ИТАК, СООБРАЗИМ НА ТРОИХ – ТРИЖДЫ!

Детали иллюстрации созданы в нейросети, но потребовалась настолько тщательная обработка, что работу вполне можно назвать авторским фотоколлажем.

ОГЛАВЛЕНИЕ:

1.      1. Румынский оригинал стихотворения.

2.      2. Прямой перевод.

3.      3. Стихотворная версия оригинала.

4.      4. Альтернативная версия переводчика в стихах.

5.      5. Еще один перевод с румынского в прозе с иным финалом.

ПЕРЕВОД С РУМЫНСКОГО - НЕЛЛИ ТОДД.

Dimitrie Bolintineanu

Ţepeş și călugării

 Între călugări Ţepeş stă la masă.

Gândurile negre sufletu-i apasă.

Către un călugăr zice: - «Dă-mi cuvânt.

Cum mă vede lumea în acest pământ?»

"Lumea te admiră, eşti domn bun şi mare,

Şi a ta virtute nimeni altul n-are».

Celuialt călugăr cere el cuvânt.

- «O mai crudă fiară n-a fost pe pământ».

Celalt îi răspunde lui cu agerime.

- «Tu, ce zici că lumea mă numeşte bine,

Minţi! Copii din casă*, morţei voi să-l daţi.

Tu, ce zici în faţă-mi că eu sânt o fiară,

Tu zici adevărul. Să trăieşti tu dară!».

*Copil de casă  - боярский сын, который служит пажом у правящей семьи или у великих бояр. Я предпочла перевести это выражение, как «стража», потому что вести на казнь осужденных явно не пажеское дело.

Димитрие Болинтиняну

ЦЕПЕШ И МОНАХИ

Цепеш сидит за столом между монахами.

Черные мысли гнетут его душу.

«Дай мне ответ, - говорит он одному монаху:

Каким видят меня люди на этой земле?».

«Мир восхищается тобой, ты добрый и великий князь,

И никто не обладает такой добродетелью».

Князь просит ответа у другого монаха.

«Более жестокого зверя на земле еще не было», -

Быстро отвечает ему тот.

- «Ты, сказавший, что люди зовут меня добрым,

Лжешь! Стража, предайте его смерти.

Ты, в лицо назвавший меня зверем,

Говоришь правду. Тебе дарую жизнь!».

Суть стихотворения можно истолковать и в положительном для Цепеша смысле: то есть суровый господарь понимает, что будучи белым и пушистым ему не добиться порядка в стране и не приструнить врагов, и он признает, что многим он представляется зверем. При этом он не терпит ни лести, ни лжи. Суровый, но справедливый – вот так!

Димитрие Болинтиняну

ЦЕПЕШ И МОНАХИ

Влад с двумя монахами за столом пирует,

А в душе у князя ураган бушует.

«Разъясните, старцы, - задает вопрос:

Что несу стране я: благо иль хаос?».

«Люди воспевают доброту твою,

Славен и возлюблен ты в родном краю!» –

Отвечает первый. «Верь или не верь,

Но тебя добрее – в кодрах* дикий зверь!» -

Вырвалось внезапно в гневе у другого.

«Ты, что раболепно расточал хвалу,

Лжешь мне и за это сгинешь на колу!

Ты, который смело крикнул, что я зверь,

Волен без препятствий выйти в эту дверь».

*Кодры – вековые, дремучие леса.

МОЙ АВТОРСКИЙ ВАРИАНТ ФИНАЛА:

Димитрие Болинтиняну

ЦЕПЕШ И МОНАХИ

Цепеш двух монахов чорбой* угощает,

Душу князя мрачная грусть одолевает.

«Разъясните, старцы, - задает вопрос:

Что несу стране я: благо иль хаос?».

«Люди воспевают доброту твою,

Славен и возлюблен ты в родном краю!» –

Отвечает первый. «Верь или не верь,

Но тебя добрее – в кодрах** дикий зверь!» -

Вырвалось внезапно в гневе у другого.

