[Скрыть] Регистрационный номер 0325470 выдан для произведения:

 

 

Виктор ФЕДОРЧУК

 

 

ДВЕ  РОДИНЫ

 

Стихи

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург

2015

 

ББК 84 Р7

Ф33

 

Федорчук В.Н. Две родины: Стихи. – СПб: Изд-во Политехн. ун-та, 2015. –  40 с.

 

В сборник включены  два цикла стихотворений («Две родины», «Эволюция жизни»), а также отдельные стихи (разделы «Разговор с Создателем» и «Завещание»), написанные после 1998 г. и не включавшиеся в предыдущие сборники автора.

В.Н. Федорчук – автор стихотворных книг: «Брезозор. Стихи периода лёгкой смуты» (СПб, 1997), «Стекло. Стихи о частности» (СПб: Лицей, 1999), «Речка Устья. Стихотворный рассказ об одной русской местности» (СПб: СПбГПУ, 2003, 2008), «На берегу несинего моря. Поэма» (СПб: СПбГПУ, 2007), «После зимы. Стихи разных лет» (СПб: СПбГПУ, 2007), «Надежда была. Стихи 1988–2010 годов» (СПб: СПбГПУ, 2013).

 

 

Оригинал-макет и оформление Е.В. Ершовой

 

 

© Федорчук В.Н., 2015

© СПбГПУ, 2015

 

ДВЕ  РОДИНЫ

Цикл стихотворений

 

 

Вступление

 

Две родины судьбою мне даны,

Какую предпочесть – не знаю:

Великий город на краю страны?

Деревню в среднерусском крае?

 

Две родины… Непросто их сравнить.

Они различны, но едины:

Ведь я – един, хоть и заметна нить,

Делящая судьбу посередине.

 

Две родины… Я говорил о них

Когда-то в двух почти невидных книгах,

Которые, как два снопа ржаных,

Лежат зачем-то в разных ригах.

 

И вот, робея, всё же я начну

О родине рассказ недлинный –

Не о стране (как мне узнать страну?!),

О частной родине –

Двоящейся,

Единой.

 

 

1.                  Триумфальные арки и площадь Искусств

 

Триумфальные арки

 

Я не любитель триумфальных арок

И монументов, славящих войну:

У всех побед военных слишком ярок

Цвет крови, пролитой за чью-нибудь вину.

 

Я чту людей, погибших за отчизну

(Кто – на войне, кто – от дурных властей),

Но жертв бессчетных вычисленные числа –

Препятствие для гордости моей.

 

Нужны для памяти и кладбища, и шпили;

Хранит мой город символы побед.

Мы два нашествия ужасных отразили,

Но шествий наших тоже виден след.

 

Что нам важнее в памяти сражений?

И только ли победы так важны?

Цена побед и опыт поражений

Пусть нам помогут избежать войны.

 

 

Победители

                                   Городу Петербургу

 

Я знаю тех, кто время победил,

И овладел почти чужим пространством.

Они потратили запас душевных сил,

Не натворив безвременных могил,

Не совершив иного окаянства.

 

Победа им по-прежнему даёт

На ниве новой молодые всходы;

И победители идут вперёд,

Туда, где новый молодой народ

Готов принять их творчество свободно.

 

Мой город был убежищем для них,

Жилищем или пунктом пересадки.

Те люди – крылья, чтоб для дел простых

Нам не терять в житейских кладовых

Когда-то принятой божественной осанки.

 

Их в городе значительно видней,

Чем там, где горизонт земли просторней.

Создатели мелодий, книг, идей,

Картин, спектаклей, зданий, площадей

Мне помогали жить среди людей

Правдивей, легче и свободней.

 

Почёт и слава граду моему:

Его богатств я благодарный зритель.

Он победителей не гнал во тьму,

Он им собратом был, и потому

Мой город – тоже победитель.

 

 

2. На трибуне и вдали от неё

 

На трибуне

 

Те слова, что нам  часто с трибун говорят,

Год за годом, и круг за кругом,

Понимаешь однажды: это – наряд,

Чтобы выглядеть искренним другом.

 

Это даже вчера уже  было старо,

Это платье давно износилось:

Ведь про это когда-то сказал Фигарó,

Насмехаясь над властью и силой.

 

На трибунах не ведают даже того,

Что давно уже многим известно,

Но там делают вид, что с поста своего

Слышат голос правдиво-небесный.

 

Обещают с трибуны для родины всей

Жизнь такую, как в телевещании.

