Помочь сайту
Поздравления
ПЯТАЯ СТРАЖА - 9
С Е Н Т Я Б Р Ь
1 сентября.
Конкретно Хармс:
«Пушкин любил кидаться камнями. Как увидит камни, так и начинает ими кидаться. Иногда так разойдётся, что стоит весь красный, руками машет, камнями кидается, просто ужас!»
2 сентября.
Окололитературное объединение «Стоки».
Любовь к родному государству торжествует за счёт любви к человеку.
Их графоманские рукописи и в огне не горят, и в дерьме не тонут.
Эти зловредные агрессивные старухи – с пыльными париками.
Чмо педальные с тракторного завода…
…ещё советские картонные папки с тесёмками выдавали пишущих членов, так сказать, литобъединения.
Стареющие графоманы и графоманки.
Лысые.
Беззубые.
Больные.
Активные.
Агрессивные.
Бывшие члены парткомов и профкомов.
С ярко выраженной гражданской позицией…
В пыльных крашенных париках.
В беретах (60-х годов прошлого столетия) a`la Мурзилка.
В соломенных шляпках.
И нет нужды не давать им думать – об этом позаботилась сама природа.
Вот они все. Старые, сморщенные жизнью души…
Когда-то вся эта орава была армией советских литераторов-любителей, и значит, сейчас R воочию видел то, что осталось после похода длиною в целую жизнь: инвалидов, калек, оборванцев, жалкий сброд, остатки великого ополчения.
И что им оставалось делать?
Коллективный сборник литобъединения «Стоки»…
…и вся эта орава полусумасшедших стариков и старух обретёт тексты, впервые в жизни набранные типографским способом.
Сто авторов.
Книга, разумеется, будет тонюсенькая, как бумажный блин.
Будет издана карманным тиражом (для внутреннего употребления).
На правах рукописи.
Она будет набрана мелким-мелким шрифтом.
Будет издана и тут же забыта, не продающаяся и рыхлая, с разлетающимися страницами, распадающаяся, сыпкая, как пересохшая глина.
Как холмик земли – братская могила членам окололитературного объединения, трудно дожившим до наших дней…
«Графоманы… Остеопаты духа…» – зовёт их Раевский с циничной ухмылкой чистого
образованного зла... И своим долгом перед человеческой расой мнит уничтожение их, прежде чем они смогут любыми средствами, находившимися в их распоряжении продлить свой род...
И всё равно счастье. Что там говорить! Как сияли их лица!..
R – интеллигентный хулиган.
Типа постмодернист.
Любит постебаться.
R к ним не ходок. Разве что поприкалываться.
А что будет с ним – когда он сам войдёт в их возраст?
Что он сам будет делать?
Сидеть сиднем в своей комнатке, прикованным к своему креслу, не в силах пошевельнуться, а в силах только вращать глазами, бормотать что-то невразумительное и пускать слюни, но, увы, не имея возможности произнести ничего вразумительного?
Из R мог бы получиться отменный старик – могучий дед, окружённый трепетными поклонницами и многочисленными внуками и правнуками.
В конце концов, все мы, живущие на этой земле, повара.
Все делаем (если делаем что-то) пищу. Одни – для души, другие – для всего остального.
Кто-то делает вкусную и здоровую пищу.
А кто-то – суррогат.
А кто-то – ядовитую и опасную.
И что тут понимать – понятнее не бывает:
один кормит,
другой как бы кормит,
а третий травит.
И какая тут может быть «уравниловка» (равное уважение) – между теми, кто роет колодцы, и теми, кто их отравляет?!
Подавленный человек ищет утешения в опьянении. Но опьянение может быть вызвано и хорошим вином и плохим. Хорошее вино помогает ему достичь физического экстаза и заставит забыть о подавленности, а плохое вино ещё более усугубит его положение. То же самое можно сказать и о душевном вине: чистое вино помогает ученику достичь ступени подлинного созерцания истины, но если в нём есть примеси, оно отбросит его назад и лишит его даже того, чем он уже владел...
…только представьте себе, как маленький мальчик Нерон внимательно слушает рассказ Сенеки о пожаре Александрийской библиотеки.
Как эта маленькая тварь (рождённая от матери блудницы) в своём воспалённом мозгу мысленно представляет – любуется горой из нескончаемых свитков, рукописных книг, тяжёлых фолиантов, из древнеегипетского папируса, азиатского бамбука, телячьей кожи, вощёного пергамента и рисовой бумаги, которая, брызжа огнём, треща и оживая до неправдоподобия, совершает свою последнюю попытку взлететь, а потом, взметнувшись огненным фонтаном, вдруг разом обрушивается.
Нерон решает (и записывает это в своем дневнике) позднее, когда он вырастет, ещё раз вернуться к идее Большого Пожара: он построит гигантскую гору из рукописей, которая беспрерывно горит, но никогда не сгорает – нет, она вечно, по самой природе своей, апокалипсической и декоративной одновременно, горит, полыхает и стреляет искрами…
Спустя почти две тысячи лет после публичного сожжения Рима со всеми гомерами и вергилиями, после пожара, который (как видим мы из истории) зажёг в смышлёной головке Нерона не один запальный шнур, породив в ней крохотное, но неугасимое пламя графоманской поэзии – R чётко понял, что автор – всегда жертва обстоятельств.
Творчество нельзя выбирать – другое дело, если оно само тебя выбрало…
3 сентября.
Шамиль (4 года).
Рисует короля с оттопыренными ушами.
– Это Чебурашка? – спросил R.
– Нет. Это король…
– А что у него уши так оттопырены?
– Папа, это потому что у него корона постоянно на уши съезжает…
4 сентября.
«Сказка пустыни».
Суфийская притча.
Журчащий ручей достиг пустыни и понял, что не сможет пересечь её. Вода все быстрее и быстрее исчезала в зыбучих песках.
Ручей сказал вслух: «Моя цель в том, чтобы пересечь пустыню, но я не знаю, как это сделать».
Голос пустыни ответил ему на тайном языке природы: «Ты можешь перебраться через пески так же, как это делает ветер».
«Но каждый раз, когда я пытался это сделать, меня поглощал песок, и даже если я бросался на него, я проходил очень немного».
«Ветер не бросается на песок».
«Но ветер может летать, а я не могу».
«Ты ничего не понял, ведь пытаться лететь самому бессмысленно. Позволь ветру перенести себя через пески».
«Но как я могу это сделать?»
«Позволь ему поглотить тебя».
Ручей возразил пустыне, сказав, что не желает терять свою индивидуальность, согласившись на это. Ведь если это случится, он может совсем исчезнуть.
Пустыня сказала, что его рассуждения подчиняются законам логики, но не имеют ничего общего с реальностью.
Ветер, поглотивший влагу, переносит её через пустыню, а потом позволяет ей выпадать в виде дождя, который, в свою очередь, опять станет ручьём.
Ручей спросил, как можно убедиться в том, что это правда.
«Это действительно так, и ты должен поверить этому, иначе песок засосёт тебя, и через несколько лет ты превратишься в болото».
«Но если это так, останусь я таким же ручьём, как и сейчас?»
«Ты в любом случае не сможешь остаться таким же. У тебя нет выбора, это только кажется, что он есть. Ветер перенесет лучшую твою часть – сущность. Когда ты снова станешь ручьём и побежишь по горам, которые находятся за пустыней, люди могут называть тебя другим именем, но сам ты будешь знать, что ты остался тем же. Сейчас ты называешь себя какой-то речкой только потому, что ты и сам не знаешь, какая именно часть тела является твоей сущностью».
Итак, ручей пересёк пустыню на плечах доброго ветра, который медленно и осторожно поднял его вверх, а потом мягко опустил на вершине горы в далёкой стране.
Ручей сказал: «Теперь я познал свою истинную сущность».
Но у ручья остался один вопрос, который он задал вслух, когда снова отправился в путь: «Почему я сам не смог дойти до этого, почему пустыня должна была подсказать мне? Что произошло, если бы я не послушался её?»
