Медовый месяц в Париже

24 июня 2020 - Сергей Шевцов

Всё, что происходило, было для нас обоих предысторией нашей жизни: его – очень короткой, моей – очень длинной.

(Анна Ахматова)
***
Приезжайте в Париж в конце весны, и вы поймёте, почему его называют городом любви. Яркая зелень недавно оперившихся каштанов пышет молодостью. Солнце нежно ласкает лица майским теплом, а влюбчивый подросток ветер робко заигрывает с волосами и платьями прохожих. Всё пространство вокруг насыщено флюидами любви, а аромат воздуха будоражит и пьянит, словно пропитан пузырьками игристого шампанского. Невольно брошенный взгляд на идущую навстречу незнакомку натыкается на всплеск ресниц, из-под которых выстреливают глаза такой ослепительной красоты, что перехватывает дыхание. Мгновение, и выпущенная стрела Амура попадает в цель. Вот такая она столица Франции – фантастический остров влюблённых!
Романтичная Анна Ахматова и мечтательный Николай Гумилёв даже не раздумывали, где им провести свадебное путешествие – только в Париже, и больше нигде! Для молодых влюблённых поэтов это настоящий райский уголок. К тому же юной сочинительнице было всего двадцать лет, и она мечтала раствориться в весне, божественных чувствах и феерическом празднике незнакомой, но такой притягательной богемной жизни на берегах колдовской Сены.
Молодожёны познакомились шесть лет назад в Царскосельской гимназии накануне празднования Нового тысяча девятьсот четвёртого года. Семнадцатилетний Коля был настолько очарован озорной стройной девчонкой с искромётным умом и гипнотически-притягательным личиком с нестандартными чертами, что сразу объяснился кудеснице в любви. Ане тогда исполнилось четырнадцать, как Шекспировской Джульетте, правда, на том балу девушка поначалу не разглядела в Гумилёве своего Ромео. Читающая в оригинале Бодлера, юная поэтесса знала себе цену, и завоевать её расположение было совсем не просто. Николай долго ухаживал за гордой Анной и несколько раз делал ей предложение руки и сердца, но всегда получал отказ. От безответной любви юноша даже пытался покончить с собой. Талантливый поэт посвящал даме сердца стихи, над которыми рыдало всё Царское село, но переборчивая барышня оставалась неприступной.
После окончания гимназии Гумилёв уехал из России во Францию, чтобы продолжить образование в Сорбонне, думал, что там он сможет позабыть свою сказочную русалку. Однако прав был Сергей Есенин, писавший: «что имеем, не храним, потерявши, плачем». В разлуке с пылким воздыхателем Ахматова вдруг ощутила сильный дискомфорт – утрату душевного равновесия и покоя. Она жаловалась подругам на образовавшийся жизненный вакуум. А когда Анне стало совсем невмоготу, девушка написала письмо сбежавшему ухажёру, где сообщила о своих эмоциональных метаниях. Бросив всё, Гумилёв примчался в Россию. Но тут опять начались игры в кошки-мышки, напоминавшие страсти в пьесе Лопе де Вега «Собака на сене». Ахматова сдалась только через два года. Николай праздновал победу! Церемония венчания была тихой и скромной. Родственники жениха настолько не верили в этот брак, что даже не приехали на свадьбу. Через месяц молодожёны отправились в Париж – они хотели провести свадебное путешествие в «городе влюблённых».
В центре столицы Франции есть кафе «Ротонда», где собирается вся парижская богема. Пабло Пикассо, Илья Эренбург, Диего Риверо, и другие новаторы кисти и слова давно облюбовали это питейное заведение в квартале Монпарнас. Именно туда Гумилёв привёл молодую супругу, чтобы представить её высшему обществу революционно-авангардного искусства. Женщины там редко бывали, поэтому высокая, статная и хрупкая Ахматова сразу привлекла всеобщее внимание.
Вскоре к шумной компании присоединился молодой экстравагантный брюнет. Он был одет в вельветовые жёлтые штаны и куртку такого же цвета. Его представили, как начинающего живописца и скульптора Амедео Модильяни. Красавец произвёл на Ахматову неизгладимое впечатление. Поведение художника было настолько галантным, а манеры безупречны, что его нелепый наряд даже не вызывал раздражения. Ещё девушка обратила внимание на взгляд нового гостя. Так на неё смотрел гимназист Коля, когда на предновогоднем балу в Царском селе объяснялся юной поэтессе в своих чувствах.
В тот вечер весело гуляли, много пили, но в основном обсуждали вопросы, не касающиеся искусства. Беседа велась на французском языке, хотя за столом сидели любимцы муз из разных стран. Конечно, поднимали тосты и за единственную представительницу прекрасного пола, разбавившую традиционно мужскую компанию. Как только Модильяни произнёс один из таких дифирамбов, Гумилёв наклонился к супруге и тихо шепнул ей по-русски:
– «Ангел с печальным лицом» – неплохая метафора в твой адрес. Ещё пара бокалов вина и итальянский говорун начнёт признаваться тебе в любви.
– А почему бы и нет? Не нравится, что на твою жену обращают внимание другие мужчины? – саркастично ухмыльнулась Анна. – Ревнуешь?
– Боже упаси, но нельзя действовать так нагло и откровенно, мы, всё-таки, находимся в приличном обществе.
– Ты не прав, Николя. Амедео не сказал ничего такого, что хоть как-то могло тебя оскорбить или затронуть мою честь.
– Этого ещё не хватало, – повысил голос, слегка охмелевший супруг, а потом иронично добавил, – если это произойдёт, я вызову итальяшку на дуэль, а стреляю я хорошо, так что мировая культура может потерять одного, ещё недостаточно оперившегося гения, – Гумилёв обаятельно улыбнулся, довольный своей шуткой.
Модильяни, сидевший напротив, с интересом наблюдал за беседой супругов. По-русски он не понимал, но сообразил, что речь идёт о нём. Поэт из России подсознательно во время разговора несколько раз бросал взгляды в сторону Амедео. Итальянцу не понравилось, что его обсуждают за глаза. Он обратился к Гумилёву, попросив того говорить по-французски, соблюдая этикет вежливости. На это Николай заметил, что подслушивать чужие разговоры тоже не комильфо. Оба мужчины уже изрядно выпили, и их перепалка грозила перерасти в большую ссору. Всеобщими усилиями инцидент удалось погасить, но Ахматова, зная вспыльчивый характер супруга, поспешила увести его домой.
На следующий день между молодожёнами состоялся неприятный разговор. Ахматова вспоминала, с каким стыдом ей пришлось наблюдать за перебранкой двух подвыпивших кавалеров. Причём, она во всём обвиняла Николая, заявив, что обсуждать поведение горячего итальянца можно было и не за столом.
– Возможно, я немного вспылил, – оправдывался супруг, – но и твой Модильяни тоже был хорош.
– Ты сказал «мой»? Не забывайся, Николя! – подскочила Анна. – В отличие от тебя, я вела себя прилично, и не давала повода для подобных намёков.
Свободолюбивый жёсткий характер Ахматовой прорвался наружу. Начало медового месяца было бездарно испорчено пьяной выходкой супруга. Незаслуженная обида змеёй вползла в душу, окончательно испортив настроение девушки. Продолжать разговор на эту тему Анна не хотела, о чём и сообщила Николаю в категоричной форме:
– Вот что, мой дорогой, подумай над своим поведением. Надеюсь, впредь такое не повторится. А я пойду пройдусь по городу, мне нужно побыть одной, чтобы прийти в себя.
