Звезды

"У тебя впереди вся ночь, - полушепотом таким, какой используют лишь для озвучивания вещей сакральных и священных, твердил мой внутренний голос, - смотри какое небо!". Я покорно подняла вверх глаза и с робким благоговением затаила дыхание. "Звезды! Боже, какие чудесные звезды! Крупицы чистейшего белого хрусталя, разбросанные по иссиня-черной бархатной ткани небосвода..." Лишь столь прекрасные, столь холодные и далекие звезды могли казаться такими близкими и родными. На мгновение я снова почувствовала счастье. На одну долю секунды шум и грохот поезда, завывания промозглого ветра, кашель несчастных узников и далекий хохот надзирателей стихли, позволив воспоминаниям прошлого окутать меня теплым пледом.

Я помнила эти звезды. Они были всюду вокруг меня. Наше утро начинали звезды, нарисованные младшим братиком, который тыкал своим шедевром мне в нос, когда я еще не успела открыть глаза. Звездами горели глаза сестрицы Рахиль, получившей свой первый букет от мальчика… Роса на этих чудных полевых цветах сверкала той же чистой красотой, как и ночные светила. На голове большой коричневой коровы нашей доброй соседки располагалась большое белое пятно. Да, даже корова была звездной. Каждый день старший братец уводил ее и другой скот на поле, а по их возвращению покореженные железные ведра наполнялись молоком столь же белоснежным, как млечный путь. В черные длинные косы я вплетала серебренного цвета ленту, а моим любимым платьем было темно-синее в белый горошек. Когда приходила ночь, деревня вспыхивала десятками огоньков, видневшимися из окон маленьких одноэтажных домишек. Издали поселение походило на небольшую колонию красных небесных светил, обустроившихся рядом с резвой речкой и огромным океаном поля. А когда все затихало, и свет людей угасал, можно было выглянуть на улицу и окунутся в невероятную бездну бесконечности. Самые красивые и самые желанные бриллианты горят на небе. Но, к счастью, их никто не сможет купить. Пожалуй, звезды – единственная в этом мире вещь, которая принадлежит всем и при этом никому…  

Звезды были пришиты к военной форме брата и отца, красная звезда красовалась на поезде, навсегда увезшим их в далекие дали, где они, вероятно сложили головы под алым знаменем страны. Быть может, кто-то из них еще вернется домой… Но, боюсь, там их встретит пепелище и пустота.

Так странно… Когда происходит автоматная очередь из дула оружия вылетают холодные яркие искры, издали они кажутся такими же, как ночные светила, однако мне не хотелось бы сравнивать их и сопоставлять. Между ними огромная разница – разница между созерцателями и разрушителями.

Небо над гетто другое – его закутывают серые облака, походящие на сажу. Оттого последние в моей жизни светила были звездами Давида, нашитыми на наши одежды.

«У тебя впереди вся ночь», - вновь раздался внутренний голос, невольно возвращая меня обратно в грузовой поезд, до отвалу набитый мусором: стариками, больными, детьми и женщинами. Одно-единственное окошечко под потолком открывало вид на раскинувшийся под железнодорожным мостом пруд. Мы проезжали через него, а потом, как удалось мне различить в тусклом свете ночного неба, огибали (дорога проходила практически по берегу). На той стороне виднелись огни фонарей, подвешенных на колючий забор, вышки и громоздкие здания с черными длинными трубами. Тот свет отражался в водной глади, создавая иллюзию единства неба и земли. «Гляди на звезды! – скомандовала я сама себе, - они горели над твоим домом… А огни, отражающиеся на поверхности пруда – звезды твоей скорой смерти». Этой ночью я не собиралась спать, нет. Только не сегодня, завтра. Завтра я засну навсегда.

Все небо усеялось далекими фонарями, я глядела на них и поражалась тому, как много звезд было в моей жизни.