Помочь сайту
Поздравления
Владыка Арконы.
8 сентября 2012 -
Лев Гущин
Надежде, посланной мне Отцом Небесным,
ставшей моей Музой и Ангелом-Хранителем
посвящается.
ВЛАДЫКА АРКОНЫ.
Предисловие.
Арконой жил, Арконой жив,
Аркону вечно помнить буду.
Волны рокочущей прилив
Что день и ночь терзает Рюген.
Стрижей стремительный полет
На крыльях быстрых над водою.
Брег величавый и крутой,
Что гордо терпит муки моря.
Сосновый бор на гребне скал.
Прозрачный воздух полон соли.
Крикливых чаек резкий гвалт,
Что сердцу радостен до боли.
Веков прошедших череда
Длинна, как караван торговый.
Ослабла память. Иногда
Лишь блазнит вспышкою сверхновой.
Но тщетно… Вспомнить не могу
Я жизни острова Руяна.
Не Рюген он! Он все ж Руян,
Что прозван Пушкиным Буяном!
И сказка вовсе не обман!
Он знал, он помнил, жил в Арконе!
И в жизни прошлой из руян,
Иль может вовсе был Гвидоном?
Уверен в том наверняка!
Но почему!? Откуда знанье!?
Логична мысль, что сам жил там
На славном острове Руяне!
Был очевидцем я всему?
Был современником Салтана?
Понять сознаньем не могу
Я столь волшебного обмана.
Иль не обман все это? Быль!?
Тогда мне вспомнить все повинно!
И записать, и изложить
О житие том чинно-мирно!
Ну что ж… Попытка – не тиски,
Не пытка страшная, не дыба.
Доверюсь памяти. В стихи
Вложу подспудные мотивы.
Итак. Фантазию включу,
Оставлю мысли я в покое.
Душой в Аркону улечу,
А что получится посмотрим…
Глава 1.
Пастушок.
Прохладно утро. Хладен день.
А вроде середина лета…
Прогневали богов ужель?
За что лишили боги света!?
Тепло забрали, дали хлад.
И небо заслонили тучи
Из них то дождь, а то и град
Средь лета сыплется гремучий.
Погиб на пашне урожай,
Ни колоска не вышло в поле.
Лишь буйно выситься трава
На нивах. И пасутся кони.
Грядет голодная зима.
Погибнет множество народа
И в городах, и в деревнях
От столь большого недорода.
Волхвы вещают о судьбе,
Что нам готовит испытанье.
Такое, что не видел де
Наш остров с самого Созданья.
И тщетно силится народ
Собрать какие-то припасы.
Безжалостен голодный год.
Войны и мора он ужасней.
Однако князь и с ним жрецы
Не опускают крепки руки.
Велят руянам те отцы,
Не прозябать, не падать духом.
- В единстве сила. Крепок дух
У Световитова народа!
Нет выбора для них из двух
Судеб грядущих. Внуки Рода
Не вправе руки опускать
Ни перед холодом, ни гладом!
В них сила божья! Их питать
Она способна. Так когда-то
Их предки выстоять смогли
В такое же лихое время,
Когда, по замыслу Судьбы,
Земля с себя стряхнула бремя
И совершила поворот.
И небо повернулось разом.
И солнце изменило ход,
Согласно той Судьбы приказам.
Тогда страшнее времена
Достались предкам в испытанье.
Исчезли вовсе племена,
Оставив лишь воспоминанья.
Народы многие ушли.
Но волей Рода предки целы
Остались у Святой земли
И сберегли свои пределы.
Прошли века. И вновь Судьба
Руянам дарит испытанье.
-Как видно воля такова
Богов, что властвуют над нами!
-Так рек нам князь у славных стен
И башен храма Световита
О воле божьей и судьбе,
И положенье незавидном.
Но также молвил и о том,
Де Волхв великий, что в затворе
Сидит уж много лет, изрек,
Что будет и иная Воля.
Что есть спасение у нас.
И что минует испытанье.
Что надо только простоять
Лишь зиму тяжкую в терзанье.
Призвал нас князь сплотить ряды.
И не жалея сил и мочи
Трудиться из последних сил,
Чтобы успеть до хлада Ночи.
Чтобы создать себе запас
И продержаться в дни осады.
А даст там Род, пройдет зима
И вновь мы Солнцу будем рады!
И мы поверили ему.
За дело принялись руяне.
И стар и млад тотчас вовсю
Трудиться стали неустанно.
Я, сиротинка-пастушок,
Лишь мог коней пасти в то время.
И то старался со всех ног
Сбирать в лесу грибы и семя.
Никто вокруг не горевал.
И лики светлы оставались.
И всяк друг другу помогал.
И слава Роду расстарались.
Когда спустились холода,
И Тьма полночная подкралась,
Полны запасов закрома
Под храмом божьим оказались.
Но всем известно, что беда
Не ходит в гости в одиночку.
Еще одну напасть судьба
Послала нам кромешной ночью.
Голодных толп иных племен
Дождались мы после пороши.
Но, слава Велесу, востер
Глаз у охотников! Всполошен
Был сразу воев гарнизон.
А люд скорее загнан в стены.
Осадный план скорей введен
Был княжьей волею железной.
Тогда не мыслил и не знал
Я многих тонкостей житейских.
Не знал Руян с кем враждовал
И сколь терпел нападок дерзких.
Что мне простому пастушку
До таинств всяких и политик?
Мне только бы поесть чуть-чуть,
Поспать в тепле и неге сытым.
Случилось так, что даже рад
Я оказался супостату.
Кому тут страх, кому беда,
А мне ж судьба дала награду.
Попался в нужный я момент
Под ноги храмовому служке.
(Ему тогда в делах гонец
Был позарез куда-то нужен.)
Я ж был ходок и бегунок
Стремглав носился, дивно борзый.
Вручил мне свиток. Со всех ног
Я ринулся на дальний подступ
Ко граду нашему, в дозор.
Вручил начальнику отряда.
И тут же бросился в острог
С депешей новой. Мне наградой
Был пост посыльного с тех пор.
Так начал я служить во храме.
Судьбы свершился поворот,
Что приготовлен был богами.
Осады тяжко длились дни.
Люд принял много испытаний.
Был голод лютый и бои,
Увечья были, смерти, раны.
Но время Тьмы пришло к концу.
Весна кормилица настала.
Пришло и времечко гонцу
Вернуться к дудочке и стаду.
Однако случай изменил
Всю жизнь мою единым мигом.
Тот день я в сердце сохранил
Бесценной дорогой картиной.
Я лето целое служил
Обычным служкою при храме.
То хлеб, то воду подносил,
Вертелся рыбой на кукане.
Был нужен здесь. И мне жилось
Впервые сытно и привольно.
Лучилась всюду тут любовь.
Я перестал быть сиротою.
Обрел семью, нашел друзей,
Стал на ноги, и был при деле.
Забыл про голод, вонь и вшей,
Родился словно в новом теле.
Но мог подумать ли тогда,
Что обрету иную долю?
Что даст мне новый путь Судьба
И приподнимет над толпою!?
Был день великий торжества.
Осенний праздник Световита.
Ждала безмолвная толпа
Коня священного прибытье.
Великий миг не наставал.
И жрец из врат не появлялся.
- Конь заболел, всю ночь хворал...
-В толпе слушок гнилой занялся.
Бедою пахло от слушка.
Отвратный знак – такое дело.
Коль так – великая беда
Нависла над святым пределом.
Я беспокоен стал и вмиг
Проник сквозь тайный ход в чертоги.
И ухом ко двери приник,
В конюшню что вела. В итоге
Услышал голоса жрецов,
Тревожны были, беспокойны.
Конь в самом деле нездоров
В сей важный час был. Чем то болен
Он оказался. Не могли
Понять они причину хвори.