Ахматова быстро собралась и покинула обескураженного мужа, который, похоже, забыл, что женился не на обычной женщине, а на поджавшей когти тигрице. Завоевать любовь царственной кошки – уже подвиг Геракла, а сохранить добытое Золотое руно – ещё более сложная задача.
Шумные парижские улицы не давали расслабиться, и Анна свернула в сторону Люксембургского сада. Погода начинала портиться, и неожиданно пошёл мелкий дождь. «Это даже хорошо, – подумала поэтесса, – холодные капли помогут остудить мысли». Но в этот момент её накрыл чей-то зонт, по которому застучал, вдруг проснувшийся ливень. Девушка обернулась, чтобы посмотреть на своего спасителя. Перед ней стоял Модильяни. Он загадочно улыбался и даже не думал прятаться под собственный зонт, великодушно предоставленный Анне. Художник и природа сейчас поменялись местами, теперь дождь рисовал своими струями по лицу живописца.
– Амедео? Откуда вы здесь? – удивилась Ахматова.
– Я ждал вас.
– Меня?
– Да.
– Вы знали, что я приду именно сюда?
– Я так загадал.
– Вы волшебник?
– Конечно. А вы сомневаетесь?
– Если вы сейчас наколдуете, чтобы прошёл ливень, тогда я точно поверю вам.
– Вы не любите дождь? Вам не нравятся его песни? Неужели вы не посвятили ему ни одного своего стихотворения?
– Возможно, вы и правы. Я действительно люблю дождь. Но…
– Вас смущает, что может промокнуть ваше платье, и испортится причёска?
– Я всё-таки женщина.
– И ещё какая! Вы достойны того, чтобы с вас писали портреты лучшие художники мира. Кстати, тут недалеко находится моя мастерская, там сухо и уютно. Я приглашаю вас к себе. У меня сейчас потрясающее вдохновение, и я напишу ваш портрет. Хотите?
– Даже не знаю, – замялась девушка, – я не рассчитывала на долгую прогулку. И потом вы правы, я уже успела промокнуть и мне лучше пойти домой.
– Это не займёт у вас много времени. Всё равно дождь будет литься не менее двух часов. У меня вы сможете просушить одежду, а заодно попозируете для портрета.
– Вы хотите рисовать меня обнаженной, пока будет сохнуть моё платье?
– Не обязательно. Для натурщиц я приобрёл тунику Клеопатры, хотите, я изображу вас царицей Египта?
Ахматовой нравился обаятельный итальянец. И его предложение было очень заманчиво – девушку ещё никогда не рисовали художники такого уровня. Анна согласилась на приглашение Амедео, хотя девушка даже себе боялась признаться, что её больше привлекал сам художник, чем его работа.
Когда Ахматова вернулась домой, Гумилёв встретил её большим букетом алых роз. Было видно, что муж раскаивается в своём вчерашнем срыве. Анна даже почувствовала себя неловко от того, что провела время с другим мужчиной, хотя поведение девушки было очень целомудренным, она лишь позировала художнику, не более того. За ужином Ахматова рассказала супругу о встрече с Модильяни. Николай стойко выслушал жену, но воздержался от комментариев, боясь опять поссориться с Анной.
Случайная встреча супруги с итальянцем запала в душу Гумилёва, вызвав, вполне обоснованную тревогу. Николай решил насытить программу пребывания в Париже походами в музеи, театры, варьете, выездами на природу, посиделками с русскими поэтами и писателями. Единственное, что было категорически исключено – это, хоть какое-то пересечение с Модильяни. Однако перед самым отъездом в Россию, Ахматова сама настояла на визите к итальянскому художнику, посчитав неприличным не попрощаться с ним. Гумилёв идти на встречу отказался, но жену, скрепя сердцем, отпустил.
Ахматова вернулась от Модильяни расстроенная, чем только подогрела подозрения мужа. Она принесла с собой целый свёрток своих портретов, нарисованных художником, что ещё больше вывело из равновесия ревнивого Гумилёва. Но надо отдать должное Анне, по приезду в Россию, эти рисунки были спрятаны, и никому ни разу не попались на глаза.
В Петербурге Ахматова поступила на историко-литературные курсы. Она продолжила писать стихи, причём, воспоминания о встрече с Модильяни подтолкнули Анну к рождению новых образов, в её поэзии появилась свежая струя. Это заметили мэтры поэтического бомонда Сергей Маковский и Вячеслав Иванов – Ахматову начали печатать. Анна, и правда, не могла забыть итальянского художника, который продолжал волновать молодую женщину, влияя на её творчество.
В начале сентября Гумилёв уехал в этнографическую экспедицию на Африканский континент. Вернуться он обещал только к следующей весне. Ахматовой стало очень одиноко. И в этот момент, словно читая её мысли, парижский красавец вдруг прислал пылкое письмо. В нём Амедео признался, что не может забыть Анну и мечтает о новой встрече. Письма стали частыми, и в каждом из них Модильяни признавался девушке в любви.
Гумилёв пробыл в Африке шесть месяцев, собирая местный фольклор, предметы быта, изучая обычаи и традиции коренных народов. Но когда он вернулся домой, его ждал достаточно холодный приём со стороны жены. За время отсутствия мужа Ахматова стала самодостаточной женщиной, почувствовав вкус независимого существования. Вопрос о том, как им жить дальше, каждый из супругов рассматривал по-своему. На этой почве между ними произошла ссора.
– Какая муха тебя укусила, – недоумевал Гумилёв, – что с тобой произошло?
– Девочка повзрослела, – ответила Ахматова, – полгода пребывания в роли «соломенной вдовы» не прошли даром, я научилась обходиться без тебя.
– Так мне что, всё время сидеть дома и никуда не ездить?
– А сможешь? По-моему, ты почувствовал себя Одиссеем, а мне отвёл роль терпеливой Пенелопы. Только мы не в древней Греции, на дворе двадцатый век. Тебе нравится путешествовать? Мне тоже. Теперь моя очередь.
– И куда ты собралась?
– В Париж.
Поступок восходящей звезды поэтического Олимпа и добропорядочной жены со стороны казался безумием. Но обиженная тигрица способна на многое, а влюбленная хищница на ещё большее. Зародившееся в Париже во время медового месяца чувство лишь тлело в душе Ахматовой, подавляемое общественными условностями, обязанностями непонятно перед кем, и надуманной ответственностью неясно за что. Сейчас поэтесса выпустила свою страсть на свободу. Прорвав кокон консервативного быта, прекрасная бабочка любви вырвалась в мир, насыщенный живыми красками.
Когда Модильяни увидел свою Клеопатру, то лишился дара речи. Но его картины с изображением Ахматовой говорили лучше любых слов. Художник был очень беден, он даже не мог себе позволить никуда пригласить женщину своей мечты и просто водил её по городу. В любимом Люксембургском саду им приходилось сидеть на обшарпанной скамейке, а не на удобных стульях, за которые пришлось бы платить. Влюблённые гуляли по ночному Парижу, по его старинным улочкам, а однажды даже заблудились и вернулись в мастерскую художника лишь под утро.
Феерия любви продолжалась три незабываемых месяца, а потом Анна вернулась в Россию. Это была самая яркая и волнующая страница в книге жизни, очень короткой у художника и очень длинной у поэтессы, по образному выражению самой Ахматовой. Через девять лет после этой встречи Модильяни умрёт в возрасте тридцати пяти лет, а поэтесса доживёт до семидесяти шести. Но где бы ни была Ахматова, над кроватью женщины всегда висел её портрет работы любимого художника. Поэтесса трижды была замужем, но самую глубокую отметину в сердце оставило чувство, зарождённое в Париже во время первого медового месяца.

