Нерожденный
Кружевной снежинкой в белой стае,
Тополиным пухом в небесах –
Над тобою, мама, я летаю
И в тревожных появляюсь снах.
Я – не ангел: Бог дарил мне тело,
Помню плач твой в панике большой.
Полюбить меня ты не успела,
Я остался детскою душой.
Утешать пытался – хоть немножко,
Ведь и мне досталась горечь слез –
Пнул в животик крошечною ножкой,
Жаль, до поцелуя не дорос.
Не понять мне было сущность отчеств,
Кто кому – отец, а кто – жених.
На земле так много одиночеств,
Мы б твое делили на двоих.
Я любил тебя уже заранее,
Так уютно было мне внутри,
Твердо верил: мама не обманет,
Ведь просил я: «Жизнь мне подари!»
Мог я стать защитой и опорой
В старости тебе, но сгоряча
Надо мной свершила суд свой скорый
Не своей рукою, а врача.
Общей болью нас связал с тобою
Тот зловещий и ужасный миг,
И обратно в небо голубое
Возвратился мой беззвучный крик.
Я простил. И ты не виновата.
Сгладились неровности судьбы.
Жаль тебя: состаришься когда-то,–
Чья рука подаст стакан воды?
[Скрыть]
Регистрационный номер 0024756 выдан для произведения:
Нерожденный
Кружевной снежинкой в белой стае,
Тополиным пухом в небесах –
Над тобою, мама, я летаю
И в тревожных появляюсь снах.
Я – не ангел: Бог дарил мне тело,
Помню плач твой в панике большой.
Полюбить меня ты не успела,
Я остался детскою душой.
Утешать пытался – хоть немножко,
Ведь и мне досталась горечь слез –
Пнул в животик крошечною ножкой,
Жаль, до поцелуя не дорос.
Не понять мне было сущность отчеств,
Кто кому – отец, а кто – жених.
На земле так много одиночеств,
Мы б твое делили на двоих.
Я любил тебя уже заранее,
Так уютно было мне внутри,
Твердо верил: мама не обманет,
Ведь просил я: «Жизнь мне подари!»
Мог я стать защитой и опорой
В старости тебе, но сгоряча
Надо мной свершила суд свой скорый
Не своей рукою, а врача.
Общей болью нас связал с тобою
Тот зловещий и ужасный миг,
И обратно в небо голубое
Возвратился мой беззвучный крик.
Я простил. И ты не виновата.
Сгладились неровности судьбы.
Жаль тебя: состаришься когда-то,–
Чья рука подаст стакан воды?