Вдруг к ручью обратился тоненький голос одной из песчинок: «Об этом знает только пустыня, потому что она уже видела это, более того, она простирается от реки и до гор. Пустыня является связующим звеном между ними и, как всё остальное, выполняет свои функции. На песке пустыни записано, как ручей жизни должен продолжить своё путешествие».
* * *
Наступило время безвременья.
Время, которое не хочет умирать.
Время, перепутавшее себя с вечностью.
И в этом его главное заблуждение…
5 сентября.
Эти письмена писались фрагментами фрески, фрагментами флорентийской мозаики…
В эRовском детстве в моде были самотканные половики и лоскутные одеяла.
Акыны пели свои акынские песни: то, что вижу – то и пою.
Одна палка, два струна – я хозяин вся страна…
R был хозяином.
Эти тексты не писались, они выпевались, как песня акына – на одном вдохе и на одном выдохе.
Рассказы – Распутина «Уроки французского» и «Белый пароход» Айтматова – были написаны о детстве R. Фильмы по этим рассказам – были равновеликими и равнозначными.
Произрастая в степях Чуйской долины, словно дикорастущая конопля, R мечтал стать моряком – капитаном дальнего плаванья и говорить с прононсом по-французски…
Роман R – подводная лодка, субмарина, глиняный батискаф. Роман един, а части его, как отсеки – автономны. Как каракалпаки.
За всем этим проступает странная картина мира, тотально одушевлённого и разъятого на части, каждая из которых важна сама по себе, каждая полна самостоятельной жизни.
Морские братья R из Екатеринбурга вышли в подводное плаванье в «Наутилус помпилиусе» и пели свои акынские песни – они доходили до R из океанских глубин, словно музыка и голоса огромных синих китов.
«Машина времени» выплывала из Москва-реки. Но Макар не выдержал, и когда ему стало не хватать глубины – он, несмотря на свою гурманность, превратился в амфибию –
стал дайвером.
В это же время в Питере великий мастер Б. Г. стал гребнем новой растаманской волны в своём «Аквариуме» и искал глубину в гранёном стакане, а его «Беломор-бульбулятор» напоминал дыхательную трубку акваланга…
Все слышали поступь истории, но не знали, куда спрятаться, чтобы не быть раздавленными…
Все выплывали по-своему.
И флаг всем в руки…
Каждому светил свой александрийский маяк, каждый эмигрировал в свою Александрию,
в свою банановую страну (пример эмиграции в самого себя), в свою Внутреннюю Монголию, где палочками из тростника дописывали свою александрийскую библиотеку, каждый – свою глиняную книгу, каждый – на свою полку…
R был жертвой сцепления случайностей, как и все мы…
В то время, когда создавались финансовые воздушные пирамиды и демократические эмираты, когда империя благополучно разваливалась на куски, словно «Титаник» – R приник к корням своих ферганских вековых чинар.
Как глубоки корни деревьев, вынужденных по приговору родиться и умереть на одном месте…
А в златоглавой лужковской Москве выплыл в безбрежные просторы Интернета виртуальный проект полномочного александрийского представителя Даниила Кислова
(для своих – Даник) – «Фергана. Ру».
Привет тебе, Данник!
Из города, которого нет…
Из бывшей окраины империи, которой уже нет…
Привет тебе из самой Средней Азии в мире…
Привет тебе, пророк Даниил, от всех караван-сараев Великого Шёлкового Пути…
Ты выплыл – счастливого тебе плавания!
Семь футов тебе под килем!
Привет тебе, полуостров Крым!
Привет тебе из Центральной Азии…
Привет вам всем – Нурфет Мурахас и Энвер Изетов, Шура Аджиумерова и Гульнара Абиева, Мамут Чурлу и Айдер Ильясов…
Привет вам всем, представители и послы крымской татаритарности…
А в Хельсинки выплывает Хамдам Закиров, риштанский мальчик – красивый до неприличия – как и его стихи, красивый изнеженно восточной красотой…
Ау, белотелые финские тёлки с бледноголубыми очами…
Атас, горячие финские парни, точите свои финские ножички…
Мой брат, Жан Клод Хамдам, если будет туго – передай привет от R финским татарам –
их там много – они помогут! Расскажи нашей пятой колонне, что R видел тебя последний
раз в Фергане, и ты был одет тогда в мечту его детства – чёрный морской бушлат, а на золотых пуговицах его блестели якоря…
Данник и Жан Клод Хамдам, поразившие R своим новозаветным обликом…
Этот роман выходил в плаванье частями – отсеками. В определённой точке (отсчёта?) они должны были встретиться, воссоединиться. В одно целое, в одну книгу. В одну подводную лодку. В один глиняный ковчег.
«ARK». Подлодка, залёгшая на дно, а вокруг скользят глубоководные рыбы, черней черноты, а их не видно, а воздуха не хватает…
Этот долгосрочный проект почти удался – не все отсеки дошли до места встречи. До порта приписки. Один отсек рассыпался в типографском наборе из-за бездарной глупости цензуры. Другой – по пьяной глупости капитана уплыл в дипломате вместе с документами, лекарствами и деньгами в неизвестной машине (марка «Тико») белого цвета в направлении: Ташкент – Андижан. И там затонул, потерялся, исчез…
И, тем не менее, долгожданная встреча состоялась.
Отсюда «ARK»:
1) Автономная Республика Крым.
2) Ноев ковчег, наше морское судно, наше спасение (англ.).
3) Бастион, цитадель, внутренняя крепость восточного города, внутренняя крепость восточного человека (фарси)…
4) Литературно-художественно-музыкально-коммунальное сообщество.
5) Обмен энергией, любовью и радостью.
6) Литература, воплощённая в жизнь.
7) Альманах настоящей внутренней мифологии.
8) Не просто проект, а образ жизни. Открытый образ жизни для любого желающего, если ему подходит «Ark», а «Ark» не противоречит ему…
9) Прогресс истории в прогрессе личности человека.
6 сентября.
«Дневник провинциала R в Европе».
Картины реалий.
Психологически-этнографический портрет-отчёт, путёвые заметки резидента татарской контрразведки R.
Мониторинг Евросоюза.
Перед этим R получил инструктаж в Татарском Культурном Центре.
Оригинальная форма интервью.
Называется «Горячий стул».
На все вопросы надо отвечать, не задумываясь, т.к. вопросы задают литературоведы в штатском:
– Ты не татарин, ты – узбек. Сам себе бек. Никого не слушаешь. Выслушай хотя бы нас. Выдержишь ли? Подумай.
– Так я сейчас чем занимаюсь?
– И чем же?
– Думаю…
– R, тебе страшно, когда ты читаешь триллеры?
– Страшно? Да, страшновато, особенно когда паршиво написано…
И, наконец – R в Европе.
Уважаемые сэры и сэрихи!
R – в Европе.
Три стены книг, во всю четвёртую – окно.
Трубочный табак мистера R издаёт английское благоухание.
Шопенгауэр ярится между другими авторами, потому что Шопенгауэр...
Компьютер (плоский) на массивном, красного дерева, столе. Антикварное кресло коричневой кожи. За ним – картина маслом: огромный портрет мистера R в молодости. Вдоль стола – старинные венские стулья. Руки на кожаных подлокотниках не знают, куда себя деть, что делать. Кабинет – супер. Писать нечего…
Страна, родина, читай мистера R…
Жизнь, полная оборонительной враждебности, осталась позади. В Европе было что-то нереальное. Что-то, напоминающее идею загробной жизни. То есть можно было попытаться начать всё сначала. Избавиться от бремени прошлого. Господдержка кончилась – переходим на самопал…
И последствий ни для кого не было – всё равно R был сактирован подчистую и не принадлежал в тот момент ни одному земному ведомству.
