Всё немыслимое, создаётся нами, мыслимыми

1 октября 2020 - Юрий Алексеенко

Мне не до шуток. Умерла мечта. Быстро. Без траурных стояний и скорбных причитаний у смертного одра. Завтра её праху будет девять дней. Грущу. Обливаюсь тоской. Утираюсь горькостью. И вспоминаю былое. Какая она была резвая, игривая, прыгучая, запойная... Бывало, сядешь, задумаешься и полетела кормилица моя к небесам, то есть в полную отключку. Порхает там между тучками, бьёт крыльями, отблёскивает на солнце и хохочет, хохочет… Так и сшибает меня со стула, крутит по периметру и хочется такого… такого, от которого сама Баба- яга скалилась ущербной улыбкой и ёрзала в ступе от удовольствия.
В эти минуты я кажусь великим, солнцеликим, сидящим в уважении и все вокруг спины гнут, ботинки целуют, а глаза мои даже не смотрят на их рабьи тела. Во, как было!
И вот её нет. Сижу на сломанном стуле и скреплю в унынии. Нудно и противно. Вокруг разруха и запустение. Обросшие паутиной кастрюли на газовой плите вздрагивают, взвенивают пустотой, а стол, накрытый опотелой клеёнкой, хромоного тыкается под окно в стенку и издаёт надоедливо бочкобубнящую мелодию...
Скрипучесть, барабанность и дрожание всего вокруг изрядно конопатят мои похмельные мозги. Ни на кого не хочется смотреть, никого не хочется видеть, ибо душа моя грустит, ищет упокоённую мечту.
Вдруг, как со дна омертвелого болота, глухо звучит голос с другого края кухонного стола:
- У-у-у-ууу… Похмелиться хочу!
Вздрагиваю. И, обрадовавшись, кричу на голос:
- Это ты, моя… душенька моя, мечта! Воротилась ко мне, сердобольная!
Радостно разжмуриваю глаза... Передо мной сидит мой друг Колька, весь какой-то обглоданный, тощий, в рванье, опухлый и с заплывшими от синяков глазами. На его разбитом до неузнаваемости лице - удивление. Щербатый рот приоткрыт и слегка дрожит, бьёт утренней дробью.
- Ты чё, орешь, придурок? – Шамкнул он и снова сомкнул дрожащие челюсти.
- А что ты тут делаешь, чудик ? – Спрашиваю я и таращу на него глаза.
Он закрыл рот, покрутил головой и выдохнул целую горсть слов:
- Да мы с тобой тут уже третью неделю за этим инвалидным столом… судьбу бухаем. Хлещем эту муть и пинаемся. Вишь, как ты мне лицо расквасил…На кого я стал похож…? Восемь дней назад ты потянул меня на кладбище, заставил копать могилу и сказал: «это место для моей мечты, копай глубже… А я спрашиваю у тебя для прикида: «мечта – это сожителька твоя, Верка, что ли (?), для неё копаем (?).
- Ну, и чё я сказал в ответку?
- Ты, говоришь, не смей эту разхлыстанную бабу впутывать в мою небесно ясную мечту. И в морду дал мне. Сапогом. В нос. С надтягом. После этого работа веселей пошла. За полчаса управились.
Я, послушав странного Кольку, огляделся, как бы ища крутого поворота к реальности. Вокруг – разбитые полки, сваленные по углам, вилки, стаканы, ложки разбросанные по углам, какие-то тряпки, стопки кирпичей вместо сидушек…
- А Верка где? – Спрашиваю я друга.
Он долго не отвечал, раскапывал трухню на столе, двигал беспорядок туда-сюда, ронял вилки, огрызкы моркови, тыквы, какие-то вонькие тряпки, трогал посуду, заглядывал в пустые стаканы, поднимал бутылки с пола, встряхивал их на свету и матерился.
Ничего полезного не найдя, дружок втянул в себя воздух и с кашлем выдохнул:
- Да откуда я знаю… мы её три дня назад потеряли… возле гамазина… продуктового… Кто-то по пьяни зацепил её и увёл в свой бомжатник… Оттопыривается где-то, по койкам тягается… мечтается по пьяни… как и ты…
- А мы мечту точно похоронили ? – Интересуюсь я, напружинившись в один сутулый комок. – Ведь девять дней скоро… это я знаю хорошо… ничего не помню, а как девять дней назад померла до си в башке бубнится и отзвякивает… А чё на кладбище-то было ? А ну напомнь ?
Коляха напрягся, сморщил лоб и посмотрел на сломанные полки, валяющиеся, как попало, на кухонном полу. Заложив ногу, за ногу и поморщившись от суставной боли, проговорил:
- На кладбище кого-то бросали туда… в яму… оно сопротивлялось, брыкалось… пыталось вылезти… за полчаса управились… быстро прикопали…
- Выходит мы не мечту ухоронили… ?
- Да кто его знает, ты же в морду меня вдарил… у меня тут же мельтики и поплыли… помню, что оно брыкалось… На ощупь вроде что-то живое было, сущность какая-то… А ты всё орал, бегая припадочно возле ямы: «мечта, мечта… моя последняя надежда…».
- А Верка была с нами !?
- Так она возле магаза затерялась, я ж тебе и говорю…, прибилась к кому то…
- Слава аллаху… - Утёр я лицо и смахнул капельки холодного пота на пол.
И тут у меня прошибло на слезу. Сижу, рыдаю взахлёб. Колька в очередной раз стиснул до скрипа зубов и уставился в газовую плиту.
- Ах, мечта... моя мечта… зачем оставила меня ! Тяжко мне без тебя ! – Рыдал я в припадке мученичества.
- Да ладно-то орать!? – Вскрикнул Колька и ударил слабенько ладошкой по столу. – Не в лесу… Похмелиться надо… Жар внутри загасить хотса…
- Возьми вон там, за газовой плитой - литрушка самогоши стоить… Месяц назад припрятал от Верки… дюже резвая она была… на пьянки,не успевал за ней…
Колька посмотрел на меня дико и, снова сомкнув челюсти, рванул к газовой плите, опрокинув табуретку на пол.
- Вот она! – Подняв бутылку над головой щербато улыбаясь и весь светясь от счастья завопил Колька.
Прижав её к груди, он что-то замурлыкал невразумительное:
-Ой как я рад, что мы все живы: я, ты, бутылка, опохмелка… Жаль Верки с нами нет… Царствие ей небесное.
- Что!? – Встрепенулся я – Какое это царствие небесное !? Ополоумел !
- Дык я вспомнил… Была она кладбище… была… А вот когда уходили, её ужо не было…

