Их поначалу виртуальный, почти почтовый роман начался банально – с сайта знакомств. Наталья, у которой в прошлом, по ее же словам, всё уже было: любовь, брак, семья, сын, и не собиралась вовсе с кем-то знакомиться. Лет, правда, ей было еще и не так чтобы много, когда ставить крест на себе можно уже легко, без сожаления. Напротив, она была в самом зените, расцвете женской красоты. Не той яркой и броской, вслед которой оглядываются, а спокойной и зрелой, уверенной в своей силе. В эту же пору, уже после сорока, она стала ощущать себя по-настоящему женщиной, привлекательной не только внешне, но и вновь светящейся изнутри.
Наталья, сколько помнит себя, раньше всегда комплексовала из-за своей внешности. В детстве длинная, худющая, нескладная, с острыми коленками и локтями чувствовала себя среди сверстниц гадким утенком, которому не грозит стать белым лебедем. И только волосы, роскошные, светло-русые, с легким золотистым оттенком, с пушистыми завитками на лбу, у висков и на шее, были ее гордостью. Даже мальчишки, дергавшие других девчонок за их жидкие «мышиные» хвостики, не решались делать этого с Наташиной косой. Уважали!
К окончанию школы Наташа своими скромными формами все еще напоминала подростка, не обретя упругой взбитости иных ровесниц. Она мало изменилась, лишь вытянулась еще больше. Лицо с ясными серыми глазами и пухлыми еще по-детски губами немного портили прыщики, которых Наталья очень стеснялась и пыталась всячески вывести. А вот свою по-прежнему роскошную, ниже пояса, пшеничную косу не обстригала, хоть забот с ней было много.
Первая любовь, конечно же безответная, со слезами в подушку, бессонницей, дежурством у телефона, взглядами украдкой, нечаянными будто, на заветные окна, уже случилась, измучила сердце, и девушка даже рада была, что скоро уедет из родного города далеко. Ей будет не так больно, думала она, не видя любимого и улиц, по которым он ходит.
Потом другой город, институт. По настоянию родителей Наташа жила на квартире у дальней престарелой родственницы. Та готовила ей, требовала возвращаться не позже десяти вечера, не разрешала «жечь много света» и приглашать гостей: не только ребят-сокурсников, но и подружек. Да Наташа и не стремилась к шумным студенческим вечеринкам с непременным дешевым портвейном и танцами с обжиманиями в полумраке приглушенного света. Занятия, библиотека заполняли собой почти все дни, а ночи...
Да, ночами, бывало, подолгу не засыпалось. Первое чувство, которое, как верилось ей, вдали от дома утихнет, растворится в шуме большого города, в суете учебных будней, новых знакомств, не оставляло ее, все еще теплилось. Наверное, встреть Наташа другого парня, закружи ее вихрь увлечения, и забылось бы всё. Но девушка, кажется, и сама цеплялась за свои воспоминания, не желая с ними расставаться. Может, лелея свое полудетское чувство влюбленности, к которому примешивалась еще и тоска по дому, близким, не хотела взрослеть.
Со своим будущим мужем Наташа познакомилась не в институте, а по дороге туда, на последнем курсе. Она, опаздывая, бежала к остановке, от которой уже отходил автобус, но споткнулась и упала. Коленку и руку разодрала в кровь. Парень, который тоже не успел на автобус и подошел на остановку следом за Наташей, помог ей подняться. Вот невезение: мало того, что саднило раны, еще и каблук на туфле оторвался. Игорь, так он представился чуть позже, осмотрел испорченную туфлю. «Кажется, это можно исправить, – обнадежил он. – Тут недалеко есть сапожная будка, там работает замечательный мастер – дядя Армен, он мигом все сделает». И, не дожидаясь согласия девушки, взял ее за руку и повел за собой.