О, не вздыхайте обо мне,
Печаль преступна и напрасна,
Я здесь, на сером полотне,
Возникла странно и неясно.
И нет греха в его вине,
Ушёл, глядит в глаза другие,
Но ничего не снится мне
В моей предсмертной летаргии.

(Анна Ахматова, 1911 год)

Регистрационный номер №0475832

от 24 июня 2020

[Скрыть] Регистрационный номер 0475832 выдан для произведения:
Всё, что происходило, было для нас обоих предысторией нашей жизни: его – очень короткой, моей – очень длинной.

(Анна Ахматова)
***
Приезжайте в Париж в конце весны, и вы поймёте, почему его называют городом любви. Яркая зелень недавно оперившихся каштанов пышет молодостью. Солнце нежно ласкает лица майским теплом, а влюбчивый подросток ветер робко заигрывает с волосами и платьями прохожих. Всё пространство вокруг насыщено флюидами любви, а аромат воздуха будоражит и пьянит, словно пропитан пузырьками игристого шампанского. Невольно брошенный взгляд на идущую навстречу незнакомку натыкается на всплеск ресниц, из-под которых выстреливают глаза такой ослепительной красоты, что перехватывает дыхание. Мгновение, и выпущенная стрела Амура попадает в цель. Вот такая она столица Франции – фантастический остров влюблённых!
Романтичная Анна Ахматова и мечтательный Николай Гумилёв даже не раздумывали, где им провести свадебное путешествие – только в Париже, и больше нигде! Для молодых влюблённых поэтов это настоящий райский уголок. К тому же юной сочинительнице было всего двадцать лет, и она мечтала раствориться в весне, божественных чувствах и феерическом празднике незнакомой, но такой притягательной богемной жизни на берегах колдовской Сены.
Молодожёны познакомились шесть лет назад в Царскосельской гимназии накануне празднования Нового тысяча девятьсот четвёртого года. Семнадцатилетний Коля был настолько очарован озорной стройной девчонкой с искромётным умом и гипнотически-притягательным личиком с нестандартными чертами, что сразу объяснился кудеснице в любви. Ане тогда исполнилось четырнадцать, как Шекспировской Джульетте, правда, на том балу девушка поначалу не разглядела в Гумилёве своего Ромео. Читающая в оригинале Бодлера, юная поэтесса знала себе цену, и завоевать её расположение было совсем не просто. Николай долго ухаживал за гордой Анной и несколько раз делал ей предложение руки и сердца, но всегда получал отказ. От безответной любви юноша даже пытался покончить с собой. Талантливый поэт посвящал даме сердца стихи, над которыми рыдало всё Царское село, но переборчивая барышня оставалась неприступной.
После окончания гимназии Гумилёв уехал из России во Францию, чтобы продолжить образование в Сорбонне, думал, что там он сможет позабыть свою сказочную русалку. Однако прав был Сергей Есенин, писавший: «что имеем, не храним, потерявши, плачем». В разлуке с пылким воздыхателем Ахматова вдруг ощутила сильный дискомфорт – утрату душевного равновесия и покоя. Она жаловалась подругам на образовавшийся жизненный вакуум. А когда Анне стало совсем невмоготу, девушка написала письмо сбежавшему ухажёру, где сообщила о своих эмоциональных метаниях. Бросив всё, Гумилёв примчался в Россию. Но тут опять начались игры в кошки-мышки, напоминавшие страсти в пьесе Лопе де Вега «Собака на сене». Ахматова сдалась только через два года. Николай праздновал победу! Церемония венчания была тихой и скромной. Родственники жениха настолько не верили в этот брак, что даже не приехали на свадьбу. Через месяц молодожёны отправились в Париж – они хотели провести свадебное путешествие в «городе влюблённых».
В центре столицы Франции есть кафе «Ротонда», где собирается вся парижская богема. Пабло Пикассо, Илья Эренбург, Диего Риверо, и другие новаторы кисти и слова давно облюбовали это питейное заведение в квартале Монпарнас. Именно туда Гумилёв привёл молодую супругу, чтобы представить её высшему обществу революционно-авангардного искусства. Женщины там редко бывали, поэтому высокая, статная и хрупкая Ахматова сразу привлекла всеобщее внимание.
Вскоре к шумной компании присоединился молодой экстравагантный брюнет. Он был одет в вельветовые жёлтые штаны и куртку такого же цвета. Его представили, как начинающего живописца и скульптора Амедео Модильяни. Красавец произвёл на Ахматову неизгладимое впечатление. Поведение художника было настолько галантным, а манеры безупречны, что его нелепый наряд даже не вызывал раздражения. Ещё девушка обратила внимание на взгляд нового гостя. Так на неё смотрел гимназист Коля, когда на предновогоднем балу в Царском селе объяснялся юной поэтессе в своих чувствах.
В тот вечер весело гуляли, много пили, но в основном обсуждали вопросы, не касающиеся искусства. Беседа велась на французском языке, хотя за столом сидели любимцы муз из разных стран. Конечно, поднимали тосты и за единственную представительницу прекрасного пола, разбавившую традиционно мужскую компанию. Как только Модильяни произнёс один из таких дифирамбов, Гумилёв наклонился к супруге и тихо шепнул ей по-русски:
