Ne me blâme pas*

День, когда вышел твой первый альбом, выдался отвратительным.

В шесть утра меня разбудили лучи солнца, которые нахально лезли в мою спальню сквозь щели в опущенных жалюзи.

Матерясь про себя, я медленно поковылял на кухню завтракать. Мысли никак не хотели складываться в одну ясную и логическую картинку, расползаясь, как змеи в террариуме. Кофе сбежал на девственно чистую плиту, растекаясь причудливыми узорами. Гадать на кофейной гуще не очень хотелось, пришлось брать тряпку и возвращать плите презентабельный вид.

Я ругал себя последними словами за то, что поддался на твои уговоры сходить на эту чёртову презентацию.

Надевать на себя пришлось присланные вчера дизайнерские вещи, поскольку я должен был соответствовать твоему уровню. И твоему «высшему свету». Мне же больше хотелось влезть в любимые джинсы с дырками на коленях, в тёплый свитер грубой вязки и провести этот вечер дома с тобой.

После молчания длиною в год ты вновь стремительно ворвалась в мою жизнь.

Зелёный огонёк в одной из социальных сетей свидетельствовал о входящем сообщении от тебя. Почему я был твёрдо убежден, что в моём чёрном списке имя Леа фигурировало одним из первых?

Поводом для возобновления отношений послужила просьба помочь в оформлении обложки для выхода твоего дебютного альбома.

Присланный вариант, однако, был идеальным.

«Красивая обложка!» – написал я в ответ.

Постепенно ты вновь стала частью той жизни, которую я хотел, но не смог забыть. Ты разрушила построенные бастионы, воздвигнутые в качестве защиты моего внутреннего спокойствия. Ты убедила меня пересмотреть отношение к себе, заставив поверить в себя. Я даже снова начал писать свои глупые миниатюры. Ты научила меня спокойно видеть моё отражение в зеркале и улыбаться ему…

... В шесть вечера за мной заехал твой личный водитель.

Ты ждала меня в машине. В платье изумрудного цвета ты выглядела сногсшибательно, но улыбка была напряженной.

«Всё-таки нервничает» - подумал я, дежурно целуя тебя в щеку.

Тем временем за разговорами мы не заметили, как доехали до клуба, где сформировалась длинная очередь твоих фанатов…

Свет на сцене, первые аккорды, чарующий вокал. Твоё меццо-сопрано было бы весьма актуальным приобретением на оперной сцене. Но ты выбрала шоу-бизнес…

Когда я слушаю, как ты поёшь, реальность того, что никогда не будешь моей, бьёт меня в спину. И я хочу уйти домой, покинуть это шоу, но смотрю на тебя, понимая, кто был виновен всё это время.

Дома, после мероприятия, ты засыпаешь на моем плече. Я слышу тихое дыхание, понимая, что способен подарить тебе только обманчивую нежность, тем самым усугубляя ситуацию.

Утром я просыпаюсь один. На прикроватной тумбочке лежит записка:

«Ne me blâme pas, Léa ».

 

Ne me blâme pas* - не вини меня.