Шумят безвкусицей
Обертона снобизма,
Профессионалам в лицо
Тычут:
"Накоси, Выкуси!"
Действием вакцины цинизма
Дилетанты двигают "звёздные" клапана.
Бездарностям показана литературная клизма,
Рекультивация
И светлые семена.
Гудит планета
Болезнетворной вибрацией,
У этого гула очень громкие думы,
Красоте и высокому производит кастрацию.
Шум этот - явно худое задумал.
Любовь,
То как колокольчик малый,
То вдруг зальётся соловьиной трелью,
То станет густой малиново-алой,
По выходным не будит эгоистичной дрелью.
Она может сойти громом,
Божественного вселяя страха...
Как колокол звонить может
Мощно, с силой,
Как органная музыка Баха...
А иногда,
Едва слышна,
В любимых глазах таится,
Ненавязчива и как рожь пышна,
Что хочется в ней раствориться...
Там, в растворённой неге,
Непременно слывёт Амадей
И на Пушкинские бреги
Выходят ямб,
И вечно солёный хорей.
[Скрыть]Регистрационный номер 0410117 выдан для произведения:
Шумят безвкусицей
Обертона снобизма,
Профессионалам в лицо
Тычут:
"Накоси, Выкуси!"
Действием вакцины цинизма
Дилетанты двигают "звёздные" клапана.
Бездарностям показана литературная клизма,
Рекультивация
И светлые семена.
Гудит планета
Болезнетворной вибрацией,
У этого гула очень громкие думы,
Красоте и высокому производит кастрацию.
Шум этот - явно худое задумал.
Любовь,
То как колокольчик малый,
То вдруг зальётся соловьиной трелью,
То станет густой малиново-алой,
По выходным не будит эгоистичной дрелью.
Она может сойти громом,
Божественного вселяя страха...
Как колокол звонить может
Мощно, с силой,
Как органная музыка Баха...
А иногда,
Едва слышна,
В любимых глазах таится,
Ненавязчива и как рожь пышна,
Что хочется в ней раствориться...
Там, в растворённой неге,
Непременно слывёт Амадей
И на Пушкинские бреги
Выходят ямб,
И вечно солёный хорей.