– «Ангел с печальным лицом» – неплохая метафора в твой адрес. Ещё пара бокалов вина и итальянский говорун начнёт признаваться тебе в любви.
– А почему бы и нет? Не нравится, что на твою жену обращают внимание другие мужчины? – саркастично ухмыльнулась Анна. – Ревнуешь?
– Боже упаси, но нельзя действовать так нагло и откровенно, мы, всё-таки, находимся в приличном обществе.
– Ты не прав, Николя. Амедео не сказал ничего такого, что хоть как-то могло тебя оскорбить или затронуть мою честь.
– Этого ещё не хватало, – повысил голос, слегка охмелевший супруг, а потом иронично добавил, – если это произойдёт, я вызову итальяшку на дуэль, а стреляю я хорошо, так что мировая культура может потерять одного, ещё недостаточно оперившегося гения, – Гумилёв обаятельно улыбнулся, довольный своей шуткой.
Модильяни, сидевший напротив, с интересом наблюдал за беседой супругов. По-русски он не понимал, но сообразил, что речь идёт о нём. Поэт из России подсознательно во время разговора несколько раз бросал взгляды в сторону Амедео. Итальянцу не понравилось, что его обсуждают за глаза. Он обратился к Гумилёву, попросив того говорить по-французски, соблюдая этикет вежливости. На это Николай заметил, что подслушивать чужие разговоры тоже не комильфо. Оба мужчины уже изрядно выпили, и их перепалка грозила перерасти в большую ссору. Всеобщими усилиями инцидент удалось погасить, но Ахматова, зная вспыльчивый характер супруга, поспешила увести его домой.
На следующий день между молодожёнами состоялся неприятный разговор. Ахматова вспоминала, с каким стыдом ей пришлось наблюдать за перебранкой двух подвыпивших кавалеров. Причём, она во всём обвиняла Николая, заявив, что обсуждать поведение горячего итальянца можно было и не за столом.
– Возможно, я немного вспылил, – оправдывался супруг, – но и твой Модильяни тоже был хорош.
– Ты сказал «мой»? Не забывайся, Николя! – подскочила Анна. – В отличие от тебя, я вела себя прилично, и не давала повода для подобных намёков.
Свободолюбивый жёсткий характер Ахматовой прорвался наружу. Начало медового месяца было бездарно испорчено пьяной выходкой супруга. Незаслуженная обида змеёй вползла в душу, окончательно испортив настроение девушки. Продолжать разговор на эту тему Анна не хотела, о чём и сообщила Николаю в категоричной форме:
– Вот что, мой дорогой, подумай над своим поведением. Надеюсь, впредь такое не повторится. А я пойду пройдусь по городу, мне нужно побыть одной, чтобы прийти в себя.
Ахматова быстро собралась и покинула обескураженного мужа, который, похоже, забыл, что женился не на обычной женщине, а на поджавшей когти тигрице. Завоевать любовь царственной кошки – уже подвиг Геракла, а сохранить добытое Золотое руно – ещё более сложная задача.
Шумные парижские улицы не давали расслабиться, и Анна свернула в сторону Люксембургского сада. Погода начинала портиться, и неожиданно пошёл мелкий дождь. «Это даже хорошо, – подумала поэтесса, – холодные капли помогут остудить мысли». Но в этот момент её накрыл чей-то зонт, по которому застучал, вдруг проснувшийся ливень. Девушка обернулась, чтобы посмотреть на своего спасителя. Перед ней стоял Модильяни. Он загадочно улыбался и даже не думал прятаться под собственный зонт, великодушно предоставленный Анне. Художник и природа сейчас поменялись местами, теперь дождь рисовал своими струями по лицу живописца.
– Амедео? Откуда вы здесь? – удивилась Ахматова.
– Я ждал вас.
– Меня?
– Да.
– Вы знали, что я приду именно сюда?
– Я так загадал.
– Вы волшебник?
– Конечно. А вы сомневаетесь?
– Если вы сейчас наколдуете, чтобы прошёл ливень, тогда я точно поверю вам.
– Вы не любите дождь? Вам не нравятся его песни? Неужели вы не посвятили ему ни одного своего стихотворения?
– Возможно, вы и правы. Я действительно люблю дождь. Но…
– Вас смущает, что может промокнуть ваше платье, и испортится причёска?
– Я всё-таки женщина.
– И ещё какая! Вы достойны того, чтобы с вас писали портреты лучшие художники мира. Кстати, тут недалеко находится моя мастерская, там сухо и уютно. Я приглашаю вас к себе. У меня сейчас потрясающее вдохновение, и я напишу ваш портрет. Хотите?
– Даже не знаю, – замялась девушка, – я не рассчитывала на долгую прогулку. И потом вы правы, я уже успела промокнуть и мне лучше пойти домой.
– Это не займёт у вас много времени. Всё равно дождь будет литься не менее двух часов. У меня вы сможете просушить одежду, а заодно попозируете для портрета.
– Вы хотите рисовать меня обнаженной, пока будет сохнуть моё платье?
– Не обязательно. Для натурщиц я приобрёл тунику Клеопатры, хотите, я изображу вас царицей Египта?
Ахматовой нравился обаятельный итальянец. И его предложение было очень заманчиво – девушку ещё никогда не рисовали художники такого уровня. Анна согласилась на приглашение Амедео, хотя девушка даже себе боялась признаться, что её больше привлекал сам художник, чем его работа.