Так они и познакомились. Игорь был немного старше Наташи, уже отслужил в армии и тоже оканчивал институт, только заочно. Они понравились друг другу чуть не с первого взгляда, потянулись душой. Оказалось, что у них очень много общих интересов и увлечений. Оба любили читать. Правда, Наташе больше нравились сентиментальные английские романы, а Игорь бредил фантастикой и приключениями. Они обожали пешие прогулки по городу, его паркам, а то и выбирались в лес или на озеро. Вот только дельтапланеризмом Игорь так и не смог заразить свою Наташку. Высоты она жутко боялась с детства и наблюдала за его полетами с земли, всегда страшно переживая, с замиранием сердца. А Игорь, мечтавший о небе с детства, но в училище не прошедший по здоровью, этими полетами просто бредил.
Как оказалось, оба давно мечтали научиться фотографировать, и научились. Столько смешных, забавных снимков сделали! Вот они, веселые, счастливые, у костра рядом с палатками в туристическом походе. А тут Игорь делает стойку на одной руке. А это Наташа – сидит на берегу озера, наклонив голову, а сквозь длинные распущенные волосы просвечивает солнце. Здесь она очень напоминает васнецовскую Аленушку. Свадебные фотографии... Сияющие глаза, белый веночек из цветов на голове, платье в нежных розочках. Рядом Игорь, в строгом темном костюме, белоснежной рубашке. А глаза такие же смеющиеся и счастливые, что и у невесты. А это уже их Егорка «позирует» голышом на диванчике, а сбоку видно мамину руку, страхующую, как бы сын не упал. А здесь малышу уже года три. Он держит маму и папу за руки и с любопытством смотрит в объектив. Ему сказали, что оттуда вылетит птичка...
Много фотографий... Нет только той, которую, среди прочих, сделал товарищ Игоря по дельтапланерному клубу. На ней – человек-птица, которого несет невесть откуда появившимся порывом ветра прямо на опоры ЛЭП... Наташе ее, конечно, не показали. Она в тот день не смогла приехать на полеты, приболел Егорка. Но в момент, когда перестало биться сердце мужа, впервые чуть не остановилось ее собственное. Наташа была уверена, что это она не уберегла своего Игоря от гибели: была бы, мол, там, и не случилось бы беды...
Сердце, чуть не прервавшее биения в тот роковой день, с той поры нет-нет да давало знать о себе. Наташа постепенно привыкла к этой боли, научилась ее предчувствовать. И знала, что, как ни берегись и ни лечись, совсем она ее не отпустит.
Но время, как известно, лучший лекарь. Не излечивает совсем, конечно, но остроту утраты приглушает, размывает четкость приносящих боль воспоминаний. Они становятся спокойнее. Память бережно хранит самые дорогие моменты и прячет в самую глубь печальные. Наташа оправилась, стала видеть людей вокруг себя, окружающее и, главное, как подрос и посерьезнел ее Егорка. И тогда, испугавшись, что в самые отчаянные мгновения думала о смерти, что в своем горе чуть не забыла о сыне, дала слово жить хотя бы ради него.
Егор, любивший мать и опекавший ее, как только стал понимать: он единственный мужчина в доме, очень хотел видеть ее снова счастливой. Как в те времена, когда отец был жив. Он очень хорошо помнил их воскресные прогулки по городу, катание на каруселях и лодках в парке, походы в зоопарк, вылазки в лес. Даже как по реке спускались, помнил, хотя и был в ту пору еще совсем мальком. Тогда Егорка не думал, что когда-нибудь будет по-другому. Что мать перестанет водить его во все интересные места, забудет рецепты праздничных пирогов и тортов, разучится просто смеяться...
С тех пор много воды утекло. Сын вырос, выучился на инженера, женился. Хотел Егор взять мать жить с собой, но Наташа отказалась. Не хотелось становиться обузой молодым. Решила: пусть живут самостоятельно, обустраивают свой дом, а она не станет им мешать. Она ведь всегда рядом!
Наташа внутренне успокоилась, переболела утратой. Стала больше бывать на людях, у подруги, которую знала еще с института. Лелька, веселая неунывающая толстушка, мама двух девчонок-погодков, и присоветовала Наталье заглянуть на этот сайт знакомств. Что ты, мол, теряешь? Будешь общаться хотя бы виртуально, коль в жизни не хочешь. А там, глядишь, если понравится кто, так и встретишься... Сама же и анкету разместила, и фото подруги разыскала, где та повеселее. Наташа с улыбкой наблюдала за шаманством Лельки у компьютера: «Вот сама и общайся. Не верю я в такие знакомства...» Но подруга уговорила все же отнестись к их предприятию не так скептически, хоть и с юмором.