Князь, однако, молвил тихо и сурово:

«Знайте: оба правы. Нравом я горяч:

Для друзей – спаситель, для врагов – палач!».

Кто дерзнет бесстыдно предаваться злу,

В муках околеет, корчась на колу!

Ежели наветы князю суждены –

Он пойдет на жертву для родной страны.

*Чорба – горячий суп с квасом, винным уксусом или лимонным соком. Это блюдо распространено в Румынии, Сербии, Молдавии, Болгарии и Македонии. 

**Кодры – вековые, дремучие леса.

СМИРЕННАЯ РЕЧЬ

   Воевода Влад Цепеш  был по-своему справедлив, но с суровым характером, и горе было тому, кто вставал у него на пути: князь был одинаково неумолим, как по отношению к своим подданным, так и к иностранцам, приезжавшим с визитом или просто путешествовавшим по румынской земле. Никто не смел выступить против него ни делом, ни даже словом.   

   Провинившегося судили на глазах у всех, и воевода предъявлял обвинение таким образом, что каждый оказывался сам виновен в своем приговоре. Когда это был человек простой, сдержанный и тщательно взвешивал свои слова, ему легче было избежать посажения на кол; а тщеславные и  чересчур самоуверенные в своих речах, часто давали ответы, вызывавшие недовольство правителя, и выходило, что они сами выбирали себе кол, на который были посажены.

   Однажды к Владу Цепешу приехали два монаха из Венгрии. Воевода принял их с почтением, как и подобает вести себя с духовными особами. Он сел с ними за стол, но не мог сдержать свое сердце, чтобы дать им спокойно проглотить изысканные блюда. Князь отвел в сторону одного монаха и, показав ему десять человек, посаженных на колья и колесованных, спросил с угрожающим блеском в глазах:

   - Отче, что скажешь: поступил ли я хорошо, наказав этих недостойных людей, что сейчас висят на кольях? Или они не заслуживали смерти за свою вину, и я поторопился?

   Монах даже не дождался, пока воевода закончит свою речь:

   - Ты сотворил зло. Ты наказываешь без пощады, хотя правитель должен быть милосердным. Поступив так, твое высочество, ты стал палачом, а те, кого ты наказал – мученики, жертвы твоей жестокости. Их жизнь будет стоить тебе покоя…

   Влад Цепеш позволил монаху высказаться и выразить свое возмущение, но уже не слушал его. Трудно поверить, что слова монаха не рассердили князя; он нахмурился в то время, как на его губах играла насмешливая улыбка. Ничего хорошего не предвещал его сдерживаемый гнев, как темная туча в слишком жаркий день.

   Воевода подозвал также второго монаха и повторил свой вопрос.

   - До сих пор известно, что правитель страны назначен Богом, чтобы наказывать злодеев и миловать честных подданных. Если твое высочество приказал посадить этих людей на кол, значит, они были наказаны за свои поступки, и ты поступил хорошо.

   На этот раз Влад Цепеш не дал ему закончить речь, потому что уже решил, что делать с монахами. Он с негодованием обратился к тому, кто говорил первым.

   - Если ты – монах, почему не занимаешься делами в монастыре или там, где укрылся от мирской жизни?! Чего ты ищешь в городах и крепостях у славных правителей, когда сам ничего не знаешь? Если ты восхищаешься мучениками на кольях, да будет воля твоя -  стань таким же мучеником, как они; если хочешь, можешь быть посажен повыше. Приказ был немедленно исполнен.

   Тот монах, что проявил смирение, ничего не сказал: он наблюдал за наказанием и ждал, пока воевода вспомнит о нем. Влад Цепеш распорядился отвезти его в карете до границы, а перед отъездом сказал:

   - Ты поступил мудро, не давая советов там, где тебе не место. Когда сильный занимается своим делом, ты думаешь, что он служит своим интересам, и ни в коем случае не суди его оттуда, где ты есть, не ставя себя на его место. Это знание сослужило тебе службу.

   И князь дал монаху пятьдесят дукатов золотом, чтобы тот использовал их по своему усмотрению, ибо, - думал воевода, - если разум здоров, то и толк будет.