Любимчик славы, баловень природы,
гармонии земное божество,
транжиривший беспечно дни и годы
беспечного таланта своего,
на дольний свет любви недолговечной
летел, как легкокрылый мотылёк,
не пропуская встречной-поперечной,
но вот забыть – всего одну не мог.
Да, музыка звала, и обольщала,
и, дерзкая, заигрывала с ним,
хоть верности ему не обещала,
как он не обещал её другим.
Но в час, когда, безвыходно недужен,
оставил он заботы и дела,
из всех прелестниц, ветрениц, подружек
она его одна не предала.
И нотой одинокой задрожала
звезда над сенью чопорных куртин,
и смерть не сбилась и не оплошала,
высвистывая "милый Ав-гу-стин".
Что Австрия? Ей не было и дела,
ей взор не затуманила слеза…
А музыка и плакала, и пела,
заглядывая в мёртвые глаза.