Она ж простой была! Забыл
Сказать я им. Виною боли
Была росистая трава,
Что положили в ясли малость.
Она в поре была, когда
В ней соки буйные рождались.
Терзал тот сок коню нутро,
Утробу наполняло болью.
Дрожь колотила тело все,
И жилы разрывало кровью.
То знанье бабка мне дала
Что с малолетства воспитала.
Про травы всё с рожденья знал
И ведал как изжить отраву.
В единый миг сорвался я
Во двор стремглав. Вот куст дурмана.
Верхушку сорвала рука
А ноги уж несли обратно.
Конюшня. Конь. Кругом жрецы.
Верховный полон беспокойства.
Мгновенный взгляд. Жест рук. Застыл.
Стою сробевший от геройства.
В руке протянутой дурман.
Шепчу едва: - Вот он поможет!
Я знаю! Надо только дать!
И немочь больше не погложет…
- Давай, коль так! – велел мне Жрец.
- И пусть богов свершится воля!
И все глядят оторопев,
Как я коню даю съестное.
А он охотно пук берет
И хрумкает его зубами.
Еще немного и он ржет
Освобожденный от терзаний!
30.04.2012.
Так я остался при коне
Слуге и брате Световита.
Великой честью было б мне
Лишь обтереть ему копыта.
Но мы же стали как друзья -
И в дни, и в ночи неразлучны.
Я с ним и ел, и с ним же спал
У стойла конского сподручно.
Что надо мне? Лишь сена стог,
Слегка прикрытый мешковиной,
Краюху хлеба и глоток
Воды, что не воняет тиной.
Но было вдоволь все у нас!
Овес коню несли отборный.
И я не бедствовал. Пил квас.
И мед и сбитень пил достойный.
И ел я сладко. Мягок хлеб
Во храме возле Световита.
Не может жертв он скушать всех,
И щедро делится со свитой.
Ведь жрец, что молится за всех,
Его слуга. Ему наградой
От жертвы толику не грех
Вкусить, коли питаться надо.
Так время шло. Прошла зима.
Угроза глада миновала.
Аркона словно ожила,
Вся забурлила. Клокотала
В ней жизни бурная струя.
Торговцы в дали собирались.
С причала за ладьей ладья
В заморье дальнее пускалась.
Торговлей славится Руян.
Великим флотом мореходным.
Весь мир познал народ славян,
Что окружен простором водным.
Мне так хотелось с ними в даль!
Достигнуть берегов безвестных!
Но то мечты… Осознавал,
Что здесь мой пост. Мое здесь место.
Тем более с недавних пор
Я замечать стал очень странный
Со стороны жрецов призор
К моей особе бесталанной.
Смотрели странно так они,
Как я живу при конском стойле.
Бывало, что в иные дни
Их взгляд был крайне беспокойным.
Спросил я как-то раз жрецов:
-В чем все ж причина беспокойства?
Кто отвернулся, взгляд отвел,
А кто сказал, что недовольства
Нет на меня ни у кого.
Напротив! Радуется братство
Что я в обитель их пришел!
Твердили, что я мню напрасно!
Что показалось это мне!
Что просто на коня смотрели.
Но я ведь все же был в уме!
И не дитя на самом деле!
Дождался я, когда придет
Верховный сам к коню святому.
Я руки ко Жрецу простер
И на коленях, по-простому,
Вопрос задал: - Святой отец!
Открой мне истину и тайну!
Кто я такой? Что за венец
Есть надо мной необычайный?
Чем отличаюсь от других?
Зачем призрел меня ты в храме?
Полно ведь отроков иных
В Арконе! Тут и за стенами!
Он молча пристально смотрел
Поверх меня сквозь Мир и Время.
Я терпеливо ждал, не смел
Тревожить старца в этом бденье.
Он был прекрасен. Весь сам бел.
Сед власом, ликом, бородою.
Одежды белые надел.
Лучился светом сам собою!
01.05.2012.
И взгляд был светел, словно луч
Пронзал он время и пространство.
Летел он выше горных круч,
За облака, в иные царства.
В миры иные и края он уходил.
Блуждал он в Яви?
Иль в Нави где-то он бродил?
Да нет! Я знал! У лона Прави
Он был сейчас! И Световит
Пред ним в сей миг предстал на троне.
Не грозен был и не сердит.
Напротив весел был. Доволен
Господь наш бог! Отец Арконы!
Он ликом радость излучал.
А жрец застыл пред ним в поклоне.
Смиренен был. Чего-то ждал.
И Световит изрек: - Свершилось!
Пришел тот день, и час и миг!
Он видит нас, Додон! Случилось!
И Мир обрел Его, старик!
Теперь ты будешь с ним до гроба!
Судьбой начертано тебе
Открыть ему врата Земного
Творенья таинства предел.
Он властен в Яви, в Нави, в Прави.
Ты знаешь это. Но он юн.
Он был меж нас. Теперь он парень
Постой из плоти. Сердце, ум,
И плоть его – совсем иная.
Не Явью вашей соткана.
В ней суть Огня, что сотворяет
И Явь, и Правь и Времена.
И Нави в нем налито равно.
И Тьмы сокрыты семена.
О чем ты понял намекаю?
Сам Род прислал его сюда!
Зачем? Того не разумею.
Лазутчик он? Его глаза?
И что родитель наш доверил
Ему сейчас? Что наказал?
Никто не ведает, не знает.
Лишь мы с тобой в сей миг и час.
И он похоже нам внимает!
Помилуй Род! Вот это глаз!
И слух! И ум! Для человека
Такое было бы сверх сил!
Ну что ж, Додон… Тебе успеха
Я пожелаю. Ты просил,
Чтоб я помог тебе в сем деле.
Так будь уверен – поддержу!
Не будет с ним удел наш пресным.
Похоже дело к шабашу
Идет, коль Род гонца приставил.
Такое вижу не впервой.
Обычно так он поступает,
Когда приходит Поворот
Делам земным на этом свете.
Ну что ж… Немного подождем
И поглядим зачем на деле
Явил нам отрока. Додон!
Пора мне! Ты огнем исходишь!
Остынь немного. Отдохни.
И бди! Не дай Род, проворонишь
И отрок Нечто сотворит.
Не расхлебать того годами!
Силен он, будто бы сам Род!
Будь осторожен со словами,
Пока себя не обретет.
И луч иссяк. Канал закрылся
Что меж собой миры связал.
Додон опомнился. Смутился.
Он понял! Отрок осязал!
Он видел, слышал, был меж ними!
И третьим был в сей миг и час!
Он богом был! И был невинным
Обычным мальчиком сейчас!
Как быть ему, Жрецу Арконы?
Себя как с отроком вести?
Что ожидать? Чинить препоны?
Иль правду перед ним открыть?
Был мудр Додон. Не нужно спешки
В делах таких. Всему судья
Лишь время, что течет неспешно.
Определит всему места…
03.05.2012.
Глава 2.
- Ты видел все? Ты был со мною?
-Промолвил жрец, едва дыша.
И я едва кивнул главою.
Сробела детская душа.
Я понимал, что стал невольно
Причастен к таинству сейчас.
Наказан буду? Но не боли
Боялся я. Не в первый раз
Быть поротым мне приходилось.
Не страшен гнев был. Я робел
Из-за того, что изменилась
Моя судьба. Я не хотел
Быть изгнанным из стен Арконы!
Невольным мой проступок был!
Я не хотел попрать законы!
Не ведал что я преступил!
Но видел я, что жрец не в гневе.
Напротив радостен он был!
И взгляд его весьма приветлив
По мне, как солнышко скользил.
-Поди ко мне! – сказал он с лаской,
- Чего насупился, как сыч?
И я приблизился с опаской
Не в силах замысла постичь.
