ДОЛОЙ ЧУЖИХ!

Врасплох настигнутый

пророчеством –

заразу, трудно излечимую,

я подхватил. Меня морозит…

Она зовется одиночеством.

Я пью наедине с кручиною,

Как Штирлиц, восклицая: «Prosit!»

Я, обжигаясь, пью глинтвейн –

портвейн, согретый в самоваре,

и в лихорадочно угаре

кричу нерусское: «Verstehen!»

и сочиняю шаривари,

рифмуя с блеском, как сейчас.

И этим всплеском,

как бурлеском,

хочу воздействовать на вас.

Мне нужен смех, мне нужен хохот;

мне надо кой - кого отбрить,

чтоб не сумел махновский грохот

Мой крымский норов раздробить.

31.03.14