Правда, много придётся истратить людей,

Чтоб исполнить своё обещание.

 

Ну а если исполнить не выйдет никак,

Значит, враг помешал заграничный...

Коль трибуну другой оседлает простак,

То навряд ли он выше поднимет наш стяг,

Грабли старые пробуя лично.

 

 

Призрак

 

На трибуне и просто в народе,

Заражая умы и сердца,

Бродит призрак такой… что-то вроде

Чуть подвыпившего молодца.

 

Он к суровой борьбе призывает,

Говорит (хоть не сразу поймёшь)

О спасении отчего края,

Почему-то вдруг вынимая

Из-за пазухи финский нож.

 

Он о Силе, о Почве, о Славе,

О народной стихии шумит,

О могучей и вечной державе…

Громко так, будто жестью шершавой

Обшивает заброшенный скит.

 

Голос гонит к намеченной цели

И для призрака вечно живой:

Чтобы мы обеспечить сумели

Гибель тех, кто понять не посмели

Прелесть жизни в сугробах зимой.

 

Кто поверит, что призрак вещальный

От кого-то спасает страну,

Тот за родину примет начальство,

За успехи – простое бахвальство,

А за способ любить – лишь войну.

 

 

Да и нет

 

Пускай Россия будет шалой,

Разгульной, пьяной, заводной,

Усталой, бедной и отсталой,

Но лишь бы всё-таки живой.

Пускай живёт лихим обманом,

Не веря свету своему,

Пусть зарастёт глухим бурьяном,

Проросшим из безумных смут,

Пускай её оставят силы,

Пусть будет бредить в тяжком сне…

Да, и такой, моя Россия,

Ты всех краёв дороже мне.

Скажу – спасибо за науку…

Но если вдруг не мне, а внуку

К виску приставишь пистолет,

Тогда – не так!

Тогда – нет. Нет!

 

 

Мой круг

 

Мой круг прекрасней всех иных.

Не все они – мои друзья,

Но в годы трудные  на них

Надеюсь часто я.

 

Подробней был бы мой рассказ,

Когда б стал молодым.

Отчизна там, где любят нас –

Поэтом сказано. Я с ним

Согласен. Жаль, что многих нет

Из тех, кто раньше жил.

Но и сегодня прошлый свет

Мне прибавляет сил.

 

Сегодня, как тогда, я рад,

Что жил среди таких людей,

Где не в почете маскарад,

Где прямо, честно говорят

О родине своей.

 

Кто был со мною, тот храним

В моей душе. И так скажу:

Я об отчизне – и по ним,

И по себе сужу.

_____________

Да, и такой, моя Россия… (А.А. Блок).

Отчизна там, где любят нас  (М.Ю. Лермонтов).

 

 

Стихи о счастье

                                    Моей семье

 

О чем печалиться, о чем скорбеть,

Когда несчастий нет, и нет войны сегодня?!

Что мне желать? Всё есть в моей судьбе

(На что я ныне оказался годен).

 

Мою любовь все возвращают мне –

Жена, и дочь, и внук мой добрый.

Бывают бури – только не в семье,

А лишь на родине, хронически хворобной.

 

Но если родина – не вся страна моя,

А лишь семья, земля и трепетанье листьев,

То в ней, конечно, тоже счастлив я,

В богатстве сказочном не ведая корысти.

 

 

3. Лес и степь

 

Лес и степь

 

Природа родины – предмет не для суждений.

Любуйся ею или действуй заодно.

Но как нам быть, когда в краю родном

Так много слишком крайних завихрений?

 

То – лес, то – степь…

То верим в дух, то – в тело,

То – доброта, то – злоба и стрельба.

Различны мы: то труд и похвальба,

То жизнь идёт как будто бы без дела.

 

Давно привыкли к разнице заметной

Степи и леса: так живём давно

(В лесу берём бревно, в степи – зерно).

Вся эта смена кажется бессмертной,

Пока и лес, и степь не станут как одно.

 

 

Берег без пашен

 

Как земля велика и пустынна!

Может быть, мы ещё не пришли?

Где же мы? Мы на Волге старинной…

Что-то мало здесь пашут земли.

 

Может быть, мы войну проиграли,

И мешает чему-то наш враг?

Нет, мы время своё потеряли

И сейчас тоже действуем так.

 

Едешь, едешь, а берег ­– без пашен:

Луг, деревня, вот – церковь, вот – лес…

Всё знакомое, прежнее, наше,

Лишь крестьянин почти что исчез.