Лишь знал и ведал – нет угрозы!
Нет гнева в действиях, в словах.
Был милостив и был серьезен
Додон ко мне. Видать в делах
Своих не допустил промашки!
Спокоен стал я. Отлегло!
Додон спросил же, приобнявши:
-Что видел ты? И слышал что?
И я ответил без утайки,
Что видел все и слышал все.
Что не был разговор их тайным.
И передал весь разговор.
- Велик наш Бог! – Додон промолвил.
- И промысел непостижим!
Но с этих пор сравнял с собою.
Я с ним и ел, и спал и жил.
Учить меня усердно взялся.
Мой темный разум просвещал.
И я внимал. И я старался
Понять все то, о чем узнал.
Он говорил о Мирозданье,
И о богах и их делах.
Основы Миропониманья
Он мне смиренно излагал.
Я знал немногое о Мире,
В котором жил короткий век.
Но все же слышал. Говорили,
Что он Срединный. Низ и верх
Как будто есть. Мир Верхний Правью
Зовется будто. Боги в нем
Живут вольготно. Ними правят.
В нем будем мы, коль проживем
Всю жизнь по Кону, по заКону,
Что Сварог дал в творенья час.
Коль будет трепетно Покона
Мы все веленья исполнять.
Вольготно там, в просторах Прави!
Там Ирий светлый, как чертог
Стоит в цветущих кущах рая!
Счастливый там живет народ!
И всяк там сыт и пьян, и весел!
Беды там нет! Лишь радость там!
Пресветлый Ирий полон песен,
Что с благодарностью богам
Поют они – счастливцы эти.
Они чисты, как родники,
И беззаботно, словно дети,
Бессчетны проживают дни.
Есть мир иной. Зовется Нижним
Он меж людьми. И в нем живет
Весь люд, что не жил Правью в жизни,
Что попирал честной Закон.
Ведь нрав суров богини Карны.
Суров, при этом справедлив!
Коль попирал ты богом данный
Закон, так вне его живи!
Будь вне Закона в мире Пекла.
Вертись волчком среди чертей.
Сам бесом стань, забудь про Свет ты,
Коль быть пиявкою милей!
Вот это знал я от бабуси,
Что с колыбелью приняла.
И что-то говорили люди
Между собой. Их слушал я.
Еще тогда, когда внимал им,
Я знал и чувствовал внутри,
Что лучше я об этом знаю,
И больше знаю! Выше сил
Лишь вспомнить было! Затуманен
Рассудок был мой. Заглушён.
Сокрыты были эти знанья
До лучших, стало быть, времен.
Теперь открылось все! Я слушал
Внимал Додоновым словам.
Но миновали речи уши.
Не оставались вовсе там.
Ключом лишь стали. Мой рассудок
Открылся ими, как ларец.
И полон был он изумрудов
И самоцветов! Бог Отец!
Помилуй нас! Отмерил лишку
Для одного ты! Боже мой!
Куда мне столько! Это слишком!
Преполнен я твоей рукой!
Глаза открылись, пониманье.
Я возмужал в единый миг.
Не отрок вовсе! Волхв все знавший,
Что божьи Истины постиг!
04.05.2012.
Мир стал прозрачен, словно воздух,
Зимою лютою в холода.
Казалось вижу я насквозь все,
И нет преград моим очам.
Доступны стали мне все схроны.
Я видел Явь и видел Навь,
И Прави видел я основы,
На коих Мир, как на Столпах
Стоит извечно, с Основанья.
Я видел ВСЁ! Воспринимал
Его таким, как изначально
Его Создатель основал!
Мне дивно это было, право!
Но в то же время, в тот же миг,
Мною владело пониманье,
Что самого себя постиг!
Не чуждо было то! Напротив.
Теперь казалось мне, в сей час,
Что мной владел доселе Морок,
Но сгинул пеленою с глаз!
Смотрел на Мир я новым взглядом.
И видел, Светоносен он!
Как будто соткан очень ладно
Из нитей солнечных Ткачом!
Струился он безбрежным Светом.
Тончайших кружев и тенет
Основой был всему. На этом
Уж позже соткан переплет
Из матерьяла, что грубее
Собою был. Что облачал
Из светоносных жил плетенье
И в мир бытийный проникал.
На нем еще основы были
Грубее несколько. Они
Саму уж твердь и плоть носили,
Что были миром и людьми.
Но как же скуден мир наш грубый
Был по сравненью с световым!
Казался ночью он безлунной.
Беззвездной ночью. Мраком был!
Восторг мой видел Жрец-Владыка!
Мою он радость разделял.
Он светом искренним лучился,
Меня лучами обнимал!
Едины были с ним душою!
Слились огромным естеством!
Порой взвивались над Землею
Волшебным неким существом.
Конем златым, с крылами, с рогом,
Взвивались в выси, в облака,
Неслись стремительным галопом
Над твердью к звездам в облаках.
То Индриком- подземным зверем
Бродили в глубине Земли.
Пределов не было! Все двери
Пред существом растворены!
Мы упивались этой мощью!
Мы ликовали всей душой!
Но как-то раз порой полночной
Проказы кончились бедой.
Наш Индрик вырвался в пределы,
Что властью Пекельных Миров
Облачены. Здесь беспредельна
Кощея власть. Его здесь кров,
Его удел, его тенета.
Опутал ими весь свой мир
И ждет в укрытии кого-то,
Кто попадет в них. Враг-мизгирь
Лишь тем живет, что жаждет крови,
Что выпить можно из живых.
Не мочен он питаться Солнцем,
Что жизнь рождает, нам дарит.
Но жить так хочется любому!
Бессмертной твари, как Кощей
Не суждено жить по-другому!
Не может Темный без людей,
Без тварей божьих быть подвижен!
И в этом тайна! В том секрет!
Бессмертен он, но неподвижен,
Коль силы Света в теле нет!
6.05.2012.
Весь Темный Мир – мир вурдалаков!
В нем Нави суть. Им движет Свет.
Но Свет прямой ему однако
Несет лишь разрушенье, Смерть!
Чтоб жить, Кощей умом нетленным
Создал невиданную Сеть.
Соткал из Темной Ткани тело,
Чтоб Духом Темным их владеть.
А чтоб питать такое тело
Он манит в Сеть простой народ,
Что плотью слаб, умом и духом,
Что на обманку попадет.
Обманки сладок мед неверья.
Безвластья, похоти и лжи.
Летят на мед не люди – звери,
Что не хотят в Законе жить.
Им тяжек он. Закон неволит
По правде жить, его блюсти.
Не запятнавши духа-крови,
Богам доподлинно служить.
А коли нет, богов тех вовсе?
И Рода нет – Отца богов?
Зачем служить? Зачем неволить?
Себя держать в плену оков?
Вольготна жизнь свободной твари!
Препонов нет! И нет цепей!
Но только б видели и знали,
Насколь хитер и подл Кощей!
Умелец тот еще, бессмертный!
Он знает толк в таких делах!
Любой, попавший в сети смертный
Его кормилец на века!
Не властен падщий над душою,
Когда в силки его попал.
За каплей каплею душою
Теперь он Темный Мир питать
Повинен век свой. Солнца светом
По прежнему душа жива.
Но свет тот должен без ответа
Теперь Кощею отдавать.
Зарок дает ему, бедняга
За злато-серебро и власть,
За славу, похоти услады
Ежесекундно отдавать!
Он отдает их не Кощею!
Не может тот Свет воспринять.
В нем Силы Жизни много. Смертью
Кощею эта сила стать
Способна, коли напитает.
И тот посредников создал
Из падших душ, что изменяют
Ее накал, ее запал.
Лишь, этажи пройдя препонов,
Снижает Сила Света пыл.
И уж тогда она питает
Владыку Темного. Сокрыл
Он правду эту от безумных.
