О, Париж!

Когда Ив Монтан пел: «Надежда расцветает в небе Парижа», ей казалось, что это ее надежда, что стоит только ступить на его мостовую, и она станет знаменитой и счастливой.

  - Жанна! – кричала ей мама из спальни. – Ты снова завела этого хрипатого француза! Что ты в нем нашла?

  Потом она появлялась в дверях детской, в бархатном халате и с сигаретой в руке, и начинала словесно уничтожать всю французскую современную музыку и ее исполнителей.

   Все члены их семьи испокон веков делились   на две группы: сторонников французской культуры и ее противников. И, как ни странно, почитателями ее были мужчины, а антагонистами – женщины. Единственной представительницей семьи  Ламберовых (с ударением на второй слог), которая нарушила эту традицию явилась Жанна. Она, во-первых, не стала возражать, что их фамилия – это русифицированная версия фамилии  Lembert, а, во-вторых, согласилась обучаться во французской спецшколе, успешно закончила институт иностранных языков и сейчас работала переводчицей в торговой фирме, занимавшейся импортом вин  в Россию.

  Но работа не увлекала ее, она мечтала уехать в Париж и поселиться там навсегда.  И она даже нашла способ осуществления своей мечты: выйти  замуж за француза.

 Это казалось ей совсем нетрудным делом, ведь каждый день она встречалась хотя бы с одним представителем фирм - поставщиков, и все они были молодыми и большей частью неженатыми.  Но Жанна ждала необыкновенного француза: богатого, красивого и знаменитого. Ей хотелось оказаться в высшем свете Парижа сразу, словно по мановению волшебной палочки.

 И такой случай ей, наконец, представился. 

 В тот день она пришла на работу невыспавшейся  и злой. Накануне ее пошел провожать с работы домой их менеджер по продажам Рома Шнейдер, затащил в ресторан, а потом долго и настойчиво предлагал ей выйти за него замуж и лез целоваться.  Она стукнула его по спине и нечаянно зацепила очки, которые упали и разбились. Рома  без них ничего не видел, к тому же был очень пьян, и она провозилась с ним до полуночи, пока не доставила   домой и не сдала его мамочке, которая вместо  благодарности обозвала ее нехорошим словом. А когда она добралась домой, ее собственная мама принялась доказывать ей, что пора  найти себе серьезного мужчину и обзавестись семьей. Услышав ее взволнованную речь, из спальни вышел отец и подключился к беседе, поэтому Жанна легла спать чуть ли не утром.

  Она надеялась, что следующим днем работы будет немного, но стоило ей сесть за свой стол и достать зеркальце, чтобы привести себя в порядок, как щелкнул динамик внутренней связи и голос секретарши ее шефа строго сказал:

  - Жанна Анатольевна, вас ждут в кабинете Аслана Гейдаровича.

  В этот кабинет ее вызывали редко, так как Аслан Гейдарович Муталибов был генеральным директором их компании и прекрасно владел английским языком, что позволяло ему общаться со всеми поставщиками без переводчиков.

  Когда она  вошла в кабинет, ей навстречу встал высокий мужчина  в безупречном котюме,  явно от кутюр самого высокого  пошиба, с золотыми часами на запястье. Это было первое, что ей бросилось в глаза: костюм и часы.  Потом она обратила внимание на его внешность: он был высок, моложав, но с ранней   сединой на висках. И что ее особенно поразило, это ослепительно  голубые глаза, которые  очень редко встречаются у брюнетов.

  Аслан Гейдарович, который был вынужден последовать  примеру посетителя и  встать при появлении дамы, представил его:

  - Жанна Анатольевна, я хочу познакомить вас с  владельцем  одной из крупнейших винодельческих  фирм  Франции, которая с сегодняшнего  дня будет нашим поставщиком. Его зовут месье Клод де Ла-Моль.

  Жанна изобразила легкий реверанс и представилась:

- Мадмуазель Жанна Ламберова.