 

 

Новая деревня?

 

Одинокий петух

                        над пустынной деревней

Потерявшимся путником

                        в небеса голосит.

Век вчерашний потух,

                        всё, что было здесь прежде,

Отцвело жёлтым лютиком,

                        воскресить не проси.

 

Всё, что было – не будет,

                        а иное еще не настало;

Мы пока лишь о древнем

                        всё тоскуем, не зная покоя.

Успокоимся, люди,

                        сбросим прошлое с пьедестала:

Жизнь заменит поля и деревни

                        на другое, другое, другое.

 

 

Я здесь люблю

 

Я здесь люблю послушным быть зиме,

Желать весны и наслаждаться летом,

И ждать, что осень скоро станет мне

Не вечером угрюмым, а рассветом.

 

Я здесь люблю, смотря на мир, бродить

По чащам тихим и степям спокойным…

Смиряя гордости незлую прыть,

Хочу я быть умелым и достойным.

 

Я здесь хочу не воевать с людьми,

А понимать их разную природу,

И связи строить – как в кругу семьи,

Так и в кругу соседнего народа.

 

Здесь путеводен простодушный след,

Ведущий к непрерывному началу

Обычной жизни: ведь в природе нет

Того, что гибель жизни  предвещало б.

 

Здесь нет загадок мира и себя.

Вернее, есть, но разгадать их проще,

Когда вдруг рядом громко затрубят

Два журавля – там, на опушке рощи.

 

На этом берегу всё кажется нужней –

Наш труд простой, семья, друзья и годы.

Они важнее царства и царей,

Но не важнее царственной природы.

 

 

Заключение

(диалог Города и Сельского края по поводу автора)

 

Город.

Меня он ценит: он узнал при мне

Миг детства, и любовь, и дружбу,

И всё, что было в мире и войне –

Тепло родных, блокадных окон стужу.

Ему же отдавал я красоту

И знания, как всем другим, – берите

Дворцы, картины, музыку и ту

Обитель книжную, которой я родитель.

Он брал, и он хотел ещё…

Пусть славы он не понимал державной,

Но он ценил меня как часть её,

Как часть страны – то славной, то бесславной.

 

Сельский край.

Меня он любит: он узнал при мне

Не только то, что всем даётся в детстве,

А что не знают о своей стране

Живущие в квартирах слишком тесных.

Он ясно помнит щедрости урок,

Полученный в деревне им когда-то.

Он жизнь мою принять с любовью смог

Как часть страны – то нищей, то богатой.

Была и красота лесов, реки, полей,

Ночного неба ясное свеченье…

Он ощутил здесь доброту людей

В негромких городах и в небольших селеньях.

 

Город и Край (вместе).

Согласны оба: нам теперь видней,

Что он – один из наших общих сыновей.

 

2014–2015

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЭВОЛЮЦИЯ ЖИЗНИ

Цикл простодушных стихотворений

 

 

Успех

 

Жизнь достигла успеха, пожалуй.

К ней и разум прилип, как смола.

Ну а главное – мало-помалу

Всю планету та жизнь заняла.

Всюду жизнь – и в лесах, и в пустынях,

И во льду, и почти в кипятке,

И в горах, и на плоских равнинах,

И на каждом земельном комке.

 

Сколько было животных, растений

И таких, кто ни то и ни сё?!

Пусть большие случались потери,

Но потом жизнь бралась за своё.

Даже тех, что Земля сохранила

С давних пор до сегодняшних дней,

Сосчитать мы не можем, не в силах…

Разве только – крупнейших зверей.

 

А как жизнь-то земная различна!

Это – просто восточный базар:

Кто – плывёт, кто – летает отлично,

Кто – медведь, а кто – просто комар.

Есть такие, что кушают землю,

И такие, кто воздух и свет,

Кто соседей ест разных, кто стебли

И листы…  Всё идёт на обед.

Те – с рогами, а эти – с клыками,

Самых мелких – совсем не видать;

Есть такие, что всюду за нами,

Как друзья, есть – враждебная рать.

 

Как случилось, что многих и разных

Сохранилось – и этих, и тех,

Разнополых, совсем  разномастных?

Как случился этот успех?

 

 

Без цели?

 

Без правильного руководства,

Без веры в какой-то итог,

Без планов и полководцев

Кто жизнь совершенствовать смог?

 

Без умных прорабов, рабочих

И даже без чертежей

Кто сделал не быстро, но точно

Бактерий, дельфинов, ежей?

