Саморез

Конец июля, тёплый поздний вечер. Я сижу на даче, на лавочке, курю свою любимую трубку, глядя в темнеющее небо, и кручу меж пальцев саморез. Чёрный, с конусной головкой под крестовую отвёртку и с острой винтовой спиралью.

***

Мы строили дачу. Строили её своими руками и получали от этого не хитрое удовольствие. Время было благодатное и по-доброму азартное.

Отец мой был ещё крепок, и незатейливо, через кирпичи и деревяшки учил меня уму-разуму. В те времена я ещё думал, что любое дело имеет свою одну конкретную цель, а жизнь это веер из ста дорог, которые разбегаясь, не имеют и не могут иметь пересечений. Выбрав же одну из них, я так по ней и топал, не оглядываясь по сторонам – уверенно и бодро.

Посвящая дни ударной семейной стройке, по вечерам мы с отцом усаживались на ту же скамью, на которой я сижу и сейчас, курили и смотрели в то же остывающее небо.

И вот как-то раз отец достал из кармана ладный острый саморез, и, зажав его между пальцев, показал мне как какую-то невиданную диковину.

- Гляди! Величайшее изобретение человечества.

- Хм?! Саморез?

- Саморез.

- Что ж в нём великого?! Усовершенствованный шуруп.

- Это с одной стороны. А с другой?

- И с другой шуруп.

Мы помолчали. Отец откинулся на спинку скамейки, и какое-то время смотрел на проявляющиеся звёзды, а потом повернулся ко мне и, улыбаясь глазами заговорил,

- Вот возьми гвоздь. Прибил им дощечку к дощечке и всё вроде бы хорошо. Однако через время, заметь через короткое время, он будет норовить вылезти наружу, а связанные им доски расползтись в разные стороны. Саморез же требует к себе внимания. Тебе надо в одной деревяшке просверлить отверстие, и тогда вторая притянется к первой сама собой вот этим винтом. И надёжность такого соединения будет зависеть от хитрой податливой уступчивости одной половины и надёжной твёрдости другой. Так вот и получается единое нераздельное целое.

Он опять замолчал, и, вставая затушить свою сигарету наклонившись ко мне, заключил, – А жизнь не гвоздь…

Ночь потихоньку опускается на крышу нашего дома. Скоро год как отца не стало. А я сижу, кручу в пальцах хитрый саморез и думаю о том, что вот у меня две дочери и в круг их интересов не входят размышления о тайнах болтов и гаек, и поэтому мне надо бы повнимательней присмотреться к загадкам вязальных спиц и швейных иголок…