Реф Рактор – служащий межгалактической компании «Чистоган» имел довольно скромную профессию дырочиста. В обязанности Рефа входило следить за состоянием Чёрных Дыр малого диаметра, что располагались в околоземном пространстве. А так как их размер не превышал величины гулькиного носа, и в них постоянно застревала всякая всячина, начиная от картофельных очистков и кончая килобайтами супружеской брани, то работы Рактору хватало.
Каждое утро, выпив чашечку кофе, он отправлялся на обслуживание вверенных ему объектов, вооружившись пылесосом, внушительных размеров гвоздём и ёршиком. Сама же процедура очистки была достаточно архаична и рутинна. После обнаружения засорившейся Дыры требовалось убрать пылесосом местный мусор, затем засунуть в Дыру гвоздь и, пошурудив им внутри, вытолкать из неё то, что налипло со стороны параллельного пространства. В заключение процесса предписывалось пройтись по отверстию ершиком, дабы соскрести со стенок вездесущую семечную шелуху. Заглядывать в вычищенный объект запрещалось категорически во избежание возможного засасывания дырочиста и перемещения его в те сопредельные просторы, где Макар телят не пас. А если и пас, то иной Макар, да и телят совсем иных конструкций – может статься, что и с ядовитым жалом,.. а может быть что и на колёсиках.
Иногда, правда, случалось и так, что подойдя к очередному месту зачистки, Реф видел кучу вывалившегося на землю хлама, а в самой Дыре с той стороны кто-то таинственный настойчиво елозил гвоздём или же сучил ёршиком. В таких случаях Рактор приветственно отдавал честь неизвестному коллеге и, отмечая, что соседи отнюдь не оболтусы и не замарашки, ставил галочку в листе наряда, в графе – «очищено». Такие подарки судьбы были хоть и редки, но вносили некое разнообразие в скучные трудовые будни. И возможно, что дырочист Реф Рактор давным-давно бы уволился из «Чистогана» и перешёл в альтернативную фирму «Чистилище» - заниматься более весёлой духовной уборкой, если бы не одно «но». Каждый штатный дырочист имел, пусть и небольшой, но всё-таки, шанс на присвоение возможной контрабанды, что нет-нет, да и просачивалась из дырявой материи.
Контрабанда появлялась из параллельной реальности абсолютно непредсказуемо и чаще всего воспринималась на «этом свете», как некое озарение, чему свидетельствовали биографии заслуженных дырочистов прошлого: Дмитрия Ивановича, что укротил хим элементы и загнал их в положенные им клетки, Альберта Германовича, скрестившего часы с километрами, да и самого Иисус Иосифовича… или Яхвевича… или Иегововича… А так как контрабанду надо было ловить и употреблять в пределах её срока годности, без каких-то намёков на затхлый запашок, то любой уважающий себя дырочист служил на совесть, стаптывая в перемещениях башмаки и истирая до скелетного основания казённые ёршики, пребывая при этом в надежде на великую удачу.
И вот однажды эта самая удача и случилась с настойчивым в своих желаниях Рефом. Очищая очередной засорившийся объект, Рактор вынул из него увесистый гвоздь, и было, уже хотел взяться за шелуху, когда из Дыры и выскочила она – контрабанда. От неожиданности Реф на долю секунды окаменел, но тут же спохватившись, схватил радужный шарик концентрированной мысли, и пока тот не стал морщиться от агрессивных газов земной атмосферы, проглотил. Согласно древним трактатам, процесс переваривания был самым сложным в усвоении контрабанды. Тут надо было замереть и сосредоточиться, дабы растворяющаяся в организме субстанция не полезла из ушей, и, не дай Бог, не выскочила каким опрометчивым пуком. Правда, бывало и так, что «калорийность» контрабанды оказывалась слишком уж высокой для того или иного слопавшего её индивида, так сказать, не по Сеньке шапка, а потому индивид пух мозгами и, как правило, вскоре причислялся к таинственной когорте сумасшедших.
Однако и тут Рефу Рактору повезло и, как его не пучило, он всё ж таки удержался от недопустимых конфузов, и, в конце концов, сохранил требуемую ясность ума, проверив её таблицей умножения и хрестоматийными изречениями, такими как «мама мыла раму» и «рак за руку греку цап». Вот после этого «цап» в нём и начались кардинальные перемены.
На него снизошло! Да так, что в мозгах загудели высокие токи, которые могли и поспорить амперами с Саяно-Шушенской ГЭС. Аура его вспыхнула и стала гореть не мигая. После чего на полушария рухнул такой кладезь знаний, что Реф невольно покачнулся и был вынужден подпереть руками отяжелевшую голову, чтобы она, не дай Бог, не упала и не воткнулась в землю, тем самым поставив его вместе с аурой в неэстетичную позицию. Какое-то время он осваивался с новыми ощущениями, учился держать голову и переводить дух от осознания своей грандиозности. И грандиозность эта была вовсе не ложной, потому как проникновение в суть первозданных энергий – это вам не червонец из казны попереть, это, прямо скажем, такая победа разума, что аж - не пей, не ешь, а только посиживай себе каким бодхисаттвой, да и подрагивай от духовного экстаза.
Вот Реф и сидел, а сидя и подрагивал. День сидел, два сидел… а на третий день раскрыл глаза и узрел вкруг себя собрание восторженных почитателей. Почитатели возликовали, увидев раскрытые глаза полубога, и тут же потребовали учительского слова. Мол, не таи от нас, дорогой педагог, своих великих знаний. Мол, мы тоже желаем сидеть и подрагивать… и чтоб экстаз, и чтоб грандиозность. А трудодни и начальство – в задницу, там им самое место. Мол, учи нас уму-разуму, а то без ума нам полный карачун.
И Реф Рактор согласился, почувствовав себя научным мессией, ещё не догадываясь о том, что обрёк себя на каторжные мучения. Потому как нельзя донести до Филипков, тычущих пальчиками в комиксы квантовой механики изящество построений Создателя. Невозможно! Да и слов таких у Рактора в лексиконе не было. Тут надо было начинать с придумывания первоначальных определений, а то и с создания нового алфавита. У него же получалось либо долгое «Ы-ы-ы…», либо не менее долгое «М-м-м…». Впрочем, это вовсе не мешало выделившимся из толпы апостолам тщательно стенографировать учительскую речь и писать мычаще-шипящую методичку.
Когда же мучения Рактора достигли тех напряжений, что хоть в петлю, он попрощался со своими двоечниками и, не желая устраивать ни мученических крестов, ни душераздирающих костров, взял да и кинулся головой в первую попавшуюся Дыру. Но то ли объект был маловат или слишком замусорен, то ли башка у Рефа разбухла до критических размеров, а только Дыра повертела его, повертела,.. да и выплюнула. Увидевшая такой кульбит толпа взревела и возопила о новом чудесном Воскресении.
Ну, и тут же, как водится, организовалось славное застолье с анисовой и солёными огурчиками, опять же таки – самодеятельность с ораторией – «Что стоишь качаясь…»… ну, и обнимания-целования со слезой и клятвами. А когда празднование перевалило за третьи сутки, восхваляемый Реф Рактор потихоньку собрал свои инструменты и, выйдя из-за стола под предлогом – до ветру, отправился на поиски подходящей Дыры. А найдя, как следует её вычистил и уже беспрепятственно переместился на «тот свет».
Первым кого он увидел после побега, был иной Макар, пасший разумных бычков-математиков. Бычки были мохнаты и все, как один с ядовитым жалом и на колёсиках…
Помочь сайту
Поздравления