Андеграунд – подсознание общества…
Русский поэт татарской национальности. Брутальный монстр тюркской литературы. Напрочь лишённый интеллектуального снобизма. Язвительный лирик с непобедимым чувством здравого юмора. Нестареющий мальчик. Вечный ребёнок. Можно оставаться ребёнком даже вопреки костюму 52 размера…
Взгляд уверенный, плечи широкие, задний карман оттопыривается – идёт по стопам Радищева (кстати, тоже татарина!). Мистер R, если вам убрать излишки морды лица – то с такой внешностью вы не можете не быть главным лирическим героем!
Короче – поэт на свободе.
Зрелище эффектное и весьма убедительное. Некоторых аборигенов оно даже слегка отпугивает. Каждый раз у R – нулевой вариант по актуальной нужде.
Легенда: у него нет ни прошлого, ни будущего…
Кто-то питается сырым мясом, кто-то питается чужими идеями (мыслями). Шеспир, Ронсар, Байрон, Гёте, Гейне, Шиллер и т. д. – великие европейские компиляторы татарского народного творчества. R пишет по факту:
Задание №1 – добыть доказательства.
Задание №2 – вернуть татарскому народу.
И ещё: (но это уже личное!) почему развалили Советский Союз и тут же соорудили
Евросоюз?! Кто хотел сделать из R еду?!
Есть ярость красивая, а есть ярость некрасивая.
Так вот – R захлестнула некрасивая ярость.
И R взял себе на вооружение АКМ – Анти-Кризисные Меры…
Манера разговора при сборе материала (информации):
Кто не говорит – тот слушает, а кто слушает – тот слушается.
Когда R не знает, что ответить, что говорить, он говорит: «Да…»
R не разговаривает, а только поддерживает разговор.
А у него на это в арсенале всего несколько фраз типа:
1) Цены себе назначить не могут.
2) Те же яйца, только вид сбоку (типа МТС).
3) Не надо решать 100 задач 1 способом, надо решить 1 задачу, но 100 способами.
4) Чё нарисуем – то и будет.
5) Каждая накладка имеет свою фамилию, имя и отчество.
6) В жизни есть такие вещи, ради которых можно умереть и ради которых стоит жить.
7) Бессмертные могут пить и курить – и это им не вредит…
Говорить надо – типа противореча собеседнику:
а) Этого не может быть!
б) Да ты что?!
в) Да это я давным-давно сам знаю…
г) А ваш внешний вид не обманчив? Вы действительно так прекрасны?
Из беседы – вопроса – допроса – спора: выявить алгоритм действия.
И – действовать…
…(п) резидент R. Резкость его не всеми была правильно понята.
Толковали R вне контекста его жизни…
И ты, мистер R, другой такой страны не знаешь, где так вольно дышит человек. И вы не знаете. И они не знают. И никто не знает, и знать не должен.
И если ты, мистер R, вышел из грязи – ты дерёшься как зверь, – лишь бы не возвращаться на родину. И при этом – рациональное использование семенного фонда страны.
Но это уже традиция – простому человеку подыхать за чужие интересы…
R, а чё ты думал?
Что тебя накормят пряником и наградят серебряной ложкой?
Домой отправляются первые донесения – компьютерные цифровые снимки «на мыло»: наш поэт на фоне чужих машин…
7 сентября.
Музаффар-хан.
В каждый текст меморандума Музаффар-хан вставлял друзей. Трудно найти не упомянутого им знакомого. Он пытался интимизировать Международное движение «Саранча без границ», сделав его своим домом. Целенаправленно создавая мифологию Третьей волны как большой семьи, Музаффар-хан использовал фантомы…
Музаффар-хан держался величественно, соответственно, значительно. Со всеми он обращался приветливо и ласково, был великодушен и тактичен. Но в его присутствии люди чувствовали себя дехканами, пришедшими в ханский дворец...
Жизнь человека обычно движется по кривой.
Честолюбивый подъём, округлая вершина зрелости, пологий спуск утраченных иллюзий и, наконец, плоская равнина ожидания смерти.
Жизнь Музаффар-хана шла чисто по прямой линии.
Он никогда не хотел ничего такого, чего бы не имел или не мог бы с легкостью получить. Он был одним из тех немногих, кто умеет наслаждаться мгновением, пока оно не миновало. И он знал, что эта его жизнь прекрасна…
P. S. А тот, кто владеет прошлым, – владеет будущим…
8 сентября.
…эRология счастья.
* * *
Счастье бывает
разного роста –
от кочки и до Казбека,
в зависимости
от человека…
Слава – это вечный траур по человеческому счастью.
Это счастье – делать то, что тебе предназначено делать судьбой.
Это гармония с самим собой.
Это, когда мужик сам ест, и сам на горшок ходит.
А всё остальное – философия.
А функция у философии – паскудная.
Посеять сомнения…
9 сентября.
«Туалет обычно заперт, а если нет, то занят, а если свободен, то обязательно окажется, что кто-то успел уделать всё сиденье до того, как вы туда добрались…»
Когда у человека есть все необходимое, главным для него становится стремление оставить память о себе, какое-нибудь доказательство того, что он действительно существовал на свете. Эти доказательства мы запечатлеваем либо на камне или дереве, либо в судьбах других людей. Это стремление глубоко сидит в каждом из нас – от мальчишки, который пишет непристойности на стенах общественной уборной, до Будды, оставившего свой образ в сознании целых народов.
Жизнь так нереальна. Ирреальна. Сюрреальна.
Поэтому R сомневается, существует ли он на самом деле, и всеми способами пытается доказать себе и другим – да, существует…
Туалет типа кабинет.
Туалет типа сортир.
Записки из туалета:
1) «Извини, старина, захотелось немного излиться...»
2) «Нет приятней и полезней
Венерических болезней.
Я хочу, чтоб стар и мал
На себе их испытал…»
3) «Мы, онанинсты, ребята плечистые,
Нас не заманишь сиськой мясистою…»
4) «Девочки, не бойтесь секса:
Что во рту вкуснее кекса?»
5) «Лучше выпить водки литр,
Чем сосать солёный клитр!»
6) «Ударим железным кулаком онанизма
По блядству и педерастии!»
7) «Мой папашка был матрос,
Толкал хреном паровоз.
Да и дядя не калека –
Убил хреном человека…»
8) «Пусть стены нашего сортира
Украсят юмор и сатира!»
9) «Писать на стенах туалета,
Увы, друзья, не мудрено.
Среди говна вы все поэты,
Среди поэтов – вы говно…»
10) «Если счастье лезет в жопу –
Не отталкивай ногой…»
11) «Просьба не бросать бычки в унитаз – очень плохо раскуриваются!»
Сублимация:
«Заходите в ам* –
Мы поможем вам…»
R всегда интересовало: ну ладно, богатство, искристость и божескую данность мужского ума можно видеть в мужском туалете, на стенках, но что же написано в женских туалетах?!
Оказывается, то же самое.
Только там, где ссыт и серит молодёжь, а не учрежденческие пожилые тётки с пыльными париками, просравшие уже весь интерес к жизни.
Молодые студентки, у которых клитор чешется, обязательно достают ручку и старательно выводят на стенке разные слова – оскорбляя читающего отглагольными прилагательными сексуального характера…
Вот вы, молодые студентки, сейчас матом выражаетесь, а завтра этими же самыми руками хлеб брать будете.
R не знает, как должно быть, но вы делаете неприлично!
Хотя…
Риск – благородное дело, особенно при проносе.
Хотя…
И боль, и ощущение наполненности в заднем проходе…
Хотя…
Pipi y popo solo a lavatores – только в туалетах! (исп.)
Однажды студентка Института Культуры рассказывала мистеру R, какими словами расписаны стены в их институтском туалете (список из 11 записок – прилагается).
– В женском, что ли? – вдруг догадался R.
Студентка расхохоталась:
– А в какой же я ещё хожу?!.
Такие вот дела.
Кстати, любопытное наблюдение для сексологов и психологов: в самом начале перестройки (Mr. Gorby) сексуальные записи резко пошли на убыль, начали преобладать политические заявления и программы. Длинные антисоветские манифесты. Особенно в Прибалтике. Ах, эта Прибалтика – ремейк на Европу…
Но через пару лет положение нормализовалось, тестостерон взял своё…
Ментальный матогенез…
P. S. Враг трудовой стране – записывающий на стене!
P. P. S. Не выключающему свет – в трудовой уборной места нет!
10 сентября.
