И мир треснул по самой касательной… И аномалии плещут у берегов… Взгляни – Топографический Рай!
Тянет по ветру… Сыро… Россыпь пейзажей и обособленное агрегатное состояние в голове: «Стифф-Тукк!»
Мы тянули свой «Беломорканал» и нам был в кайф этот дым… Нам был в кайф этот пепел… Нам был в кайф этот кайф… Обособлялось агрегатное состояние: «Стифф-Тукк!»
Заблудился в трёх соснах – адепт своих заблуждений. Здесь всё по законам звёзд! Всё в круге вечного возвращения и потому страшно что-то менять... «Стифф-Тукк!» – уходит в Безмолвие витиеватая диагональ между двумя непротивоположными углами…
Рай не отверг нас. Рай знает цену сансары. Там, на склоне, где Торжество Элодеи и мелодично поёт сарсапарель, там и взошёл в зенит Эридан. И мы стояли на самой вершине пика Воззрения… Стояли долго, вряд ли кто-то из нас мог достаточно точно сказать, как долго мы стояли, да и бессмысленно было обременять себя каким-то отсчётом… Мы источали Ауру Потрясения! Мы нашли свой смысл! Мы постигали необычайно чистые гармонии – асидол для умов… Мы впитывали последующий блеск и Эфир сиял! Мы вошли в паритет с Мирозданием и, наконец, просто растаяли в лиловом дыму своих папирос – Рай знает цену сансары!
А Знание жизни… Оно не даёт сколь-нибудь существенного преимущества перед Незнанием… И главным образом в силу того, что Жизнь, даже в нашем её понимании, бесконечно разнообразна… Как полное блюдце секретов: «Флипп-Флопп!» Блеснув зеницей, не успеваешь моргнуть...
—Пе-, – уже поёт Эхо Топографических Гор, – пе-е-л!..
Но иногда кажется, что всё это – дым…
Казалось вполне очевидным, что кто-то из нас Парацельс… И пока я стройно обдумывал: «Кто?» – мы мягко входили в Полдень… Жарко… Обособленное агрегатное состояние в голове и пристальный взгляд вовне…
—?.. – набирал пристальности взгляд…
Я собрался было подумать: «А не вытяжка ли всё это из чудес разума?» – но чудный запах расстроил логическую цепочку анализа. И я уже точно не помню, как неприкаянный космический странник с неистовым треском вспорол почву под нами… Между нами? Однако удар был настолько силён, что мы острыми брызгами впились в плотные джунгли пространства…
ГЕНЕЗИС УДВОЕНИЯ:БРЫЗГ ПЕРВЫЙ
Я брёл лиловыми раскатами. Прожигающий ветер теребил уши, проникая за воротник, и это не могло не раздражать. Неприлично прикинув, я ввернулся в себя, где и враз стал весьма удивлён:
—Ай-яй-яй! Какая тьма! И куда ж смотрела школа? Мой Бог!
Но мой Бог молчал. Чуть наружнее нежно фосфоресцировали два ряда безмолвных зубов, остальное поглощал мрак. Пошарив в себе, я, к великому изумлению, обнаружил пуговицу LeeCooper, проглоченную мной в далёком детстве, в знак протеста против режима апартеида в ЮАР.
—До сих пор не переварилась! – я попытался её выплюнуть, но плевок пришёлся мне же в душу.
—Вот как? – обиделась душа, – А я была к тебе так добра!
—Так, это как? – огрызнулся я, пытаясь приспособить сигарету.
—Клевета! – я усомнился в резонности предприятия с сигаретой в виду того, что курение внутри себя напоминает известное русское «топить по-чёрному», – Утилитарные? Если в том польза, то на кой чёрт мне Основной Инстинкт?
—Ну, а изысканная полихромность?..
—Вопрос, как счёт за дизайн?
Назрел душевный конфликт. Душа отвернулась и я проникся ледяным вакуумом. Бросив сигарету, я растоптал её на самых низменных чувствах, так нагло путавшихся под ногами, и с неохотой вывернулся обратно. И в тот же миг лиловая пыль брызнула в лицо…
ОБРАЩАЙТЕСЬ ПО АДРЕСУ:
ул. им. Взятия Бастилии Парижскими Коммунарами, 11–59
Так значилось на столбе. Я окунулся в проникновение и посмотрел на часы: «11–59! Времени в обрез!»
Стартовали ли с мыса Канаверал одновременно 999 спейс-шаттлов Endeavor? Я летел, подогреваемый изнутри чем-то розовым, с привкусом металла…
—Полдень! ПолДЕНЬ! ПОЛДЕНЬ! – монотонно пульсировало сознание, сливаясь в ритме с металлическим напором Mötörhead, – Вот уж воистину счастье – Моторная Голова! Ещё лучше – Многомоторная…
Заложив лихой иммельман, я мягко контактировал с Землёй: «Объяснять ей, что она выпуклая?» Но меня уже уносило вдоль пересекающихся бульваров…
—Прошу прощения – 11–59?