Он в ложь заткал, во Кривде скрыл.
Создал он сказку о Свободе,
Чтоб человек Закон забыл.
Вещал Кощей: Ты, брат, всевластен!
На кой тебе богов закон!?
Творец ты сам! В твоей, брат, власти
Творить что хочешь, без препон!
Ведь жизнь одна! За ней – могила!
Лишь тела тленного конец.
Забвенье, Тьма за ней сокрыты!
Они финал, они венец
Всей жизни этой! Так зачем же
В столь краткий час и краткий миг
Тебе закон чужой, никчемный!?
Опомнись, друг мой!!! Брат, очнись!!!
Позволь себе жить, как захочешь!
Во все ты тяжкие пустись!
Свободен ты! Как бог свободен!
Все блага получить спеши!
Нет в мире стен, ограничений!
Закон ты сам и Судия!
Ты царь и бог на тверди тленной!
А я лишь друг и твой земляк!
Так рек Кощей, обманщик подлый
И соблазнитель для умов.
Коль знал бы глупый соблазненный
На самом деле план каков!
И куш какой сорвет Кощей тот!
И потеряет что мертвец,
С ним согласившийся на сделку,
То ужаснулся бы вконец!
Но глуп и нищ как видно разум,
Когда не ведает души,
Не слышит ум ее подсказок
Решает сам как жить, как быть.
Я видел все! Не понаслышке
Судил теперь! Я видел сам
Что есть тенета Темной Силы!
Я верить мог своим глазам!
Светлы иные были люди!
Горели солнышком во мгле!
Иных свет был довольно скуден.
Они влачили на себе
Не видных глазу паразитов.
Лярв, вурдалаков, упырей.
Иной до маковки усыпан
Был ими, право! Твари те
Впивались в тело, как пиявки.
Сосали соки из живых.
Я видел сам, как проникали
От них дурманы в пожилых,
И в молодых, в мужей и жен их.
Как растворялись в их крови.
Как те миазмы искажали
Сознанье сущностей людских.
Те одержимы становились,
Отравлен ум был их. Душа
Над телом бренным возносилась
Вон из сосуда поспеша.
Не мочно было ей в сосуде.
Стенала, корчилась она!
Но тщетно. Глухи были люди,
Жить в беззаконии спеша.
Мы ж ворвались с жрецом в тенета,
С разгона прямо. Пекла мир
Густою тьмою антрацита окутал.
Страшен мир тот был!
Он душен был, и тут же хладен!
Ознобом, жаром пробирал!
И был безвиден, безогляден!
Как- будто был и не бывал!
Лишь только морок вкруг клубился.
Мелькали рожи и тела,
Ужасней не было! Дивился
Я тварям, что насоздавал
Кощей своим умом бесовским.
И даже страх одолевал.
И повод был для беспокойства!
Не ведал я того, не знал
Что ожидать от этих тварей!
Что приготовили они?
Лишь знал – хитер он и коварен
Их повелитель-господин!
Но дух мой крепок. Жрец Арконы
Ведь был со мной! Его рука
Мою держала. И спокойна,
Суха, не трепетна была!
Единый жест! Ударил посох
По тверди, что у наших ног
Была пока. И вспышкой Солнца
Охвачен был врага мирок!
И вмиг развеялся мир Нави.
И отступил, и отскочил
В свои таинственные дали.
Не вмочь терпеть ему лучи!
-Теперь ты видишь, - рек великий
Мне жрец Арконы, - Супостат
Не столько виден, сколь невидим.
Его наш долг одолевать!
В том служба наша! В охраненьи
Акронских душ от темных сил,
В Законах божьих соблюденьи,
В ученьи малых и больных.
Мы душ целители с тобою.
Отныне буду я учить
Тебя умению жрецову.
Пора замену мне растить.
Не возражай! Достойней нету!
Не будет далее! Досель
Такого отрока по свету
Я не видал среди людей!
Я счастлив милостию божьей,
Что ниспослала мне тебя!
Не медля более, мы сможем
За дело взяться поспеша.
Неторопливость невозможна.
Уж близок день мой роковой.
Я обучу тебя возможно,
До дня ухода на покой.
06.05.2012
Глава 3.
Ученик жреца.
Шло время. Попросту летело!
Всему учил меня Додон.
Я познавал служенья дело.
Учил я Кон, учил Покон,
Законы познавал Арконы,
Обычьев суть, традиций смысл.
Я веры познавал каноны,
Устройство Мира я постиг!
Все сложно было так и просто
В сей жизни путанной людской!
Смешалось все: краса с уродством,
Грех с властью, слабость с чистотой.
В Арконе даже было это!
А что ж сказать об остальных!?
Опутали мир бренный сети
Кощеевы. В местах иных
07.05.2012
Он в силе был, что богу равны.
Там власть его и вширь и вглубь
На все вокруг распространялась
В любую проникая суть.
Основы сами попирая,
Что Род и Сварог дали нам,
Кощей теперь умами правил,
Народов многих. Создавал
Оплот он Пекельного мира
Здесь, на Земле, среди людей.
Бразды прибрал к рукам религий,
Что дали боги, как Завет.
Посланцы нам рекли суть Прави,
Законы божьи для людей
Они несли. Но, боже правый,
Так короток посланцев век!
Они ушли, ученья давши,
Оставив людям, как канон.
Кощей, бессмертным же оставшись,
Стал переписывать закон.
Не раз, не два, а много кряду,
Водил он писаря рукой,
Смущая ум того, в награду
Внушал тому, что вправе он
Вносить поправки в Откровенье.
Логично все! Нет Кривды в том!
Ведь это только поясненья,
К тому, что дАно нам Отцом.
Не все умны, не все способны
Понять Учения слова.
Иносказания огромны
В тех кратких и простых словах.
Заложен смысл в словах подспудный.
И надо донести его
До неофитов скудоумных,
Простых людей, простых чтецов.
И те старались, беса теша!
Вносили Кривды суть в слова.
И изменилась суть Ученья
Теперь не в Правь, а в Навь ведя!
Случилось так, что оставалась
Одна Аркона, как оплот,
Как остров в мире темной Нави,
Чертогов Прави. В этот год,
Что я в учение был принят,
Весть страшная до нас дошла.
Что тайный сговор где-то чинят,
Народы с юга против нас.
Удар то был! Ведь мы, руяне,
Миролюбивы. Битвы путь
Не тешит нас. Не басурмане,
Что беса суть в себе несут.
Живет в нас бог! Мы Световита
Сыны и дщери на Земле.
В Единства пониманье сила
Народа нашего. Вполне
Готовы мы стоять за правду,
За дом и кров, за свой народ.
Но только отражать атаку,
Уж коли враг в наш дом придет!
Но тут угроза не набега!
Германцев, данов, прочих сил
Религия в армаду слила,
Кощей в кулак объединил.
Грозил он с юга им Арконе.
И княжий рог трубил всем сбор.
И спешно стали к обороне
Готовить град наш и простор.
Я было тоже загорелся
К тем сборам спешно приступить.
Но Жрец лишь парой слов неспешных
Мгновенно пыл мой остудил.
Он молвил: - Это все! Арконе
Пришел конец. Готовить град
Пришла пора для Перехода
И житии в иных мирах.
- Да как же так!- я удивился,
- Какой конец! Не в первый раз
Нам предстоит с врагами биться
И их набеги отражать!
Он не ответил. Только очи
Его взглянули на меня.
И остудили. Мраком ночи
И смертью глаз тех глубина
Была полна. – Готовить надо
Аркону к тяжким временам.
Дружину князь сбирает к бою.
Пора за дело взяться нам.
Работы много. Очень много!
Ты помогай! Не вопрошай!
Открою я тебе такое,
Что вряд ли сможешь все понять.
Не думай ты. Тут ум бессилен.