Стиль как степень отверженности.
По поводу R всегда кипели споры о том, чего у него нет – отчества или фамилии.
Из интереса к самому процессу рождения легенды (разумеется, на могиле истины).
Пришли к выводу – весь кайф в процессе!
R выделяет его эгоизм.
Не зря он чужд «моралите» – R строит свою жизнь, а не чужую. Вот это осознание ценности личности, индивидуальности, неповторимости, штучности человека – и есть черта, обрекшая R на долгое одиночество в мировой классике.
R – это две сотни главных стихотворений.
Не проза, не романы, даже не «ARK».
R – поэт, автор стихотворений.
Всё остальное – следствие разветвления, усложнения или упрощения главного дела жизни.
Проза пишется, стихи – случаются, являясь не фактами творческой биографии, а самой биографией. Может быть, в этом разница между прозаиком и поэтом: первый – автор произведений, второй – автор особого восприятия мира.
В стихах нет героя, кроме автора.
Стихи, как письма, интимны.
Между поэтом и читателем нет посредников в виде сюжета или персонажей.
Всё, что он хочет сказать, он говорит сам.
Не персонажи, не герои – сам R.
Самый обычный сборник стихов R – это наибольшее приближение к «R».
И если читать эту книгу подряд, в хронологическом порядке, то мы обнаружим в ней один из самых сложных и увлекательных романов современной литературы.
Черты классического романа этой книге придает естественная последовательность.
Эволюция главного героя – тема книги.
От страницы к странице меняется герой, а вместе с ним и форма, в которой запечатлены эти перемены. Каждое стихотворение по отдельности – законченное произведение, но внутри сборника они – главы одной книги…
От мятежности до последнего примирения, от борьбы к мудрому покою…
Гармония R и космоса, одушевлённость вселенной, подчинение её ритму, находящему адекватное воплощение в речи поэта.
R нашёл достойное вместилище себе – природу, мир, космос…
Всю жизнь R завоёвывал мир, теперь он в нём растворяется.
Он уходит в размер стиха, сливается с его вечным ритмом…
11 сентября.
R спросили:
– Чё ты всё время мотаешься то в Москву, то в Фергану, то в Ташкент – уж выбрал бы что-нибудь одно!
– Понимаете, – ответил R, – и там хреново, и тут хреново... Ездить интересно!
Дело в том, что для R «ехать-не ехать» – не вопрос. Вопрос – не где, а как жить…
12 сентября.
R читал книгу Герстлетта «Остроумие на лестнице». Она посвящена позднее присочинённым остроумным «историческим» словам и выходкам, которые на самом деле никогда не происходили, но пришли в голову лишь впоследствии, когда уже человек простился со своим собеседником и, «спускаясь по лестнице», придумал, как бы хорошо бы сказать бы ещё то-то и то-то…
Вся жизнь R напоминает эту книгу.
И всю свою жизнь R её пишет.
Таким образом, у R начал зарождаться цинизм…
13 сентября.
Чистота – шаг к благочестию.
Анжела. На ней табличка:
«Не влезай: убьёт!»
14 сентября.
R хотел жить ярко, но долго…
Мистера R горе ломало-ломало, но не сломало.
Его скорее может сломать вдруг свалившееся на его голову богатство, счастье – нежданчиком.
R поймал тишину.
R хорошо держит удары судьбы, но плохо подготовлен к её ласкам.
Не рассчастливливайтесь…
R выжил только потому, что не был оптимистом…
Гарантии – в здоровом неверии – не теряйте отчаяния!
P. S. Неужели R изрекал когда-то эти залихватские, звонкие глупости?
15 сентября.
R, ты взрослый мальчик, а всё в сказки веришь…
Бывает время, когда тебе кажется, что твой отец знает всё. Потом приходит время, когда кажется, что ты знаешь столько же, сколько и отец. Потом приходит период, когда думаешь, что знаешь больше отца.
И, наконец, узнаешь, что ни ты, ни твой отец ничего не знали…
R знает, что мир напоминает гостиницу*, где мы снимаем комнату лишь на те несколько дней, которые составляют наше бытие, и вскоре съезжаем, чтобы дать место другим…
От чая к чаю – от оша к ошу** – образ жизни в Средней Азии.
16 сентября.
У каждого в жизни – своя жизнь и свой хлеб.
Мистера R к тому времени нужда, мать всякой изобретательности, уже многому научила.
И он продолжал писать продолжение романа из серии «захватывает – не оторвёшься»…
У глупого начала не будет умного конца. Начав глупое дело, главное – заставить себя остановиться. Но обычно тот, кто способен остановиться, редко начинает такое дело. Того, кто начал глупое дело, уповая на свою силу, заставляет остановиться другая сила, которую он не ожидал встретить.
Динамика движения и статичность надёжности.
Так и будет.
_______________________________________
*Михманханен пянджрузи, т. е. пятидневная гостиница, – слова, которыми философы Востока обозначают наше пребывание на земле.
** От плова к плову.
17 сентября.
R – Rазный.
R – это Rезюме остальной литературы.
Есть R ренессансный, R барочный, R маньеристский, R романтический, R сюрреалистический, R постмодернистский. Каждое время вкладывало в него частичку себя.
Есть ещё сделанный из снов магический R, R ужасов, фарсов, фанатизмов, фикций и фрикций.
R – шут, юродивый, буффон.
R играл всю жизнь, он так много играл, что глупо не поиграть ещё немножко…
Временами R был неистов и впадал в преувеличения. R мог позволить себе солёную шутку или даже непристойность – эту постоянную спутницу всех великих людей.
Буффонада, юродство, безумие, шутовство – способы просветления. Шуту доверено говорить правду царю, сам царь прозревает, впав в безумие. Как у пророка Даниила. Как у Шекспира. А это и есть – просветление, пробуждение, ясность. В этом мире царит хаос и неразбериха, поэтому R своими текстами старается напомнить людям о вечных, настоящих ценностях. R – не педант. Просто он тщится защититься от хаоса...
Главное открытие R – существование многих правд. Не только правды поэзии, правды чувств, правды характеров, но разных правд разных людей…
И ещё.
Чтобы выжить в гибельных обстоятельствах, надо проявлять гибельную весёлость и распространять её по всей стране.
А если нечем распилить свои цепи – плюй на них, может, проржавеют.
P. S. Никому так не везёт, как сумасшедшим.
R – самый блаженный человек в Азии, по крайней мере в Центральной…
18 сентября.
…эRология траха.
ФДП – фиктивно-демонстрационный продукт.
ФДП – это комсомольцы.
А комсомольцы – это люди, которые учатся и работают как дети, а едят и трахаются как взрослые. Поэтому у них всё из трёх букв: МВД, КГБ, ФДП и т.п.
Поэтому ВВП имеет такой рост…
Юность. Молодость. Комсомол.
Утренний туман.
Самое трудное в творческом процессе – передать ощущения. Что ты чувствуешь такое особенное, когда тебе 17 лет?
Когда ты молод, а весь мир – одно большое утро.
Весна. Всё время весна.
Главным объектом для юного R с артиллерийским биноклем становятся женские ноги, и он их принимает за основной ориентир…
Никогда, вдумайся только в это слово – никогда больше не быть тебе семнадцатилетним.
17 лет обманчиво бесконечны, но они же и мимолетны, только что были они – полные пригоршни, и вдруг – нет.
17 лет – беспечны и бессмысленны.
17 лет – это ночные мотоциклы под окнами обезумевших от ярости обывателей, это бескорыстно позволяющие себя зажимать тёлки с вечерних танцплощадок, это тайный унизительный страх перед групповыми драками и восторженные воспоминания, если драки имели благополучный исход.
Это сладкий ужас перед решительным признанием в любви, это первая растительность на подбородке, и первая получка, и первый оргазм. Это беззаботные и разгульные денёчки под дамокловым мечом воинской повинности...
