Хрущёв

Июль шестидесятого. Встречали

В краю рыбацком сразу трёх вождей.

Венгерского с немецким привечали

И нашего не гнали мы взашей.

Напротив, фимиам вовсю  курили.

Неважно, что порою он горчил.

Средь пионеров, что цветы дарили,

И я букет свой Ульбрихту вручил.

Потом с подмостьев гости наблюдали,

Как на огнёвке ловят осетров,

Потом  в толпе вовсю митинговали,

Потом – под тентом сели, под шатром.

Ломился длинный стол от чудных кушаний.

И я там был, сидел за тем столом.

Не пил, конечно. Просто тосты слушал

С набитым чем-то очень вкусным ртом.

В рубашке украинской, с пузом грузным,

Подвижен, энергичен и не стар –

Таким вот я запомнил «кукурузника».

«Волюнтаристом» он попозже стал.

При нём – свободы первые проталины.

Ему Гагарин рапорт отдал свой.

Громил на съездах мёртвого он Сталина.

Молчал, покуда Сталин был живой.

Ему желали выйти на орбиту

Со спутником и мчаться средь светил.

А всё ж вошёл в Историю Никита,

А всё же десять лет у власти был.

Когда с ножом мне к горлу лезут с острым,

Я говорю, спокоен, горд и смел:

-Не на того напали!    Я подростком

С Хрущёвым за одним столом сидел!