Когда Ахматова вернулась домой, Гумилёв встретил её большим букетом алых роз. Было видно, что муж раскаивается в своём вчерашнем срыве. Анна даже почувствовала себя неловко от того, что провела время с другим мужчиной, хотя поведение девушки было очень целомудренным, она лишь позировала художнику, не более того. За ужином Ахматова рассказала супругу о встрече с Модильяни. Николай стойко выслушал жену, но воздержался от комментариев, боясь опять поссориться с Анной.
Случайная встреча супруги с итальянцем запала в душу Гумилёва, вызвав, вполне обоснованную тревогу. Николай решил насытить программу пребывания в Париже походами в музеи, театры, варьете, выездами на природу, посиделками с русскими поэтами и писателями. Единственное, что было категорически исключено – это, хоть какое-то пересечение с Модильяни. Однако перед самым отъездом в Россию, Ахматова сама настояла на визите к итальянскому художнику, посчитав неприличным не попрощаться с ним. Гумилёв идти на встречу отказался, но жену, скрепя сердцем, отпустил.
Ахматова вернулась от Модильяни расстроенная, чем только подогрела подозрения мужа. Она принесла с собой целый свёрток своих портретов, нарисованных художником, что ещё больше вывело из равновесия ревнивого Гумилёва. Но надо отдать должное Анне, по приезду в Россию, эти рисунки были спрятаны, и никому ни разу не попались на глаза.
В Петербурге Ахматова поступила на историко-литературные курсы. Она продолжила писать стихи, причём, воспоминания о встрече с Модильяни подтолкнули Анну к рождению новых образов, в её поэзии появилась свежая струя. Это заметили мэтры поэтического бомонда Сергей Маковский и Вячеслав Иванов – Ахматову начали печатать. Анна, и правда, не могла забыть итальянского художника, который продолжал волновать молодую женщину, влияя на её творчество.
В начале сентября Гумилёв уехал в этнографическую экспедицию на Африканский континент. Вернуться он обещал только к следующей весне. Ахматовой стало очень одиноко. И в этот момент, словно читая её мысли, парижский красавец вдруг прислал пылкое письмо. В нём Амедео признался, что не может забыть Анну и мечтает о новой встрече. Письма стали частыми, и в каждом из них Модильяни признавался девушке в любви.
Гумилёв пробыл в Африке шесть месяцев, собирая местный фольклор, предметы быта, изучая обычаи и традиции коренных народов. Но когда он вернулся домой, его ждал достаточно холодный приём со стороны жены. За время отсутствия мужа Ахматова стала самодостаточной женщиной, почувствовав вкус независимого существования. Вопрос о том, как им жить дальше, каждый из супругов рассматривал по-своему. На этой почве между ними произошла ссора.
– Какая муха тебя укусила, – недоумевал Гумилёв, – что с тобой произошло?
– Девочка повзрослела, – ответила Ахматова, – полгода пребывания в роли «соломенной вдовы» не прошли даром, я научилась обходиться без тебя.
– Так мне что, всё время сидеть дома и никуда не ездить?
– А сможешь? По-моему, ты почувствовал себя Одиссеем, а мне отвёл роль терпеливой Пенелопы. Только мы не в древней Греции, на дворе двадцатый век. Тебе нравится путешествовать? Мне тоже. Теперь моя очередь.
– И куда ты собралась?
– В Париж.
Поступок восходящей звезды поэтического Олимпа и добропорядочной жены со стороны казался безумием. Но обиженная тигрица способна на многое, а влюбленная хищница на ещё большее. Зародившееся в Париже во время медового месяца чувство лишь тлело в душе Ахматовой, подавляемое общественными условностями, обязанностями непонятно перед кем, и надуманной ответственностью неясно за что. Сейчас поэтесса выпустила свою страсть на свободу. Прорвав кокон консервативного быта, прекрасная бабочка любви вырвалась в мир, насыщенный живыми красками.
Когда Модильяни увидел свою Клеопатру, то лишился дара речи. Но его картины с изображением Ахматовой говорили лучше любых слов. Художник был очень беден, он даже не мог себе позволить никуда пригласить женщину своей мечты и просто водил её по городу. В любимом Люксембургском саду им приходилось сидеть на обшарпанной скамейке, а не на удобных стульях, за которые пришлось бы платить. Влюблённые гуляли по ночному Парижу, по его старинным улочкам, а однажды даже заблудились и вернулись в мастерскую художника лишь под утро.
Феерия любви продолжалась три незабываемых месяца, а потом Анна вернулась в Россию. Это была самая яркая и волнующая страница в книге жизни, очень короткой у художника и очень длинной у поэтессы, по образному выражению самой Ахматовой. Через девять лет после этой встречи Модильяни умрёт в возрасте тридцати пяти лет, а поэтесса доживёт до семидесяти шести. Но где бы ни была Ахматова, над кроватью женщины всегда висел её портрет работы любимого художника. Поэтесса трижды была в браке, но самую глубокую отметину в сердце оставило чувство, зарождённое в Париже во время первого медового месяца.

