Бабушке
24 марта 2017 -
Александр Орешник
Моим бабушкам Полине и Анне посвящается...
Когда от печали уж некуда деться,
я старый альбом из стола достаю.
И вижу на фото, в разбуженном детстве,
седую бабулечку, няньку мою.
Цыпа-цыпа, ути-ути,
солнышко встаёт...
А бабуля кашку крутит,
двор метлой метёт,
кушать всем несёт.
Весёлая, нежная, с доброй улыбкой,
с озёрами ласки в лучистых глазах.
Она вечерами, присев за калиткой,
на краски заката смотрела в слезах.
Бывало, зовёт меня, выронив веник,
прижмётся к веснушкам седым завитком.
И я обнимал её старый передник,
пропахший борщом и парным молоком.
Жила для других, для себя не просила,
горбушкой довольна, коль Бог подавал.
Но в теле светилась великая сила,
а в мягких руках прогибался металл.
С утра и до ночи в делах и заботах:
без отдыха, отпуска, дней выходных.
Я помню бабулькины стёртые боты
и ветхий тулупчик в заплатах родных.
Но если уж праздник, уж если застолье,
певунья была - мир не видел такой!
От сердца, от неба, от света-раздолья
звенел её голос святой чистотой.
Уходят бабульки...дедульки в могилах.
По сроку проводится с жизнью расчёт.
Горючей слезой в моём сердце застыла
к ним вечная память, любовь и почёт.
Цыпа-цыпа, ути-ути,
солнышко встаёт...
Нет другой у жизни сути:
детство - сладкий мёд,
старость - тяжкий гнёт.
Когда от печали уж некуда деться,
я старый альбом из стола достаю.
И вижу на фото, в разбуженном детстве,
седую бабулечку, няньку мою.
Цыпа-цыпа, ути-ути,
солнышко встаёт...
А бабуля кашку крутит,
двор метлой метёт,
кушать всем несёт.
Весёлая, нежная, с доброй улыбкой,
с озёрами ласки в лучистых глазах.
Она вечерами, присев за калиткой,
на краски заката смотрела в слезах.
Бывало, зовёт меня, выронив веник,
прижмётся к веснушкам седым завитком.
И я обнимал её старый передник,
пропахший борщом и парным молоком.
Жила для других, для себя не просила,
горбушкой довольна, коль Бог подавал.
Но в теле светилась великая сила,
а в мягких руках прогибался металл.
С утра и до ночи в делах и заботах:
без отдыха, отпуска, дней выходных.
Я помню бабулькины стёртые боты
и ветхий тулупчик в заплатах родных.
Но если уж праздник, уж если застолье,
певунья была - мир не видел такой!
От сердца, от неба, от света-раздолья
звенел её голос святой чистотой.
Уходят бабульки...дедульки в могилах.
По сроку проводится с жизнью расчёт.
Горючей слезой в моём сердце застыла
к ним вечная память, любовь и почёт.
Цыпа-цыпа, ути-ути,
солнышко встаёт...
Нет другой у жизни сути:
детство - сладкий мёд,
старость - тяжкий гнёт.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0380604 выдан для произведения:
Моим бабушкам Полине и Анне посвящается...
Когда от печали уж некуда деться,
я старый альбом из стола достаю.
И вижу на фото, в разбуженном детстве,
седую бабулечку, няньку мою.
Цыпа-цыпа, ути-ути,
солнышко встаёт...
А бабуля дело крутит:
двор метлой метёт,
кушать всем несёт.
Весёлая, нежная, с доброй улыбкой,
с озёрами ласки в лучистых глазах.
Она вечерами, присев за калиткой,
на краски заката смотрела в слезах.
Бывало, зовёт меня, выронив веник,
прижмётся к веснушкам седым завитком.
И я обнимал её старый передник,
пропахший борщом и парным молоком.
Жила для других, для себя не просила,
горбушкой довольна, коль Бог подавал.
Но в теле светилась великая сила,
а в мягких руках прогибался металл.
С утра и до ночи в делах и заботах:
без отдыха, отпуска, дней выходных.
Я помню бабулькины стёртые боты
и ветхий тулупчик в заплатах родных.
Но если уж праздник, уж если застолье,
певунья была - мир не видел такой!
От сердца, от неба, от света-раздолья
звенел её голос святой чистотой.
Уходят бабульки...дедульки в могилах.
По сроку проводится с жизнью расчёт.
Горючей слезой в моём сердце застыла
к ним вечная память, любовь и почёт.
Цыпа-цыпа, ути-ути,
солнышко встаёт...
Нет другой у жизни сути:
детство - сладкий мёд,
старость - тяжкий гнёт.
Когда от печали уж некуда деться,
я старый альбом из стола достаю.
И вижу на фото, в разбуженном детстве,
седую бабулечку, няньку мою.
Цыпа-цыпа, ути-ути,
солнышко встаёт...
А бабуля дело крутит:
двор метлой метёт,
кушать всем несёт.
Весёлая, нежная, с доброй улыбкой,
с озёрами ласки в лучистых глазах.
Она вечерами, присев за калиткой,
на краски заката смотрела в слезах.
Бывало, зовёт меня, выронив веник,
прижмётся к веснушкам седым завитком.
И я обнимал её старый передник,
пропахший борщом и парным молоком.
Жила для других, для себя не просила,
горбушкой довольна, коль Бог подавал.
Но в теле светилась великая сила,
а в мягких руках прогибался металл.
С утра и до ночи в делах и заботах:
без отдыха, отпуска, дней выходных.
Я помню бабулькины стёртые боты
и ветхий тулупчик в заплатах родных.
Но если уж праздник, уж если застолье,
певунья была - мир не видел такой!
От сердца, от неба, от света-раздолья
звенел её голос святой чистотой.
Уходят бабульки...дедульки в могилах.
По сроку проводится с жизнью расчёт.
Горючей слезой в моём сердце застыла
к ним вечная память, любовь и почёт.
Цыпа-цыпа, ути-ути,
солнышко встаёт...
Нет другой у жизни сути:
детство - сладкий мёд,
старость - тяжкий гнёт.
Рейтинг: +2
131 просмотр
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!