Уильям Блейк

Тигр

Тигр, Тигр, пламя, жар,

в мраке джунглей как кинжал,

чьей рукою, дай ответ,

создан страшный твой скелет?

В дальней бездне ль, в вышине

зрак твой плавился в огне?

На каких крылах ширял

кто в огне тебя ковал?

Чье плечо и чей азарт

сжали жилы, что звенят,

в сердца ком, чей первый стук

страшен был для ног и рук?

Что за молот, горн и цепь

дали мозгу злую крепь?

Наковальня, хватка чья

все свершили в тот же час?

А когда средь бледных звезд

небосвод белел и рос,

был твой мастер восхищен,

Агнца создал тоже он?

Тигр, Тигр, пламя, жар,

в мраке джунглей как кинжал,

чьей ладонью, дай ответ,

был оглажен твой скелет?

Мотылек

Маленький мотылек
Летом играл.
Моею глупой рукой
Сбитый, упал.

Но разве и сам
Я не мотылек?
Или кто-то другой
От него далек?

Пока я танцую,
И пью, и пою:
Еще слепая рука
Пыльцу не смяла мою.

Если мысль есть жизнь,
И сила, и дух,
И желают, чтоб ее
Огонек не потух, -

Тогда я
Просто счастливый мотылек,
Или умер я,
Иль от смерти далек!

Роберт Сервис

Парад мертвецов

Конец войне безжалостной – победы сладок час!

Мы смотрим на солдат сквозь дымку слез.

По улицам украшенным шагают мимо нас,

И ветер всюду музыку разнес.

По крышам кипень флагов, ослепляет блеск наград,

Колокола гудят на сто ладов.

Солдаты Королевы нам приветственно кричат,

Сияет слава ратных их трудов.

Вдруг потянуло холодом, на город пала тьма,

Ни звука, стихли музыка и звон.

Опали флаги, радостная смолкла кутерьма,

И люди замерли со всех сторон.

А небо помрачнело, собирая складки туч,

И жуткий голос поразил сердца:

«Долой знамена радости, лишь траур будет тут,

Пора пройти парадом мертвецам!»

И вот они приблизились, худы, измождены,

Печальный отблеск мощи строевой,

На лицах пятна пороха, и хаки прожжены,

В глазницах вой пустыни гробовой.

Гримасы мук и ужаса, сведенные уста,

Полуистлели тряпки на костях,

На шрамах нагноившихся сукровица густа,

Обрубки делают за взмахом взмах.

«Вы нас на вельде бросили, как позабытый хлам,

Но выползли мы и вернулись вновь.

В полях под Магерсфонтейном пришлось остаться нам,

У Спион-Коп, в Коленсо пролив кровь.

Вы в ямах закопали нас, долг смерти заплатив

За свой триумф, и празднуете здесь.

Так славьте же и нас теперь, на руки подхватив,

Как никого другого, славьте днесь!»

Язык немел от горечи, бледнели сотни лиц,

Кто мученикам смел бы отвечать?

С ума тоска сводила, слезы капали с ресниц,

И сердце жгла раскаянья печать.

Зачем они пришли сюда, в наш первый мирный день,

Скривив уста, оскалившись от мук? 

Их тысячи - погибших, кто покинул смерти сень,

Я веки сжал – они пропали вдруг…

Все улицы украшены. Идут, идут войска,

Сплошь флаги между небом и землей.

Мужи, как дети, пляшут, льется музыки река,

Звон колокольный спорит сам с собой.

Блеск солнца, ликованье; но мелькнет в глазах тоска;

И в час, когда мы чествуем живых,

О Боже милосердный, дай нам помнить на века

Ушедших в темноту могил немых.

Бродяги

Давай возвратимся, мой верный друг, памятью в юные годы,

Когда мы горланили песню Земли, древнюю словно мир,

Пили, боролись, страстно сломав путы и несвободы,

Шагали на марше с названьем Везде, стирая тропы до дыр.

Вперед по дороге с названьем Везде - каждый день безоглядно!

И время было вассалом нам, и жизнь не смеялась, как шут;

Простор бесконечный сердца веселил, манила слава отрадно,

И мы не встречали на марше Везде пределов ни там и ни тут.

Увы, тропа с названьем Везде в ловушку нас заманила,

Лишения, жар, усталость мышц мы полюбили так!

Восторженным странникам даже на ум мудрость тогда не всходила,

И мы не жалели, наши мечты изнашивая, как пятак,

И не помышляли, куда нас влечет трагичная мощная сила,

Что там, за маршрутом с названьем Везде,

Расплата ждет вечных бродяг.

Утешение

Слушай! Тебя изгрызли беды,

Лопнул бизнес, ушла жена,

Нету в кармане ни цента меди,

Смысла в жизни нет ни рожна.

Невезенья надежд лишили,

Сил упадок; скорей бы смерть!

Солнце тучи совсем закрыли,

Что на небо в слезах смотреть?

Небо яснится ради счастья,

Изумленно цветет земля,

Птичье пенье кипит от страсти,

Ароматом полны поля.

Танец теней по луговинам,

Бриз вечерний и зеленя –

Мир бескрайний в броженье дивном

Льнет под окна, хандру гоня.

То и это – твои владенья,

Все имеет свой смысл и вес.

Нищ, изгрызли тебя мученья?

Нет, богат ты, богат, как Крез!

Ну так что ж – побредешь в лохмотьях,

Высшей воле покорен будь:

Знает Бог о твоих заботах,

Есть Любовь, что хранит твой путь!

Джон Китс

К Осени

1.

Пора туманов! Фруктов на столе!

Густеющего солнца верный друг.

Совет ваш – сколько сделать тяжелей

Зеленых лоз, обнявших дом вокруг,

Как много яблонь долу пригибать,

Обременяя сладостью плоды,

Вздувая тыкву и орех кругля

Со сладкой сердцевиной, а цветы

Подольше пышными для пчел держать,

Чтоб теплых дней не думали считать,

Как будто льнет к ульям весна опять.

2.

Кто не встречал тебя у кладовых?

Порой сидишь в кругу своих хлопот

Ты на полу амбаров золотых,

Рукой сквозняк по волосам ведет.

Иль, кинув серп, ты спишь на борозде.

Благоухают маки. Медлит нож,

Как будто жаль ему цветов сплетенных…

Нередко попрошайкой по воде

Через ручей с колосьями бредешь,

А то часами терпеливо ждешь,

Следя за струйкой у тисков сведенных.

3.

А песни дней весенних – где они?

Про них не думай: музыка везде.

С зарею тихо умирают дни,

И абрис жнивья пламенем одет.

То детским хором плачет мошкара

Меж ив речных, то басовой струной

Подтянет жук, в потемках замирая.

Звенит кузнечик. Дудочкой простой

Ответят ветви сада. Под звездой

Вдруг пронесется ласточкина стая.