Помочь сайту
Поздравления
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
10 февраля 2014 -
Михаил Кострикин
ПОЭТ И ПСИХИАТР
Открывается дверь в кабинет врача-психиатра,
в дверном проёме появляется лицо медбрата:
- К Вам новый пациент…
Психиатр:
- Вносите!..
Два медбрата вносят пациента (Поэта)
в смирительной рубашке.
Психиатр обращается к пациенту:
- Ну что, дружок, всё так же бредишь?
Поэт:
- Не брежу, доктор, ясно вижу
Скалу нависшую над морем…
А море… -
Доктор, это море
Такое тихое
И льётся
Из глубины его сиянье…
Оно,
Соединяясь с небом,
Просторы радугой одело…
И музыка… -
Нигде я прежде
Её прекраснее не слышал…
Всем композиторам планеты
Соревноваться в совершенстве
С Самим Всевышним –
Эка глупость!..
Психиатр:
- А чайки?..
Поэт:
- Чаек я не вижу…
Но где-то вдалеке алеет
Игривый парус…
Вот он – ближе…
Так близко, что на нём…
Молча входят два медбрата
со шприцами в руках.
Поэт, обращаясь к психиатру:
- Но, доктор,
Зачем здесь со шприцами братья?!.
Медбратья одновременно ставят поэту
уколы в вены рук.
Поэт (недоумённо):
- Какое зло бежит по венам!..
Санитары выходят из кабинета
и закрывают за собою дверь.
Поэт:
Однако море не исчезло,
Оно лишь вздыбилось и
И скрыло
Скалу под волнами…
Вот снова
В слиянье с солнцем просияло…
Психиатр:
- Но как ты можешь видеть море
В огромном городском районе,
Где всюду – лишь одни трущобы,
Туда-сюда снуют машины,
Людей несметные потоки
Стремятся вдаль – решать проблемы…
А море… -
До него не близко:
Наверное, часов семнадцать
На электричке добираться!...
А ты мне – солнце, волны, парус,
Скала и музыка!..
Да, кстати,
Кого ты всё же там увидел
На судне с парусом игривым?
Поэт (отрешённо):
- То сын Ваш, доктор!..
Психиатр (весьма удивлённо):
- Боже правый!
Ведь он и впрямь уехал в отпуск,
И собирался выйти в море!..
Сейчас я позвоню…
Берёт в руки телефонную трубку,
набирает номер своего сына:
- Сынуля,
Привет! Ну что ты,
Где ты, с кем ты?
(Ещё более удивлённо)
- Идёшь под парусом игривым?
Нервничает:
- Скажи, какого цвета парус?
Он алый?.. – Что за наважденье?!. –
Ну всё, целую, ветра в помощь!..
Кладёт трубку. Молчит, потупив взгляд.
Поэт:
- Что, доктор, Вы ещё в смятенье?
Психиатр, выйдя из оцепенения:
- Не знаю, что ответить, право!
Впервые я с таким столкнулся!..
Но кто ты, коль не сумасшедший?
Поэт (глубокомысленно):
- Мы видим – каждый то, что хочет!..
И даже, находясь в трущобах,
Поэты могут видеть море
И слышать музыку прибоя…
Психиатр (удивлённо):
- Так ты поэт?!. А с виду – плотник…
Но как, скажи, откуда – море?!.
И я писал стихи когда-то,
Но никаких морей не видел!..
Поэт (с лёгкой усмешкой):
- Стихи… - Писать умеет каждый,
Кто хоть немного смыслит в этом…
Стихосложенью научиться
Не сложно, если ты – не угорь!..
Но есть такие, что родятся
И видят этот мир иначе…
И не в стихах совсем тут дело,
А в миссии, им данной Богом.
Творить поэзию не надо,
Её нести – вот в чём проблема,
Нести и освещать как солнцем
Людские дремлющие души.
Поэт – не повод для тщеславья,
Мол, я таков! Рукоплещите!
Поэт – трудяга, раб-невольник,
Чернорабочий – в мире духа!
Но дух его – всегда свободен,
Благоволит ему Всевышний,
Поскольку, Сам послал поэта
Будить людские души светом…
А море… - так иной, бывает,
С семьёй поедет по курортам,
На берегу водяру хлещет,
А волн морских – в упор не видит!..
Доктор открыв дверь, выглядывает
из кабинета в коридор,
с чувством ударяет в ладони:
- Эй, позовите санитаров!
Ходит первый санитар:
- Случилось что?
За ним втискивается второй:
- Кого в палату?
Психиатр, приложив
указательный палец к губам:
- Тсс, тихо!
Показывая рукой на Поэта:
- Этого поэта
Несите – до его пенатов…
Продолжает, свирепея:
- И если вы ко мне внесёте
Ещё хотя бы раз поэта,
Я сам сошью вам по рубашке
И разбросаю по палатам!..
МНЕ БЫ УЕХАТЬ В ДЕРЕВНЮ
Прежде я городом бредил,
Думал о нём, как больной.
В пыльных трущобах соседи
Жили всегда за стеной.
Жили и ели, и пили,
Шли на завод по утрам,
Строили, били, пилили –
Слушали «трам-тара-рам».
Вечером в карты играли,
Пили эрзац-коньяки.
Рядом душистые крали
Дружно вязали носки.
Да, я любил этот город
В переплетенье дорог,
Пыльный и душный как морок,
Но я устал и продрог
От щекотливо-холодных
Стен монолитных и душ.
Пусть я останусь не модным,
Пусть в вас ответ не найду,
Но я б уехал в деревню,
Был бы – крестьянин простой!
Пахнет там родиной древней,
Русью всё дышит святой.
Косят по-дедовски поле
Дружно, как встарь, мужики.
Кони гуляют на воле,
Радугу пьют из реки.
С луга – цветов ароматы
И изумрудной травы.
Всё здесь, как прежде когда-то:
Небо полно синевы,
Золотом солнце сияет,
Думает лес о своём,
Вот где от края до края –
Мой исторический дом.
Вот где народная память,
Русская древняя стать.
Здесь до сих пор вечерами
Тихие песни звучат.
Редко машина проедет,
Даст на дороге сигнал.
Раньше я городом бредил,
Ныне меж нами – стена.
Мне бы уехать в деревню,
Жизнью пожить бы простой,
Пахнет там родиной древней,
Русью всё дышит святой.
Я НАДЕНУ РУБАХУ РУССКУЮ
Я одену рубаху русскую
Да на зорьке – прям в поле вольное.
Отчего же ты, сердце, грустное,
Отчего же ты недовольное?
Что печалит тебя, что мучает,
Чем тебя белый свет не радует?
Затянуло ли небо тучами,
Не висит над рекою радуга,
Не блестит ли роса рассветная
В чистом поле на травах ласковых?
Может, слова ты ждёшь заветного,
Так не выведать знаний наскоро!
Не схоронены Веды дедовы,
Из глубин веков слышен голос их.
Оглядись вокруг: всё тебе дано,
Но познаешь ты – седы волосы.
Так что, будет тебе кручиниться,
Так что, будет тебе печалиться!
Пусть худое всё – вмиг отринется,
А всё доброе – здесь останется!
БРАТАМ
(мой первый опыт на украинском языке)
Досить, брати, воювати,
Краще жити у любві.
Світить місяць пi-над хатой
В Киïві та ï у Москві.
На роботу у свiтанку
Тупотить потiк людин.
І Їванкii Марьянкi
Згоди хочуть назавжди.
Через що ж це, ми, слов′яни,
Перелаялися вмить.
В нас один край вiдчизняный,
Від єдиної мамцi ми.
Невже ж старий добрий Київ
Піде з биткой на Москву?!.
Не повірю я ніколи,
Що це буде наяву.
Так, стаєтся не щасливий
Час у будь-якій сiм’ï.
Заповіт батьків дбайливо
Берегти повинні ми.
Досить нам, слов’яни-брати,
Жити як із кішкой пiс.
Світить місяць пi-над хатой,
Хай не радується, біс!
ГОРОД-ПТИЦА
Между Небылью и Былью
Сквозь столетия пути,
Распластав по небу крылья,
Город-птица вдаль летит.
Озорной напев на волю
Так и рвётся из груди
Про его Лихое Поле
С Доном-батькой посреди.
Дружным эхом песни слово
Так и грянет над волной!
Птицей вольною-Ростовом
Я увидел город мой.
И мне стало так понятно,
Отчего на карте вдруг
Появились эти пятна
Белые как птичий пух.
Может явь, а может – снится,
Что летит по небу вдаль
Город мой родной, как птица…
И в душе – печаль, печаль…
ПРОЩАЛЬНОЕ
Я покидаю город этот,
Я уезжаю в Никуда.
Быть может, есть на Белом Свете
Моих мечтаний города,
Где не ведут святых на плаху,
Где не паскудят благодать,
Где всё – последнюю рубаху –
Готовы ближнему отдать.
Там почитают по заслугам
И шанс заблудшим подают,
Там без стесненья и испуга
О тихой родине поют.
А здесь, у нас – нищают люди,
Талантом чествуют обман,
Здесь Барда без стыда паскудит
В своих «твореньях» графоман.
И не того зовут поэтом,
Кто с детства дружит с хором муз,
Того, кто косен, но при этом,
Влез, как сумел, в святой Союз.
Здесь ценят тех, кто больше платит,
В ком видят выгоду и прок.
Здесь много королей без платья
И нагота их – не порок.
Но точно знаю: там, за далью,
За дымкой нежно-голубой
Я вспомню с тихою печалью
О вас, униженных судьбой.
И стану жить в любви и свете
Со всеми ближними в ладах.
Я покидаю город этот,
Я уезжаю навсегда…
СВОЙ ПУТЬ
Я вижу город. Он
ночным покоем дышит,
Снег падает с небес
беззвучен, невесом.
Забылись белым сном
дымящиеся крыши
Вздыхающих домов,
поставленных кольцом.
Снежинка на ладонь
неслышимо ложится,
Но что это – она
не тает от тепла?
Я кожей ощутил
прикосновенье птицы,
Она своим пером
мне пальцы обожгла.
И вижу город я
в её нелепом пухе,
То в белом словно снег,
то в алом будто кровь,
Похоже, Сам Господь
сегодня был не в Духе,
Но где бы ни был Он,
Ему не прекословь!..