Отовсюду только и слышно:
«Какие твои годы?», «У тебя всё впереди!» – и уже на «вы»: «Молодой человек, не толкайтесь...»
Ты хочешь, ты сможешь, у тебя всё впереди!
Вот она – волшебная формула 17 лет!
Потом выясняется, что ты нечётко хотел, да и мало что смог, а детки твои уже перестали стесняться отцовской лысины и живота...
17 лет пролетели, жажды вовсе не утолив...
Но дерзкий аромат их навсегда с тобой: стоит только извлечь заветное воспоминание, прикрыть глаза и глубоко-глубоко вдохнуть...
Всё было молодо тогда: музыка, желания, друзья и вещи…
Надо было бы так и сохранить в неприкосновенности память о той, детской радости, когда воробьи – смешные, мир – велик и понятен, а эскимо – с привкусом счастья...
Чувства, это вам не хрен собачий.
Выпей с друзьями, мистер R, оторвись.
«Старик, а ты помнишь...» – за одну эту фразу многое можно отдать.
Вспомни, R, детскую прелесть студенческих попоек.
Окрашенных ожиданием светлого будущего, здоровой молодостью, сексуальным голодом. А что такое сексуальный голод?
Сексуальный голод:
а) структурный,
б) тактильный,
в) по приятным ощущениям…
В те годы для юного R и трах был уникальным событием.
А наличие тёлки ещё не была гарантией её доступности.
В те годы юного R трахали четыре вопроса:
а) Как вступить в половое сношение, чтобы не обидеть женщину?
б) Могут ли от полового сношения ноги стать кривыми?
в) Когда я стану мужчиной, как будет приятно и мне и окружающим?
г) Как быть в таком случае: я очень быстр в жизни с женщиной?
...Вся молодость человека до его женитьбы проходит на фоне перманентного вопроса: кого бы трахнуть? С перманентным ожиданием: скоро я кого-нибудь трахну, ох, скоро я кого-то трахну!
Это ожидание окрашивает жизнь.
Особенно, если человек до этого ещё никого не трахал.
Трах – праздник уходящего детства.
Трах – как предвкушение.
Трах – как состояние…
Каждый чувак в 17 лет на чём-то торчит:
а) на Бахе,
б) на крахе,
в) на страхе,
г) на трахе…
P. S. И охота же по нескольку раз в неделю за деньги и в резине тереться о лучшую половину человечества?!
И познавать через любые произведения искусства то, как всё это проделывают другие?!
19 сентября.
«Если тебе ещё не знакомы эти состояния, пройди мимо, не присоединяйся к невежественной фальши безбожников... ибо никто из них не знает тайн пути».
Шабистари. «Тайный сад», перевод Джонсона-Паши.
Пять гибельных страстей, которые отбирали у мистера R его друзей: алкоголь, наркотики, женщины, деньги и власть.
Здесь следует отметить, что R и сам всё это любил и всем этим увлекался, хотя не был тираном, алкоголиком, наркоманом, игроком или сексуальным маньяком. Он просто шёл за писателя.
R хочет научить людей хоть немного ценить собственную жизнь. А есть ли художники, которые смогли этого добиться? Ответ – «The Beatles».
R кажется сам себе древней экзотикой, вроде средневековых монахов, которые писали гусиными перьями и разрисовывали манускрипты золотыми листьями. И пока он, опустив голову, марает своей шариковой ручкой лист белой бумаги, он может жить этой дерьмовой жизнью…
R будет существовать без всякой цели в жизни, если её себе не выдумает. На этот счёт
сомнений нет. Удел человечества в нашей разваливающейся вселенной ни на йоту не переменился бы, если бы R, вместо того, чтобы жить, как живёт, перетаскивал бы туда-сюда навозный шарик, подобно жуку-скарабею…
P. S. Мы все здесь для того, чтобы помочь друг другу пройти через всё это, что бы это ни было...
20 сентября.
Дим Саныч.
Никому не мешал. Как пейзаж.
Главным врагом для него был он сам.
Отяжелил и занаукообразил свой литературный труд. Печатал его лишь мистер R в специально придуманном для этой затеи издательстве «Ark`s Publishing».
Поток бессознательности Дим Саныча, наложившись на русский синтаксис с его тяготением к уходящим в никуда сложноподчинённым предложениям – дал результаты удручающие…
Отсюда – писательское смирение.
Или гордыня.
Регулярно писал свои вирши в ташкентском трамвае №13, чтобы не терять зря времени.
R регулярно их читал в туалете – по той же причине…
Однажды Дим Саныч написал, напечатал и подарил мистеру R своё стихотворение
(лист белой бумаги, формат А 4):
* * *
Мистеру R
Бесцеремонно-вежливому
плюющему в затылок Аполлону
искусствоведу антикварных безделушек
для лаковооблизанных красавиц
в отстойниках искусств творящему
смотрящему из окон оконьяченных
В око прелестниц лестниц любовью выласканных
как ластиком лести всласть зацелованных
Тибетствующему в пространстве обедов
и бедствующему по просторам века
Привет тебе приветливому пишущему против ветра
но с согласия старших исписавшихся по причине без-
грамотности в день праздника Гумериадных событий
20. 09. 03. Дим Саныч
21 сентября.
Музаффар-хан.
Как и большинство патологических личностей, Музаффар-хана никогда особенно не заботило, говорит он правду или нет, – и потому он обладал великолепным даром убеждения…
На ранней стадии мании величия – единственно верный диагноз, который суждено было ему пережить, – он ещё мог осознать в душе, что мозг его становится опасен, и усилием воли поддерживать видимость психического здоровья…
Алкоголиком в чистом виде он никогда не был, так как зарабатывал на жизнь изобретательностью ума и не мог позволить, чтобы тонкие соединения помещавшегося в его черепе процессора были выведены из строя алкогольным замыканием.
Музаффар-хан соображал чётко. Кайф бодрил его привычный к этому делу мозг, хотя его нельзя было назвать в полном смысле наркотом.
Ширевой наркот – гнилое болото, обопрёшься – утонешь.
Ты для него – никто, когда он в кайфе, и меньше чем ничто, когда он в ломке...
Организм Музаффар-хана позволял ему без ломок выходить на «сухой паёк», когда кайфа не было, и кайфовать, когда он появлялся.
А стоявшая перед ним выпивка служила театральным реквизитом…
Перед собравшимися гостями, прямо за столом, он разворачивал панораму Мальдивских островов – с бесконечными белоснежными пляжами, голубыми лагунами, раскачивающимися на ветру пальмами и смуглокожими девушками-туземками…
На Музаффар-хана с восхищением взирал Кудрат.
Он тоже не был пьяницей, просто бездельник.
Выпивал регулярно, но любил покурить и пожрать, поговорить о политике, о немецких подводных лодках, порешать кроссворды-сканворды, в общем, человек никакой.
Член, так сказать, уравнения.
Хронофаг.
И просто упырь.
Носил на себе несмываемое клеймо неудачливости и провала. Его тщательно избегали ездуны на навороченных «Мерсах»: они боялись заразиться загадочной болезнью, которая делает из таких, как Кудрат, пожизненных неудачников.
Он пил, курил, ел, ходил туда-сюда, говорил: хрен знает с кем – хрен знает о чём, и нигде никогда не работал. Штатный, профессиональный паразит. Паразит до мозга костей. Работать он не будет. То есть, он к этому не способен. В его лице человеческие возможности деградировали до того предела, когда человек уже не может существовать без хозяина.
Короче, Кудрат был недоделанным представителем вида Нomo Non Sapiens, шантажирующим род человеческий самим фактом своего существования…
В это же самое время самая младшая жена Музаффар-хана – Нина Лисина рисовала на стенах картинки с растениями, которые можно курить…
R посоветовал Нине нарисовать во все стены гостиной показательный Страшный суд для врагов и кое-кого из друзей…
22 сентября.
Круглоголовый Саид Алишер.
Психиатр из Вены.
