Я не добрый, сэр, католик,
Чтобы мне шута играть,
И я верю только в то,
Что случилось мне видать.
Наплевать мне на пророков,
Волю, билли и статьи…
Но я верю в ангелов и Бога
С одной ночи той весны.
В город повезли мы как-то лук,
Я и Гейб – мой мальчик,
Другого не сыскать вокруг
Как мой малыш-красавчик,
Разбойник сущий и бандит,
И я купил бы ему жвачки,
Научив плеваться,
Но ему нет и пяти.
Замело у лавки Таггарта,
Поводья принял сын,
А я за чёрной патокой,
Зашёл с бутылью в магазин.
Через миг услышал крик –
Испугало что коней?
Выбегаю – чёрт дери!
Ни повозки, ни мальчишки в ней!
В ад послал бы эту прерию!
Да язык примёрз к зубам…
Мы каждый дюйм измерили
В поисках и тут, и там.
Нашли – без лошадей фургон,
Замёл буран его свирепый,
Но чтоб я сдох – пустой был он,
И ничего от маленького Гейба.
Тут оставила меня надежда
На помощь мне в беде друзей –
И пал я, в горе с ума сшедши,
Молясь, в глубокий снег…
Факелы угасли, и наступила тьма,
Мы с Израэлем Парром
Пошли в сарай искать дрова,
Похожий на овчарню.
Там был загон с зимовьем для овец,
И тёплый закут для ягнят,
Средь белых агнцев мой малец
Играл, как будто средь ребят;
Жив, и цел, и невредим,
Засранец мой спросил:
«Купи мне папа табаку,
Я, как они, жевать могу».
Как он оказался там?
Он не дошёл бы в тот буран;
Ангелы над ним крыла
Распростёрли, и туда
Отнесли в тепло и негу
К божиим овечкам –
Хранят они все человека,
Не держать же Ему свечку.
I don't go much on religion,
I never ain't had no show;
But I've got a middlin' tight grip, sir,
On the handful o' things I know.
I don't pan out on the prophets
And free-will, and that sort of thing, -
But I b'lieve in God and the angels,
Ever sence one night last spring.
I come into town with some turnips,
And my little Gabe come along, -
No four-year-old in the county
Could beat him for pretty and strong,
Peart and chipper and sassy,
Always ready to swear and fight, -
And I'd larnt him to chaw terbacker
Jest to keep his milk-teeth white.
The snow come down like a blanket
As I passed by Taggart's store;
I went in for a jug of molasses
And left the team at the door.
They scared at something and started, -
I heard one little squall,
And hell-to-split over the prairie
Went team, Little Breeches and all.
Hell-to-split over the prairie!
I was almost froze with skeer;
But we rousted up some torches,
And searched for 'em far and near.
At last we struck hosses and wagon,
Snowed under a soft white mound,
Upsot, dead beat,- but of little Gabe
No hide nor hair was found.
And here all hope soured on me,
Of my fellow-critters' aid, -
I jest flopped down on my marrow-bones,
Crotch-deep in the snow, and prayed.
By this, the torches was played out,
And me and Isrul Parr
Went off for some wood to a sheepfold
That he said was somewhar thar.
We found it at last, and a little shed
Where they shut up the lambs at night.
We looked in and seen them huddled thar,
So warm and sleepy and white;
And thar sot Little Breeches and chirped,
As peart as ever you see,
"I want a chaw of terbacker,
And that's what's the matter of me."
How did he git thar? Angels.
He could never have walked in that storm;
They jest scooped down and toted him
To whar it was safe and warm.
And I think that saving a little child,
And fotching him to his own,
Is a derned sight better business
Than loafing around The Throne.
Помочь сайту
Поздравления
