Висела и пылилась гитара на стене, И вдруг ей жизнь открылась, вся вспыхнула в огне, Казалось, будто сбылось, что виделось во сне, Но, видно лишь приснилось ей солнышко в окне. Запела, будто новый поставлен был аккорд, Стал звук её раскован, неся наивный вздор, Душа её готова вступить с годами в спор. Но суд над ней суровый неправеден был, скор. Так равнодушно, грубо, вдруг с нею обошлись, Скривив в усмешке губы, жестокостью прошлись По струнам, словно трубы медноголосые взвились. И лишь в подушку зубы, чтоб боль унять, впились. Со стоном оборвалась последняя струна, И ей теперь осталась тоска и грусть одна, Безбрежная усталость, глухая, как стена, Была такая малость, всего одна весна…
|