Экипирован в белую футболку и в беспощадное выражение лица «a`
Мастер Саид Алишер – светило от эзотерических наук – имел неоднозначную репутацию среди коллег, ибо возглавлял учение, школу, которую сам же и создал. Но неприятие его школы старыми академиями и кланами не волновало его ничуть, ибо вокруг него сгруппировалось немало верных последователей (единомышленников, то есть вровень с ним ищущих истину на общем направлении, он не терпел) и огромное количество почитателей, преимущественно женского пола.
Особенно клиенток пожилых, с разными сердечными разочарованиями. Которым необходим особый, сердечный, душевный разговор. Это они любили. От этого они могли даже завибрировать. На что был бы способен оживший мрамор их тел. Надо только сидеть спокойно. Спокойно выслушивать любой бред, любую галиматью. От спокойной позы и мысли делаются спокойнее, сосредоточеннее.
Молодые в такие минуты охотно говорят о смерти. Тёти постарше – о любви. Старушки – о разных приятных надеждах.
Да, на пациенток он производил колоссальное впечатление. Все в нём вызывало почтительную симпатию: властное лицо, уверенные манеры, громкий голос, роскошная лысина, элегантная одежда...
Жил, где хотел, вольная, ленивая, весёлая птица.
Надо признать, говорить он умел:
– Форма не важна, не в Версале. А с тобой, R, можно говорить открыто и по-людски, я же чувствую. Отменить и выкорчевать твои предрассудки я не в силах, да и ты тоже…
Много рассказывал мистеру R о Латинской Америке…
Рассказывал, что где-то в Рио есть памятник Остапу Бендеру, установленный на деньги одного российского миллионера, но он сам его не видел…
Что можно вывезти из Никарагуа, кроме бананов и гепатита, трудно понять. В целом же,
несмотря на бедность, никарагуанцы остаются весёлыми, доброжелательными и искренними, что вообще свойственно людям, не обременённым лишним имуществом…
Как и на Кубе.
Что «заниматься любовью» на кубинском слэнге будет «faki-faki-mandarina»…
Как его там называли не «дон», «сеньор» или «кабальеро», а просто «мачо» («мужик»)…
Как пользоваться автостопом. Это замечательное развлечение сейчас популярно во всем мире, кроме некоторых умственно отсталых стран типа нашей…
Как у него резко обострилась реакция на песни латиносов из-за того, что он понемногу начал понимать слова. Сначала обратила на себя внимание настойчиво повторяемая рифма «американа – марихуана» (стиль песен здесь несколько приблатнённый). Потом он заметил, что абсолютно в каждой песне встречается слово «corazon» (сердце), как будто вся Латинская Америка населена людьми с сердечно-сосудистыми заболеваниями.
И, наконец, ему стали понятны все тексты, которые оказались практически одинаковыми.
Ром, роман, романс, романтик…
Мари (полюбила) Хуана – единый перевод всех латиноамериканских песен.
* * *
«В холоде согреет, в голоде накормит, в горе утешит, в страхе успокоит,
в любви окрылит, в тоску развеселит, в пути не бросит, в беде не предаст».
Загадка индейцев Колумбии.
Кока (Erythroxylum coca) – основа колумбийской экономики.
Саид оказался большим любителем этого растения. Он писал посвящённые коке стихи и даже собирался открыть в Венесуэле музей коки: «Дайте мне музей, и я заполню его…»
Он рассказал R много интересного про этот кустарник, который с древнейших времен является такой же неотъемлемой частью андийской культуры, как опиум – юговосточной, марихуана – среднеазиатской или водка – русской.
В Колумбии настоящие знатоки употребляют более крепкий вид (E.novagranatense), но в Штаты его не вывозят, потому что он слишком быстро выводит из строя постоянных покупателей. Детям здесь, наоборот, дают мягкую коку (E.minor). Лишь индейцы равнинной Амазонии не любят коку, предпочитая ей более сильный галлюциноген – лиану Banisteriopsis caapi. Пока она мало известна за пределами континента, но у этого вида большое будущее…
Беседы Саида с мистером R не имели плана.
Идеи разрастались совершенно свободно и самым непредсказуемым образом.
Саид и R иной раз сами удивлялись причудливому ходу своих мыслей.
Они никак не направляли их – не ограничивали и не приукрашивали, как это делает обычно большинство людей, и их беседы порой приносили самые неожиданные плоды…
Саид приехал в Ташкент передохнуть от титанической борьбы с гидрой капитализма, неизменно его побеждавшей. Он ввязывался во многие совместные предприятия (СП) во многих странах и терпел поражения, не по своей вине – его преследовали неудачи, каждая из которых сама по себе была чистой случайностью.
Но когда Саид рассматривал эти случайности в куче, они ему представлялись кознями империалистов-глобалистов, не допускавших его успехов.
Он устал сражаться с международным глобализмом, ставившим преграды на его путях.
Война войной – обед по распорядку…
Память Саида плотно набита людьми и происшествиями. Саиду было всего только пятьдесят шесть лет, но он устал; он был убеждён, что над ним тяготеет рок.
Чаша его терпения с треском лопнула…
Саид Алишер.
Истомлённый странствиями и воспоминаниями, переполняющими память.
В нежности, в грусти, в бледном отсвете шайхантаурского вечера – не склоняется ли разум к таинственным учениям мусульманских мистиков?
Как многие наделённые необузданной энергией люди, он с тоской мечтал мирно закончить свои дни на берегу горного сая, в глинобитном домике и слушать по ночам, как вздыхают за стеной коровы…
23 сентября.
Ракие – 10 месяцев.
Это его жизнь.
Это его семя.
В ней его плазма обрела бессмертие.
Млечный младенец.
Хрупкий механизм этой внезапно возникшей жизни.
От её головы пахнет младенческой сладостью.
Её голубые глаза – бездонное небо надежд. Заглянув в них, R начинал думать: «В этих глазах есть нечто такое, что я давно уже знаю, нечто такое, о чём невозможно забыть, нечто такое, что я искал всю жизнь и не мог найти…»
Когда Ракия родилась, все бабушки и тётушки толпой нагрянули к Анжеле в роддом и
каждая заранее приготовилась вскричать: «Ах, какой милый ребёнок!»
Но, увидев, что девочка действительно прекрасна, они разом онемели и не знали, что сказать. Стоило ли ахать, выражая восторг, ведь это делают обычно с целью утешить молодую мамашу и уверить её, что кошмарный лягушонок, которого она держит на руках, – и в самом деле человеческий дитёныш.
И в Анжелиных глазах, устремлённых на ребёнка, не было того фальшивого восторга, за которым молодые матери обычно прячут разочарование.
Когда Анжела увидела, что девочка так красива, её охватили самые разноречивые чувства – изумление, ужас, тревога.
Красота Ракии была чудом, а за чудом должна была последовать расплата.
Красивые дети, уверяла себя Анжела, потом становятся несчастными.
Она твердила это словно заклинание, словно стремясь опередить судьбу и помешать её козням, предугадав всё заранее…
P. S. Когда всем cказали принести самое прекрасное существо на свете, ворона принесла своего птенца.
24 сентября.
Эпитафия.
«Он умер
в двадцать пять лет – от старости и кашля».
И при чём тут годы?
Одни умирают молодыми, другие рождаются стариками.
У каждого человека есть свой размер жизни.
Каждый человек живёт в долготу своей темы…
А кто вы?
Племя фарисейское…
Жили – не люди, померли – не покойники…
Каждый умирает только той смертью, которую выбрал сам.
25 сентября.
* * *
Семена суфизма
были посеяны во времена Адама,
дали ростки во времена Ноя,
расцвели во времена Авраама,
начали развиваться во времена Моисея,
созрели во времена Иисуса,
дали чистое вино во времена Мухаммада...
Голова у R, чтобы думать, а мозги – чтобы соображать…
Почему людям не живётся бок о бок?
Ладно, волк хавает коров, коровы – траву, волков – паразиты, внешние и встроенные; трава – хавает солнечный свет вместе с водой и минералами...