 

Без войск, президентов, науки

И светлой высокой мечты –

Кто жизнью – невиданной штукой –

Заполнил весь мир пустоты?

 

Без цели…

Ну, нет уж, её-то я вижу,

Давно озираясь кругом:

Цель жизни, конечно же – выжить

И – жить,

В том числе – и в другом.

 

 

Скрещенье

 

Разнополость возникла не только,

Чтобы множить и этих и тех,

Разнополость – всей жизни на пользу,

Это вклад в конечный успех.

 

Размешав непохожие гены

Из наборов родственных тел,

Что-то новое для Вселенной

Жизнь творит, как случай велел.

 

Перекрёстно сливаясь частями

Тел и свойств, зла и добра,

Жизнь всё чистит себя семенами

От ошибок, что были вчера.

 

Череда новых деток бедовых,

Пусть похожих на пап или мам,

Всё же больше к другому готова,

Чем родители – к бедствиям новым,

Новым  водам, пустыням, снегам…

 

Догадавшись однажды (примерно)

Что случится со мною (и – как),

Я решил: надо бросить в бессмертность

Хоть частичку своей ДНК!

 

 

На развилке

 

В цветках сирени лепестков четыре,

Но если поискать – найдётся пять.

Коль жизнь идёт в непостоянном мире,

То кое-что приходится менять.

 

Среди тех  свойств – и внутренних, и внешних,

Которые ведут друг с другом спор,

Останутся  такие, что успешней

Проходят жизнетворческий отбор.

 

Так выбирают, надо думать, песни,

Когда готовят маршевый поход:

Годятся те, что проще, и полезней

Для тех, кто движется вперёд.

 

А если польза, к счастью, совместится

С чертами, что зовётся красотой,

Тогда с прекрасным жизнь соединится,

Как  в той сирени позднею весной.

 

 

Степень свободы

(Коллективные раздумья неразумных организмов)

 

Куда ж нам двигаться, меняясь?

Что перспективнее для нас:

Молчать, рычать, быть может лаять?

Какой создать себе окрас?

Иметь шесть ног? Четыре? Восемь?

А может двигаться ползком?

Жить в воздухе, в воде иль вовсе

Сквозь все стихии – напролом?

 

Что будет нам полезным завтра:

Нюх? Быстрота? Размер кишок?

Густая шерсть? Подвижный раструб

На длинном носе? Острый рог?

 

Что главное в таком походе?

В какую сторону идти,

Чтоб приспособиться к погоде

На многовековом пути?

 

Надёжна только та защита,

Что долго нас не подведёт.

Она разбудит то, что скрыто,

Но что позволит в новой битве

Опять продвинуться вперёд:

Всё то, что делает свободней

Нас от мороза и жары,

От  наглых хищников разбойных,

От перемен морозно-знойных

Ещё невиданной поры.

 

 

Ошибка?

 

Неужели – ошибка? Вот это:

Нам не дали ни острых когтей,

Ни рогов, ни клыков и – запрета

Убивать  соседей-людей.

 

И придумал наш разум любимый

Вместо диких рогов да клыков

Тьму орудий иных – для убийства,

Большей частью – людей, не волков.

 

А инстинкты, что льву не позволят

Убивать соперника-льва,

Спят у нас в давнишней неволе

(Как, бывает, и голова).

 

Мы, наверное, жить не достойны,

Бесконечные войны творя.

А вот если закончим все войны,

Значит, прошлое было – не зря.

 

Любознательность – дар наш бесценный.

Если мы, на небо смотря,

Разгадаем загадку Вселенной,

Значит, прошлое было – не зря.

 

 

Дальше

 

Жизнь прекрасна,

Поскольку неясно,

Чем закончится этот поход.

Нам не видно итога; напрасно

Думу думает умный народ.

 

Жизнью двигает ветреный случай

И чуть видимый нами закон,

По которому выживет лучший,

Кто потомством не обделён.

 

Ну а если вдруг станет ошибкой

То, что вызрело  в бойком быту,

Канет в темень двуглавая рыбка

И уже не блеснёт на свету…

 

Я не знаю, конечно, итога.

Что там дальше – не дело ума.

Только верю: для жизни нет срока,

Ни порога, ни эпилога,

Что она всё продолжит – сама.

 

2014–2015

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

РАЗГОВОР С СОЗДАТЕЛЕМ

Стихотворение для интернета

 

 

Создатель мира смежного

(За мраком чёрных дыр),

С «тарелки» лётной спешившись,

Вступил в подлунный мир.