Француз в ответ на это широко улыбнулся и поцеловал её руку.

  - Мы уже решили с ним все наши вопросы, - продолжал между тем генеральный директор,  - но месье де Ла-Моль  попросил меня, чтобы мы помогли ему познакомиться с Москвой, так как он приехал к нам впервые. Лучше вашей кандидатуры для этого я ему предложить не мог. Коренная москвичка, наша лучшая переводчица с французского и … очаровательная девушка.

  Таких комплиментов от своего высшего начальства Жанна еще не слышала, поэтому, несмотря на свое разобранное состояние, улыбнулась и поблагодарила по-французски:  

  - Merci, monsieur le directeur!

  И краешком глаза она заметила, что ее клиент тоже улыбнулся и взглянул на неё внимательно и благосклонно.

  Они вышли из многоэтажного офиса компании в жару и духоту улицы,  запруженной автомобилями, и Жанна сразу же приступила к выполнению своих обязанностей:

  - Об истории Москвы я расскажу вам по пути к одному из экскурсионных объектов, который вы выберете сами; Кремль, Третьяковская галерея, Музей изобразительных искусств имени Пушкина, Старый Арбат. Я думаю, что вы знаете об этих достопримечательных местах нашей столицы хотя бы понаслышке. Итак?

  Месье Ла-Моль снова улыбнулся,  и Жанна отметила, что у него очень красивая улыбка.

  - Я очень хотел  бы побывать сейчас во всех местах, которые вы назвали, - сказал он. – Тем более, что я много читал о них и знаю их отнюдь  не понаслышке. Но я не только ваш клиент, но  и очень наблюдательный кавалер, который видит, что его дама едва стоит на ногах от усталости. Поэтому мы сейчас поедем за город, найдем там ресторан в лесу, желательно,  у реки или озера, позавтракаем там, а потом, оценив наши физические возможности, уже будем думать об экскурсии. Вы согласны?

 - Да, согласна. Я знаю такое место не так уж далеко от центра.  Я сейчас вызову  из нашего гаража машину, и через пять минут мы будем на пути к этому ресторану.

  Машину начальство выделило высшего класса с  прекрасным водителем, который, избежав каким-то чудом пробок, довольно быстро доставил их на лесную поляну с рестораном у пруда. 

  - Я прошу вас заказать для меня русское блюдо на ваш вкус, - попросил Жанну клиент. – Достаточно легким для завтрака, но и достаточно калорийным, так как время завтрака уже прошло. Я совсем не знаю русской кухни, и от вас будет зависеть мое отношение к ней в будущем.

Де Ла-Моль говорил это с улыбкой, но у Жанны сразу сложилось ощущение, что он не шутит.

   За время своей работы она привыкла реагировать на просьбы и требования  своих клиентов быстро и без колебаний. На ее взгляд, это должно было подчеркнуть ее компетентность и авторитет. И на  этот  раз она, почти не заглядывая в меню, заказала ему блинчики с  икрой и чай на травах  с медом, а для себя – кофе с круассаном.

  -  У вас интересная фамилия, - сказал он, когда официант, приняв заказ, отошел от их столика. – Я слышу в ней что-то французское.

  - А она и есть французская, -  безучастно к его интересу ответила Жанна. – Мои далекие предки были французами по фамилии  Lembert или даже   D’Lembert,  а как они попали в Россию, уже много лет пытается узнать мой отец, но, к сожалению, безуспешно.

  - О! – воскликнул француз. – В таком случае, вы можете быть родственниками великого Д’Ламбера! Вы, конечно же, знаете, кем он был для Франции и всего мира!

  -  Если он  не является производителем знаменитого сыра, то не знаю.

   Де Ла-Моль рассмеялся:

  - Однако, вы не любопытны! Носить фамилию  Жана Лерона  Д’Ламбера и не знать, кто это такой – верх равнодушия к истории своего рода! Это великий ученый – энциклопедист, прославивший Францию многими научными открытиями. Его имя стоит рядом с именем вашего ученого Ломоносова, которого, поверьте, во Франции знает каждый школьник.

