Михалыч Михалыч # написал комментарий 18 ноября 2012, 19:19
Перевёл вчера, или сегодня ночью миниатюру Роберта Фроста. Самому понравилось.

Наталия Медведская # ответила на комментарий Михалыч Михалыч 18 ноября 2012, 19:35
По-моему, у него совсем иной смысл в миниатюре))
Хотя рифму удачно подобрали, ничего не могу сказать))

Михалыч Михалыч # ответил на комментарий Наталия Медведская 18 ноября 2012, 20:20
Смысл я понял, как неповторимый, оригинальный и остроумный, с юмором взгляд на собственную природу и творчество. Хотя бы что-то из этих компонентов воспроизвести, думаю и впрямь удалось. наверно так оно и будет, пока не найдётся у кого-нибудь более эффектного варианта.

Лика О. # написала комментарий 18 ноября 2012, 19:46
Мне тоже понравился Ваш перевод.

Михалыч Михалыч # ответил на комментарий Лика О. 18 ноября 2012, 20:22
Спасибо, Лика! сам в эйфории, пусть природа отдыхает.

Аленка Аленка # написала комментарий 18 ноября 2012, 20:22
Грустно!

Михалыч Михалыч # ответил на комментарий Аленка Аленка 18 ноября 2012, 20:23
С широко раскрытыми от блаженства глазами.

Аленка Аленка # ответила на комментарий Михалыч Михалыч 18 ноября 2012, 20:51
Михалыч, грусть светлая должна быть

Михалыч Михалыч # ответил на комментарий Аленка Аленка 18 ноября 2012, 20:53
Она и есть светлая, в ожидании весны.

Михалыч Михалыч # ответил на комментарий Аленка Аленка 18 ноября 2012, 20:57
Смысл метафоры, в том что тяжёлое, грустное время будет преодолено. поэтому о временных неудобствах можно и пошутить.

Супер, особенно комменты!

Ещё уже написали.

Браво!

Спасибо, Елена!

ur Singing Strength
It snowed in spring on earth so dry and warm
The flakes could find no landing place to form.
Hordes spent themselves to make it wet and cold,
And still they failed of any lasting hold.
They made no white impression on the black.
They disappeared as if earth sent them back.
Not till from separate flakes they changed at night
To almost strips and tapes of ragged white
Did grass and garden ground confess it snowed,
And all go back to winter but the road.
Next day the scene was piled and puffed and dead.
The grass lay flattened under one great tread.
Borne down until the end almost took root,
The rangey bough anticipated fruit
With snowball cupped in every opening bud.
The road alone maintained itself in mud,
Whatever its secret was of greater heat
From inward fires or brush of passing feet