Ты лишь смотри, запоминай.
Я ж объясню тебе посильно
Все что смогу. Пока ж ступай.
Приди ты утром с петухами.
С зарей ко мне ты поспешай.
Поспи, сколь можешь, натощак ты.
Не думай ни о чем! Ступай!
Я сделал все, как повелел он.
Поспал немного. Видел сон,
От коего остолбенел бы,
Коль в чувствах был! В нем сам Додон
С Кощеем бился в жуткой схватке!
В багровом пламени, в клубах
То ль дыма тяжкого, то ль смрада,
Схватился с ним он на мечах.
На равных шла сначала битва.
Почал Додон одолевать.
Но враг недюжинно был хитрым.
Невидим стал. Стал исчезать.
Мерцал, как будто. Раздвоятся,
Троиться стал. Совсем пропал.
Устал Додон. Стал осекаться,
Мечем мимо врага махать.
Кощей же тешился, мерцая.
Жреца щадил, не убивал.
Так, наслажденье получая,
Свою он душу потешал.
Устал Додон. К нему я рвался.
Искала рукоять рука.
Но в руку меч не попадался.
Был безоружен! Вот беда!
Вскочил стремглав я со спросонья.
Я кто!? Я где?! Не понимал…
Лишь только шарил я рукою
Вокруг себя. Как меч искал.
Тут петухи кричать почали.
В окне забрезжила заря.
И я в предчувствии печальном
Скорей к Додону побежал.
Застал его во мрачном виде.
Уставшим был. Изнеможен.
И стан его, и плечи сникли.
Бескровны губы и лицо.
Как-будто в самом деле бился
Он с супостатом кряду ночь!
Про сон ему тотчас открылся,
Чем поразил его, как гром.
- Поди ко мне, - сказал Владыка,
- Ты ночью спас меня, мой друг!
Я в положенье незавидном
Совсем уж был. Но вдруг испуг
Пронзил как-будто супостата!
На миг отвлекся от меня.
Уж рубанул сплеча тогда я!
И надо думать, что попал!
Исчез он в Нави дико воя.
Бежал чтоб рану исцелить.
Я огляделся. И с тобою
Я взгляды тут перекрестил.
Стоял ты грозный и прекрасный!
Как бог сиял и грозен был!
Могуч! Велик! Ты безоружный
Его лишь взглядом пригвоздил!
И понял я, что в этой битве
Кощея мне не сгубить.
Что роком ты назначен биться
И супостата победить!
Хотел я было откреститься
От этой миссии и слов,
Но не успел. Свет появился
Слепящий в горнице. Таков
Был свет его, что солнца ярче!
И глас знакомый с ним возник:
-Ты прав, Додон! Судьбой назначен
Гвидон к сей битве! Победить
Иль пасть ему – мы знать не в силах.
То Рок решит. Ему судьбой
Назначено сразится в битве,
Ее ж исход не предрешен!
Но прежде Меч добыть он должен!
Волшебный меч! Меч-Кладенец!
Лишь тот сразить Кощея может
И положить всему конец!
Но Велесом – Владыкой Нави
Меч-Кладенец сокрыт от глаз.
Могуч он слишком и опасен
Всему, что только Род создал.
В нем Навь и Явь, и Правь со Славью!
Все воедино слито в нем!
В нем Рода суть! Но в мир он явлен!
И с Родом он соединен!
Коль супостат им завладеет –
Положен миру тут конец
Навек быть может! Он посеет
Разруху, ужас, мор и смерть!
Но, слава Роду, что рукою
Добыт быть может не любой!
Подвластен Кладенец герою
С рукой, назначенной Судьбой.
И ты – есть он! Теперь ступай же
И меч найди, и им владей!
Пройди, Гвидон, все испытанья,
Найди Кощея и убей!
08.05.2012.
Изрек глас волю Световита
И вдруг затих. И свет померк.
А я смотрел на богумила*,
Не в силах слов уразуметь.
* - богумил - верховный жрец Световита.
Что бог изрек? Какую волю?
Меч-Кладенец велел добыть…
Кого он называл героем?
Что делать мне!? И как мне быть!?
Молчанье наше затянулось.
Погружен был Додон в себя.
Ему, как видно, приоткрылась
К победе тайная стезя.
Он долго мыслил. Я надумал
Присесть. Немного подождать.
Подвинул было лавку в угол.
Но надо ж было ей упасть!
Жрец вздрогнул телом. Ясным взглядом
Обвел вокруг, нашел меня.
Он подошел, обнял и молвил:
- Готов ты, витязь? Ведь стезя
Что выбрал ты, и дали боги,
Непроходима, тяжела,
Темна она и кривобока.
Порой не видно ни рожна
На том пути-дороге навьей.
Там путник, словно мотылек
Средь моря буйного. Не властен
Он над стихией. Одинок
Ты будешь там. И беззащитен.
Один наедине с собой
И с Навью – Темной частью Мира,
С Кощеем и его ордой.
Сумеешь ль ты его осилить?
И устоишь ли в тяжкий час?
Я знаю! Есть в тебе те силы!
Но выбор за тобой сейчас!
Решай, Гвидон! Твоя тут воля!
Коль я смогу, то помогу!
Не в силах в Нави путь с тобою
Я разделить! Но я слугу
Придам тебе в пути жестоком!
Потом увидишь ты его,
Когда очутишься в далеком
Том царстве. Близко ль, далеко ль
-Идти ль тебе? – меня ты спросишь.
Не торопи. Всему свой час.
Быть может, не пойдешь ты вовсе.
Само решится все. Сейчас
Я отойду. Мне зелье надо
Сварить в дорогу для тебя.
Ты ж будь готов. Помойся в бане,
Оденься чисто, влас поправь.
И жди меня. Я скоро буду.
И он ушел. Его не ждал.
Сходил я в баню и в цирюльню,
Оделся чисто, поснедал.
Уж вечер тихо приближался.
Додон все в храме пребывал.
Совсем уж было заскучал я,
Как-будто даже задремал.
Но тут Додон возник внезапно.
Немного даже напугал.
- Не спи! Не спи! – хитро сказал мне:
- успеешь выспаться-поспать!
Ну что? Готов ты в путь-дорогу?
Готов за тридевять земель
Идти и плыть? Готов три года
Искать свою Судьбу иль смерть?
- Не знаю, отче! – я ответил:
- Не ведаю! Сам не пойму!
Но не сидеть же мне на месте
В столь трудный час! Все ж я пойду!
Ты укажи куда идти то!?
Где край тот дальний и чужой!?
И снаряженье дай, владыка!
И лук и меч, и щит какой!
Получишь все. Но наставленье
Вперед всего тебе я дам.
Его ты выслушай! И внемли,
Тобой услышанным словам.
Путь быстрым будет в путь тот дальний.
Глаз не успеешь ты сомкнуть.
Зато уж там тебе блужданий
В достатке будет. Край тот пуст
И населен одновременно.
Там зыбко все, видоизменно.
Там нет границ и четких линий.
Там цвет любой, хоть даже синий
У солнца может быть. Снег красным
Бывает там. Мышь может властной
Над стаей кошек быть. Летучей.
Жара там может быть трескучей.
Мороз там в шубе ходит важно.
И кот сражается отважно
С разбойником и лиходеем.
Страна там славных берендеев.
Снегурка там живет. Русалки.
Там с водяным играют в салки.
Яга живет – Кощею сношка.
Они враги теперь немножко.
Ты уж давай-ка исхитрись!
С колдуньей этой подружись!
Она все знает о Кощее.
Должна помочь тебе на деле.
Не доверяй ей в полной мере,
Она обманет, коль сумеет.
Все проверяй и сердце слушай.
Оно тебе помощник лучший!