—Хм… Ну, что Вы … Уж с давешнего палеоконтакта – Полдень!
«Полдень? Какие чёрствые люди! Понять ли им, где я разминулся с этой минутой?» И я решил сам проникнуть на этаж!
То был необычный гул, вот что наводило ужас!..
«Сияние? Или я лишь в преддверии? Perfetto! Но что я могу видеть в такой белизне?» – и я вдавил кнопку звонка…
Это не укладывалось в плоскость осознавания: «Каков Огонь! Какой Игривый Эпатаж! Она!..» И я отдал себе отчёт: «Вот Он – Момент Истины! Вот Он – Реликтовый Параллакс Эрота!» Это было достойно душевных жертв! Но этот взгляд… «А может Она весьма? Хм, какая глупость… Всего лишь антифриз в венах?! А потому и эта минута нескончаема! Какой, чёрт возьми, Полдень? Но Миг до него… И Она и есть этот Миг… Воплощает его… Соткана им… Какой чудовищный эгоцентризм! – с треском сплетались извилины в причудливую дилемму, – С Ней, или мне и так хорошо? Хочу, или прикидываюсь? Столь ли я многогранен, чтоб разрешать дилеммы Ферма? Достаточно!»
И здесь я нарушил оцепенение… Я двинул время... Я закончил вдох шагом назад и отжал кнопку звонка! И в тот же миг Большой медный колокол выбил Полдень! Вековой механизм заворочал своими монстр-шестернями и от тусклого света подъездной лампочки зарябило в глазах – чёрт Полдень не взял…
Я привычным шагом вышел на улицу и, пиная аморфные нагромождения, устремился за горизонт: «Впереди – Грядущее! Впереди – Вечность!»
ГЕНЕЗИС УДВОЕНИЯ:БРЫЗГ ВТОРОЙ
Эльфы разбудили меня ровно после полуночи. Из-за запыленной глади зеркала недоумевали два подёрнутых бредовой паутиной глаза. «Мои глаза», – подумал я и зажмурился. Зазеркальный мир опустел. И вот тогда пришли нефилимы…
—Ты давал нам слово, – сказал своё слово Первый.
—Ты давал нам, – сказал своё Второй.
—Ты давал, – сказал Третий.
—Ты, – Четвёртый.
Пятый.
Я нашарил рукой пачку сигарет. От алого зеркала исходил саркастический смешок. Едкий дым ударил в нос визитёрам и Первый фыркнул. Второй… Они строили ужасно комичные физиономии, кривлялись, чихали, ругались матом, но по-своему… «Не переносят дешёвых сигарет», – заключил я, но своего занятия не оставил. В момент развязки мутные потоки брызнули в зеркальное стекло и изображение пропало. Первый подкрутил гетеродин.
—Но ты давал нам слово! Человек должен быть хозяином своего слова!
—Хозяином, а не рабом! – мрачно парировал я, разыскивая носки.
Выхода не было.
Нефилимы вели меня сквозняками, где я не чувствовал ни жалости утрат, ни какого-либо иного чувства из тех, что мы избегаем во имя сохранения привычного комфорта. Мы мчали параллелями взаимоисключающих причин заводящих в суть, в то время, как каждый, ведомый самим собой, втягивается в среду следствий и барахтается в лавине вторичных следствий, порождаемых предысходящими… Так плетётся и отпечатывается на ладонях карма…
«Надуманная формулировка, – заключил я, когда мы оказались на острие иглы, – Весьма надуманная…»
—Дальше – сам! – сказал Первый, – Сквозь эту иглу вакцинируешься в тело!
Я не успел подумать: «Интересно, в тело кого?» Первый был конкретен:
—Чьё это тело – неважно. Мы подобрали, как ты и просил – либидо субъективно завышено. Интервал эмоциональных пиков – плюс-минус сотня по Цельсию.
—Мне как-то привычней по Фаренгейту, – я должен был что-то сказать, при мысли, что обратной дороги нет, но у Первого были какие-то неисправности с чувством юмора. И они исчезли…
И я растворился подобно мгновенному кофе. Заструились радуги гирлянд, запели нервы в утончённом оттяге, и запульсировав, я обособился в виртуальном вопросе: «И это ж каждый испытывает такое?» Но сознание перещёлкнуло вопрос, с эффектом надрывающегося триггера: «А вот что Она чувствует?»
Я бродил вкруг да около и барахтался в Ней… И я оставлял в Ней следы… Я вился в Её разуме, как кокаин, и мы таяли вместе… Хотя и каждый по-своему вместе…
Яркое солнце, раскрашенные лица, улыбки… Аум! Наше дело – молитва… Пока парит Птица Эго...
Помочь сайту
Поздравления