Ну что это за ночь –
театр наваждений,
Где безысходность зла
со смертною тоской
И больше ничего…
И люди, словно тени,
Бредут в монастыри,
от жизни от мирской,
Спасаясь за стеной,
за самой крепкой верой,
За каменным крестом…
А мне куда идти,
Когда вокруг меня
дым ночи едкий, серый,
Когда не отыскать
в нём верного пути?..
Но птица!.. Это кто?..
И что мне в этом пухе?
И что мне этот крик
в звенящей пустоте,
Разящий наповал?
Как в паутине муха
Я чувствую себя…
На каменном кресте
От поцелуев нет
давно живого места,
От стен монастырей
лишь сыростью разит.
У нас давным-давно
и вера, что невеста,
У каждого своя,
нам больше не грозит
Уверовать в Одно…
Под каменным забором
Ощипанный, в крови,
замёрзший, но живой
Чужой для всех и вся
свернулся белый ворон
И растворился дым –
я путь увидел свой!
ПАМЯТЬ БЕССАРАБСКАЯ
Крыша под кирпичной черепицей,
Оком апельсиновым глядит.
Тяжко дом вздыхает у криницы,
Вспоминает всё, что позади.
В памяти былое лихолетье,
Как здесь скажут: «Мать его нехай!»
Помнят старики и злые плети
И тебя, румынский царь Михай,
И твоих бесчисленных наймитов
Смерть несущих, сеющих раздор!
Ничего народом не забыто,
Выдержал он плети и разор,
Выстоял, воспрянул духом, телом,
Вновь ты вольный, Бессарабский край,
Вон – над крышей горлица взлетела,
Песни пой, народ, хоро играй
На весёлой скрипке, на цимбалах,
Наливай болгарского вина…
Деветлие, что с тобою стало,
Отчего не радует весна,
Детский гомон, крик гусей и уток,
Визг свиней, да блеянье овец?
Может вновь близка какая смута
И устоям давешним конец?
Времена меняются, но память
Всё равно живёт в сердцах о том,
Что так больно выразить словами;
И под крышей черепичной дом
Тяжело вздыхает. Тихо льётся
Мелкая речушка вдалеке.
И о светлом будущем поётся
Песня на болгарском языке.
БОЛГРАД
Столица болгар Украины – Болград*,
Буджака** привольного пенье.
С гореньем в груди о тебе говорят
В уютных болгарских селеньях.
Под бодрый мотив заводного хоро***
С вином цвета крови в стакане
От щедрой души всюду сеют добро
Буджакского Края стопане****.
Привольная песня летит в облака
С душистого житного поля…
Пишу – и дрожит от волненья рука,
Здесь – предков моих стала воля.
От рабства турецкого прадеды шли
Сюда, в задунайские степи.
И Новою Родиной Край нарекли,
Сорвав злополучные цепи.
Поставили сёла, вспахали поля,
Сады и цветы посадили,
Родили детей – и всем сердцем, земля,
Болгары тебя полюбили.
Теперь стал богаче Буджак во сто крат,
Скажу, от волненья сгорая:
Столица болгар Украины – Болград,
Ты – гордость свободного Края.
*Болград – столица болгар Украины, районный центр Одесской области.
**Буджак – (тюрк.: угол, край) – название местности на Юго-Западе Украины и Молдовы, земля между Дунаем и Днестром, именуемая так же Южной Бессарабией. Здесь стыкуются земли румын, венгров, украинцев и молдаван.
***Хоро – болгарский национальный хороводный танец.
****Стопане – (болг.: хозяева, люди ведущие хозяйство).
ДЕВЕТЛИ
Из турецкой неволи, из жуткой резни,
Все в лохмотьях и грязных, и рваных,
В бессарабские степи бежали они
В Край Буджакский* – болгары-туканы**.
Я коснулся истории этой слегка,
Я читал судьбы предков сначала.
Занемела от боли внезапной рука,
Сердце дико в груди застучало.
Сколько брошено жизней на плаху веков,
Сколько судеб загубленных даром!..
Неужели, Господь, отпущенье грехов,
Ниспослал Ты затем янычарам***?!.
Как бы ни было, люди от смерти сюда
В бессарабские степи бежали.
Здесь поставили сёла и города,
Здесь свободных болгар нарожали,
Тут повсюду сады, виноград и поля,
Тут везде – благодатные всходы.
Украинской Болгарщиной**** эта земля
Нареклась в честь спасенья народа.
Тут и предков моих процветает село,
Где болгар – уж восьмое колено.
Я не знаю, что имя такое дало,
Но по-русски звучит, как – Делены*****.
Только память людская жива, как жила,
Острой болью она проступает.
И турецкое имя родного села
Слёзы скорби и гнев вызывает.
И болгары по-своему тебя нарекли,
Пусть наивно, немного по-детски:
Будто звон колокольчиков – Д е в е т л и*****…
А из всех же названий турецких
Лишь оставили станции имя вдали,
Чтобы помнить, «откъде ние докрача»******.
И стоит одиноко на крае земли
Домик, названный Девлет-Агачем*****.
*Буджакский Край, Буджак – (тюрк.: угол, край) – Местность на Юго-Западе Украины и Молдавское Приднестровье, где стыкуются земли румын, венгров, украинцев и молдаван.
**Болгары-туканы – так звучит имя болгарского народа по-турецки. Здесь: болгары из исконных болгарских мест до сих пор принадлежащих Турции.
***Янычары – офицеры личной гвардии турецкого султана.
****Украинская Болгарщина – термин взят из книги Антона Кисе «Возрождение Болгар Украины». Здесь имеется ввиду территория компактного проживания болгарского населения на территории Украины.
*****Делены (русск. и укр.), Деветли (болг.) и Девлет-Агач (тюрк.) – названия болгарск. села
******Откъде ние докрача – Откуда мы пришли (болг.)
ПАМЯТИ ДЕДУШКИ
А у нашего двора – лужи,
Это значит, что конец – лету.
Ты сейчас, как никогда, нужен,
Только нет тебя, давно нету…
Знаешь, дед, а ты был прав очень,
Мы тебя ещё не раз вспомним,
В дальней комнате всплакнут дочки,
И покажется, ты здесь, словно…
В трудный час, когда, устав за день,
Я сажусь на низкий твой стульчик.
Так и кажется, что ты – сзади,
Говоришь мне: «Ничего, внучек!
Всё развеется, как дым горький,
Выйдет солнце из-за туч вскоре.
Счастья будет у тебя столько,
Что лишь капля перед ним – море…»
Знаешь, дед, а я тебе верю:
Всё о чём мечтал я – Бог даст мне.
Только жаль, что ты, открыв двери,
Не войдёшь в наш дом, сказав: «Здрась-те!»
Впереди – сто двадцать дней стужи,
Песня летних ветерков спета…
Ты сейчас, как никогда, нужен,
Только нет тебя, давно нету…
ДУШИ
Давно ли вы, души, стихами лечились,
Больные проказой тяжёлого быта,
Усталые, рваные, еле живые?..
Что вами навек в суете позабыто,
Носители чувств, ожиданий и веры,
Надежды, что Завтра – светло и красиво?..
Небесный Отец ниспослал в услуженье
Телесную плоть вам, но право ж – увы вам!
Во что превратились, кому в услуженье
Продались, пропились, прожрались, проспались?
И что с вами будет, мои голодранцы,
Об этом ли вы в райских кущах мечтали?..
О нет вам прощенья, пока вы, калеки,
Не будете чувствами, верой омыты
В волнах озаренья, поэзии, грёзы
От струпьев проказы тяжёлого быта!..
ХРАМ СОФИИ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ
Захотел турецкий султан
Мать-Софию с землёй сровнять.
Приказал вельможам своим
Храм Святой в пух и прах разбить.
Осмеял турецкий султан
Веру греческую в Христа:
«Где же ты, восхвалённый Бог,
Что даёшь дом разрушить свой?..»
Тишина облетела мир,
Опустилась на облаках
Замолчал турецкий султан,
Спесь сошла с его пухлых губ.
Он решил отменить приказ,
Отпустил по домам вельмож
И пошёл по траве густой,
Слезы сами из глаз лились.
Лишь под утро явился он
Во дворец золочёный свой,
Был и мрачен, и хмур, но мудр,
И вельможам своим сказал:
«Не один я разрушил храм,
Не один мной неверный бит,
Грешен я, да простит Аллах,
Сколько душ погубил зазря!
Вы, вельможи мои, друзья,
Не губите Софию Храм,
Коль неверным он послужил,
Пусть отныне послужит нам.
Будь Мечетью, Господний Дом!
Крепко любит тебя Аллах.
И карающий меч его
Защищает, хранит тебя.
Вы, вельможи мои, друзья,
Ототрите от скверны Храм,
Маслом розовым из Родоп,
Стены Храма омойте вы,
Что бы ладаном не несло.
Это будет Султан-Мечеть,
Призовите-ка мастеров,
Пусть распишут иначе Храм.
Так и стала София-Мать
Туркам верно в веках служить,
Величава Султан-Мечеть,
Упирается в облака.
Плачет грек по ночам во снах,
Снится греку Господний Храм,
Как святой человек в цепях
И творящий молитву вверх.
Плачет турок в тяжёлых снах,
Снится турку его Мечеть,
Как с кинжалом кривым гяур,
Мести жаждущий за позор.
Будет так до тех пор, пока
Вновь не станет Султан-Мечеть
С полумесяцем на главе
Мать-Софией с крестом златым.
Будет так до тех пор пока
Турок с греком не примут мир,
Не покаются во грехах
И не впустят в свой дом любовь.
Только всё же стоит тот Храм,
Пусть Мечеть, но как прежде жив.
И покуда он жив – жива
Вера в Господа и в Добро.
СВЕТ ИСТИНЫ ГОСПОДНЕЙ
Когда невольно вдруг приходит Откровенье
И стены вечных Тайн – одной цепочки звенья –
Под Звон Колоколов – в единый пух и прах,
Все Девять ярких Солнц – Свет Истины Господней –
Безжалостно, и так нелепо безысходно
Вмиг вспыхивают и – слепой внезапный страх –
Наверно всё вокруг – в сплошном оцепененье
Не только здесь – и Там, во всех Его Мирах.