Там, превратясь в подобие

Любого из всех нас,

Спросил меня:

 

– Удобно ли

Вам говорить сейчас?

– Удобно, но мне кажется…

Приезжий перебил:

– Здесь всякий житель важен мне,

Хоть я не здесь служил.

Скажите откровенно мне,

Без всяческих прикрас:

Когда грехи военные

Здесь были в прошлый раз?

– Земные люди кликают

К себе войну давно.

Была война великая,

Теперь – других полно.

– Не могут быть великими

Война, обман, разбой.

Какие же тут дикие

Причины жить с войной?

– Для войн причины разные

(Не две, не три, не пять):

От жадности, от праздности,

От зуда пострелять.

Наш Бог за наши лихости

Всем волю дал давно…

– Свобода воли в дикости?!

Пожалуй, не умно.

– Но, говорят, по образу

Мы созданы Его?

– Скажу Вам, житель, попросту:

Не вышло ничего.

При вашем сотворении

Создатель пожалел

Своей родной материи

Для ваших душ и тел.

Слепил Он вас из пористой

Непаханой земли.

Отсюда ваши горести,

Возможно, и пришли.

Не дал Он сердца чуткого,

Где от убийства страх

И угрызенья жуткие,

Использовал – лишь прах.

– Ещё Он Змея выдумал

И странную страну,

Где на погибель, видимо,

Адаму дал жену.

– Ну, опись мироздания

Творец ваш упростил,

Что б вам для понимания

Людских хватило сил.

Но к странному решению

Творец тогда пришёл:

Создать несовершенное

И верить: «Хорошо!»

А если лишь для опыта

Он сотворил ваш свет,

Тогда не надо б ропота:

Вины на людях нет.

И что-то слишком медленно

Эксперимент идёт:

У нас пути изведаны,

А Он чего-то ждёт.

– А там, где Ваши, смежные,

Находятся места,

Есть люди? Все – безгрешные?

Нет войн? Вся жизнь – не та?

– Планеты очень разные

И всё ж нет ни одной,

Где жители опасно бы

Играли в смерть войной.

– Но как же в Ваших высях-то,

Скажите, мудрый Гость,

Создать народ – и мыслящий,

И мирный – удалось?

– Я частью сердца Божьего

Пожертвовал для них,

Чтоб стали осторожнее,

Не трогали других.

А если где мучительный

Вдруг возникал затор,

Решал тогда включиться я

В естественный отбор.

И в гене прогрессивности

Разрушил те пути,

Что к свойствам агрессивности

Могли бы привести.

– Так, значит, нет случайности

Там, где возникла жизнь?

– Нет, есть, но – не до крайности:

Смешно не дорожить

Всем тем, что раньше вызрело.

Но всё же я всех лиц,

Кто с лезвием и выстрелом

Вошли в состав убийц,

А также их поднатчиков,

Зачинщиков и проч.,

Наметил в неудачники.

Им уж нельзя помочь:

Пришлось принять решение

(И тот закон суров) –

Запрет на размножение

Подобных чудаков.

– А нашему Создателю

Помочь бы не смогли?

Соседу, по-приятельски?..

Ну, хоть бы – для Земли?

– Нет, этого, любезный мой,

Я сделать не могу:

Есть правила железные

На каждом берегу.

Но просьбу Мы внимательно

Изучим. И ответ

Вам даст Совет Создателей,

А после – обязательно

Отправит в интернет.

 

… Вдруг – взрыв! «Тарелка» лётная

Ушла за горизонт,

И тьма распалась плотная,

И мой растаял сон.

 

2015

 

 

ЗАВЕЩАНИЕ

Стихотворения 1999–2015 годов

 

 

Осень

 

Берёзовый рассвет, рябиновый закат.

Уж листьев на ветвях – всего на полгребёнки.

Всё чаще слово «нет» всем говорю подряд,

И женщины со мной беспечны, как с ребёнком.

 

Заботливый туман сознаться не даёт,

Что почки осенью чувствительны, как в мае.

Ещё несу в себе пыльцу для детских сот,

И будущую жизнь чуть-чуть, но понимаю.

 

Осенней ясности без павших листьев нет.

Я здесь стою. Но я могу– иначе:

Сегодня сквозь листву не рассмотреть рассвет,

А завтра – мир безлистен и прозрачен.

 

 

* * *

 

Это было давно, в сосновом лесу.