Не отвлекайся на обманку,
Что ночью, утром спозаранку,
Весь день деньской и вечер тоже
Твой глаз и слух терзать, тревожить
Всемерно будет. Помни! Морок
Всё в Навьем мире! Быстро ль, скоро
Поймешь ты это, от уменья
Зависит Мира измененье.
Я снаряженье дам в дорогу.
Тем помогу тебе немного.
Возьми мешок. В нем весь припас
Волшебств, что в путь тебе припас.
Потом заглянешь. Не спеши!
А на носу ты заруби,
Что все другое в Навьем мире,
Чем в Яви здесь. Там не в четыре
Сложиться может два и два.
Там быть от тела голова
Отдельно может. Мой припас
Совсем не тот, что видит глаз.
09.05.2012.
Ты убедишься. Посмотри
Что там, в мешке. Его бери.
Вот склянка с зельем. Пей и слушай.
Небось, последний это случай
Меня услышать наяву.
К тебе я больше не приду
Вот так, телесно. Но, быть может,
Услышать голос мой ты сможешь.
Как только трудный час – взывай
Ко мне, к богам! Не помышляй
С Кощеем сладить в одиночку!
Превыше сил задача! Точно!
Поверь мне на слово, герой!
Но не робей! Все мы с тобой
В час трудный будем и опасный!
Запомни! Не такой ужасный
Кощей и вся его дружина.
В себя ты верь! Верь в божью силу!
Когда добудешь Кладенец –
Настанет Темному конец!
В мешок смотри. Запоминай
Что в нем лежит. Перебирай
Ты все руками. Помнить надо
Что где лежит! Вот гребень.
Рядом с ним тридцать бусин янтаря.
Воды две склянки. Набрана
В одну из них вода живая.
В другую мертвая. Та с краю.
Огниво в нем, веретено.
Вдруг пригодится там оно?
Запомни все. В деталях! Точно!
Вдруг надо станет в час полночный?
Ему я головой кивнул.
Запомнил все. Теперь смогу
Найти что надо днем и ночью
Наощупь даже в час полночный.
- Тогда испей, - сказал Додон,
Ты зелья этого еще
Волшебного из малой склянки.
Оно даст сил тебе желанных
Пред дальней, хлопотной дорогой.
И отдохни потом немного.
Я склянку взял и отхлебнул.
Немного ж погодя уснул.
Глава 4.
Сон.
Дал зелья сонного Додон.
Уснул я крепко, вижу сон.
Что на коне сижубуланом.
В доспехах чудного металла.
В хитросплетении кольчуги.
С оружьем воинским. Меч с луком,
И стрел колчан лопаток между.
Добротную дал бог одежду.
Дал сапоги, что на ногах
Сидят, как кожа. В стременах
Ноге удобно, не натужно.
Как хорошо! Не безоружный
Я здесь во сне! Но сон ли это?
Не в силах был найти ответа.
Ни разу так еще не спал,
Чтоб сон и явь не различал!
Рассудок ясным был и чистым.
И взгляд был ясным и лучистым.
И ум был чист, сознанье тоже.
На сон то было не похоже!
Как будто Явь вокруг была!
Господни чудные дела!
Так сон все ж это или явь?
Никак не мог сие понять!
Тогда себя я ущипнул!
Щипок больным был. Я вдохнул
Всей грудью. Воздух просто чуден!
Не сон то будто… -Выйду к людям,
- Подумал я, - А там посмотрим
Куда попал, что происходит
Вокруг меня. Где б ни был я
Мне все равно, коль такова
Моя судьба и божья воля!
Неторопливо он поводья
Слегка прибрал и потянул.
Конь чутким был, вперед шагнул.
Пошел рысцой неторопливой.
Хорош он был! С раскошной гривой!
Упитан в меру, крепок телом,
И поступь ровная! Летел он
Как будто! Над землей парил!
Ступал он мягко, не пылил!
Но и травы не приминал!
Мой ум никак не понимал
Я все же где? Во сне или в Яви?
Пейзаж вокруг немного странен.
Как-будто лес обыкновенный.
Дремучий несколько. Степенно
Стояли ели вековые.
Во мохнатом мху стволы их были.
Лишайник рос на них ажурный,
В узор сплетаясь не вычурный.
Безжизненным вот только лес
Был почему-то… Что за бес
Всю живность напрочь вывел в нем!?
Трава, деревья, бурелом
Все есть, но только жизни нет!
Ее затихла круговерть!
И птиц не видно и не слышно!
Могильное вокруг затишье
Стояло просто… - Думать надо
Во всем проделки виноваты
Кощея! – так, размышляя, я смекнул,
- Во сне выходит я шагнул
В Кощеев мир! В чертоги Нави!
Вон эко как!!! Насколько странен
Сей божий мир! Иль он не божий
В пределах этих? Все ж поможет
Надеюсь мне господь Всевышний
Здесь Кладенец найти-добыть мне!
А мне ж глядеть тут надо в оба!
Не посрамить бы честь и Рода!
Но тих был лес. Безлюден, мрачен.
Шел целый день конь. Озадачен
Совсем уж был я! Сколько буду
Вот так плутать в лесу безлюдном!
Темнеть уж начало. Смеркаться.
И конь устал. Приготовляться
К ночлегу надо было с ним.
Тут огонек в лесу возник.
13.05.2012.
Заблазнил было потихоньку.
Средь леса мельтешил легонько,
Потом приблизился, зарделся.
Потом куда-то вроде делся,
Но появился тут опять,
Совсем уж рядом и блуждать
Он принялся вокруг да рядом.
- Какого лешего те надо! –
Вскричал в сердцах, - и замер тот,
Как будто слышал. – Во дает!
Коль слышишь ты, тогда приблизься!
Во всех красе ты покажися!
И тот послушался. Тотчас же
Он подлетел. Внезапно жажда
Вдруг подступила. Стало сухо
Во рту совсем. Гляжу, старуха
Предстала ясно, во плоти!
Древна была. И зуб один
Во рту лишь только оставался.
Прошамкала: - Милок, попался!
Во вражьи сети угодил?
Боишься? Страшно? Погоди!
Не так еще струхнешь, другорядь*,
Когда Кощей сам соизволит
другорядь (прост.) – в другой раз.
Тебя заметить и приняться
С тобой играть и изгаляться!
Блоха ты, супротив него,
Хоть богом будь ты порожден!
Его здесь мир, оплот и место!
Он в силе здесь. Он повсеместно
Одновременно и негде!
В тебе сейчас он и во мне!
Он царь и бог в сем Навьем Царстве!
Над каждой тварью он всевластен!
Зачем пришел сюда, сынок!
Чай головой ты занемог?
Ты идиот? Умом убогий?
На кой сюда принес ты ноги?
- Заткнулась, бабка, ты бы лучше,-
Сказал ей я. Не то получишь
Мечом плашмя промеж лопаток!
Тогда посмотрим будет ль сладко!
Прошамкала она: - Ну ладно!
Смотрю я больно парень бравый
И бойкий ты! Чего те надо
От этого врага и гада?
Кощей зачем тебе, вражина!
Любила, гада, словно сына!
-А что случилось, расскажи!-
Старуху я тогда спросил.
Вопрос был явно ей желанен.
-Присядь, милок, сюда на камень.-
Она сказала: - Расскажу
Тебе историю я всю!
Про жизнь свою и про Кощея,
Мне ненавистного злодея!
Спокон веков живу здесь в царстве
В три-на -десятом государстве.
Рождения не помню я,
Но помню - не всегда стара
Была я прежде, а красива,
И величава, и спесива.
Издревле женихов немало
Ко мне сватов в хоромы слало.
Но только были не милы
Далеких стран иных сыны.
Мил пастушок был, что пас стадо
Скота отцовского. Отрадой
Был глаз моих, души и тела.
И от него я «залетела»!