Тогда всё то, что нас доныне окружало
И поглощало Свет и чувств не отражало
Сливается в поток и в ад спешит земной,
Пытаясь скрыться от Очей Творца – до срока,
Когда, опять забыв Предмет Его Урока,
Провалимся во тьму – накроет Мир волной,
Артерию Души найдёт двойное жало
Вселенской Лжи и Тьмы с загробной тишиной.
Возможно ль уберечь и не отдать распаду
Свет Истины Его, Души земной Усладу,
Вписав Её в сердца Молитвенным Пером?
Ведь Вера так слаба и для Любви нет места,
Надежда – что вдова, не ставшая невестой,
И разницы давно нет меж добром и злом,
Земные короли исправно служат аду –
И так тому и быть, пока не грянет Гром!..
ТЫ ОТ ЛЮБВИ ДАВНО НЕ ПЛАКАЛ
Ты от любви давно не плакал:
В семнадцать лет, и то – чуть слышно.
Так что теперь под сенью бако
С тобою, сын любимый Крышня?
Что за крикливые потоки
Под бой гитары искромётной?
Не Мокошь ли свои уроки
Тебе преподаёт охотно?
Судьба! Порою нити эти
В узор нелепый соберутся,
Вот так вдруг попадаешь в сети –
И не уснуть и не проснуться.
ДОРОГА ОТ…
Ночной асфальт, и я под лунным светом,
В потоке чувств, без ожиданья сна.
Твоим почти незримым силуэтом
Моя дорога запечатлена.
Дорога от… бессмысленна, жестока,
И даль мутна, и встреча далека…
Осталась ты у свежего потока,
Забытого однажды на века…
Вот только – вновь одна… Нелепо, дико
Болит во мне душа… – Дорога от…
Но я хочу в обратный путь – до крика,
И вновь бросает – то в озноб, то в пот.
Луна бледнеет, мгла ночная тает,
Твой силуэт почти неуловим.
Осталось – жить, надеясь и мечтая,
И утешаясь образом твоим.
ВЕТОЧКА ВЕРБЫ
На ветру и солнце сохнет ветка,
Тоненькая веточка вербы.
Прежде удавалось мне нередко
Избегать пощёчины судьбы.
Извлекая горькие уроки
Из чужих ошибок и потерь,
Оставался в стенах одиноким,
Но всегда держал открытой дверь.
Значит, ждал, надеялся и верил,
Что однажды вынесет волна
Маленькую лодочку на берег,
Из которой выпорхнет Она.
И туман, как дым, густой и едкий,
В гладь речную обратит клубы,
И живой воды напьётся ветка,
Тоненькая веточка вербы.
В ПОЛУ-ЯВИ,
В ПОЛУ-ЗАБВЕНЬЕ
В полу-яви, в полу-забвенье,
Будто в полу-пьяном бреду,
Я тебе необыкновенной
О прощанье сказать иду.
Горько… Горько невыносимо
От полыни ли на лугу?
И тебя называть любимой
Не посмею я, не смогу.
Не смогу, потому что – поздно,
Потому что с другой повит.
Не дадут нам с тобою звёзды
Отогреться в лучах любви.
Только всё ж вопреки препонам
И рассудку наперекор
Я люблю тебя вне закона,
Я желаю тебя, как вор.
ПРОСТИ МНЕ…
Прости мне, прости мне, ещё раз – прости мне
Глупейшую грусть у окна
В тот миг, когда смотрит с небесной холстины
На сонную землю луна.
Когда обезлюдевшей улицей ветер
Бежит, не касаясь пути,
Пою я, что лучше, чем ты – на Планете
И на Небесах не найти.
Прости мне, прости мне, прости…
Когда океаном рассвет мой забрезжит
И солнышку скажет: «Свети!»…
Я стал улыбаться немножечко реже
Прохожим на встречном пути.
Прости мне, прости мне, прости…
Но только над пропастью голубою,
Мы встретимся вновь и навек,
Тебя обниму и, прощённый тобою,
Я сердцем расплавлю снег.
И ВИЖУ, И ЗНАЮ…
И вижу, и знаю: ты любишь другого,
И я не свободен давно.
И что тебе чувства, и что тебе слово –
Пустое… а в сердце – темно!..
Как вырваться из безысходности этой,
Как вынуть тебя из груди?
Вопрос, как и чувства мои – без ответа,
И лишь пустота впереди.
Как быть одному в этом мире холодном.
Как жизнь прожить без тебя?
Любовь – это чувство сегодня не модно,
Сегодня не гибнут, любя.
Прости, если в чём-то не прав я, но знаешь,
Никто не был мне так же мил.
Ты любишь другого, меня ждёт другая,
Понять бы, да нет больше сил!..
* * *
Как божественны эти глаза,
Как пленительна эта улыбка!
Как горько и жестоко – «Нельзя!»
Отчего всё, что любишь – так зыбко?
Сердце шутку сыграло со мной,
Не свободному мне ниспослало
Твой искрящийся взгляд озорной
И огонь губ немыслимо алых.
Я погиб… я погиб не за грош,
Но тебе не скажу я – за сколько!
Ты меня всё равно не поймёшь,
А поймёшь – посмеёшься и только.
ЛУЧЕЗАРНАЯ ПЕСНЯ РАССВЕТА
Как только Земли осторожно коснётся рассвет,
Как только роса упадёт на сонные травы,
Июльский художник напишет твой ранний портрет,
Ржаной колосок я к холсту прилеплю для забавы.
Открыв настежь дверь, я к реке говорливой уйду,
В холодную негу воды войду и забудусь.
И еле заметная точка последней звезды
Запомнится мне, как ни с чем не сравнимое чудо.
Как только я выйду на утренний луг из реки,
С лебёдушкой лебедь на воду спустятся тихо.
Они поплывут, чуть касаясь её, так легки,
Как будто два облака снежных по синему небу.
Я сяду под ивушкой, новую песню спою,
Её назову Лучезарной Песней Рассвета.
Я в ней расскажу про тебя, про родную мою,
Про травы и реку, про двух лебедей и про лето.
И с песнею этой я мог бы пройти Белый Свет,
Меня же зовёт в тот дом, где ты тихо дремлешь.
Июльский художник давно дописал твой портрет,
И солнце купает в лучах отогретую землю.
МОЛИТВА ОБ ИСЦЕЛЕНИИ
Исцели наши, Господи, души
И во тьме нам погибнуть не дай.
Видишь мрачные стены? – Разрушь их,
И за наши грехи не страдай!
Пусть болезни падут, как оковы,
Пусть в молитвах окрепнут сердца.
Ниспослал Ты нам Вящее Слово,
Дал нам Путь Человека-Творца.
О наш Боже, пребуди же с нами
Ныне, присно, во веки веков.
Веры нашей Священное Знамя
Из-за мрачных видно облаков.
Ты – есть наша Защита и Сила,
Наша Вера, Надежда, Любовь!
Не Твоё ли Прощенье целило
Тех, кто был к искупленью готов?
Отдели же вновь воду от суши,
Небеса – от Священной Земли!
Эту плоть и несчастную душу
От недуга, Господь, исцели!
О Господь, растопи в сердце льдины,
Защити как детей нас, любя,
Всемогущий, Всемудрый, Единый,
И нет Господа, кроме Тебя!
Полуженщина, полуптица...
(Вера Тихонова)
ПОЛУЖЕНЩИНА, ПОЛУПТИЦА
(Светлой памяти Елены Васильевны Нестеровой)
Полуженщина, полуптица...
То ли грезится, то ли снится...
И как-будто взлететь боится -
Только пристально вдаль глядит...
Может сердце рождает строчку,
Может думает про сыночка
И поэтому край сорочки,
В слёзы вымочив, теребит...
То ли грезится, то ли снится,
Будто вглядывается в лица
Жизни, собранной по крупицам -
Всё старается угадать,
Где судьба ей поставит точку -
В сердце, в почку вонзит заточку
Или в камеру-одиночку,
Чтобы вымучилась страдать...
Будто вглядывается в лица...
Ей бы в волю навеселиться...
Только птичий пух на ресницы -
Стопудовая тяжесть сна...
И немыслимый блеск карниза,
И холодного края близость,
И беззвучные крики снизу -
И за белой чертой – ОНА!..
ЧЕРЕВИКИ
ВIД ЦАРИЦI
(українською мовою,
мотивами творів М.Гоголя)
Як давно це вiдбулося,
Скiльки вже втекло води:
Дiвчину Вакула просив:
Ти за мене виходи!
А Оксана бiлолиця:
«Стiй, козаче, погоди!
Черевики як в царицi,
Чи кохаеш, то знайди!..
Щось дiвкам вiд хлопців треба? –
Нас звести – це iх мета!
До царицi вiн край неба
Лина на плечах чорта.
Пєтємбурга вже Святого
Рiзноповерховий вид.
I двiрцевая дорога
Перед парубком лежить.
На схiдець ступа гостинний
Запорiзьки козаки.
I цариця Катерина
До гостей йде напрямки.
Гости впали на колiнi
«Встаньте!» - мовила вона.
«Как дела на Украине?
Славно ль встретили у нас?»
Раптом коваль: «Гой, цариця,
Не гнiвись та ї не гони,
Катування у в’язницi
Не присуджувай менi!
Я з Дiканькi… я Вакула…
Допоможеш тiльки ти:
Хоче мила, щоб узула
Черевики золоти…
Засмiялася цариця:
«Что ж, подайте-ка ему!..
Рада будет пусть девица
Мон-плезиру моему!»…
Гой давно це вiдбулося,
Но сьогоднi як тодi
Дiвки черевики просять:
Мов, кохаєш, так знайди!..
Досi дiвки е скаженi,
Вiдчайдушнi хлопцiє.
I смiється чорт в кишенi –
Мов задумав щось своє.
Як давно це вiдбулося,
Скiльки вже втекло води:
Дiвчину Вакула просив:
Ти за мене виходи!
ГИТАРА ВЫСОЦКОГО
А гитара рвалась в поле вольное
Карабахским скакуном с гривой вороной…
И впивались струны в пальцы – было больно мне,
А вокруг шептались люди, мол, Господь со мной!..