Жанна всегда относилась легко к разного рода нравоучениям, тем более от людей,  которые отвлекались от основного предмета ее работы, и ответила де Ла-Молю смиренно и грустно:

  - Вы правы, месье. Эта суетная работа совершенно не оставляет нам времени для интересов.

  Видимо, эти слова и тон, которым они были произнесены, вызвали у француза какие-то чисто человеческие чувства, потому что неожиданно прервал свою пылкую назидательную речь и посмотрел на Жанну с участием.

  В это время принесли еду, и  для него пришла пора впервые насладиться русской кухней и восхититься ею. Он никак не мог понять, как переводчица могла жевать эти мерзкие круассаны, запивая их растворимым кофе, когда на  свете есть блинчики с икрой и чай, пахнущий летним лугом. Он сказал, что обед и ужин для него тоже будет заказывать Жанна,  с чем она благосклонно согласилась, хотя в глубине души надеялась, что ужинать будет дома, отдыхая от этого занудливого типа.

  А тут черт дернул ее задать ему вопрос, после которого она утвердилась в своем мнении о нем как о человеке с одной навязчивой идеей.

-  Скажите, месье, -   спросила она, изображая задумчивую заинтересованность, - а  вы хорошо знаете историю своего рода? Мне кажется, я где-то встречала эту фамилию: де Ла-Моль … По-моему, даже маркиз де Ла-Моль …

 -  Конечно же! – воскликнул француз. – Вы не могли ее не встретить, изучая нашу литературу! Еще в школе вы должны были  познакомиться с творчеством нашего великого писателя Стендаля и вы, я уверен, читали его великолепный роман «Красное и черное» . Неужели вы забыли, что главную героиню там звали  Матильдой де Ла-Моль?    Она раз в год носила траур в честь Бонифаса де Ла-Моль, предка семьи, который являлся возлюбленным самой королевы Маргариты Наваррской. Его обезглавили на Гревской площади в 1574 году. По легенде, королева попросила голову своего возлюбленного у палача и похоронила ее собственноручно в часовне.   И то же самое Матильда делает с головой Жюльена Сореля, когда его казнят за убийство госпожи де Реналь. Вы помните это?

  Жанна помнила, но очень смутно. Романа она вообще не читала, а если и читала, то только в кратком пересказе Интернета.   В ее голове всплыл сериал с Николаем  Ерёменко, актёром, который ей очень нравился и как мужчина. Он играл в фильме  молодого человека по имени Жюльен Сорель. Но чтобы его там казнили, такое в ее памяти не задержалось.  Наверное, она не смотрела последнюю серию.    

  Но об этом она своему клиенту не сказала.

  - Давайте пройдемся по парку, - предложила она, - и обсудим нашу дальнейшую экскурсию. Чтобы вы смогли расслабиться и сосредоточиться только на восприятии прекрасного, я предлагаю забыть все дела и внимательно слушать меня. 

  Клод с оживлением согласился, но она заметила, что он стал смотреть на нее с неким сожалением, как смотрят на маленькую девочку, не выучившую урок.

  Жанна была очень импульсивной девушкой, чтобы терпеть такое, и решила доказать, что незнание Стендаля с его Сорелями и маркизами де Ла-Моль не доказывает её ограниченности или даже невежества.

  И она провела экскурсию  для Клода де Ла-Моля на таком уровне, что тот был повержен и разбит.

  - О-ла-ла! - сказал он, когда через два часа она остановила машину у его отеля. – Это было великолепно! У меня был личный гид, который показывал мне Рим. Лучшие экскурсоводы водили меня по Лондону, Пекину и Тадж-Махалу. Но ничего подобного, по сравнению с сегодняшним  днем я не испытывал. Вы экскурсовод от рождения! Неужели вам больше нравятся эти деловые засушенные переговоры о количестве и качестве бургундского, поставляемого в вашу страну?