В первый раз мы с тобой целовались.

Там заметил я вдруг золотую лису

И сжал твои чуткие пальцы.

 

На лису мы смотрели уже вдвоём,

И она – взглядом не зверя –

Посмотрела на нас, а потом,

А потом

Её скрыл неподвижный вереск.

 

Жизнь проходит, а понял я только теперь,

Занимаясь вот этой строкою,

Что лиса золотая – это не зверь,

А что-то другое,

Другое.

 

Наверное, это – надежда. Она

К нам подошла.

Что ж, надежда свершилась:

Ты теперь мне навеки, навеки жена.

Но зачем же лиса совсем не остановилась?

 

А возможно, что это – сон наяву

Нам о будущей дочери снился.

Но тогда почему в чужую листву

Так быстро нырнула лисица?

 

Ты бежала к любви, золотая лиса,

Ты пришла к нам радостным дивом.

Но слишком короткими кажутся чудеса,

Их время, как сердце лесное,

Пугливо.

 

 

* * *

 

Когда стало однажды мне тридцать годов,

Очень круто забросил вдруг жизнь я –

За малиновый запах летних боров

В горький запах осиновых листьев.

 

Оказалось, что там не природа грустна,

Просто я стал смотреть иначе.

Между криками птиц здесь лежит тишина,

Свежий воздух – горько-прозрачен.

 

Голос голых деревьев совсем не такой,

Как бывает малиновым летом.

Здесь с холодного неба струится покой,

Замирая осиновой веткой.

 

На широких просторах открыто лежат

Блики солнца и мёртвые листья,

А седая трава говорит, чуть дыша,

То, что раньше не ведал про жизнь я.

 

Здесь всё меньше бывает солнечных дней,

А дожди – и сильнее, и чаще.

Заполняется грудь, как водою ручей,

К самой малой былинке – участьем.

 

 

Под временем

 

С утра – охота за снежинками,

А если это не зима, –

За блёстками дождливо-жидкими,

Сводящими иных с ума.

 

А в полдень – ловля юрких зайчиков,

Бегущих от слепой воды,

Потом – разгадка чьих-то пальчиков,

На всём оставивших следы.

 

И только редко, только позже,

Когда на землю ночь ложится,

Вдруг кто-то замечает лица

Внутри трясущейся повозки

И птицу, что над всем кружится,

Глотая бесконечный воздух.

 

 

* * *

 

Не время пугаться, увидев свой собственный лик,

И предков своих упрекать до седьмого колена,

Не время оставить без семени чрево земли

И резать ножом старинную вязь гобелена.

 

Не время всегда – о бездне души позабыть,

И всё заниматься своей безнадёжной победой,

И тех не понять, чьи детские корни слабы,

И черную гарь на лицах недетских изведать.

 

 

Художник

 

Мой вечный дом – дорога за окном

И дрожь реки в незыблемом тумане...

И ты, любовь; лишь мы с тобой вдвоём

Чужой бесславный мир обманем.

 

Ты даришь мне заветный карнавал,

Где маски – только часть секрета,

А жесты, краски, звуки и слова –

Живей природой созданных предметов.

 

Что мне теперь – дорога за окном?! –

Тоска реки меня уж не туманит,

И тусклый мир в сиянии пустом

Скучней узора на дешевой ткани.

 

Но дальше – не любовь, а страсть меня ведёт

От сказки лишь затейливо-несложной

Туда, где кружево пчелиных сот,

Их совершенство – невозможно.

 

И вот когда обман моей души

Достигнет заповедной грани,

Больные заводные миражи

Меня начнут преследовать в тумане.

 

 

Должник свободы

 

Должник свободы – это я:

Да, я стремлюсь к освобожденью,

Но есть во мне ограниченье,

Им связана душа моя.

 

Чтоб волю развязать и руки,

Не надо бы иметь долгов.

Но я, признаться, не таков:

Обязан многим я в округе.

 

А если я ещё и слаб,

И сам не в силах что-то сделать,

То как сказать мне честно, смело,

Что я – свободный, а не раб?

 

Но вся душа моя в работе:

Долги упорно отдаю,

Мне помогающих – люблю;

Мы вместе строим жизнь свою

И приближаемся к свободе.

 

 

Близкие люди

 

Чёрное солнце на небе,

Белая тень от людей.

Есть ли что-то нелепей

Этих лучей и теней?

 

Боги – далёкие судьи,

Сердце у них не болит.