И впивались струны в пальцы – было больно мне,
А вокруг шептались люди, мол, Господь со мной!..
Эта кровь на верхней дэке – кровь привычная,
Этот хрип в пустой планете – до слезин знаком…
Только нам обыкновеннее – опричнина:
Ведь мы, вроде, все – в законе, да не наш закон!..
Только нам обыкновеннее – опричнина:
Ведь мы, вроде, все – в законе, да не наш закон!..
На иконах лики плачут «тыщу» лет подряд,
Колокольный звон повсюду – в уши воск залит…
Если думают не то, что говорят, твердят,
Значит, общая душа – одна на всех – болит!..
Если думают не то, что говорят, твердят,
Значит, общая душа – одна на всех – болит!..
Не пора ли дать гитаре отдохнуть от дрязг,
Взять стереть со струн оборванных и кровь, и пот?..
И тогда, быть может, стихнет скрип и визг, и лязг,
И услышим, наконец-то, как Поэт поёт.
И тогда, быть может, стихнет скрип и визг, и лязг,
И услышим, наконец-то, что Поэт поёт.
В ЗИМНЕЙ ДЕРЕВНЕ
На окошке с морозным узором
Отпечаток дыхания талый,
В отпечатке – глаза озорные
Льют добро на заснеженный путь…
Я забуду о поезде скором,
Не скажусь ни больным, ни усталым,
Только вольные степи родные
Потревожат мне сердце чуть-чуть…
Только радость и счастье быть русским,
Деревенским, крестьянским, народным,
Только тёплая печка с лежанкой
Да парного стакан молока.
Только речки – и длинный и узкий –
Пояс вычурный вьётся свободно,
Только легкие детские санки,
Да полёт озорного снежка…
Боже! Чудо! Какое же чудо –
Эта жизнь, незаметная всуе,
Городам не знакомая нашим,
Будто в детство беспечный побег…
Я теперь никогда не забуду
Что зима на стекле нарисует,
И среди запорошенных пашен
Упаду я, как в юности, в снег…
Как забрать мне с собою просторы
Через все турникеты вокзала,
Как пути увезти мне земные
И свободу, щемящую грудь,
И окошко с морозным узором
С отпечатком дыхания талым,
И девчушки глаза озорные,
Что льют свет на заснеженный путь?..
Может, просто – оставить билеты
На окошке у кассы вокзальной
И пожечь все мосты за собою,
Что ведут в городской кавардак?
И уснуть в лучшем крае планеты,
Эту жизнь вкусить максимально…
Так вот, взять – и поспорить с судьбою,
Пусть смеётся толпа, мол, дурак!..
БЕРУСЬ ВТОРУЮ ЖИЗНЬ
Берусь вторую жизнь
Вдохнуть в свои творенья –
Во всё, что написал
За сорок с лишним лет.
Хотел я их предать
Священному горенью,
Но что-то там, внутри,
Кричит: «Не надо, нет!!!»
Поверю я тому,
Что так вопит истошно,
Что лезет из души,
Что прёт из кожи – вон!
Сорокалетний груз
Спасти ещё возможно,
Но на стакан зерна –
В нём плевел – на вагон!..
Блокнотик мой, тебе –
Терпенья и отваги,
Прими мой дерзкий труд,
Прими мой тяжкий груз…
Такие вот дела
С поэтом у бумаги:
Что в сердце родилось,
Бумага терпит пусть!
Блокнотик, карандаш,
А после – и гитара,
Которая никак
Не хочет понимать:
Что тщусь я отыскать
Среди того кошмара,
Что выкинуть давно
Моя мечтает мать!..
Но я не поддаюсь
Мольбам и уговорам,
Бумага, потерпи,
Гитара, отвяжись!..
Я так давно хочу
Избавиться от сора,
Но много в нём того,
Что вновь не пережить!..
БЪЛГАРСКИ
ПОВСТАНЦИТЕ
(мой первый опыт на болгарском языке)
Късно в нощи куче вие,
Щя ни сгазви душмания.
Злобни турски ятагани
Режи български стопани.
Припев:
Хайди, хайди,юнаци!
Вървим, вървим,хайдуци!
За щастието, за слобода
На България –майка си!
Хайди, пушки заредим!
Хайди, оген запалим!
Пак ще бием душманчета –
За родина дастаним!
Стига прегъвам гръбата!
Подобре умра вборбата!
Не съм дадем даубия
Наща майкаБългария!
Припев.
Вървим рамото до рама
С руски брат –ние с него двама.
Бъди турските магари
За живот моля българи.
Припев.
Болка в сърдцето премина,
Бъди щастлива, планина,
Бъди радост нахора та
И слобода – наземята!
Припев.
Славим български юнаци,
Славим нашти руски брати!
Нека винаги дабъди
Брати редом,друг до един!
Припев.
НАВСТРЕЧУ РАДУГЕ
Поднимись навстречу Радуге,
Оторвись от Суеты Земной.
Утоли в Небесной Ладоге
Жажду – в Сердце – Волной
В Облака Мечты укутайся,
Вольным Ветром обернись, лети !..
И пускай с этой минуты Всё
Ты сумеешь найти !..
Всё, что Ночью прежде грезилось,
Пусть найдёшь ты Наяву, в Пути
Так взгляни же в Небо весело –
Не тоскуй, не грусти !..
Окунись в Зарю Рассветную,
Ощути в себе Небес Любовь.
Разоделся в разноцветное
ПРАЗДНИК ВСТРЕЧИ С ТОБОЙ.
Лето греет Воды Ладоги
На твоём на Неземном пути.
Поднимись навстречу Радуге,
Вольным Ветром лети !..
СЕВЕРНЫЙ «ЭКСПРЕСС»
Ветер навострил лыжи,
С севера «Экспресс» мчится,
Градусы ползут ниже,
По земле трещат лица.
По земле трещат стужей
В суете лопат-пяток.
Спи, сугроб, не будь лужей!
Дни завьюжило... – СТОП! СНЯТО!..
ПРИПЕВ:
Пролетай, «Экспресс», за околицей,
Пометай, «Экспресс» поле чистое.
Едкой белой мглой пустошь колется:
Только б выдержать, только б выстоять.
Ты меня не бей палкой –
Не паршивый пёс я же,
Мне моих детей жалко
И чужих детей даже!
Видишь: ни гроша в доме,
Слышишь: за стеной – свара?
Хочешь, чтобы я помер,
Мол, не пара я, старый!..
ПРИПЕВ
По земле идут волки,
Пусть сидят дети дома...
Нас не мало от Волги
И до самого Дона.
И до самого юга,
И до чёрного леса,
До полярного круга –
Голубые «Экспрессы»
ПРИПЕВ
А в Кремле – тужить грешно,
Реки жира и крови...
Мы вас любим, конечно,
Самой волчьей любовью.
Без огня нет и дыма,
Без Кремля нет и хаты...
Пролетай, «Экспресс» мимо,
Мир завьюжило... – СТОП! СНЯТО!..
ПРИПЕВ
РАССОПЛИВЕЛАСЬ ГИТАРА
Рассопливелась гитара – не поётся чтой-то как-то,
Строй не держит струнный взвод...
Струн не держит стройный взвод...
Может ей налить чегой-то в огранённое стаккато,
И, даст Бог, произойдёт,
Чтой-то там произольёт, вот!..
В общем, дайте бросить камень – небольшой такой топазик,
Положу его в карман...
Покажу ему шарман...
И поеду на «Хундае», так зовут ТАГАЗский «тазик»,
Собирал его Роман –
Таганрогский наркоман...
Слышь, короче, дело к ночи – дай тетрадку со словами –
Я не помню не фига!..
Я фигею: во, пурга!
До утра сойду с ума я, если сяду рядом с вами,
Вот такая чепуха,
В прочем, в целом – не плоха!
Эй, вы, сёстры-обе-чайки! Эй вы, дэки-раскудыки!
Эй ты, гриф, ядрёна вошь! Хошь
Сивых грив и ярых вожж?!.
Станет хитом эта песня, есть ещё похлеще крики:
Ведь не важно, что поёшь,
Трёхэтажно что орёшь!..
В.К-й
Не то, чтоб жил, а так – существовал
Во мне твой образ: твой лица овал,
Глаза, в которых грусти пелена…
За нею: я – один и ты – одна…
И с нами – бездна где-то на краю…
И вновь, как много лет назад, стою,
Я здесь, где нас с тобой судьба свела:
В густой среде болгарского села.
Стою и жду, и образ – всё ясней…
И ты – не с ним, и я – давно не с ней…
Привет, твой образ! Я не ожидал,
Что нас с тобой опять сведут года,
Ведь, будто воздух, я хотел вдохнуть
Лица овал; в глаза твои нырнуть…
И никогда не вынырнуть со дна
Где я с тобой и ты со мной одна…
В.К-й
Ты – в Бессарабии не близкой – не далёкой,
В цветущем крае, пчёлами гудящем…
Я – на Дону, в полуночи глубокой
Слегка грущу о нашем настоящем…
Люблю ещё? Наверное, быть может!..
Забыть тебя пора бы, только что-то
Такими вот полуночами гложет
И душу, и формат А5 блокнота…
А ведь тогда мы были только – дети!..
Прости за слёзы – это, видно, нервы…
Я звал тебя единственной на свете,
Но ты мне стала первой, самой первой...
И разбросало нас по всей Вселенной…
Лишь сердце вечно было наготове:
Оно не раз, сквозь сон, неслось в Делены,
Когда тебя я вспоминал в Ростове…
ТЫ КРАНI РУКАМI НЕБА
(мой первый опыт на белорусском языке)
Ты кранi рукамi неба,
Асвяжись хваляй зары.
З лесам, рэчкай, полям хлеба
Аб каханнi гавары.
Дай сваiм почуццям волю,
Водар вогнiшча - вятрам.
Чуеш: панна Бога молiь,
Маўляў замуж ёй пара.
I пачуў малiтву Госпад:
Лугам любасны бяжиць.
Шепча пяшчотно i льёцца
Песня горача з души.
Ах, вось так стаяць ба мне ба,
Слухаць аповяд зары:
"Ты кранi рукамi неба...
