Ломать...

Он был худым и коричневым, как египетская мумия.

Бросив мастерок в корыто с раствором, он поднял на  меня глаза и сказал,

- Я устал строить…. – и чуть погодя, - И я устал ломать то, что построили другие….

Мы сидели в недоделанном доме на пластмассовых ящиках, и я всё пытался втолкнуть в него рюмку водки, чтобы он не наделал «строительных» глупостей.

Он же отмахивался от горькой, твердя, что он мусульманин.

Наши препирательства продолжались до тех пор, пока в комнату не забежала смешная конопатая девчонка и, махнув жизнерадостными косичками, не спросила,

- А кто тут устал, дяденьки?

Я поперхнулся той, которая «не пошла» и, сморщившись, спросил,

- Тебе чего, девочка?

Она же рассмеялась, и, пообещав,

- Я щас! – махнув цветастой юбчонкой, скрылась за дверным проёмом.

Через минуту из коридора донёсся её весёлый голос,

- Иду, иду, дяденьки!

И тут в проёме показалась чёрная двухметровая фигура с надвинутым на лицо капюшоном.

Она, прижимая к груди напрочь сточенную косу, заливисто рассмеявшись детским раскатистым смехом спросила,

- И кто же тут устал ломать, дяденьки?...