  Жанна не стала терять времени, чтобы объяснить очарованному ею страннику, что, учась в институте,  она работала гидом все каникулы и целый год после его окончания. Но зарплата, которую ей предложили в фирме, была вдвое выше, и она не колебалась ни секунды, когда ей предложили работать там.

  Говорить же о том, что высокий уровень ее мастерства на поприще экскурсовода зависел еще от огромной любви к своему городу, она посчитала излишним.

  Единственно, что она сделала, чтобы эта экскурсия понравилась именно ему, Клоду де Ла-Молю, было стремление вспомнить всех французов, побывавших в Москве, и события, связанные с ними.  

  Она сделала остановку на Поклонной горе, с высоты которой Наполеон впервые увидел всю Москву, а в Кремле она показала Клоду дворец, где жил император и откуда он наблюдал за московским пожаром. Этого просвещенный французский виноторговец, к своему стыду, не знал и был поражен собственным невежеством.    

  А когда она вдруг вспомнила, что его любимый Стендаль тоже находился в то время в Москве, занимая довольно высокий пост в интендантстве французской армии под своим настоящим именем Анри Бейль,  Клод увидел в ней настоящего знатока Франции, в чем два часа тому назад очень сомневался.

  На следующий день её снова вызвали в кабинет босса. 

  Аслан Гейдарович был доволен и улыбчив. Но говорил только Клод де Ла-Моль.

  Он подошел к Жанне, поцеловал ее руку и взволнованно произнес:

  - Восхитительная мадмуазель Ламбер! У меня нет слов, чтобы выразить свое удовольствие от общения с вами. Поэтому я решил отблагодарить вас другим путем. Я попросил месье Муталибова предоставить вам двухнедельный отпуск и оплатил  тур в Париж, где, как я узнал, вы еще не бывали. В этом пакете билеты на самолет и все другие документы для поездки. Вам ни о чем беспокоиться не надо. В Париже вы будете жить в лучшем отеле, а обслуживать вас будут самые компетентные экскурсоводы Франции. Единственно о чём я прошу вас, это не отвергать мой подарок, сделанный от чистого сердца.

  Жанна покраснела, присела в реверансе и тихо произнесла:

  - Мерси, месье…

   Шел третий день её пребывания в Париже. Она только что вернулась с экскурсии в Версаль, приняла ванну и собиралась спуститься в ресторан на ужин, когда на журнальном столике затренькал стационарный  телефон.

  Звонила мама. Она уже знала, что все разговоры по этому телефону оплачены, и Жанна сразу настроилась на долгую беседу.

  - Ну, как ты там, доченька? – защебетала она. – Где была сегодня? С кем?

  - Была в Версале, - устало ответила Жанна. – Одна. С личным гидом. Его зовут Жан. Фамилии не знаю. Ему лет пятьдесят пять. Приятной наружности мужчина, седой.

  - Ну, а как Версаль?

  - Очень красиво. Стерильно чисто. Деревья и кустарник подстрижены по ранжиру. Здесь жили короли Франции. Всех не запомнила. В памяти остались Людовик XIII,  Людовик XV  и Людовик XVI. По стилям мебели. А, вообще-то, скучно. Как и вчера в Лувре.   Известное не интересно, новое утомляет. Так его много. Завтра у меня экскурсия на Монмартр. Может, там будет не так скучно. Все-таки, тамошние художники - это живые люди, с которыми можно пообщаться, и они не будут объяснять тебе, к какому течению в живописи принадлежат и в какой манере пишут. К тому же, там, говорят, много чудесных ресторанчиков,  посещение которых входят в программу экскурсии.

 - Ну, а что твой ухажер? Вы с ним видитесь?