Боги и важные люди

Требуют жертв и молитв.

 

Нет нам надежды на помощь

Чёрных богов  и царей.

Жители скромного дома

Выше, надёжней, светлей.

 

Самые близкие люди

Наш сохраняют кров.

Те, кто верит и любит,

Делают дело богов.

 

 

Танец

 

Звук испанской гитары,

Дробь каблуков на помосте.

Всё это милым и старым

В теле глухом отзовётся.

 

Мечется чёрный веер,

Юбка цветная летает.

Дует с помоста ветер,

Зрителей не охлаждая.

 

Дробь каблуков всё чаще,

Тела изгиб всё круче.

Кто здесь достоин счастья?

Тот, кто танцует лучше?

 

Кажется, звук – без предела,

Кажется, танец – без края.

Но – вдруг падает тело,

На тишину налетая.

 

 

* * *

 

Это будет однажды отчаянным временем зимним,

Станет свет ненадёжным над северной нашей землёй.

Кто-то вслух назовёт мое прежнее детское имя,

И пойму я: пришли, наконец-то, за мной.

 

Мне почудится голос настолько родной и знакомый,

Что вдруг вспыхнувших слез невозможно сдержать.

Он когда-то привёл к чуду, к детству в ласковом доме,

А теперь – уведёт в неподвижные будни опять.

 

Лёгок путь этот будет, как с горки дворовой. Конечно!

Правда, снова подняться по тёмному льду – не успеть.

Остающимся станет морозно, тревожно и снежно,

Ну а мне – невозможно их успокоить или согреть.

 

Мне судьбой уготовано тоже прийти за другими,

За теми немногими, кто предо мною в долгу.

Ну, а долг – это жизнь,

Жизнь, да прежнее детское имя...

Но я быстро за ними прийти не смогу,

Не смогу.

 

 

* * *

 

Не знаю я, что вдруг произошло:

Разбилось, будто бы, какое-то стекло…

Не наяву, похоже, не во сне,

А где-то там, наверное – во мне.

 

И понял я, что жизнь моя ушла,

Не завершив, конечно, все дела.

Но мне на жизнь не следует роптать:

Привычка у неё – всего не завершать,

А уходить, не ведая покоя,

В другое тело и во всё другое.

 

 

Весть

 

Вой собак под горой…

«Эй, хозяин, открой,

И прими запоздалую весть.

А приняв, не скорби,

Скарб с собой не бери:

У тебя только миг, чтоб присесть.

 

А потом не забудь

То, что пройдено:

Путь

Начинается снова, поверь.

Там, за тёмной стеной,

Будет мир и покой.

Выходи за тяжёлую дверь.

 

Я тебе помогу.

У меня на веку

Было много подобных дверей.

Ты не бойся: ведь страх…

Что ты держишь в руках?

Эка тяжесть… Бросай поскорей!

 

Тяжесть там не в чести:

Вес мешает идти,

А тем более – просто лететь.

Уж пора верить в то,

Что легко, как листок, –

Что не золото и не медь.

 

У последней межи

О былом не тужи:

Кое-что сохранится и впредь.

Как войдёшь в мир иной,

Будешь синей звездой

Вечно светом вчерашним гореть.

 

Ты почувствуешь здесь,

Что бессмертие – есть;

А его источник простой:

Усмирив свою прыть,

Станешь ты, стало быть,

Постоянною величиной».

 

 

После крушения

 

Когда погаснет солнца круг

Совсем и навсегда,

Когда исчезнет с неба вдруг

Последняя звезда,

И прошлых дней счастливый след

Растает в свой черёд,

И даже запредельный свет

До сердца не дойдёт,

Когда останешься без всех

Один во тьме глухой,

Не совершай печальный грех,

Махнув на жизнь рукой.

 

Из тьмы, что у тебя внутри,

Ты в холод не беги,

А уголь мрака собери –

И чем-то подожги.

Пусть будет искрою – твой гнев.

Он, тьму воспламенив,

Сожжёт в безжалостном огне

То, что тебя темнит.

Сожжёт не боль, а бред и тьму.

Их них – восстанет свет,

И ты увидишь всех, к кому

Забыл счастливый след.

 

А этот новый свет – он весь

В тебе. Теперь сложи

Никем не сложенную песнь

О пламени души,

О том, что в угольном огне

Не всё перегорит;

Печаль останется на дне

Души, быть может – стыд.

 

Потом – придёт и новый друг,

Лишь крикнешь: «Покажись!»