Любовь, она ведь как игрушка,
Пока на нос не лезет брюшко.
И понесла свое я бремя.
Как поняла, так уж и время
Прошло, что дало бы свободу
От той любви людского плода.
Страх взял меня и пастушка,
Что донесут ту весть уста
До слуха батюшки родного!
Отец мой нраву был крутого
И нас бы насмерть запорол
За ослушанье и позор.
Бежать надумали мы разом.
Собрали впопыхах припасы,
Дождались ночи потемней,
И прочь пустились. Егерей
Послал отец ворам вдогонку.
Но пастушок мой ведал тропку,
Что тайною была для них.
От гончих так оторвались,
Но заблудились на тропе.
Плутали мы незнамо где,
И приблудилися к избушке,
На пнях построенной могучих.
Пуста она была доселе.
Ушли хозяева. Мы с Лелем,
(Так звали моего дружка)
Хоромы стали обживать.
В избе жить дивно было нам!
Была просторной. Но бедлам
Стоял в ней полный! Мы вначале
В избе немного прибирали!
Но кто-то шумно по ночам
Опять устраивал бедлам.
Как будто толпами ходили
В потемках люди. Не следили.
Валилась только утварь с громом
Со стен на пол средь ночи темной.
В ночь со стола летели плошки,
В печи горшки тряслись да ложки.
Но не видали никого мы,
Кто был причиной тех погромов.
Привыкли было понемногу
Мы к тем причудам. Слава богу
Не трогали они нас с Лелем
До неких пор. Мое же бремя
Росло по дням и по часам.
И наконец момент настал!
Я в схватках корчилась всю ночь,
Наутро же родила дочь.
И дом сотрясся в крике детском,
С тех пор затихло все в нем резко.
И дочь растили в тишине мы.
До лет ее довольно зрелых.
Красавицей росла она.
И рукодельница была.
И тайна вскоре нам открылась.
Она ведуньею родилась.
Узнали мы о том случайно.
Был лунный день необычайный,
Когда Луна вблизи от Солнца
Видна была весь день. В колодце
Я в вечер набирала воду.
Вдруг зверь невиданной породы
Из леса вышел. Испугалась
Я зверя страшного. Подалась
Я к дочке было, что играла
Невдалеке от сеновала.
Однако зверь проворней был.
Чуть было дочку не схватил.
Но подле вдруг остановился.
Казалось сильно удивился.
Стоял, как вкопанный, дрожа.
Спокойно дочка подошла
И обняла его за шею!
Как вспомню, до сих пор я млею!
А он закрыл глаза и замер,
Похоже в ней родню признал он.
Или хозяйку, что вернее.
Она ж повисла же на шее
И в ухо что-то все шептала.
И тварь как будто понимала!
Зверь ей порыкивал в ответ.
Так посмотреть – домашний зверь!
Дворовый пес иль кот домашний!
Но этот монстр был настоящий!
С медведя ростом, с конской гривой,
И с пастью страшной крокодильей!
Кто он такой!? Откуда взялся!?
Как возле дома оказался!?
И почему родная дочка
С ним так вот запросто!? Бормочет
Ему какие-то заклятья,
Сжимая страшного в объятьях!?
Недолго длилось то свиданье.
Меня почуяв зарычал он.
Оскалил зубы жуткой пасти
И двинулся. Но наша Настя
Его ударила по носу.
И крикнула, повысив голос:
- Не смей! Не трогай! Уходи!
Не позову – не приходи!
И зверь ребенку был послушен.
Прижав, как пес дворовый, уши
Подался он неспешно в лес,
В дремучих зарослях исчез.
Тогда я бросилась к дочурке.
- Кто он такой, упырь тот жуткий!?
Откуда знаешь ты зверюгу!?
Я чуть не сдохла от испуга!!!
Ответила она спокойно:
- Он не живой. Давно покойник.
Его ты, мама, не узнала?
Ну как же так!? Когда-то звала
Сама Полканом ты его!
Вот это он и есть! Того,
Что знали мы, уж стлели кости.
Теперь такой он. Ходит в гости
Ко мне он сызмальства. Мы дружим
Уж много лет. Он службу служит
И охраняет меня славно,
Когда в лесу я собираю.
Мы говорим с ним обо всем.
Он знает много. И про дом
Он рассказал такие страсти,
Что лучше вовсе бы не знать их!
Наш дом – не дом, и не избушка!
Не скит, не хутор, не церквушка!
Он перекресток на дорогах,
Что протоптали наши боги,
Чтобы сподручнее ходить
Среди Миров им было. Жить
Никто не должен был в сем доме.
Не нужен глаз был посторонний.
Но дом – есть дом. Присмотра ради
Слуга был создан для хозяев.
Из Нави Темной Вий и Велес
Создали сторожа Кощея.
Он худосочен получился.
Зато бессмертен! Навья сила
Была не в нем, но им владела.
Отдельно душенька от тела
Была сокрыта до поры.
Уж очень ненадежен был
Как сторож он и как слуга.
Коварства Навь всегда полна.
И Велес так распорядился:
-Чтоб не зазнался, не забылся,
Кощей, Пускай отдельно будет
Его душа от темной сути.
Тогда им можно управлять
Нам с Вием будет. Может стать
Кощей задумает лихое!
Уж больно место непростое
Определили мы ему.
Здесь сидя, как бы не столкнул
Огромной мощи духов, силы,
Что могут разнести Полмира!
Чтоб меньше было дум, соблазнов,
Пускай он знает всяко-разно,
Что в миг любой простится с жизнью,
Коли неладное помыслит.
Так стал Кощей у переправы,
Что центр меж левым и меж правым,
Что есть мосток меж Явью с Навью,
И Навью с Славью, Славью с Правью.
Повинен тот Кощей быть служкой,
И содержать как можно лучше,
Мосток, что создан в междумирье.
Однако он, прознав о силе,
К которой допустили боги,
Придумал план весьма жестокий,
Как стать властителем над Миром
И, для живущих в нем, кумиром.
Но план - есть план. Он не удался.
Кощей на мелочи попался,
Был взят с поличным и допрошен.
И стой поры был Вием брошен
В горнило Пекельного Мира.
На дно его, где стынет в жилах
От хлада, тяжести и мглы
Вся кровь до льда. Уж там, увы,
Не мог он даже шевельнуться.
Ни двинуться и не нагнуться.
И даже малое движенье
Давалось с тяжким напряженьем.
Но случай вызволил из плена!
Обман то был или измена
Никто не знает до сих пор,
Но изменил он приговор.
И, ускользнувши от охраны,
Он затаился в дебрях Навных.
Сидел он там и думу думал
Как отомстить. И план безумный
Созрел в безумной голове.
Решил он двери отпереть
Из мира в мир для всех попало!
Чтоб тварь любая попадала
Куда желание возникнет,
Куда Кощеев ум подвигнет,
Чтоб Пекла мир смешался с Явью,
Чтоб он и Явь схватились с Правью
За лучший угол и престол.
Чтоб брат на брата бы пошел,
Чтоб все вокруг перемешалось,
Переплелось или распалось.
Но чтоб царил один закон:
Есть в мире царь единый – он!
Кощей Бессмертный и Ужасный
Владыка Мира полновластный!
И ключ нашел к сему он плану.
В руках его он был когда-то.
Избушку быстро отыскал он.
Владенье этаким порталом
Ему сулило много выгод.
Но чтоб задумка получилась
О ней до времени не мог
Он допустить какой-то толк!
А тут внезапно обнаружил,
Что заняли избушку люди!
Живут хозяевам подобно
В его Кощеевых хоромах!
Такого он стерпеть не мог!
Всех извести он дал зарок!
И изводил по мере сил.
Он колдовством дом окружил.
Призвал из Темной Нави тварей,
Что нас в чащобе поджидали.