 - Мама, ну, какой он мне ухажер? Бизнесмен, которому понравилась моя экскурсия по Москве, купил мне тур в Париж, за что ему, конечно, большое спасибо. И всё! И живет он не здесь, а где-то в Бургундии. Позавчера он звонил мне и предлагал посмотреть его виноградники и винодельни, но я сказала, что насмотрелась на них у нас, когда меня посылали на Кубань осваивать техническую лексику. По-моему, он обиделся…

  - Мне всегда нравилось, что ты у нас такая честная: прямо говоришь, о чем думаешь… Но, доченька, это не тот случай, когда надо быть такой прямой. Ведь тебе уже давно замуж пора, а этот француз, по-моему, прекрасная для тебя пара.

  Жанна так не думала. Ей нравился Клод своим положением в обществе и  внешностью, но что-то мешало ей серьезно  заняться его, как она любила выражаться, охмурением. И это «что-то» было в ней самой.

  Две недели пролетели быстро. За это время она не испытала никаких эмоциональных и физических потрясений, разве что всего один лишь раз у нее захватило дух, когда она поднялась на Эйфелеву башню и увидела далеко внизу крыши парижских домов, о которых пел Ив Монтан.

 В аэропорт Орли ее доставило заранее оплаченное такси. Шел дождь, по серому небу скользили огромные тёмные тени аэробусов, и даже объявления по радио звучали как-то уныло и безнадёжно. Впервые за всё время пребывания в Париже ей захотелось увидеть Клода. Хотя бы для того, чтобы сказать ему спасибо. Но он не появился.  Жанна подумала, а не позвонить ли ему, но тут же эта мысль показалась ей глупой и скучной.

  Она вышла на работу на следующий день после прилета. Уже в вестибюле на нее набросились девчонки из ее отдела, которым хотелось узнать о ее впечатлениях от Парижа. Она отвечала всем честно: было скучно  и утомительно.

  Ей не верили, даже обижались на ее высокомерие: как так, все говорят, что Париж – это праздник, который всегда с тобой, а она умничает, ставит себя выше всех…

  И только одна начальница  их отдела, седая женщина с молодыми глазами,   поняла ее. Когда в их кабинете разыгрался уже настоящий сыр – бор по поводу жанниных парижских впечатлений, она  подошла к огромному открытому окну,  закурила длинную коричневую сигарету и хрипло произнесла:

   - «Мы ленивы и не любопытны»… Кто это сказал?

  Никто не отозвался.

  - Что и требовалось доказать, - усмехнулась женщина. – Это сказал Александр Сергеевич Пушкин. О каждом из нас …

  Жанна вышла замуж через два года. За португальского виноторговца по имени Педро  Феррейра. Теперь, согласно законам этой страны, ее полное имя звучало очень красиво: Жанна Ламбер  Феррейра.

  Муж ее был настоящим мачо: высокий, сильный  и черноволосый. К тому же он был богат, несмотря на свою расточительность. Сразу после свадьбы он купил для Жанны  роскошный «Кадиллак» и виллу на Азорах.  Ему очень понравилась мама Жанны: своей нехитрой житейской рассудительностью и еще тем, что на свадьбе она пила только португальское вино. Когда он спросил ее, почему, она ответила:

-  А потому, что ваше вино попроще французского и подушистее нашего.

  Жанну муж боготворил, прислушиваясь к каждому ее слову.

  Впрочем, слов этих было совсем немного. Жанна  говорила с ним  только о делах домашних, обсуждая дизайн новых помещений или просила денег на покупку нужных ей вещей.

  Один раз в три месяца она задавала ему один и тот же вопрос:

  - Ты летишь со мной в Москву?

  Это означало, что она соскучилась по родине и хочет встретиться с друзьями.

  Педро охотно отпускал ее, но сам на ее вопрос всегда отвечал: «Нет, не лечу».

  Он не любил Москву за шум и обилие памятников.

  - У вас было очень  много великих людей, - говорил он. – Неужели они ничего не могли сделать, чтобы в Москве не было пробок?