Наталья, забывшая давно, что такое флирт и игра, училась этому искусству заново. Потом процесс общения увлек. Стало интересно узнавать людей, насколько это вообще возможно в рамках не слишком серьезного сайта, разгадывать, что кроется за внешней анкетной оболочкой. Иногда она обнаруживала там вместо интересной личности только надутую моральную пустышку, но с непомерными претензиями на собственную исключительность и неповторимость! Наташа очень скоро убедилась, что целью многих мужчин, причем незавуалированной хотя бы мало-мальски: «мечтаю, мол, встретить свою половинку, родственную душу», было «снять» даму для развлечений. Те даже не удосуживались хоть как-то расположить к себе претендентку, чтобы разделила с ними их плотские фантазии, считая, что гордого звания Мужчина уже достаточно! У Наташи такие «фантазеры» вызывали улыбку. И даже не презрения, а скорее жалости к их убогой «подержанности» и банальной предсказуемости.
Встретились, правда, и пара-тройка по-настоящему интересных личностей, глубоких, умных, с яркой харизмой, умеющих видеть и слышать собеседника. С такими Наталья общалась легко, с радостью, с нетерпением ожидая от них весточек. Сама писала интересные, искренние письма, с доброй самоиронией, с забавными жизненными наблюдениями, стараясь не грузить собеседников своими проблемами: ну у кого же их нет?!
Особенно душевной была переписка с Олегом, морским офицером в отставке, жившим в другом городе, на другом краю света. Он написал ей первым: оказывается, она очень напомнила Олегу его школьную любовь. «Вы так на нее похожи, Наташа, – писал он, – тот же овал, волосы, те же умные серые глаза. Только в Ваших, хоть Вы и улыбаетесь, столько печали! Наверное, Вы много пережили...»
Наташу поразило тогда, как чужой, по сути, мужчина, совсем ее не знающий, смог увидеть отзвуки ее боли и так почувствовать другого человека. Ответила, рассказав коротко о себе, по возможности не бередя свою старую рану. Больше расспрашивала нового знакомого о его юности, учебе, службе. Любопытствовать о личной жизни Наташе было неловко, но Олег сам рассказал, что был женат, есть дочь и что много лет как разведен. Жена, мол, не выдержав вечного одиночества при «живом муже», ушла. Олег писал об этом без обиды, скорей, с грустью. Наташа догадалась, как он скучает по дочери, которую жена увезла на Украину.
Общение, незаметно ставшее необходимым обоим, стало частью их жизни, скрашивая одиночество. Письма, звонки из такого далека, что обходились Олегу большущими счетами, сблизили их, придав новый смысл ежедневному бытию. Они, не пытаясь непременно обозначить словами то, что теперь их связывало, избегали, каждый по своей причине, говорить о любви. Боялись спугнуть неловким признанием только еще рождавшееся чувство, берегли его чистоту.
Через несколько месяцев Олег в телефонном разговоре сказал, что будет в ее городе проездом из командировки, и хочет заехать к Наташе, чтобы увидеть ее наконец реальную, убедиться, как он пошутил, что она не плод его фантазии. Наташа, давно вроде этого ждавшая, все-таки смутилась, испугалась даже. А вдруг та искра, которую они лелеяли, погаснет при личной встрече. Вдруг она не понравится ему. Или в нем что-то оттолкнет. Но все же, набравшись храбрости, ответила, что будет рада его видеть.
Последние дни Наташу ночами мучила бессонница. Все думала: не предает ли она память мужа, простит ли он ее увлечение другим. Наташа так изнервничалась, что сердечные капли пришлось держать всегда под рукой. Даже Лельке с трудом удавалось успокоить подругу: мол, ну не понравитесь вы друг другу, глупая, так это же не трагедия! Но Наташа, каким-то десятым чувством, внутренним чутьем уже знавшая, что Олег – ее половинка, только нашедшаяся так поздно, ждала встречи с волнением.