Аб каханнi гавары..."
Открывается дверь в кабинет врача-психиатра,
в дверном проёме появляется лицо медбрата:
- К Вам новый пациент…
Психиатр:
- Вносите!..
Два медбрата вносят пациента (Поэта)
в смирительной рубашке.
Психиатр обращается к пациенту:
- Ну что, дружок, всё так же бредишь?
Поэт:
- Не брежу, доктор, ясно вижу
Скалу нависшую над морем…
А море… -
Доктор, это море
Такое тихое
И льётся
Из глубины его сиянье…
Оно,
Соединяясь с небом,
Просторы радугой одело…
И музыка… -
Нигде я прежде
Её прекраснее не слышал…
Всем композиторам планеты
Соревноваться в совершенстве
С Самим Всевышним –
Эка глупость!..
Психиатр:
- А чайки?..
Поэт:
- Чаек я не вижу…
Но где-то вдалеке алеет
Игривый парус…
Вот он – ближе…
Так близко, что на нём…
Молча входят два медбрата
со шприцами в руках.
Поэт, обращаясь к психиатру:
- Но, доктор,
Зачем здесь со шприцами братья?!.
Медбратья одновременно ставят поэту
уколы в вены рук.
Поэт (недоумённо):
- Какое зло бежит по венам!..
Санитары выходят из кабинета
и закрывают за собою дверь.
Поэт:
Однако море не исчезло,
Оно лишь вздыбилось и
И скрыло
Скалу под волнами…
Вот снова
В слиянье с солнцем просияло…
Психиатр:
- Но как ты можешь видеть море
В огромном городском районе,
Где всюду – лишь одни трущобы,
Туда-сюда снуют машины,
Людей несметные потоки
Стремятся вдаль – решать проблемы…
А море… -
До него не близко:
Наверное, часов семнадцать
На электричке добираться!...
А ты мне – солнце, волны, парус,
Скала и музыка!..
Да, кстати,
Кого ты всё же там увидел
На судне с парусом игривым?
Поэт (отрешённо):
- То сын Ваш, доктор!..
Психиатр (весьма удивлённо):
- Боже правый!
Ведь он и впрямь уехал в отпуск,
И собирался выйти в море!..
Сейчас я позвоню…
Берёт в руки телефонную трубку,
набирает номер своего сына:
- Сынуля,
Привет! Ну что ты,
Где ты, с кем ты?
(Ещё более удивлённо)
- Идёшь под парусом игривым?
Нервничает:
- Скажи, какого цвета парус?
Он алый?.. – Что за наважденье?!. –
Ну всё, целую, ветра в помощь!..
Кладёт трубку. Молчит, потупив взгляд.
Поэт:
- Что, доктор, Вы ещё в смятенье?
Психиатр, выйдя из оцепенения:
- Не знаю, что ответить, право!
Впервые я с таким столкнулся!..
Но кто ты, коль не сумасшедший?
Поэт (глубокомысленно):
- Мы видим – каждый то, что хочет!..
И даже, находясь в трущобах,
Поэты могут видеть море
И слышать музыку прибоя…
Психиатр (удивлённо):
- Так ты поэт?!. А с виду – плотник…
Но как, скажи, откуда – море?!.
И я писал стихи когда-то,
Но никаких морей не видел!..
Поэт (с лёгкой усмешкой):
- Стихи… - Писать умеет каждый,
Кто хоть немного смыслит в этом…
Стихосложенью научиться
Не сложно, если ты – не угорь!..
Но есть такие, что родятся
И видят этот мир иначе…
И не в стихах совсем тут дело,
А в миссии, им данной Богом.
Творить поэзию не надо,
Её нести – вот в чём проблема,
Нести и освещать как солнцем
Людские дремлющие души.
Поэт – не повод для тщеславья,
Мол, я таков! Рукоплещите!
Поэт – трудяга, раб-невольник,
Чернорабочий – в мире духа!
Но дух его – всегда свободен,
Благоволит ему Всевышний,
Поскольку, Сам послал поэта
Будить людские души светом…
А море… - так иной, бывает,
С семьёй поедет по курортам,
На берегу водяру хлещет,
А волн морских – в упор не видит!..
Доктор открыв дверь, выглядывает
из кабинета в коридор,
с чувством ударяет в ладони:
- Эй, позовите санитаров!
Ходит первый санитар:
- Случилось что?
За ним втискивается второй:
- Кого в палату?
Психиатр, приложив
указательный палец к губам:
- Тсс, тихо!
Показывая рукой на Поэта:
- Этого поэта
Несите – до его пенатов…
Продолжает, свирепея:
- И если вы ко мне внесёте
Ещё хотя бы раз поэта,
Я сам сошью вам по рубашке
И разбросаю по палатам!..
МНЕ БЫ УЕХАТЬ В ДЕРЕВНЮ
Прежде я городом бредил,
Думал о нём, как больной.
В пыльных трущобах соседи
Жили всегда за стеной.
Жили и ели, и пили,
Шли на завод по утрам,
Строили, били, пилили –
Слушали «трам-тара-рам».
Вечером в карты играли,
Пили эрзац-коньяки.
Рядом душистые крали
Дружно вязали носки.
Да, я любил этот город
В переплетенье дорог,
Пыльный и душный как морок,
Но я устал и продрог
От щекотливо-холодных
Стен монолитных и душ.
Пусть я останусь не модным,
Пусть в вас ответ не найду,
Но я б уехал в деревню,
Был бы – крестьянин простой!
Пахнет там родиной древней,
Русью всё дышит святой.
Косят по-дедовски поле
Дружно, как встарь, мужики.
Кони гуляют на воле,
Радугу пьют из реки.
С луга – цветов ароматы
И изумрудной травы.
Всё здесь, как прежде когда-то:
Небо полно синевы,
Золотом солнце сияет,
Думает лес о своём,
Вот где от края до края –
Мой исторический дом.
Вот где народная память,
Русская древняя стать.
Здесь до сих пор вечерами
Тихие песни звучат.
Редко машина проедет,
Даст на дороге сигнал.
Раньше я городом бредил,
Ныне меж нами – стена.
Мне бы уехать в деревню,
Жизнью пожить бы простой,
Пахнет там родиной древней,
Русью всё дышит святой.
Я НАДЕНУ РУБАХУ РУССКУЮ
Я одену рубаху русскую
Да на зорьке – прям в поле вольное.
Отчего же ты, сердце, грустное,
Отчего же ты недовольное?
Что печалит тебя, что мучает,
Чем тебя белый свет не радует?
Затянуло ли небо тучами,
Не висит над рекою радуга,
Не блестит ли роса рассветная
В чистом поле на травах ласковых?
Может, слова ты ждёшь заветного,
Так не выведать знаний наскоро!
Не схоронены Веды дедовы,
Из глубин веков слышен голос их.
Оглядись вокруг: всё тебе дано,
Но познаешь ты – седы волосы.
Так что, будет тебе кручиниться,
Так что, будет тебе печалиться!
Пусть худое всё – вмиг отринется,
А всё доброе – здесь останется!
БРАТАМ
(мой первый опыт на украинском языке)
Досить, брати, воювати,
Краще жити у любві.
Світить місяць пi-над хатой
В Киïві та ï у Москві.
На роботу у свiтанку
Тупотить потiк людин.
І Їванкii Марьянкi
Згоди хочуть назавжди.
Через що ж це, ми, слов′яни,
Перелаялися вмить.
В нас один край вiдчизняный,
Від єдиної мамцi ми.
Невже ж старий добрий Київ
Піде з биткой на Москву?!.
Не повірю я ніколи,
Що це буде наяву.
Так, стаєтся не щасливий
Час у будь-якій сiм’ï.
Заповіт батьків дбайливо
Берегти повинні ми.
Досить нам, слов’яни-брати,
Жити як із кішкой пiс.
Світить місяць пi-над хатой,
Хай не радується, біс!
ГОРОД-ПТИЦА
Между Небылью и Былью
Сквозь столетия пути,
Распластав по небу крылья,
Город-птица вдаль летит.
Озорной напев на волю
Так и рвётся из груди
Про его Лихое Поле
С Доном-батькой посреди.
Дружным эхом песни слово
Так и грянет над волной!
Птицей вольною-Ростовом
Я увидел город мой.
И мне стало так понятно,
Отчего на карте вдруг
Появились эти пятна
Белые как птичий пух.
Может явь, а может – снится,
Что летит по небу вдаль
Город мой родной, как птица…
И в душе – печаль, печаль…
ПРОЩАЛЬНОЕ
Я покидаю город этот,
Я уезжаю в Никуда.
Быть может, есть на Белом Свете
Моих мечтаний города,
Где не ведут святых на плаху,
Где не паскудят благодать,
Где всё – последнюю рубаху –
Готовы ближнему отдать.
Там почитают по заслугам
И шанс заблудшим подают,
Там без стесненья и испуга
О тихой родине поют.
А здесь, у нас – нищают люди,
Талантом чествуют обман,
Здесь Барда без стыда паскудит
В своих «твореньях» графоман.
И не того зовут поэтом,
Кто с детства дружит с хором муз,
Того, кто косен, но при этом,
Влез, как сумел, в святой Союз.
Здесь ценят тех, кто больше платит,
В ком видят выгоду и прок.
Здесь много королей без платья
И нагота их – не порок.
Но точно знаю: там, за далью,
За дымкой нежно-голубой
Я вспомню с тихою печалью
О вас, униженных судьбой.
И стану жить в любви и свете
Со всеми ближними в ладах.
Я покидаю город этот,
Я уезжаю навсегда…
СВОЙ ПУТЬ
Я вижу город. Он
ночным покоем дышит,
Снег падает с небес
беззвучен, невесом.
Забылись белым сном
дымящиеся крыши
Вздыхающих домов,
поставленных кольцом.
Снежинка на ладонь
неслышимо ложится,
Но что это – она
не тает от тепла?
Я кожей ощутил
прикосновенье птицы,
Она своим пером
мне пальцы обожгла.
И вижу город я
в её нелепом пухе,
То в белом словно снег,
то в алом будто кровь,
Похоже, Сам Господь
сегодня был не в Духе,
Но где бы ни был Он,
Ему не прекословь!..
