Я вот дохлый, тощий как верёвка, рёбра торчат, на них как на струнах можно играть. Удивительно, как они ещё не вылезли наружу, проткнув плёнку полупрозрачного кожного покрова. Идти трудно, но я сопротивляюсь ветру, солнцу. С каждым днём всё тяжелее жить, но я стараюсь. Синенькие жилки вен ярко прорисованы на бледном как молоко теле. Смотрю на накаченных парней, то с грустью, что не будет шанса быть таким, то со смехом, что они стараются так для девушек, на которых мне как бы теперь уже наплевать; на то, как они красуются перед девушками, друг перед другом, хвастая и показывая свою прокаченность, меня смех пробирает. Видел я как голуби перед голубками себя ведут, это то же самое. Подхожу к одной девушке, не надеясь ни на что. Подхожу просто так, как-нибудь разнообразить своё пассивное поведение. Спрашиваю:
- Скажи, у меня есть шанс замутить с тобой, красавица?
- Да, - отвечает она и сжимает в своих объятиях мой коматозный, еледержащийся на веточках ног полутруп, способный упасть от малейшего дуновения ветерка. Я в шоке.
* * *
Она целует моё лицо, проваливаясь губами в глубокие впадины щёк. Ей больно лежать на мне. Кости причиняют мучения.
- Потерпи, - умоляю я, - хотя бы минут десять. Это звучит смешно, я не могу понять, как она терпит всего меня полностью, я и то с тошнотой гляжу на себя в зеркало. Заканчиваем. На её теле пока не видно, но завтра в некоторых местах, на которые я давил, и которыми она упиралась, проявятся синяки, словно лица на фотографиях. Мне трудно быть снизу, поэтому в последующие моменты акта я всегда на ней. Сумма наших тел равна непонятному скоплению человеческого материала. Со стороны, наверное, наше соитие похоже на карикатуру. Этакий гротеск. Уродство с красотой. Хотя, на моём фоне она - символ красоты.
Я рад что она из тех девушек которые дают до свадьбы. О какой свадьбе можно говорить? С такой бы я умер, ограничиваясь одними поцелуями и объятиями, не более.
Надеюсь, к родителям она меня не поведёт знакомить?
* * *
Я иду с ней в помещение в котором играет музыка ночами, танцуют девушки вокруг вертикальных турников. По сути мне оно без надобности, но она не хочет, чтобы я зацикливался на своём недуге. На меня все поголовно смотрят брезгливо. И уже от одного этого хочется уйти. Она садится за столик к неким людям - это её друзья, я сажусь рядом. Они сдерживают смех. У меня, в отличие от неё, нет друзей.
- Ты такой худой, займись спортом, - говорит один из них.
- Хорошо, завтра займусь.
- Ты с ним из жалости, - слышу я, как говорит ей полушёпотом подруга. - Фу, он же такой омерзительный. Мне даже прикоснуться к нему было бы страшно.
- Линда, зачем тебе этот тип, страдающий анорексией, - слышу ещё от одной.
- Считайте меня извращенкой.
Она молодец, она показывает другим, что ей не стыдно, что у неё есть такой друг; что она гордится мной, и ей пофиг, что думают другие обо мне. Она прелюдно целует меня.
* * *
Меня не воспринимают всерьёз и прямо на моих глазах начинают её клеить. Меня даже не считают за соперника.
- Пойдём, отойдём, - говорю я этому нахалу.
- Не боишься?
- Я переработал, переварил часть своего организма, отправив его в невесомую, невидимую душу. Сильная душа - я непобедим.
Она меня пытается остановить, но у неё не получается. Я за неё готов морду разбить, но не разбиваю, сил нет. Да это и неважно, я показал, что готов за неё драться. Валяюсь в слабости, которая уйдёт нескоро. Огромное количество людей видит это. Она подбегает ко мне. Я её останавливаю и маню к себе пальцем. Она наклоняется ко мне. Я ей говорю, так, чтобы никто не слышал:
- Не поднимай меня, я не хочу позориться. Дай мне самому подняться на ноги. Поймай лучше машину и по возможности попроси подъехать поближе ко мне.
Я встаю на ноги в полном молчании толпы. Меня шатает, я как дитя, делающее первые шаги, иду по направлению к машине. Я делаю это и заваливаюсь на заднее сиденье. Она закрывает дверь за мной и садится рядом с водителем.
* * *
Создали такую маленькую семейную жизнь. Даже квартиру сняли.
- Я хочу от тебя ребёнка.
- Нет, не надо. Он будет грузом для тебя, да и не хочу я кого-то отправлять сюда, что-то после себя оставлять. Тихо жил и умру по-тихому.
Да. Это скоро наступит. Если представить, что этот мир - голова, то я выветривающаяся мысль из неё, что-то, стирающееся из памяти. Я рад что что-то прекрасное появилось в последние дни моей жизни. Я ей сказал, что до свадьбы дело не дойдёт, мне просто хочется побыть счастливым. Она меня поняла. Ей не жалко тратить на меня время. У неё этого времени по сравнению со мной больше, чем предостаточно. Я понимаю, что ни о какой нормальной человеческой любви между нами не может идти и речи.
Но зачем она до сих пор со мной? Этого я никогда не пойму.
* * *
Увольняюсь с работы. Просто решаю не выходить в один прекрасный день.
- Плохая запись в трудовой книге будет, - говорят мне.
- Оставьте книгу себе на память.
Я в последнее время вообще еле-еле работал, надоело, устал.
Помочь сайту
Поздравления
