Забудет ребёнок за малостью лет
блокадные голод и холод,
но врежется в память из
множества бед
особенно острый осколок.
Бомбёжку я помню, животный мой
страх,
"Вубежку!” – кричу я в тревоге.
У мамы ребёно к грудной на
руках,
у мамы опухшие ноги…
Заставила маму спастись от
беды!
На лестницу выйти успели…
А в комнате нашей остались
следы
от взрыва немецкой шрапнели.
Мне в сорок четвёртом
исполнилось пять,
и… нам принесли похоронку.
Понятия Смерть невозможно
принять
и взрослому, где уж – ребенку!
Мы с братом просили: "Бог, папу
верни!”
Сводили нас в церковь соседи,
крестили в Никольском и с нами
они
молились о скорой победе.
Младенческий разум не понял
всех бед,
другой расплатилась ценою:
природа мне жизнь сохранила, но
нет
ни сына, ни дочки со мною…
[Скрыть]
Регистрационный номер 0183241 выдан для произведения:
Забудет ребёнок за малостью лет
блокадные голод и холод,
но врежется в память из
множества бед
особенно острый осколок.
Бомбёжку я помню, животный мой
страх,
"Вубежку!” – кричу я в тревоге.
А мама с ребёнком грудным на
руках,
у мамы опухшие ноги…
Заставила маму спастись от
беды!
На лестницу выйти успели…
А в комнате нашей остались
следы
от взрыва немецкой шрапнели.
Мне в сорок четвёртом
исполнилось пять,
и… нам принесли похоронку.
Понятия Смерть невозможно
принять
и взрослому, где уж – ребенку!
Мы с братом просили: "Бог, папу
верни!”
Сводили нас в церковь соседи,
крестили в Никольском и с нами
они
молились о скорой победе.
Младенческий разум не понял
всех бед,
другой расплатилась ценою:
природа мне жизнь сохранила, но
нет
ни сына, ни дочки со мною…