Круговорот называется.
Но зачем люди, причём, не подыхая с голоду и не во время весеннего гона, убивают себе подобных, не говоря уже о коровах, волках и паразитах?
И еще траву топчут...
Кто сильнее – тот прав.
Эта истина древнее царя Хаммурапи.
И она не так уж плоха, если её примерять на животный и растительный мир.
И у человека, как у вырожденца животного царства, эта истина действует, и правильно делает.
Но тогда зачем облекать её в красивые и лживые словеса о справедливости, милосердии, гуманности, повышенной ответственности перед обществом?..
Это стадо многожрущих и вездегадящих обезьян сегодня боится спида, а завтра озоновых дыр. Только вчера они сходили с ума от сахарного Будды и побрякушечного Кришны. А сегодня уже лижут ноги измождённым сучкам, чьи функции – ходить туда-сюда в разноцветных тряпках на потребу ущербным дыроглядам.
Познание?
Самые светлые и продвинутые мозги пишут программы, гробят жизнь и способности, дабы безмозглые и прыщавые недоросли за «Контр-Страйком» могли в пятой зоне забить врага дробовиком, а лучше гранатомётом, чтобы перейти в шестую...
А их родители имеют семьи и любят своих детей. Пестуны, мать их за ногу. А чужих детей – сиротами оставят и довольные собой обедать пойдут, хорошо, если в промежутке руки вымоют...
Но зачем мы все живём, слабые и сильные?..
Чтобы жить и оставлять после себя навоз и мусор по всей планете, и потомков, которые тоже будут гадить, но уже с большим размахом?..
Идиоты! Гнусы безмозглые!! Дурцефалы всех стран!!! Идите, жопой своей торгуйте и запомните – чтобы работать на Вечность, нужны искренность, искусство и преданность…
P. S. Все мировые гуру своим обезьянникам могли шары вкручивать, а вот мистеру R они ничего серьёзного не сказали...
26 сентября.
«Вы, мистер R, что, совсем глупый? Запомнить не можете? Записывайте, я же записываю…»
Ибо кто такой учитель, как не взрослый ученик?
И R сидит, опершись на колено левой руки, и пальцами правой – ковыряет клавиатуру.
Пишет своё горе с большим удовольствием…
Булат Шалвович Окуджава, Чингиз Торекулович Айтматов, Олжас Омарович Сулейменов, Андрей Андреевич Вознесенский, Виктор Александрович Соснора, Евгений Александрович Евтушенко, Изабелла Ахатовна Ахмадулина…
А ещё Арсений Тарковский, Тимур Зульфикаров, Анатолий Ким, Алексей Парщиков, Иван Жданов, Александр Еременко…
С ними всеми R был знаком – тут ему необыкновенно повезло. Есть и другие люди, которым R симпатизирует и чьё творчество ценит высоко.
Например, Шамшад Абдуллаев: умнейший чувак! Ему нет равных в Ферганской области. Для него поэзия начинается там, где для всех остальных она кончается. А интеллектуальная музыка его эссе – это вообще нечто уникальное в современной литературе.
R очень трудно отделить пишущего от его творчества. Если R нравятся чьи-то тексты, ему неизменно нравится и сам человек. По-другому просто не бывает.
Предположим, из сообщений мировых СМИ R слышит, что писатель Милан Кундера «стучал» на друзей, работал на Контору. Но если он пишет классно, R первый в это не поверит, но даже если это было на самом деле – попытается найти ему оправдание. В конце концов, вряд ли можно достичь одинаковых высот в жизни и в творчестве: в чём-то одном придется снизить планку – и пусть уж лучше это будет в жизни…
Наконец-то R осознал, почему ему так хочется писать на бумаге слова.
Тут R мог быть свободным, быть самим собой, полноценным, родным самому себе и тем
персонажам, которых R выдумывал.
А свобода всем желанна, кроме глистов…
В текстах своих R, человек с утраченной родиной, вечный чужак на земле, где увидел свет, – там R обретал себе и родину, и приятное для себя существование.
И если в реальной жизни R не получал большой любви к себе, в текстах своих R буквально упивался её живой кровью, словно хищник любви.
И с этим жить было можно.
Таким образом, писать тексты означало для R не профессиональное дело, не
социальное действие, но скорее способ истинного внутреннего существования.
Он много пишет.
Обычно это небольшие тексты, которые вызывают бурные споры в литературной среде: одних пленяет, других раздражает его стиль, сочетающий слащавый мелодраматизм со строгой сдержанностью новой американской литературы, экзотичность a la Лимонов – с
элитарностью структуралистского толка.
При этом он отказывается признать какие-либо литературные влияния.
Видимое же внешнее существование в социуме было для R так малопривлекательно, что R с ним бы не справился, сошёл на нет, если бы не эта открывшаяся возможность уходить и быть счастливым в ином существовании.
О его текстах много говорят, но их мало кто читает.
Он привлекает к себе общее внимание.
Над ним насмехаются.
Ему наплевать.
В любом случае он слишком уверен в своей гениальности, чтобы взглянуть на себя со стороны, поставить под сомнение то, что делает.
В сущности, он существует вне реального мира.
Он сам для себя – весь мир.
Действительность должна подчиниться его измышлениям, более правдивым, чем сама правда. Безрассудная и рискованная позиция, которая может иметь самые пагубные последствия.
Его диапазон: от литературной неумелости – к такому изощрённому мастерству, что под конец он позволяет себе писать неправильно, как дети; наконец, от любви – к дружбе. Он преступает запреты, подвергает себя опасности, он причиняет зло, он внушает страх, он безжалостен, он плачет. Это чудовище. Он обольстителен, изыскан.
Аморализм заменяет ему мораль.
Из буквализации искусства выживет вневременной, вечно меняющийся мир магии, пойманный кистью художника или словами писателя, куски ярких и исчезающих деталей. Легионы художников могут танцевать в космосе на конце кисти, а R беззвучно откланивается и исчезает в алфавите…
27 сентября.
Он подошел к тексту и ощущал беспокойство.
Выключив телевизор, он отправился на кухню. У него не было ни наброска идеи, ни обрывка, только предчувствие – почти правильно, почти правда.
В нём было сухое томление по чему-то недоступному.
По кому-то…
Но текст не поймать, сидя за печатной машинкой, сколько ни морщи ум.
Текст может родиться, только когда придёт его срок.
R знал по опыту, что самые лучшие тексты возникали у него нечаянно, что самое лучшее сейчас – расслабиться, отступить, но при этом быть начеку, сохранять состояние готовности.
R нужна природа.
Ему нужны горы, широкое небо, альпийские луга.
Возможно, это Швейцария…
О, Швейцария!
Страна синих озёр и райских гор, альпийских лугов и швейцарских сыров, пряничных замков и сытых безмятежных городов, многоязычная и благополучная...
Над необъятной Британской империей в пору её расцвета никогда не заходило солнце, но и мирной жизни она не знала. А крошечная и уютная «кантония», лишённая забот по защите родной земли, помнила слово «война» по учебникам истории и потому ещё, что
соседи, подарившие ей свои наречия, отличались куда более неуживчивым нравом.
А на чём, собственно, зиждется благополучие сухопутной и благовоспитанной страны?
И на экспорте высококлассных товаров.
И на туризме, и на трудолюбии швейцарских швейцаров.
А ещё Швейцария – финансовая печень Европы.
Банки, банки, банки…
И все – швейцарские. Точные и надёжные, как швейцарские часы…
На исходе и продукты, и деньги.
Великая борьба за выживание продолжается.
Одиночество встретило его, пустота. Но и то и другое знакомо ему, как отражение собственного лица в зеркале.
Вчера ночью R проснулся оттого, что кто-то сжимает его руку.
Это была его другая рука....
R засыпает за компьютером, и слова принимают значение шифра...
Каракули по-этрусски…
Клинопись по-шумерски…
Одержим шифрами по-гумерски...