Но, слава Роду, твари эти
Не выносили солнца света.
И днем мы как-то береглись.
Ночами ж стены так тряслись
От их бесовского разгула,
Что не уснуть было от гула.
Мы по ночам не выходили.
Лишь только сумерки сходили
С небес на землю, укрывались
И на засовы запирались.
Но все же Лель в силки попался.
Он на ночь как-то задержался
В селенье дальнем. Так спешил
Домой вернуться, что решил
Восхода солнца не дождаться.
И до зари домой подался.
Еще петух не горлопанил,
А он уж шел тропою ранней.
И заплутал. Попутал леший.
Навел он морок делом грешным.
Завел он Леля прямо в лапы
Тем тварям, в схроне поджидавшим.
Так за ночь стала я вдовою,
А дочка Настя – сиротою.
И наш с ней век не долго б длился,
Но зверь тут этот появился!
Он стал нас охранять от тварей.
Ему мы жизни доверяли.
И честь свою и души наши!
Он хоть ужасен был и страшен,
Но добр душой и сердцем мягок.
Он хищных не имел повадок.
Был словно пес дворовый нам.
Пощады не давал бы врагам!
Они с тех пор не приближались.
Робели. Зверя опасались.
Была сокрыта в звере сила,
Что ворога остановила.
Все стало тихо и спокойно.
Мы жили тихо и привольно.
Но до поры. В Кощея планы
Мы с дочкою не попадали.
И сам он лично появился
К нам в полночь лунную. Явился
Во всей красе своей ужасной!
Спустился холодом, туманом.
Окутал дом наш и поляну.
Все замерло вкруг бездыханно.
Спустилась смерть на райский угол.
Сердца в груди захолонули.
Остановилося дыханье.
Сковал нас демон окаянный!
Пропали мы уж было с дочкой,
Нас поглощал кошмар полночный.
Еще немного бы – пропали,
И растворились в Навном хладе.
Но боги милость нам явили!
Явился зверь наш в страшной силе!
Могучий рык сотряс округу.
Очнулись мы. К окну прильнули.
И диво видим. В лунном свете
Схватились в битве жуткой тени!
Одна темнее ночи жуткой,
Вторая светится как будто!
Как будто бьется Свет со Мраком
За первенство в той злобной схватке.
На равных битва шла. Однако
Свет блекнуть стал. И тварь из Мрака
Похоже стала побеждать!
Нам оставалось смерти ждать…
Но диво дивное случилось!
Настена дочка излучилась
Ярчайшим светом! Обратилась,
Во вспышку и во тьму излилась.
Влилась во Свет, что бился с Мраком
И будто сил ему придала.
И с новой силой длилась сеча,
Но ход ее стал быстротечен.
И вскоре сгинул Мрак со стоном
Бессильным, мерзким, страшным, злобным.
И ожил лес и вся округа,
С себя стряхнув ярмо испуга.
С тех пор Кощей не раз являлся.
Но также битым оставался.
Неведомый нас зверь берег.
Покой и мир он наш стерег.
Настена в силу же входила.
Иной раз чудеса творила!
С той ночи стала обращаться,
В зверей различных превращаться.
То горлицей летала в небе,
То ланью кроткой в статном теле
Ходила в дальние края.
То вовсе исчезала. Я
В такие дни была тревожна.
Рассудку было невозможно
Такие чудеса понять.
Она пыталась объяснять
Куда летает, где бывает,
И как из мира исчезает.
Мне не понять было рассудком,
Но чуяла я сердцем чутко
Что родила я не девицу,
Не деревенщину. Царицу!
Ведунью! Мага! Колдуна!
Волшебна Настенька была!
Как будто бог родился в ней!
Но только кто? Моих статей
И ног, и тела не касался
Никто допрежде. Лель остался
Единственным, кто был со мною…
Не мучилась я головою.
Ну бог, так бог! Жить с богом буду!
Душой лишь от того прибуду!
Мне рассказать она пыталась
О тех краях, где появлялась,
О дальних странствиях, мирах,
О Мирозданья этажах.
Но я умом скудна для знания
И для иного пониманья
Устройства Мира и Вселенной.
Живу я только миром тленным
И дочкой Настей. Мой удел
Чтобы горшок в печи был цел,
Наполнен до верху едою.
И дом чтоб полон был покоя.
Она ж иная! Мир ей тесен,
Он полон таинств! Интересен!
Спешит она его познать,
Скорее все о нем узнать!
Душой бойка, умом пытлива,
Наделена волшебной силой,
Но одиноко в мире ей,
Нет друга милого. Лишь зверь
Ей друг извечный молчаливый.
Однажды молвила: - Мой милый
Не в этом мире. Он рожден
Не в Нави нашей, а в ином
Подсолнечном прекрасном мире,
Что в Яви создан божьей силой.
Далек и близок мой дружочек.
Была я там всего разочек,
И сердцем я осталась с ним.
Уж близок час. Соединим
Мы с ним и души, и тела.
Чудны господние дела,
Но ведаю и точно знаю!
Его сюда он направляет!
Прибудет милый мой в наш дом,
Его ты примешь за столом,
И будешь яствами кормить
До той поры, пока прибыть
Мой час заветный не настанет.
Тебе ж задачею престанет
Ему о многом рассказать,
Прошу ему ты передай,
Чтоб ничему не удивлялся,
Душой спокойным оставался.
Пора прийти уж ей настала.
Куда же Настенька пропала?
Да нет! Идет уже! Явилась!
В чужбине видно набродилась.
26.05.12
Открылась дверь и на пороге
Она возникла! Видят боги
Сошла она с небес на землю!
Любая рядом с нею тенью
Была бы, коли оказалась.
Мне в то мгновенье показалось,
Что свет девица излучает!
Сама, как солнышко играет!
На вид была совсем простою:
Наряд бесхитростного кроя,
Простая лента в волосах.
Но, боже мой! Ее глаза!
Две голубых звезды горели
На светлом лике! Пламенели
Вселенским светом первозданным!
Взгляд кротким был и столь желанным,
Как будто видел отраженье
Души своей я! Помраченье
Рассудка, думал, наступило…
Увидел в ней себя! Как мило!!!
Очнулся я: - Вот ты какая!
Настена, здравствуй! Рассказала
Мне матушка о жизни вашей.
А где же зверь!? Уж так ли страшен
Твой сторож странный? Показался
Он в миг другой. Зверь оказался
Огромен, лют, и очень грозен.
Вся дурь пропала. Я серьезен
Стал тут же: - Да! Могучий воин!
Кто он таков? Какой он крови?
Бальзамом в душу голос влился:
- Нездешний он. Сюда прибился
Он волей божьей издалека.
Зверей здесь нет таких. Он одинокий
Скиталец видно. Приблудился.
По божьей воле мне явился.
И вновь мы встретились глазами.
Не лгали очи! Показали
Все верно мне! И нет обмана!
- Ответь мне, Настя! Что меж нами!?
Я чую связь! И не простую!
Как муж, как брат тебя я чую!
Как будто жизнь тебя я знаю!
Ответь мне! Кто же ты такая!!!
Я пребывал в смятенье буйном.
Щемило сердце. Ум безумно
Хотел скорей решить загадку
Судьбою данную внезапно.
Она же медлила. – Не знаю…
Мой ум молчит. Но понимаю,
Я сердцем все! С тобой едины,
Как целого две половины!
То не любовь, не страсть, не тяга.
Другое что-то здесь, однако!
И Настенька тут рассказала
Мне откровенно все, что знала.
Рейтинг: +2
549 просмотров
Комментарии (4)
| Татьяна Андреева # 18 ноября 2012 в 15:00 0 | ||
|
| Евгения Пашина # 28 ноября 2012 в 09:55 0 | ||
|