Ночь накануне приезда Олега Наташа и вовсе не спала. Вспоминала Игоря, их короткую, счастливую, но закончившуюся, как его полет, на самом пике, жизнь. Она бродила по квартире, перебирала то семейные фотографии, то письма Олега. Подошла к зеркалу в прихожей. Сеточка морщинок вокруг глаз, губ... «Боже, как я выгляжу! Понравлюсь ли я ему, ведь уже не молодая давно. И волосы надо было подкрасить, седина уже пробивается...» И снова мысли, вопросы: а какой он, Олег, не игра ли их отношения...
А ноги уже подкашиваются от усталости, волнения... Дожить бы до утра...
Наконец, они встретились в аэропорту. Она, бледная, с ввалившимися от бессонницы и волнения глазами, и он, спортивно-подтянутый, седоватый, с почти черными, очень живыми глазами. Они увидели другу друга в толпе прилетевших и встречающих сразу, и этот взгляд, выдавший взаимное волнение, радость, притянул их, соединив. Полуобъятие, неловкий поцелуй в щеку, нерешительность: то ли ей взять его под руку, то ли ему ее за руку... Но скоро волнение первых минут прошло, они чуть освоились, взгляды – глаза в глаза – уже не так смущали. Хотелось и смотреть, и говорить, и прикасаться, сначала будто невзначай, потом намеренно, уже смелее.
Олегу надо было уезжать на рассвете, поездом, в их распоряжении был только вечер. И короткая ночь. А им хотелось наговориться, хотя знали уже, кажется, друг о друге все. Ему – насмотреться в ее грустно-серые глаза. Ей – ощутить его тепло, его силу...
Ранним утром, еще только забрезжил рассвет, Наташа, накормив Олега завтраком, проводила его до дверей. Он не хотел, чтобы Наташа, выглядевшая немного нездоровой, с темными кругами под глазами, ехала до вокзала. «Любимая, – сказал он неожиданно для себя, нарушив незримое табу на это слово, но так естественно, – отдыхай, я позвоню тебе, как только доберусь до дома». Олег обнял Наташу, прильнул губами к ее бледным мягким губам. Она не чувствовала своего тела, будто растворилась в этом прощальном объятии, в этом поцелуе... И только ощущение полета, которое так любил ее Игорь, захватило ее...
Стук захлопнувшейся двери отдался болью в висках и груди. Наташа вернулась в комнату, легла на незаправленный диван, который, кажется, еще хранил тепло Олега, его запах. Забылась то ли мучительным сном, то ли черным провалом... Очнувшись от нестерпимой боли в сердце, нажала на телефоне кнопку быстрого набора номера сына. И слышала словно сквозь сон, как он, встревоженный звонком матери, быстро приехал, открыл дверь своим ключом. Наташа, придя в себя ненадолго, показала глазами на листочек на тумбочке с номером телефона Олега и его именем. Егор понял. Потом «скорая» гнала к больнице, разрывая тишину начинающегося дня воем сирены... каталка с ней мчалась по коридорам... медики пытались вернуть ее к жизни...
Сердце Наташи, отпустившее, наконец, прошлое, раскрывшееся для любви, не выдержало ее силы. И остановилось на взлете...
...Звонок от незнакомого человека, оказавшегося сыном Наташи, застал Олега уже дома. Егор сообщил, что его мама умерла от сердечного приступа...
История, разрывающая душу. Жизнь иногда бывает очень жестоким сценаристом, и не жалеет своих героев. А так хотелось им счастья! Аль-Феечка, рассказ прекрасный, тебе удается так строить фразы, что по ним скользишь, как по глади озера. Удачи тебе!!!!
Спасибо, Натулечка, ты меня прямо в краску ввела. Когда-то мне рассказали историю о том, как познакомились по Интернету мужчина и женщина, как полюбили друг друга, как наконец встретились, чтобы уже не расставаться, и как ее больное сердце не выдержало чувств - любви, счастья... Меня это поразило. Вот так родился этот рассказ.