Регистрационный номер №0480930

от 1 октября 2020

[Скрыть] Регистрационный номер 0480930 выдан для произведения: Мне не до шуток. Умерла мечта. Быстро. Без траурных стояний и скорбных причитаний у смертного одра. Завтра её праху будет девять дней. Грущу. Обливаюсь тоской. Утираюсь горькостью. И вспоминаю былое. Какая она была резвая, игривая, прыгучая, запойная... Бывало, сядешь, задумаешься и полетела кормилица моя к небесам, то есть в полную отключку. Порхает там между тучками, бьёт крыльями, отблёскивает на солнце и хохочет, хохочет… Так и сшибает меня со стула, крутит по периметру и хочется такого… такого, от которого сама Баба- яга скалилась ущербной улыбкой и ёрзала в ступе от удовольствия.
В эти минуты я кажусь великим, солнцеликим, сидящим в уважении и все вокруг спины гнут, ботинки целуют, а глаза мои даже не смотрят на их рабьи тела. Во, как было!
И вот её нет. Сижу на сломанном стуле и скреплю в унынии. Нудно и противно. Вокруг разруха и запустение. Обросшие паутиной кастрюли на газовой плите вздрагивают, взвенивают пустотой, а стол, накрытый опотелой клеёнкой, хромоного тыкается под окно в стенку и издаёт надоедливо бочкобубнящую мелодию...
Скрипучесть, барабанность и дрожание всего вокруг изрядно конопатят мои похмельные мозги. Ни на кого не хочется смотреть, никого не хочется видеть, ибо душа моя грустит, ищет упокоённую мечту.
Вдруг, как со дна омертвелого болота, глухо звучит голос с другого края кухонного стола:
- У-у-у-ууу… Похмелиться хочу!
Вздрагиваю. И, обрадовавшись, кричу на голос:
- Это ты, моя… душенька моя, мечта! Воротилась ко мне, сердобольная!
Радостно разжмуриваю глаза... Передо мной сидит мой друг Колька, весь какой-то обглоданный, тощий, в рванье, опухлый и с заплывшими от синяков глазами. На его разбитом до неузнаваемости лице - удивление. Щербатый рот приоткрыт и слегка дрожит, бьёт утренней дробью.
- Ты чё, орешь, придурок? – Шамкнул он и снова сомкнул дрожащие челюсти.
- А что ты тут делаешь, чудик ? – Спрашиваю я и таращу на него глаза.
Он закрыл рот, покрутил головой и выдохнул целую горсть слов:
- Да мы с тобой тут уже третью неделю за этим инвалидным столом… судьбу бухаем. Хлещем эту муть и пинаемся. Вишь, как ты мне лицо расквасил…На кого я стал похож…? Восемь дней назад ты потянул меня на кладбище, заставил копать могилу и сказал: «это место для моей мечты, копай глубже… А я спрашиваю у тебя для прикида: «мечта – это сожителька твоя, Верка, что ли (?), для неё копаем (?).
- Ну, и чё я сказал в ответку?
- Ты, говоришь, не смей эту разхлыстанную бабу впутывать в мою небесно ясную мечту. И в морду дал мне. Сапогом. В нос. С надтягом. После этого работа веселей пошла. За полчаса управились.
Я, послушав странного Кольку, огляделся, как бы ища крутого поворота к реальности. Вокруг – разбитые полки, сваленные по углам, вилки, стаканы, ложки разбросанные по углам, какие-то тряпки, стопки кирпичей вместо сидушек…