Ну что это за ночь –
театр наваждений,
Где безысходность зла
со смертною тоской
И больше ничего…
И люди, словно тени,
Бредут в монастыри,
от жизни от мирской,
Спасаясь за стеной,
за самой крепкой верой,
За каменным крестом…
А мне куда идти,
Когда вокруг меня
дым ночи едкий, серый,
Когда не отыскать
в нём верного пути?..
Но птица!.. Это кто?..
И что мне в этом пухе?
И что мне этот крик
в звенящей пустоте,
Разящий наповал?
Как в паутине муха
Я чувствую себя…
На каменном кресте
От поцелуев нет
давно живого места,
От стен монастырей
лишь сыростью разит.
У нас давным-давно
и вера, что невеста,
У каждого своя,
нам больше не грозит
Уверовать в Одно…
Под каменным забором
Ощипанный, в крови,
замёрзший, но живой
Чужой для всех и вся
свернулся белый ворон
И растворился дым –
я путь увидел свой!
ПАМЯТЬ БЕССАРАБСКАЯ
Крыша под кирпичной черепицей,
Оком апельсиновым глядит.
Тяжко дом вздыхает у криницы,
Вспоминает всё, что позади.
В памяти былое лихолетье,
Как здесь скажут: «Мать его нехай!»
Помнят старики и злые плети
И тебя, румынский царь Михай,
И твоих бесчисленных наймитов
Смерть несущих, сеющих раздор!
Ничего народом не забыто,
Выдержал он плети и разор,
Выстоял, воспрянул духом, телом,
Вновь ты вольный, Бессарабский край,
Вон – над крышей горлица взлетела,
Песни пой, народ, хоро играй
На весёлой скрипке, на цимбалах,
Наливай болгарского вина…
Деветлие, что с тобою стало,
Отчего не радует весна,
Детский гомон, крик гусей и уток,
Визг свиней, да блеянье овец?
Может вновь близка какая смута
И устоям давешним конец?
Времена меняются, но память
Всё равно живёт в сердцах о том,
Что так больно выразить словами;
И под крышей черепичной дом
Тяжело вздыхает. Тихо льётся
Мелкая речушка вдалеке.
И о светлом будущем поётся
Песня на болгарском языке.
БОЛГРАД
Столица болгар Украины – Болград*,
Буджака** привольного пенье.
С гореньем в груди о тебе говорят
В уютных болгарских селеньях.
Под бодрый мотив заводного хоро***
С вином цвета крови в стакане
От щедрой души всюду сеют добро
Буджакского Края стопане****.
Привольная песня летит в облака
С душистого житного поля…
Пишу – и дрожит от волненья рука,
Здесь – предков моих стала воля.
От рабства турецкого прадеды шли
Сюда, в задунайские степи.
И Новою Родиной Край нарекли,
Сорвав злополучные цепи.
Поставили сёла, вспахали поля,
Сады и цветы посадили,
Родили детей – и всем сердцем, земля,
Болгары тебя полюбили.
Теперь стал богаче Буджак во сто крат,
Скажу, от волненья сгорая:
Столица болгар Украины – Болград,
Ты – гордость свободного Края.
*Болград – столица болгар Украины, районный центр Одесской области.
**Буджак – (тюрк.: угол, край) – название местности на Юго-Западе Украины и Молдовы, земля между Дунаем и Днестром, именуемая так же Южной Бессарабией. Здесь стыкуются земли румын, венгров, украинцев и молдаван.
***Хоро – болгарский национальный хороводный танец.
****Стопане – (болг.: хозяева, люди ведущие хозяйство).
ДЕВЕТЛИ
Из турецкой неволи, из жуткой резни,
Все в лохмотьях и грязных, и рваных,
В бессарабские степи бежали они
В Край Буджакский* – болгары-туканы**.
Я коснулся истории этой слегка,
Я читал судьбы предков сначала.
Занемела от боли внезапной рука,
Сердце дико в груди застучало.
Сколько брошено жизней на плаху веков,
Сколько судеб загубленных даром!..
Неужели, Господь, отпущенье грехов,
Ниспослал Ты затем янычарам***?!.
Как бы ни было, люди от смерти сюда
В бессарабские степи бежали.
Здесь поставили сёла и города,
Здесь свободных болгар нарожали,
Тут повсюду сады, виноград и поля,
Тут везде – благодатные всходы.
Украинской Болгарщиной**** эта земля
Нареклась в честь спасенья народа.
Тут и предков моих процветает село,
Где болгар – уж восьмое колено.
Я не знаю, что имя такое дало,
Но по-русски звучит, как – Делены*****.
Только память людская жива, как жила,
Острой болью она проступает.
И турецкое имя родного села
Слёзы скорби и гнев вызывает.
И болгары по-своему тебя нарекли,
Пусть наивно, немного по-детски:
Будто звон колокольчиков – Д е в е т л и*****…
А из всех же названий турецких
Лишь оставили станции имя вдали,
Чтобы помнить, «откъде ние докрача»******.
И стоит одиноко на крае земли
Домик, названный Девлет-Агачем*****.
*Буджакский Край, Буджак – (тюрк.: угол, край) – Местность на Юго-Западе Украины и Молдавское Приднестровье, где стыкуются земли румын, венгров, украинцев и молдаван.
**Болгары-туканы – так звучит имя болгарского народа по-турецки. Здесь: болгары из исконных болгарских мест до сих пор принадлежащих Турции.
***Янычары – офицеры личной гвардии турецкого султана.
****Украинская Болгарщина – термин взят из книги Антона Кисе «Возрождение Болгар Украины». Здесь имеется ввиду территория компактного проживания болгарского населения на территории Украины.
*****Делены (русск. и укр.), Деветли (болг.) и Девлет-Агач (тюрк.) – названия болгарск. села
******Откъде ние докрача – Откуда мы пришли (болг.)
ПАМЯТИ ДЕДУШКИ
А у нашего двора – лужи,
Это значит, что конец – лету.
Ты сейчас, как никогда, нужен,
Только нет тебя, давно нету…
Знаешь, дед, а ты был прав очень,
Мы тебя ещё не раз вспомним,
В дальней комнате всплакнут дочки,
И покажется, ты здесь, словно…
В трудный час, когда, устав за день,
Я сажусь на низкий твой стульчик.
Так и кажется, что ты – сзади,
Говоришь мне: «Ничего, внучек!
Всё развеется, как дым горький,
Выйдет солнце из-за туч вскоре.
Счастья будет у тебя столько,
Что лишь капля перед ним – море…»
Знаешь, дед, а я тебе верю:
Всё о чём мечтал я – Бог даст мне.
Только жаль, что ты, открыв двери,
Не войдёшь в наш дом, сказав: «Здрась-те!»
Впереди – сто двадцать дней стужи,
Песня летних ветерков спета…
Ты сейчас, как никогда, нужен,
Только нет тебя, давно нету…
ДУШИ
Давно ли вы, души, стихами лечились,
Больные проказой тяжёлого быта,
Усталые, рваные, еле живые?..
Что вами навек в суете позабыто,
Носители чувств, ожиданий и веры,
Надежды, что Завтра – светло и красиво?..
Небесный Отец ниспослал в услуженье
Телесную плоть вам, но право ж – увы вам!
Во что превратились, кому в услуженье
Продались, пропились, прожрались, проспались?
И что с вами будет, мои голодранцы,
Об этом ли вы в райских кущах мечтали?..
О нет вам прощенья, пока вы, калеки,
Не будете чувствами, верой омыты
В волнах озаренья, поэзии, грёзы
От струпьев проказы тяжёлого быта!..
ХРАМ СОФИИ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ
Захотел турецкий султан
Мать-Софию с землёй сровнять.
Приказал вельможам своим
Храм Святой в пух и прах разбить.
Осмеял турецкий султан
Веру греческую в Христа:
«Где же ты, восхвалённый Бог,
Что даёшь дом разрушить свой?..»
Тишина облетела мир,
Опустилась на облаках
Замолчал турецкий султан,
Спесь сошла с его пухлых губ.
Он решил отменить приказ,
Отпустил по домам вельмож
И пошёл по траве густой,
Слезы сами из глаз лились.
Лишь под утро явился он
Во дворец золочёный свой,
Был и мрачен, и хмур, но мудр,
И вельможам своим сказал:
«Не один я разрушил храм,
Не один мной неверный бит,
Грешен я, да простит Аллах,
Сколько душ погубил зазря!
Вы, вельможи мои, друзья,
Не губите Софию Храм,
Коль неверным он послужил,
Пусть отныне послужит нам.
Будь Мечетью, Господний Дом!
Крепко любит тебя Аллах.
И карающий меч его
Защищает, хранит тебя.
Вы, вельможи мои, друзья,
Ототрите от скверны Храм,
Маслом розовым из Родоп,
Стены Храма омойте вы,
Что бы ладаном не несло.
Это будет Султан-Мечеть,
Призовите-ка мастеров,
Пусть распишут иначе Храм.
Так и стала София-Мать
Туркам верно в веках служить,
Величава Султан-Мечеть,
Упирается в облака.
Плачет грек по ночам во снах,
Снится греку Господний Храм,
Как святой человек в цепях
И творящий молитву вверх.
Плачет турок в тяжёлых снах,
Снится турку его Мечеть,
Как с кинжалом кривым гяур,
Мести жаждущий за позор.
Будет так до тех пор, пока
Вновь не станет Султан-Мечеть
С полумесяцем на главе
Мать-Софией с крестом златым.
Будет так до тех пор пока
Турок с греком не примут мир,
Не покаются во грехах
И не впустят в свой дом любовь.
Только всё же стоит тот Храм,
Пусть Мечеть, но как прежде жив.
И покуда он жив – жива
Вера в Господа и в Добро.
СВЕТ ИСТИНЫ ГОСПОДНЕЙ
Когда невольно вдруг приходит Откровенье
И стены вечных Тайн – одной цепочки звенья –
Под Звон Колоколов – в единый пух и прах,
Все Девять ярких Солнц – Свет Истины Господней –
Безжалостно, и так нелепо безысходно
Вмиг вспыхивают и – слепой внезапный страх –
Наверно всё вокруг – в сплошном оцепененье
Не только здесь – и Там, во всех Его Мирах.