Кодексы Майя и иероглифы Египта…
Шамшад на суахили…
R заражается шумерской клинописью, выдающей зашифрованное послание...
R проработает ночь и проспит до обеда.
В общем-то, делать больше нечего.
Сделай что-то и умри…
P. S. R (всегда) предпочтёт страну, из которой можно уехать, стране, из которой нельзя…
P. P. S. Гуд бай, Швейцария, а-а-а…
Где R не будет никогда…
28 сентября.
Анжелка №1.
Прошло время разговоров – пришло время собирать камни.
Нищета показывает женщин в весьма неприглядном виде.
Цена на них падает, и оказывается, что их можно купить совсем дёшево. Да и эту цену устанавливают не они, а мужчины. И когда поневоле поймёшь это – не спешишь покупать…
– Из-за чего, R, вы разбежались с Анжелой?
– Из-за того, чего у нас с ней не было…
…как раз в то лето она уезжала в Тольятти – массажировать своими исцеляющими руками спины и ноги богатых людей.
И R дал ей дорогу…
И R дал ей денег на эту дорогу.
Так просто. Избавиться от кого-то, предоставив кому-то самого себя…
Отсутствие людей, как и их присутствие, всегда можно перенести.
Если у R хватит пороху быть R, то расплачиваться за него будут другие…
Она если не лучше, то, во всяком случае, куда надёжнее встроена и вписана в окружающий, как она выражается, мир. Она нашла свою нишу. Свою массажную полку…
За хорошую работу её обязательно наградят доской почёта.
…лучше R – только молодой R.
R словно возвратился в то далёкое утро на окраине Ферганы, когда проснулся в комнате, залитой солнцем.
Да, именно в такое утро была сотворена вселенная…
Лёгкий ветерок колыхал занавески и шевелил бумаги нового текста на столе.
Анжела пыталась делать кое-что по хозяйству, но R мешал ей многими способами…
На улице Кувасайской огромные вековые чинары, словно зелёные ангелы, парили высоко над поющим асфальтом…
Последний текст R – кардиограмма:
Анжела, R вспоминает о вашей совместной жизни, о медовых тягучих днях, текущих независимо от восходов и закатов, о причудливых узорах постепенно гаснущей страсти, обо всей обстановке, как на потускневшей картине Вячеслава Ахунова, о тоскливой смеси фрейдистского и восточного сексуального мистицизма…
R вспоминает – сколько же вещей вспоминается одновременно тому, кто ждёт…
Анжела. Так грациозна, так доверчиво наивна, так простительно неосторожна…
R. Истомлённый возрастом и воспоминаниями, переполняющими память…
Анжела, прости R, потому что R тебя любит. Он перечитывает твои старые записки. Записки у изголовья. Выведенные синей пастой слова немым криком наполняют воздух…
R открывает форточку, и морозный московский воздух при воспоминании о далёкой и знойной Фергане кажется ещё холоднее…
R вечерами скучает по твоему неожиданному чистому смеху, который вспыхивает там, где души пытаются свершить невозможное…
R просыпается каждый день с ощущением горба, который надо нести.
Все мы состоим из наших потерь…
Неужели ради этого R отдал жизнь?
Обида нестерпима. Словно от удара в спину. Сердце бьётся так быстро, что нельзя сосчитать пульс; нельзя даже сказать, что оно бьётся, скорее оно переворачивается в груди: сила зла… Как бьётся с ней разум. Как каждый удар высасывает воздух из вселенной, пока не начнёт казаться, что вся твоя плоть и кровь вот-вот взорвётся в пустоте…
R понимает – напрасно он тщится выразить невыразимое…
…как раз в то лето про мистера R сняли документальный фильм и показали по республиканскому TV. R снимали в кино – a`la «натюрлих».
R любит одеваться красиво, но тогда оделся прилично. По этому случаю, нацепил очки, благодаря чему казался умнее себя.
Рядом с R были его сыновья – Шамиль и Чингиз.
И Музаффар-хан.
И его младшая жена – Нина Лисина.
И их младший сын – Муслим-хан.
И Дим Саныч (его последняя съёмка при жизни).
И народный художник Узбекистана Рузы Чарыев (его последняя съёмка при жизни).
Оба седые, красивые, бородатые, добрые и живые…
Шамиль и Чингиз сидели напротив Рузы и разноцветными фломастерами рисовали его на белой бумаге (ватман, формат – А 4).
А Чарыев рисовал их.
Этими же фломастерами…
После съёмки все дружной гурьбой пошли в гости к Музаффар-хану.
Впервые попав в ханские хоромы – трёхлетний Чингиз уже в прихожей снял с себя куртку и бросил на пол: «Папа, мне здесь нравится – я буду здесь жить!»
«Чингиз – настоящий захватчик!» – откомментировали окружающие…
Уже на следующий день после показа фильма все соседки здоровались с мистером R уважительно, а продавщицы в магазинах его узнавали…
Фильм назывался «Формула успеха».
Во всяком случае, телевизионный облик заметно отличался от оригинала.
Вообразите, что вы умираете и при этом должны притворяться «мандарином»…
Печальный факт печальной действительности.
Да, вид у него и вправду был не от мира сего.
Он казался рассеянным.
Выглядел так, словно ничего вокруг не видит, всегда устремлённый сам в себя.
Всегда погружённый в абсолютную боль ищущей мысли…
R создает и развивает свою «историю успеха».
R – этнический писатель, живущий за 4.000 километров от своих читателей.
R – одинокий папа, живущий за 4.000 километров от своих детей.
Когда R потерял своих детей, он потерял вместе с ними чувство боли – она лишилась объекта и осталась в прошлом. Но теперь, когда возродилась надежда, боль укоренилась в надежде. Иногда R удивляется, что не умирает: ледяное лезвие день и ночь пронзает живую плоть, а он живёт. R хочет умереть. R отрезан, будто бритвой, от всего остального мира, даже от своих детей…
Тогда Чингиз прибежал домой с плачем: папа, я никуда не поеду, я буду жить с тобой…
R взял его на руки, сам своими руками отнёс вниз к ожидающей машине, еле сдерживаясь, успокаивая его и себя: ты едешь к маме в гости, потом приедешь ко мне, и всегда-всегда будешь жить со мной и только со мной…
R повернулся и побежал вверх по лестнице.
R безмолвно вопил, это он помнит.
Боль выходила из него этими воплями.
Семь лет безмолвия…
Тогда R еле пришёл в себя.
Друзья заставляли его выпить, водку лили прямо в рот.
Заливали крики…
– R, вы переписываетесь с ними?
– Нет. Какой смысл? Посылать им деньги я не мог. Не удивлюсь, если она снова вышла замуж. Её мать, наверно, обрадовалась бы, старая ведьма. Она меня никогда не любила...
P. S. Сазан не умеет кричать, а это внушает человеку уверенность, что рыбе не больно...
29 сентября.
Смотрите, а сегодня уже не завтра, а послезавтра…
30 сентября.
Раевский.
Способности бывают разные.
У него был необычайный дар вымогательства: он подавлял…
И обладал невероятной способностью вытрясать из всех окружающих деньги, подарки, услуги и всякую иную материальную выгоду.
Я академиев не кончал, но высшее эзотерическое образование вам даду!
Его чёрные пронзительные глаза Агасфера ищут в вас намёк на виноватость или неуверенность, вокруг которого он обовьётся, словно лиана...
Раевский.
Сплошная длина и никакой ширины.
Человек замученного типа.
Живёт наудачу…
Люди дают ему деньги, еду и крышу над головой – где кости кинуть. Неважно, кем они его считают, идиотом или гением. Раевский сам знает, кто он такой. Его не касается, почему люди дарят ему подарки. Он их берёт, причём берёт, не ощущая ни победы, ни принуждения.
У Раевского появились шерсть, мясо, сало, молоко...
В конце концов, что человеку надо, чтобы выжить. Ничего. Это правда…
Всё должно было ему служить, так всегда было.
Жил, как масть выпадет…
| Рифат Гумеров # 28 июля 2012 в 13:55 0 | ||
|
