ПЕТЯ-КРИК


Он копался в мусорном баке. Рядом лежали
пивные жестянки, две бутылки и какой-то свёрток. Тяжёл и вонюч бомжа хлеб
насущный. Но его жизнь – подарок Судьбы, а от подарков не отказываются!
И он вёл эту безысходную, грязную, тоскливую,
тяжёлую жизнь, честно считая, что это не самое плохое, что с ним случилось на
этом свете. Но и лучшего для себя он не ждал.
Раз в месяц он бывал сказочно богат. На
его пенсию неделю гуляла вся бомжатская братия, а потом наступала привычная
нищета с бесконечным разбором вонючих баков и сухомяткой объедков.
По ночам его мучили кошмары. В них он
метался и дико орал, за что и получил свою кличку «Петя-крик».
Самый частый случался, когда ныли несуществующие
пальцы.
…Он хватал левой ладонью лезвие штыка,
занесённого над Серёжкой Горбуновым, а правая рука привычно погружала финку в
подвздошину немца в маскхалате.
Боль взрывала мозг…
Он знал, что кричать нельзя….
И каждый раз не мог удержаться….
Вспыхивали прожекторы…
В их мертвенном свете падали в корчах
его боевые друзья, в тела которых впивались красные трассы…
… И хрип закрывшего его от пуль Серёги.
- Живи, браток!
Он копался в мусорном баке. Рядом лежали
пивные жестянки, две бутылки и какой-то свёрток. Тяжёл и вонюч бомжа хлеб
насущный. Но его жизнь – подарок Судьбы, а от подарков не отказываются!
И он вёл эту безысходную, грязную, тоскливую,
тяжёлую жизнь, честно считая, что это не самое плохое, что с ним случилось на
этом свете. Но и лучшего для себя он не ждал.
Раз в месяц он бывал сказочно богат. На
его пенсию неделю гуляла вся бомжатская братия, а потом наступала привычная
нищета с бесконечным разбором вонючих баков и сухомяткой объедков.
По ночам его мучили кошмары. В них он
метался и дико орал, за что и получил свою кличку «Петя-крик».
Самый частый случался, когда ныли несуществующие
пальцы.
…Он хватал левой ладонью лезвие штыка,
занесённого над Серёжкой Горбуновым, а правая рука привычно погружала финку в
подвздошину немца в маскхалате.
Боль взрывала мозг…
Он знал, что кричать нельзя….
И каждый раз не мог удержаться….
Вспыхивали прожектора…
В их мертвенном свете падали в корчах
его боевые друзья, в тела которых впивались красные трассы…
… И хрип закрывшего его от пуль Серёги.
- Живи, браток!
Нет комментариев. Ваш будет первым!