Породнил белый холст, недотрога,
в твоё тело впитал запах краски.
Словно в омут, бросаюсь с порога -
превращаясь в незыблемость сказки.
Сколько помню себя, гул торнадо,
будоражит природу цветенья,
над бутоном пчела серенадой,
воспевает к любви тяготенье.
Ты одна среди ста миллионов,
в белоснежном наряде – камея!
У меня же, простые пионы,
полбутылки «Нектар Одиссея»…
Холст, палитра, и рядом гитара:
воедино сольются нюансы,
мы безумно счастливая пара -
о себе исполняем романсы.
Ты прости, у меня не Сейшелы,
мастерская простого аскета,
на душе от вина хорошело,
а цветы, наш предмет этикета.
Я «плыву» на глазах, комплексую,
может это от предка корсара,
грациозность фигуры рисую,
чуть, смущает неровность загара.
Ты лежала в пластической позе,
«Форнарина, модель Рафаэля»,*
восторгаюсь в ревнивом психозе,
вызывая друзей на дуэли.
В «ре-миноре» играла гитара,
далеко до отеля «Пальмира»,
благозвучие в капле нектара,
ничего нет счастливее в мире!
[Скрыть]Регистрационный номер 0300500 выдан для произведения:
Породнил белый холст, недотрога,
в твоё тело впитал запах краски.
Словно в омут, бросаюсь с порога -
превращаясь в незыблемость сказки.
Сколько помню себя, гул торнадо,
будоражит природу цветенья,
над бутоном пчела серенадой,
воспевает к любви тяготенье.
Ты одна среди ста миллионов,
в белоснежном наряде – камея!
У меня же, простые пионы,
полбутылки «Нектар Одиссея»…
Холст, палитра, и рядом гитара:
воедино сольются нюансы,
мы безумно счастливая пара -
о себе исполняем романсы.
Ты прости, у меня не Сейшелы,
мастерская простого аскета,
на душе от вина хорошело,
а цветы, наш предмет этикета.
Я «плыву» на глазах, комплексую,
может это от предка корсара,
грациозность фигуры рисую,
чуть, смущает неровность загара.
Ты лежала в пластической позе,
«Форнарина, модель Рафаэля»,*
восторгаюсь в ревнивом психозе,
вызывая друзей на дуэли.
В «ре-миноре» играла гитара,
далеко до отеля «Пальмира»,
благозвучие в капле нектара,
ничего нет счастливее в мире!