Краюха хлеба, чашка молока,
Парного, не успевшего остыть.
Песнь соловья и сельские луга,
Что может быть сильней, желания жить?
Здесь лица, простоты свет отражают.
Здесь в каждом слове, доброты наивный смех.
Я сложность мира, своего, не успеваю
Вложить меж редких, тостовых прорех.
От запаха трав скошенных я пьян.
И неба синь скрывает дня реальность.
Лишь вдалеке фальшивит чуть баян,
Своим упорством покоривший гениальность.
Просторов необъятных благодать.
Даров лесных природное богатство.
И речи дивной смысловая прядь,
В которой без ста грамм, не разобраться.
Звезд ярких неуемное томление,
В бескрайней глади вьющейся реки.
Деревьев ветви тянутся все время
К друг другу, как две любящих руки.
Люблю эти места... бываю редко,
Меняя бодрость на проблемные потоки.
Но в тишине сей красоты ложатся метко,
На чистый лист, души ранимой строки.
[Скрыть]Регистрационный номер 0003314 выдан для произведения:
Краюха хлеба, чашка молока,
Парного, не успевшего остыть.
Песнь соловья и сельские луга,
Что может быть сильней, желания жить?
Здесь лица, простоты свет отражают.
Здесь в каждом слове, доброты наивный смех.
Я сложность мира, своего, не успеваю
Вложить меж редких, тостовых прорех.
От запаха трав скошенных я пьян.
И неба синь скрывает дня реальность.
Лишь вдалеке фальшивит чуть баян,
Своим упорством покоривший гениальность.
Просторов необъятных благодать.
Даров лесных природное богатство.
И речи дивной смысловая прядь,
В которой без ста грамм, не разобраться.
Звезд ярких неуемное томление,
В бескрайней глади вьющейся реки.
Деревьев ветви тянутся все время
К друг другу, как две любящих руки.
Люблю эти места... бываю редко,
Меняя бодрость на проблемные потоки.
Но в тишине сей красоты ложатся метко,
На чистый лист, души ранимой строки.