Тогда всё то, что нас доныне окружало
И поглощало Свет и чувств не отражало
Сливается в поток и в ад спешит земной,
Пытаясь скрыться от Очей Творца – до срока,
Когда, опять забыв Предмет Его Урока,
Провалимся во тьму – накроет Мир волной,
Артерию Души найдёт двойное жало
Вселенской Лжи и Тьмы с загробной тишиной.
Возможно ль уберечь и не отдать распаду
Свет Истины Его, Души земной Усладу,
Вписав Её в сердца Молитвенным Пером?
Ведь Вера так слаба и для Любви нет места,
Надежда – что вдова, не ставшая невестой,
И разницы давно нет меж добром и злом,
Земные короли исправно служат аду –
И так тому и быть, пока не грянет Гром!..
ТЫ ОТ ЛЮБВИ ДАВНО НЕ ПЛАКАЛ
Ты от любви давно не плакал:
В семнадцать лет, и то – чуть слышно.
Так что теперь под сенью бако
С тобою, сын любимый Крышня?
Что за крикливые потоки
Под бой гитары искромётной?
Не Мокошь ли свои уроки
Тебе преподаёт охотно?
Судьба! Порою нити эти
В узор нелепый соберутся,
Вот так вдруг попадаешь в сети –
И не уснуть и не проснуться.
ДОРОГА ОТ…
Ночной асфальт, и я под лунным светом,
В потоке чувств, без ожиданья сна.
Твоим почти незримым силуэтом
Моя дорога запечатлена.
Дорога от… бессмысленна, жестока,
И даль мутна, и встреча далека…
Осталась ты у свежего потока,
Забытого однажды на века…
Вот только – вновь одна… Нелепо, дико
Болит во мне душа… – Дорога от…
Но я хочу в обратный путь – до крика,
И вновь бросает – то в озноб, то в пот.
Луна бледнеет, мгла ночная тает,
Твой силуэт почти неуловим.
Осталось – жить, надеясь и мечтая,
И утешаясь образом твоим.
ВЕТОЧКА ВЕРБЫ
На ветру и солнце сохнет ветка,
Тоненькая веточка вербы.
Прежде удавалось мне нередко
Избегать пощёчины судьбы.
Извлекая горькие уроки
Из чужих ошибок и потерь,
Оставался в стенах одиноким,
Но всегда держал открытой дверь.
Значит, ждал, надеялся и верил,
Что однажды вынесет волна
Маленькую лодочку на берег,
Из которой выпорхнет Она.
И туман, как дым, густой и едкий,
В гладь речную обратит клубы,
И живой воды напьётся ветка,
Тоненькая веточка вербы.
В ПОЛУ-ЯВИ,
В ПОЛУ-ЗАБВЕНЬЕ
В полу-яви, в полу-забвенье,
Будто в полу-пьяном бреду,
Я тебе необыкновенной
О прощанье сказать иду.
Горько… Горько невыносимо
От полыни ли на лугу?
И тебя называть любимой
Не посмею я, не смогу.
Не смогу, потому что – поздно,
Потому что с другой повит.
Не дадут нам с тобою звёзды
Отогреться в лучах любви.
Только всё ж вопреки препонам
И рассудку наперекор
Я люблю тебя вне закона,
Я желаю тебя, как вор.
ПРОСТИ МНЕ…
Прости мне, прости мне, ещё раз – прости мне
Глупейшую грусть у окна
В тот миг, когда смотрит с небесной холстины
На сонную землю луна.
Когда обезлюдевшей улицей ветер
Бежит, не касаясь пути,
Пою я, что лучше, чем ты – на Планете
И на Небесах не найти.
Прости мне, прости мне, прости…
Когда океаном рассвет мой забрезжит
И солнышку скажет: «Свети!»…
Я стал улыбаться немножечко реже
Прохожим на встречном пути.
Прости мне, прости мне, прости…
Но только над пропастью голубою,
Мы встретимся вновь и навек,
Тебя обниму и, прощённый тобою,
Я сердцем расплавлю снег.
И ВИЖУ, И ЗНАЮ…
И вижу, и знаю: ты любишь другого,
И я не свободен давно.
И что тебе чувства, и что тебе слово –
Пустое… а в сердце – темно!..
Как вырваться из безысходности этой,
Как вынуть тебя из груди?
Вопрос, как и чувства мои – без ответа,
И лишь пустота впереди.
Как быть одному в этом мире холодном.
Как жизнь прожить без тебя?
Любовь – это чувство сегодня не модно,
Сегодня не гибнут, любя.
Прости, если в чём-то не прав я, но знаешь,
Никто не был мне так же мил.
Ты любишь другого, меня ждёт другая,
Понять бы, да нет больше сил!..
* * *
Как божественны эти глаза,
Как пленительна эта улыбка!
Как горько и жестоко – «Нельзя!»
Отчего всё, что любишь – так зыбко?
Сердце шутку сыграло со мной,
Не свободному мне ниспослало
Твой искрящийся взгляд озорной
И огонь губ немыслимо алых.
Я погиб… я погиб не за грош,
Но тебе не скажу я – за сколько!
Ты меня всё равно не поймёшь,
А поймёшь – посмеёшься и только.
ЛУЧЕЗАРНАЯ ПЕСНЯ РАССВЕТА
Как только Земли осторожно коснётся рассвет,
Как только роса упадёт на сонные травы,
Июльский художник напишет твой ранний портрет,
Ржаной колосок я к холсту прилеплю для забавы.
Открыв настежь дверь, я к реке говорливой уйду,
В холодную негу воды войду и забудусь.
И еле заметная точка последней звезды
Запомнится мне, как ни с чем не сравнимое чудо.
Как только я выйду на утренний луг из реки,
С лебёдушкой лебедь на воду спустятся тихо.
Они поплывут, чуть касаясь её, так легки,
Как будто два облака снежных по синему небу.
Я сяду под ивушкой, новую песню спою,
Её назову Лучезарной Песней Рассвета.
Я в ней расскажу про тебя, про родную мою,
Про травы и реку, про двух лебедей и про лето.
И с песнею этой я мог бы пройти Белый Свет,
Меня же зовёт в тот дом, где ты тихо дремлешь.
Июльский художник давно дописал твой портрет,
И солнце купает в лучах отогретую землю.
МОЛИТВА ОБ ИСЦЕЛЕНИИ
Исцели наши, Господи, души
И во тьме нам погибнуть не дай.
Видишь мрачные стены? – Разрушь их,
И за наши грехи не страдай!
Пусть болезни падут, как оковы,
Пусть в молитвах окрепнут сердца.
Ниспослал Ты нам Вящее Слово,
Дал нам Путь Человека-Творца.
О наш Боже, пребуди же с нами
Ныне, присно, во веки веков.
Веры нашей Священное Знамя
Из-за мрачных видно облаков.
Ты – есть наша Защита и Сила,
Наша Вера, Надежда, Любовь!
Не Твоё ли Прощенье целило
Тех, кто был к искупленью готов?
Отдели же вновь воду от суши,
Небеса – от Священной Земли!
Эту плоть и несчастную душу
От недуга, Господь, исцели!
О Господь, растопи в сердце льдины,
Защити как детей нас, любя,
Всемогущий, Всемудрый, Единый,
И нет Господа, кроме Тебя!
Полуженщина, полуптица...
(Вера Тихонова)
ПОЛУЖЕНЩИНА, ПОЛУПТИЦА
(Светлой памяти Елены Васильевны Нестеровой)
Полуженщина, полуптица...
То ли грезится, то ли снится...
И как-будто взлететь боится -
Только пристально вдаль глядит...
Может сердце рождает строчку,
Может думает про сыночка
И поэтому край сорочки,
В слёзы вымочив, теребит...
То ли грезится, то ли снится,
Будто вглядывается в лица
Жизни, собранной по крупицам -
Всё старается угадать,
Где судьба ей поставит точку -
В сердце, в почку вонзит заточку
Или в камеру-одиночку,
Чтобы вымучилась страдать...
Будто вглядывается в лица...
Ей бы в волю навеселиться...
Только птичий пух на ресницы -
Стопудовая тяжесть сна...
И немыслимый блеск карниза,
И холодного края близость,
И беззвучные крики снизу -
И за белой чертой – ОНА!..
ЧЕРЕВИКИ
ВIД ЦАРИЦI
(українською мовою,
мотивами творів М.Гоголя)
Як давно це вiдбулося,
Скiльки вже втекло води:
Дiвчину Вакула просив:
Ти за мене виходи!
А Оксана бiлолиця:
«Стiй, козаче, погоди!
Черевики як в царицi,
Чи кохаеш, то знайди!..
Щось дiвкам вiд хлопців треба? –
Нас звести – це iх мета!
До царицi вiн край неба
Лина на плечах чорта.
Пєтємбурга вже Святого
Рiзноповерховий вид.
I двiрцевая дорога
Перед парубком лежить.
На схiдець ступа гостинний
Запорiзьки козаки.
I цариця Катерина
До гостей йде напрямки.
Гости впали на колiнi
«Встаньте!» - мовила вона.
«Как дела на Украине?
Славно ль встретили у нас?»
Раптом коваль: «Гой, цариця,
Не гнiвись та ї не гони,
Катування у в’язницi
Не присуджувай менi!
Я з Дiканькi… я Вакула…
Допоможеш тiльки ти:
Хоче мила, щоб узула
Черевики золоти…
Засмiялася цариця:
«Что ж, подайте-ка ему!..
Рада будет пусть девица
Мон-плезиру моему!»…
Гой давно це вiдбулося,
Но сьогоднi як тодi
Дiвки черевики просять:
Мов, кохаєш, так знайди!..
Досi дiвки е скаженi,
Вiдчайдушнi хлопцiє.
I смiється чорт в кишенi –
Мов задумав щось своє.
Як давно це вiдбулося,
Скiльки вже втекло води:
Дiвчину Вакула просив:
Ти за мене виходи!
ГИТАРА ВЫСОЦКОГО
А гитара рвалась в поле вольное
Карабахским скакуном с гривой вороной…
И впивались струны в пальцы – было больно мне,
А вокруг шептались люди, мол, Господь со мной!..