А с ним начнётся новый круг,

Уже другая жизнь.

Ты станешь вновь не одинок,

Кому-то – дорогим...

И вот тогда настанет срок

Оставить всё – другим.

 

Завещание

 

Ни поместья, ни кареты,

Ни набитых сундуков…

Я не нажил вещи эти

Для семьи и для веков.

 

Ни теорий, ни религий,

Ни напутствий для семьи,

Оставляю только книги

(Книги, впрочем, не мои).

 

Может быть, ещё чего-то

Оставляю – вы уж там

Разбирайтесь, коль охота

Ворошить вчерашний хлам.

 

Я гореть не прекращаю,

Но сказать уже пора:

Ничего не обещаю,

Только угли завещаю,

Что родятся из костра.

 

Угольки – такая штука,

Что хранят вчерашний жар.

Завещаю дочке с внуком

Ими греть свой самовар,

Посыпать углём все тропы

В огороде,

Чтобы мог

Каждый бегать, как в Европе,

Без резиновых сапог.

 

Завещаю им не имя,

А костра неверный след.

Пусть углём непогрешимым

Мажут лица, словно гримом,

Для веселья долгих лет.

 

 

Детская жизнь

 

Пусть смысла нет, и поиск безнадёжен

Конечной истины, которую лишь Бог,

Возможно, знает (иль не знает тоже?),

А жизни срок почти уже истёк,

Не огорчайся: нам даны подсказки,

Как школярам на грифельной доске, –

Листвы осенней цирковые краски,

Узор, оставленный волною на песке,

Рассвета летнего весёлая соната,

А вечером  – немая краснота заката.

 

Пусть нет решения запутанной задачи

Ни в середине жизни, ни потом, в конце,

Смотри – мальчишка беззаботно скачет

И нет печали на его лице.

Он любит жизнь не потому, что цели

Достиг сегодня, просто – день хорош:

Как этим утром славно птицы пели,

Ну а сейчас идёт весёлый дождь.

Он рад тому, что мама обещала

Поехать завтра вместе с ним туда,

Где пароходы дремлют у причала

И где течет широкая вода.

Он счастлив, путь-дорогу ожидая

Туда, где не бывал пока,

Где чудный мир от края и до края

Откроет для него могучая река –

Тот мир, что будет там, на пароходе

Так близок – руку протяни! –

Селенья, города и всё, что есть в природе,

Что мимо и сквозь них проходит…

Как с мамой будут радостны они!

Потом, усвоив часть людских историй,

Поняв (чуть-чуть) и правду, и обман,

Под вечер, вдалеке они увидят море,

А может быть – великий океан…

Куда ж они плывут? Зачем? Расстаться с прошлым?

(О, только бы не наскочить на мель!)

Пока плывёшь – всё кажется возможным,

Им надо плыть – и только в этом цель.

… Когда же борт большого парохода

Пристанет к берегу неслышно, словно плот,

Тот мальчуган, уставший от похода,

Прижавшись к маме, вечером уснёт.

 

 

Утро

 

Открыта дверь. Неведомое утро.

Трава седая, чей-то свежий след.

Ребячий смех. Он так звенит, как будто

На свете горя нет

И смерти вовсе нет.

 

Конечно – нет! Сегодня жизнь не в тягость,

Хотя и давит груз прошедших лет.

Я этим утром с детскою отвагой

Смотрю на свой закат, как на рассвет.

 

Спасибо им – смешливым детям, внукам

За эту дверь, раскрытую вовне,

За то, что вижу неразрывность круга

Вокруг себя и – пусть чуть-чуть –

Во мне.

 

 

 

 

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

Две родины. Цикл стихотворений………………………………….3

 

Эволюция жизни. Цикл простодушных стихотворений………………………………..14

 

Разговор с Создателем. Стихотворение для интернета……………………………………..21

 

Завещание. Стихотворения 1999–2015 годов………………………………………….25

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Литературно-художественное издание

 

ФЕДОРЧУК Виктор Николаевич

ДВЕ РОДИНЫ

Стихи

 

 

 

 

Подписано в печать 20.10.2015. Формат 70х100/32

Печать цифровая.  Усл.  печ.  л. 1,25.    . 

Заказ 13561. Отпечатано с готового оригинал-макета,

предоставленного автором, в типографии

 Политехнического университета.

195251, Санкт-Петербург;  Политехническая ул., 29.

Тел. (812)550-40-14

Тел./факс: (812)297-57-76