Глава 36

Сергей подумывал жениться.

Но ждал до будущей весны.

Служил он где-то на границе

И там дошёл до старшины.

И вот демо́билизовался…

Он стал высок, в плечах раздался,

Силёнкой не обидел Бог.

Он, если б только постарался,

Согнуть в руках подкову мог.

Его с руками и ногами

Брал олигарх в элитный взвод.

А он не гнался за деньгами,

Пошёл работать на завод.

Вот как-то раз он брёл с работы

И задержался у крыльца…

Мы знаем, что в разгар охоты

Зверь выбегает на ловца…

«Зверь» был матёр, но «из рабочих»,

«Цена им в будни – медный грош.

Но за отсутствием всех прочих,

Для дочки будет он хорош» –

Так мать Марины понимала.

Марина маменьке внимала,

Ведь мать ей не желала зла.

Сама ж она, хоть за козла

Была готова выйти замуж.

«Он после разберётся сам уж,

Кто я – коза или овца».

Сергей всё медлил у крыльца…

Вот тут и встретились – «охотник»

И «зверь» – как будто невзначай…

«Хороший будет муж-работник.

Ну что ж, пора бы звать на чай…»

– Серёжа, здравствуй!

– Добрый вечер…

– Зашёл бы к нам когда-нибудь.

Марина будет рада встрече,

Часок-другой у нас побудь...

Вот хоть сейчас пойдём, дружочек…

Общаться ж надо, молодёжь!

Я коньячку найду глоточек…

Обидишь, если не пойдёшь.

Сергей воспитан был, как надо.

Не мог соседке отказать,

Когда она так встрече рада.

А дома могут подождать…

Вошли. Марина вся в печали:

Как ей Сергея принимать?

Её глаза разоблачали

Всё то, о чём сказала мать.

Но та нашлась довольно быстро.

Достойна первого министра

Её находчивость была.

Вот как улаживать дела:

– Марина, вот он, твой Серёжа!

Вчерась болтала всё о нём

И разливалась соловьём.

А нынче что уныла рожа?

А у самой мигает глаз,

Мол, поддержи меня сейчас.

Но дочь совсем была не в духе.

И не смогла понять старухи.

– Маман, пред гостем дорогим

Так унижать меня не надо.

Ну, разумеется, я рада.

Мне что, включить для гостя гимн?

Или сплясать пред ним вприсядку?..

А может, сделать танцплощадку

И станцевать пред ним канкан?

Ты хочешь этого, маман?

– Пожалуй, я пойду до дома, –

Заторопился тут Сергей, –

У вас сегодня нет приёма,

Марине, знать, не до гостей.

– Я пошутила, Серый! Рада!

Я для тебя станцую вальс,

Ведь твой визит для нас награда…

– Да, ну и шуточки у вас…

– Ах, я балда, совсем забыла, –

Запричитала громко мать, –

Я хлеба, хлеба не купила!

Не у чужих же занимать…

Вы, дети, сами разберитесь

Тут меж собою,  но прошу:

Вы уж, того, не подеритесь,

Пока в магАзин я хожу.

Схватив авоську с табуретки,

Мамаша выскочила в дверь…

– У нас чужие очень редки,

Да сами мы, две домоседки,

Гостей не жалуем теперь.

Марина вся преобразилась,

Как маску сбросила с лица,

Сменив тотчас же гнев на милость,

Чем удивила молодца.

Но всё же он не подал виду.

Сев у окошка на диван,

Взирал на новую «сильфиду»

И на её «изящный» стан.

– А ты, Марина, изменилась,

Смотрю, и телом, и душой.

Ты не такой мне раньше снилась…

– А-а, ты про мой живот большой?

Так, то Борис мне сделал сына,

Я до него была невинна…

– Что ж, поздравляю! Борьку жаль…

– Ах, только не читай мораль!

С чем поздравлять? С той чашей горя,

Что пить мне, видно, до конца?

Ребёнка не увидит Боря,

У сына нет уже отца.

Да, жалко: Костю, Борю, Геру…

А я живу, смертям назло.

Кто б пожалел меня, к примеру.

За что мне в жизни так «свезло»?!

Я знаю всё, Сергей: Георгий

Мне рассказал как на духу,

Какие клятвы и восторги

Вы полагали жениху,

Тому счастливчику, кто сердцем

Моим навеки завладев,

На удивление туземцам,

Получит лучшую из дев.

Не сам ли ты, с друзьями вместе,

Себя готовил в приз невесте?

Влекомы жизни круговертью,

Тогда ещё не знали вы,

Что все играете – со смертью!

И вот соперники мертвы…

Остался ты один, воитель.

Один, достойный мне в мужья.

Ты чемпион, ты победитель,

Бери добычу – я твоя!

«С ума сойти мне, право слово!..

Вот он – момент, хватай, лови!

Она моею стать готова…

Но не могу я без любви!»

– Да, мы, когда читали книжки,

Играли в рыцарей, тупя;

Мы были глупые мальчишки

И просто выбрали тебя

Из всех твоих девчат-подружек,

Чтоб нам жилось повеселей.

К примеру, Верочка не хуже,

А Оля краше и милей…

Была игра, и мы играли…

Как хочешь нас теперь зови,

Но не любили мы, а врали,

Что умираем от любви.

Сосед играл в автомобили,

У нас была игра своя.

А впрочем, может и любили…

Борис, Георгий, но не я…

Все ваши планы, синьорина,

Насчёт меня равны нулю…

Я не люблю тебя, Марина,

И никогда не полюблю!

– А где же честь твоя, Серёжа?

Своим друзьям поклялся ты,

И клятвы этой нет дороже!

А нет друзей, так ты в кусты?

– Тебе ль стыдить меня, подруга!

Тебе ль о чести рассуждать?

Ещё и года нет, как друга

Не стало – ты уже в кровать

Ко мне, к Серёге, влезть готова.

А я умри – найдёшь другого?

– Ну не одной же куковать!

«Ах, фраза вырвалась, взлетела…

Её, как птицу, не поймать…

Да я не то сказать хотела…

Ну что ж нейдёт так долго мать!»

– Да что ж мы ссоримся, Серёжа,

Не понимая одного:

Сейчас спокойствие дороже

И для меня, и для него.

Марина гладила ладошкой

Свой выпирающий живот:

– Я назову его Серёжкой,

Пусть Серж теперь во мне живёт.

– Ты б назвала его Борисом…

Законно будет, в честь отца.

– А для меня закон не писан…

«Опять сморозила, овца!»

– А что сидим?.. А хочешь кофий?

Не растворимый порошок.

Его готовлю я, как профи.

– Мне только чёрный, хорошо?