- А Верка где? – Спрашиваю я друга.
Он долго не отвечал, раскапывал трухню на столе, двигал беспорядок туда-сюда, ронял вилки, огрызкы моркови, тыквы, какие-то вонькие тряпки, трогал посуду, заглядывал в пустые стаканы, поднимал бутылки с пола, встряхивал их на свету и матерился.
Ничего полезного не найдя, дружок втянул в себя воздух и с кашлем выдохнул:
- Да откуда я знаю… мы её три дня назад потеряли… возле гамазина… продуктового… Кто-то по пьяни зацепил её и увёл в свой бомжатник… Оттопыривается где-то, по койкам тягается… мечтается по пьяни… как и ты…
- А мы мечту точно похоронили ? – Интересуюсь я, напружинившись в один сутулый комок. – Ведь девять дней скоро… это я знаю хорошо… ничего не помню, а как девять дней назад померла до си в башке бубнится и отзвякивает… А чё на кладбище-то было ? А ну напомнь ?
Коляха напрягся, сморщил лоб и посмотрел на сломанные полки, валяющиеся, как попало, на кухонном полу. Заложив ногу, за ногу и поморщившись от суставной боли, проговорил:
- На кладбище кого-то бросали туда… в яму… оно сопротивлялось, брыкалось… пыталось вылезти… за полчаса управились… быстро прикопали…
- Выходит мы не мечту ухоронили… ?
- Да кто его знает, ты же в морду меня вдарил… у меня тут же мельтики и поплыли… помню, что оно брыкалось… На ощупь вроде что-то живое было, сущность какая-то… А ты всё орал, бегая припадочно возле ямы: «мечта, мечта… моя последняя надежда…».
- А Верка была с нами !?
- Так она возле магаза затерялась, я ж тебе и говорю…, прибилась к кому то…
- Слава аллаху… - Утёр я лицо и смахнул капельки холодного пота на пол.
И тут у меня прошибло на слезу. Сижу, рыдаю взахлёб. Колька в очередной раз стиснул до скрипа зубов и уставился в газовую плиту.
- Ах, мечта... моя мечта… зачем оставила меня ! Тяжко мне без тебя ! – Рыдал я в припадке мученичества.
- Да ладно-то орать!? – Вскрикнул Колька и ударил слабенько ладошкой по столу. – Не в лесу… Похмелиться надо… Жар внутри загасить хотса…
- Возьми вон там, за газовой плитой - литрушка самогоши стоить… Месяц назад припрятал от Верки… дюже резвая она была… на пьянки,не успевал за ней…
Колька посмотрел на меня дико и, снова сомкнув челюсти, рванул к газовой плите, опрокинув табуретку на пол.
- Вот она! – Подняв бутылку над головой щербато улыбаясь и весь светясь от счастья завопил Колька.
Прижав её к груди, он что-то замурлыкал невразумительное:
-Ой как я рад, что мы все живы: я, ты, бутылка, опохмелка… Жаль Верки с нами нет… Царствие ей небесное.
- Что!? – Встрепенулся я – Какое это царствие небесное !? Ополоумел !
- Дык я вспомнил… Была она кладбище… была… А вот когда уходили, её ужо не было…

Семидесятник

Covidные войны

Рейтинг: +2 311 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!