Вот читаю "про жизнь".Ну что же у нас у всех за Жизнь -боль,ненужность и никакого просвета.. Ну зачем героиню убили ,я понимаю "правда жизни",но так хочется чуда.Замечательно о Любви ,благодарю!!
Галина, и правда, словно сговорились все - позитива маловато будет... Неужели всё так плохо?! Ничего, впереди такие интересные жанры, еще и порадуемся, и посмеемся. А убила героиню не я, жизнь. Хорошо хотя бы напоследок подарила любовь. Спасибо Вам!
Альфия, хочется Вас серьёзно поругать за такой финал! Ну зачем героиню убили? Несмотря на моё глубочайшее неверие в счастливый исход виртуальных романов, читая Ваш рассказ, почти смогла себя убедить, что чудеса возможны, и на тебе...
Танечка, я и рада бы оставить ее в живых, подарить счастье с найденной любовью, сделать ее здоровой, но... увы... Если бы я придумала эту историю, точно бы финал сделала позитивным, счастливым. Но история, имевшая место в действительности, к сожалению, закончилась не хеппиэндово.
Альфия, если бы после всех событий последовал хеппи энд, это был бы уже совсем другой рассказ, напоминающий голливудскую мелодраму. А в жизни, увы, так редко все кончается хеппи эндом... Вам, Альфия!
Маргариточка, как я Вам рада, дорогая моя землячка! Да, это была бы сказка, слащавая и сопливая, и вряд ли кто-то поверил бы ей. А это, увы, ЖИЗНЬ. Спасибо большое!
Альфия! Вы - мастер! И этот рассказ - до слез, до боли, до самых потайных уголков души. Каждое предложение в рассказе выписано безурпечно. У жизни свой сценарий. Мы, люди, лишь играем каждому отведенную роль. Такие истории делают нас более мудрыми.
Светочка, спасибо за ТАКОЕ прочтение - сердцем, душой. Хорошие слова, согласна с ними: "У жизни свой сценарий. Мы, люди, лишь играем каждому отведенную роль". Спасибо еще раз, дорогая!
Женщина - существо особое. Как бы хотелось, чтобы мы выдерживали полет. Рассказ понравился, но хочется , чтобы и прямая речь присутствовала: легче читать. Но, тем не менее, рассказ хорош, поздравляю, Альфия! Конец печален, но...в этом тоже жизнь, но не хочу этого конца для Наташи, не хочу! Меня взволновал рассказ.
Альфия, как светлый, несмотря на трагический финал, рассказ. Душевный, правдивый. У вас великолепный стиль изложения. И это действительно про жизнь. Удачи и вдохновения на Чемпионате.
Тронул рассказ до слез... Так все знакомо спасибо вам
Но прочитав одно предложение... захотелось поспорить - "Лет, правда, ей было еще и не так чтобы много, когда ставить крест на себе можно уже легко, без сожаления." - это когда же, в каком возрасте, на себе можно ставить крест????????? Категорически не согласна с таким построением предложения...
Наденька, давайте определим этот возраст как наступающий... после как минимум восьмидесяти пяти... Вы - истинная женщина! Помнится, видела сюжет по телевизору о "королеве патефона" Изабелле Юрьевой, которая в день своего столетия (1999 год) принимала поздравления в роскошном платье... с голой спиной. Вот это женщина! Спасибо Вам, Наденька!
Альфия, рассказ понравился, но вот тоже не согласна- не надо ставить крест на себе в любом возрасте! А так интересно и очень легко читается и воспринимается!
Танечка, спасибо большое! Танечка в определенном возрасте убивают эмоции - и даже не важно, связаны они с горем или радостью, ненавистью или любовью. Но смерть от любви, наверное, все-таки предпочтительней, если о ней вообще можно говорить в таком ракурсе.
Помочь сайту
Поздравления
Понимаю, жизнь, есть жизнь. Не предсказуема. 
тем не менее, рассказ хорош, поздравляю, Альфия! Конец печален, но...в этом тоже жизнь, но не хочу этого конца для Наташи, не хочу! Меня взволновал рассказ.
Странно,что я не откомментила этот рассказ..Он бесподобный. И окончание делает его мега-драматичным и правдивым.