О, не вздыхайте обо мне,
Печаль преступна и напрасна,
Я здесь, на сером полотне,
Возникла странно и неясно.
И нет греха в его вине,
Ушёл, глядит в глаза другие,
Но ничего не снится мне
В моей предсмертной летаргии.

(Анна Ахматова, 1911 год)

Последний поезд

Бой местного значения

Рейтинг: +15 682 просмотра

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (43)

Василий Мищенко # 25 июня 2020 в 01:54 +7

Интересная зарисовка из жизни знаменитой своеобычной женщины. Стоит упомянуть, что Гумилёву, неоднократно просившему её руки, она однажды отказала, увидев выброшенных на берег дельфинов. Очевидно, увидев в этом дурное предзнаменование. Только вот любила ли Анна Николая? В этом сомневались и родственники Гумилёва и другие современники. Да и событие, описанное автором в рассказе - лишний раз подтверждает это. Но... не нам судить.

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 18:08 +1

У меня была мысль написать про дельфинов, но я решил, что это будет уже лишняя подробность. Хотя, это очень интересная деталь.

Татьяна Белая # 25 июня 2020 в 09:01 +6

С какой радостью и наслаждением я окунулась в этот рассказ. Настоящая любовная лирика! И неважно, насколько великая поэтесса любила своего первого мужа. По отношению к художнику, у нее был настоящий всплеск чувств. Написано прекрасно. Автору браво, брависсимо! Удачи в конкурсе. super-5

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 18:09 +2

Спасибо, Таня! flo

Александр Джад # 25 июня 2020 в 18:39 +6

Интересно. Познавательно. Но не больше. Автора, к сожалению, не увидел. Просто пересказ интересных событий.
Удачи!

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 18:11 +1

Вы пишете: "интересно, познавательно". А чего же ещё больше, Александр?

Александр Джад # 4 сентября 2020 в 20:07 +1

Больше - это когда вы не пересказываете, а показываете. Причём делаете вы это мастерски! Здесь этого не увидел, потому так и сказал. Вот.
Удачи!

Сергей Шевцов # 4 сентября 2020 в 20:29 +1

Письменных документов того, что происходило в Париже нет, перекресты Ахматовой с Гумелёвым и Модильяни моя авторская импровизация, основанная на косвенных уликах.

камерный театр # 2 июля 2020 в 11:03 +1

Александр, наблюдая многочисленные Ваши брюзжания в комментариях к разным авторам, во мне укрепилось мнение, что зачитываетесь и обожаете Вы только свои произведения. Вполне возможно, что и классиков Вы запросто сумеете пожурить за несостоятельность.