И впивались струны в пальцы – было больно мне,
А вокруг шептались люди, мол, Господь со мной!..
Эта кровь на верхней дэке – кровь привычная,
Этот хрип в пустой планете – до слезин знаком…
Только нам обыкновеннее – опричнина:
Ведь мы, вроде, все – в законе, да не наш закон!..
Только нам обыкновеннее – опричнина:
Ведь мы, вроде, все – в законе, да не наш закон!..
На иконах лики плачут «тыщу» лет подряд,
Колокольный звон повсюду – в уши воск залит…
Если думают не то, что говорят, твердят,
Значит, общая душа – одна на всех – болит!..
Если думают не то, что говорят, твердят,
Значит, общая душа – одна на всех – болит!..
Не пора ли дать гитаре отдохнуть от дрязг,
Взять стереть со струн оборванных и кровь, и пот?..
И тогда, быть может, стихнет скрип и визг, и лязг,
И услышим, наконец-то, как Поэт поёт.
И тогда, быть может, стихнет скрип и визг, и лязг,
И услышим, наконец-то, что Поэт поёт.
В ЗИМНЕЙ ДЕРЕВНЕ
На окошке с морозным узором
Отпечаток дыхания талый,
В отпечатке – глаза озорные
Льют добро на заснеженный путь…
Я забуду о поезде скором,
Не скажусь ни больным, ни усталым,
Только вольные степи родные
Потревожат мне сердце чуть-чуть…
Только радость и счастье быть русским,
Деревенским, крестьянским, народным,
Только тёплая печка с лежанкой
Да парного стакан молока.
Только речки – и длинный и узкий –
Пояс вычурный вьётся свободно,
Только легкие детские санки,
Да полёт озорного снежка…
Боже! Чудо! Какое же чудо –
Эта жизнь, незаметная всуе,
Городам не знакомая нашим,
Будто в детство беспечный побег…
Я теперь никогда не забуду
Что зима на стекле нарисует,
И среди запорошенных пашен
Упаду я, как в юности, в снег…
Как забрать мне с собою просторы
Через все турникеты вокзала,
Как пути увезти мне земные
И свободу, щемящую грудь,
И окошко с морозным узором
С отпечатком дыхания талым,
И девчушки глаза озорные,
Что льют свет на заснеженный путь?..
Может, просто – оставить билеты
На окошке у кассы вокзальной
И пожечь все мосты за собою,
Что ведут в городской кавардак?
И уснуть в лучшем крае планеты,
Эту жизнь вкусить максимально…
Так вот, взять – и поспорить с судьбою,
Пусть смеётся толпа, мол, дурак!..
БЕРУСЬ ВТОРУЮ ЖИЗНЬ
Берусь вторую жизнь
Вдохнуть в свои творенья –
Во всё, что написал
За сорок с лишним лет.
Хотел я их предать
Священному горенью,
Но что-то там, внутри,
Кричит: «Не надо, нет!!!»
Поверю я тому,
Что так вопит истошно,
Что лезет из души,
Что прёт из кожи – вон!
Сорокалетний груз
Спасти ещё возможно,
Но на стакан зерна –
В нём плевел – на вагон!..
Блокнотик мой, тебе –
Терпенья и отваги,
Прими мой дерзкий труд,
Прими мой тяжкий груз…
Такие вот дела
С поэтом у бумаги:
Что в сердце родилось,
Бумага терпит пусть!
Блокнотик, карандаш,
А после – и гитара,
Которая никак
Не хочет понимать:
Что тщусь я отыскать
Среди того кошмара,
Что выкинуть давно
Моя мечтает мать!..
Но я не поддаюсь
Мольбам и уговорам,
Бумага, потерпи,
Гитара, отвяжись!..
Я так давно хочу
Избавиться от сора,
Но много в нём того,
Что вновь не пережить!..
БЪЛГАРСКИ
ПОВСТАНЦИТЕ
(мой первый опыт на болгарском языке)
Късно в нощи куче вие,
Щя ни сгазви душмания.
Злобни турски ятагани
Режи български стопани.
Припев:
Хайди, хайди,юнаци!
Вървим, вървим,хайдуци!
За щастието, за слобода
На България –майка си!
Хайди, пушки заредим!
Хайди, оген запалим!
Пак ще бием душманчета –
За родина дастаним!
Стига прегъвам гръбата!
Подобре умра вборбата!
Не съм дадем даубия
Наща майкаБългария!
Припев.
Вървим рамото до рама
С руски брат –ние с него двама.
Бъди турските магари
За живот моля българи.
Припев.
Болка в сърдцето премина,
Бъди щастлива, планина,
Бъди радост нахора та
И слобода – наземята!
Припев.
Славим български юнаци,
Славим нашти руски брати!
Нека винаги дабъди
Брати редом,друг до един!
Припев.
НАВСТРЕЧУ РАДУГЕ
Поднимись навстречу Радуге,
Оторвись от Суеты Земной.
Утоли в Небесной Ладоге
Жажду – в Сердце – Волной
В Облака Мечты укутайся,
Вольным Ветром обернись, лети !..
И пускай с этой минуты Всё
Ты сумеешь найти !..
Всё, что Ночью прежде грезилось,
Пусть найдёшь ты Наяву, в Пути
Так взгляни же в Небо весело –
Не тоскуй, не грусти !..
Окунись в Зарю Рассветную,
Ощути в себе Небес Любовь.
Разоделся в разноцветное
ПРАЗДНИК ВСТРЕЧИ С ТОБОЙ.
Лето греет Воды Ладоги
На твоём на Неземном пути.
Поднимись навстречу Радуге,
Вольным Ветром лети !..
СЕВЕРНЫЙ «ЭКСПРЕСС»
Ветер навострил лыжи,
С севера «Экспресс» мчится,
Градусы ползут ниже,
По земле трещат лица.
По земле трещат стужей
В суете лопат-пяток.
Спи, сугроб, не будь лужей!
Дни завьюжило... – СТОП! СНЯТО!..
ПРИПЕВ:
Пролетай, «Экспресс», за околицей,
Пометай, «Экспресс» поле чистое.
Едкой белой мглой пустошь колется:
Только б выдержать, только б выстоять.
Ты меня не бей палкой –
Не паршивый пёс я же,
Мне моих детей жалко
И чужих детей даже!
Видишь: ни гроша в доме,
Слышишь: за стеной – свара?
Хочешь, чтобы я помер,
Мол, не пара я, старый!..
ПРИПЕВ
По земле идут волки,
Пусть сидят дети дома...
Нас не мало от Волги
И до самого Дона.
И до самого юга,
И до чёрного леса,
До полярного круга –
Голубые «Экспрессы»
ПРИПЕВ
А в Кремле – тужить грешно,
Реки жира и крови...
Мы вас любим, конечно,
Самой волчьей любовью.
Без огня нет и дыма,
Без Кремля нет и хаты...
Пролетай, «Экспресс» мимо,
Мир завьюжило... – СТОП! СНЯТО!..
ПРИПЕВ
РАССОПЛИВЕЛАСЬ ГИТАРА
Рассопливелась гитара – не поётся чтой-то как-то,
Строй не держит струнный взвод...
Струн не держит стройный взвод...
Может ей налить чегой-то в огранённое стаккато,
И, даст Бог, произойдёт,
Чтой-то там произольёт, вот!..
В общем, дайте бросить камень – небольшой такой топазик,
Положу его в карман...
Покажу ему шарман...
И поеду на «Хундае», так зовут ТАГАЗский «тазик»,
Собирал его Роман –
Таганрогский наркоман...
Слышь, короче, дело к ночи – дай тетрадку со словами –
Я не помню не фига!..
Я фигею: во, пурга!
До утра сойду с ума я, если сяду рядом с вами,
Вот такая чепуха,
В прочем, в целом – не плоха!
Эй, вы, сёстры-обе-чайки! Эй вы, дэки-раскудыки!
Эй ты, гриф, ядрёна вошь! Хошь
Сивых грив и ярых вожж?!.
Станет хитом эта песня, есть ещё похлеще крики:
Ведь не важно, что поёшь,
Трёхэтажно что орёшь!..
В.К-й
Не то, чтоб жил, а так – существовал
Во мне твой образ: твой лица овал,
Глаза, в которых грусти пелена…
За нею: я – один и ты – одна…
И с нами – бездна где-то на краю…
И вновь, как много лет назад, стою,
Я здесь, где нас с тобой судьба свела:
В густой среде болгарского села.
Стою и жду, и образ – всё ясней…
И ты – не с ним, и я – давно не с ней…
Привет, твой образ! Я не ожидал,
Что нас с тобой опять сведут года,
Ведь, будто воздух, я хотел вдохнуть
Лица овал; в глаза твои нырнуть…
И никогда не вынырнуть со дна
Где я с тобой и ты со мной одна…
В.К-й
Ты – в Бессарабии не близкой – не далёкой,
В цветущем крае, пчёлами гудящем…
Я – на Дону, в полуночи глубокой
Слегка грущу о нашем настоящем…
Люблю ещё? Наверное, быть может!..
Забыть тебя пора бы, только что-то
Такими вот полуночами гложет
И душу, и формат А5 блокнота…
А ведь тогда мы были только – дети!..
Прости за слёзы – это, видно, нервы…
Я звал тебя единственной на свете,
Но ты мне стала первой, самой первой...
И разбросало нас по всей Вселенной…
Лишь сердце вечно было наготове:
Оно не раз, сквозь сон, неслось в Делены,
Когда тебя я вспоминал в Ростове…
ТЫ КРАНI РУКАМI НЕБА
(мой первый опыт на белорусском языке)
Ты кранi рукамi неба,
Асвяжись хваляй зары.
З лесам, рэчкай, полям хлеба
Аб каханнi гавары.
Дай сваiм почуццям волю,
Водар вогнiшча - вятрам.
Чуеш: панна Бога молiь,
Маўляў замуж ёй пара.
I пачуў малiтву Госпад:
Лугам любасны бяжиць.
Шепча пяшчотно i льёцца
Песня горача з души.
Ах, вось так стаяць ба мне ба,
Слухаць аповяд зары:
"Ты кранi рукамi неба...
Аб каханнi гавары..."
Рейтинг: +1
437 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