***

© Джад: Автора, к сожалению, не увидел.
hihi

камерный театр # 2 июля 2020 в 11:39 +1

Чтобы не быть голословным, я прикреплю сюда только сегодняшние отзывы А.Джада.

"Фазаний остров": Какое хорошее начало. Зримо. Видишь всё как наяву.
А окончание смазано и скомкано. Очень жаль.
Удачи!

"Шутка о природе": Прочитал. Заумно. Занудно. Неинтересно. Мне так показалось... Какие уж тут шутки?
Удачи!

"День чудес": Хорошо конечно в деревне. Но уж как-то очень примитивно написано.
Удачи!

Гляньте на критикана, ну всё ему не так!

Сергей Шевцов # 2 июля 2020 в 11:53 +1

Эх, Валера, доиграешься! Вот прочитает Александр, что ты тут о нём думаешь, и напишет тебе как-нибудь такой комментарий, что попрут тебя отовсюду за профнепригодность, и не посмотрят, что ты был одним из лучших главных судей Чемпионата по прозе.

камерный театр # 2 июля 2020 в 12:01 +1

Он не мой читатель! ))) И слава Богу!
Ну а если вдруг, то... я могу, между прочим, такую байку бабахнуть о об этом любителе портить настроение авторам, что ему больно вспоминать будет потом...)))) Я - не Гумилёв. Я - далеко не Гумилёв. )))) Молчать не стану.

Александр Джад # 4 сентября 2020 в 20:23 0

Привет, Остап!
Н надо ждать - "если вдруг"... Просто умоляю - бабахните эту самую байку! Если это, конечно, не пустая болтовня...
Буду с нетерпением ждать. Если ответите здесь, сообщите мне в личку, а то не увижу.
Удачи!

камерный театр # 4 сентября 2020 в 21:04 +1

Приветствую, Александр!
Не, не буду байку писать, и не умоляйте. Я их сочиняю, когда "заденут за живое" в моей хохляцкой натуре, а Вы хоть и критикуете всех подряд налево и направо, но по глазам на фотографии видно, что Вы - человек добрый.
Так что...

Александр Джад # 4 сентября 2020 в 20:20 +1

Ох и улыбнули меня ваши коменнты и Остапа. Не знаю, кто и что по поводу моих комментов думает, но пишу всегда только то, что думаю, уж извините.
Если рассказ плох - стараюсь как-то помягче. Если автор силён - не жалею. Прошу относиться так же и ко мне. Никогда не обижаюсь на критику, даже с моей точки зрения несправедливую - со стороны-то виднее.
А уж к вам, Сергей, отношение особое. Вы не новичок в литературе, с вас и спрос особый.
Если обижаетесь - скажите, буду только хвалить (у вас всегда найдётся за что). Считаю похвалу не конструктивной. Похвалили и что* Мы гении! Зачем утруждать себя правкой?
Никогда не стремлюсь никого обидеть
И ещё просьба, если пишите мне черкните в личку, иначе не увижу. Вот и сейчас случайно заглянул к вам.
Как-то так.
Удачи!.

Сергей Шевцов # 5 сентября 2020 в 10:31 +1

Александр, не люблю незаслуженных похвал, и уж, тем более, никогда не попрошу кого-то хвалить мою писанину. Ненавижу лесть, мне её и в реале хватает, что несколько пошатнуло мою веру в искренность людей. Меня другое удивило. Что подвигло вас неожиданно заострить внимание на своих комментариях к моим работам, вроде, я никаких претензий к вам не выдвигал?

Александр Джад # 5 сентября 2020 в 11:03 +1

Привет, Сергей!
Вспомнил,, что после окончания этапа вы отвечаете на комметы. Решил посмотреть. Так и получилось.
Кстати, никогда не буду незаслужено хвалить. Когда не за что хвалить, просто промолчу
Удачи!

Сергей Шевцов # 5 сентября 2020 в 18:44 0

Спасибо за пожелание, вам также - удачи.

Александр Джад # 4 сентября 2020 в 20:26 0

Ох, Остап! Далеко не всё мне не так, а только то, что не так. Кстати, с Сергеем по всем приведённым примером у нас схожие мнения.
Удачи!

Галина Дашевская # 26 июня 2020 в 13:35 +6

Прекрасно написан рассказ! Автору удачи! Париж, Париж! Он лишь в моих мечтах.

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 18:13 +2

Спасибо, Галина! А кто не мечтал о Париже? rose

Дмитрий Милёв # 27 июня 2020 в 22:30 +2

Может это перессказ какого-то произведения или авторский вымысел.

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 18:15 +1

Жизнь Ахматовой - уже целое произведение, которое не грех и пересказать.

София Даль # 27 июня 2020 в 23:35 +2

Много можно написать о великой поэтессе. Она гений.

rose

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 18:16 +1

С Вами трудно не согласиться, София. rose

Тая Кузмина # 29 июня 2020 в 20:50 +1

Ахматову, как поэтессу, обожаю, особенно раннее творчество. И читать о ней нравится!

Romashki

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 18:18 +1

Рад, что угодил, Тая! rose

Ольга Кельнер # 30 июня 2020 в 22:40 +3

Я очень люблю Ахматову,она самая, самая,единственная и неповторимая. Во всяком случае для меня.
У Вас неплохо написан рассказ, но это же всем известные факты,а рассказ должен быть придуман и разве можно придумать что-то о таком известном человеке,а пересказывать историю ,это уже не рассказ,который идет лично от Вас .Придуманный Вами или из личного опыта.
Я думаю,что это все -таки не очень соответствует литературному конкурсу.Что-бы писать о таких людях,нужно искать факты и источники никому до селе не известные,ездить по таким местам,разговаривать с людьми итд.
раньше все про партию писали и про Ленина и знали,что получат первое место,наверное Вы тоже не прогадаете.Успехов

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 18:27 +2

Вы правы, Ольга, рассказ основан на известных фактах, я лишь дополнил их диалогами, которые, на мой взгляд, могли иметь место, плюс немного декоративного метафорического антуража. И, как Вы точно заметили, я не прогадал, судя по итогам конкурса.

Людмила Комашко-Батурина # 1 июля 2020 в 09:47 +1

В начале рассказ показался суховатым и больше напоминал очерк о жизни великой поэтессы. Но постепенно чтение увлекло и доставило удовольствие. считаю, что рассказ один из лучших в туре. Автору - победы в конкурсе!

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 18:29 +1

Спасибо, Людмила, Ваше пожелание сбылось! flo

Нина Колганова # 1 июля 2020 в 18:27 +1

Я прочитала почти все конкурсные работы, а этой не было. К стыду своему, я ничего не знаю о Гумилёве и Ахматовой.Было такое время.Поэтому с удовольствием читала о любви и ревности, и опять о любви! Получила несказанное чувство раскаяния, что я обошла этих замечательных личностей вниманием, чем обеднила себя. Теперь, может, и поздно, найду, что почитать о них. Спасибо, Серёжа.Поздравляю! Победа заслуженная.Об известных личностях писать нелегко.

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 18:35 +2

Спасибо, Нина, за поздравление! Ты права, об известных личностях писать нелегко, тем более, додумывать, что они могли сказать в том, или ином случае.
rose

Галина Карташова # 1 июля 2020 в 20:18 +1

Легко читается, увлекает. И лишь одно небольшое сомнение по части сведения двух определений по отношению к одной женщине "статная и хрупкая". Мне представляется, что "статная" достаточно крупная, мускулистая, а "хрупкая" - эдакая пигалица с тонкими костями. Но, это так, между прочим, не меняя отношения к самому рассказу.

Поздравляю с Победой!

emotions-5

Сергей Шевцов # 1 июля 2020 в 23:35 +1

Спасибо, Галина! А насчёт определений: представьте себе гжельскую статуэтку русской крестьянки, несущей коромысло с вёдрами - очень статная и невероятно хрупкая.
emotions-5

камерный театр # 2 июля 2020 в 11:31 +1

Я просто наслаждался чтением и переживал эмоции трёх главных героев - Ахматовой, Гумилёва и, конечно же, Модильяни! Пытался понять и оправдать их поступки. Признаюсь, нелегко это было ))) Особенно, когда пробовал поставить себя на место Гумилёва.
Я не знаю, как развивались любовные порывы у Николая до поездки в Париж, но уже после этой фразы Анны "Вот что, мой дорогой, подумай над своим поведением. Надеюсь, впредь такое не повторится. А я пойду пройдусь по городу, мне нужно побыть одной, чтобы прийти в себя" мы бы расстались навсегда.
Анна... Вот совсем не мой типаж! Я не о внешности, а о её "самодостаточности".
Ну а Модильяни - это... вот обалденный проказник! )))
Вспомнил некоторые моменты из своих "художеств", когда женщины заказывали свой портрет и спрашивали, с натуры или по фото я буду их писать. Я отвечал:
"Конечно с натуры! Надо будет раздеться полностью и тогда получится великолепный портрет вот, допустим, в таком голубом платье!"
"В платье? А для чего наголо раздеваться тогда?"
"Мне нужно... для вдохновения!" - хитрил я, заглядывая в глаза ))))

Вам удалось, Сергей, в таком коротком рассказе показать характеры каждого участника, а это уметь нужно. В который раз убеждаюсь, что Вы - прекрасный рассказчик!
Спасибо за удовольствие!

Сергей Шевцов # 2 июля 2020 в 12:06 +1

Что касается Модильяни, то он был бабник, ещё тот, к тому же алкоголик и наркоман. Но Ахматова писала, что ни разу не видела его пьяным. Вот сумела русская русалка (как называл её Гумилёв) приструнить отвязного итальянца! Я люблю поэтессу Ахматову, даже восторгаюсь ею, допускаю, что такая женщина могла бы покорить и моё сердце, но больше нескольких месяцев прожить вместе с этой дикой кошкой я вряд ли смог.

камерный театр # 2 июля 2020 в 13:22 +1

Несколько месяцев?!
вот уж терпение у Вас! ))) Нееее, я до первой фразы, которая мне не понравится! )))

Сергей Шевцов # 2 июля 2020 в 14:23 +1

Любимую тигрицу сначала нужно попытаться укротить. Но с Ахматовой этот номер вряд ли пройдёт.

камерный театр # 2 июля 2020 в 14:36 +1

Ну представьте себе, я родился в Год Тигра, под Созвездием Льва, и она тоже из семейства кошачьих. Это ж полный аллес капут получится!
Как правильно говорят люди: два медведя на одной ветке не поют! ))))

Сергей Шевцов # 2 июля 2020 в 18:07 +1

Вот, вот)))

*** # 3 июля 2020 в 08:27 +1

Здравствуйте, Сергей.
Поздравляю вас с победой в конкурсе.
У вас прекрасная проза.

Сергей Шевцов # 3 июля 2020 в 09:58 +1

Благодарю, Анна-Мария! rose

RSS-лента комментариев