Штукатур-моляр, кто у нас враги народа ч. 2

 

 

«Враг народа (лат. hostis publicus — буквально «враг общества» и лат. hostis populi Romani — «враг римского народа») — термин римского права, предполагавший объявление лица вне закона и подлежащим безусловному уничтожению (и в этом смысле как бы приравнивающий его к вражескому солдату, воюющему против республики с оружием в руках)В новое время получил широкое распространение во времена Французской революции для обозначения противников режима и для обоснования массового террора. Лица, покушающиеся на общественную, социалистическую собственность, являются врагами народа».

 

Есть ли в России враги народа?

ФРАНЦ КЛИНЦЕВИЧ зампредседателя комитета СФ по обороне и безопасности, «Единая Россия»

Некие современные люди, исходя из содержательной части, особенно молодые, не всегда правильно воспринимают такую сложную категорию, как враги народа. К сожалению, у нас есть люди, которые под видом борьбы с какими либо недугами, коих у нас много, например, коррупция, взяточничество, на самом деле работают против страны. С точки зрения правильных категорий русского языка, они, наверное, подходят под категорию «врагов народа», но таким образом можно подвести всех под одну гребенку. Но из-за того, что это напоминает либеральной части народа, интеллигенции, времена, когда врагов народа расстреливали, это вызывает в обществе некую настороженность.

 

Зампредседателя партии ПАРНАС - ИЛЬЯ ЯШИН

Если у нас и есть враги, то это такие черты характера, которые нам, к сожалению, свойственны: лень и безответственность. Я и по себе это замечаю: мы очень часто надеемся, что какие-то важные решения кто-то должен принимать за нас. Рассчитываем, что где-то можно отсидеться и переждать, как говорится, «моя хата с краю». Вот эти качества очень враждебны российскому народу, они зачастую загоняют нас в такую ситуацию, из которой потом очень тяжело выбраться, но выбираться все равно нужно. Поэтому в личностном плане я считаю, что врагов народа в России нет. А в философском плане их предостаточно, но победить их гораздо тяжелее, чем, если бы имели физическую форму.

 

Можно ли считать внесистемную оппозицию тем самым врагом народа?

ФРАНЦ КЛИНЦЕВИЧ

Среди внесистемной оппозиции реально есть люди, которые работают против России. Но есть и большое количество тех, кто там находится просто потому, что они не согласны со многими вещами, которые у нас действительно есть. Кто отрицает, что у нас у власти большой процент коррумпированности? Сегодня люди очень остро это ощущают, наша страна переживает кризис. Использовать вот эти все моменты, в том числе и недостатки, в каких-то условиях, порой — это пытаться навредить своей стране. Бывает, у нас люди очень правильно говорят, но делают очень неправильно. Правда, сказанная со злобой, хуже лжи, — так говорят на Востоке. Есть люди, которые говорят так, что с ними даже не хочется рядом находиться. Вот среди внесистемной оппозиции как раз много таких людей. Вот это меня очень беспокоит.

 

ИЛЬЯ ЯШИН

Нет. Это несомненно патриоты России, которые отважно борются с коррупцией, произволом, зачастую рискуя собственной безопасностью и свободой. Это те люди, которые желают добра своей стране и многое для этого делают.

 

Как бороться с врагами народа?

ФРАНЦ КЛИНЦЕВИЧ

Мы еще не всегда готовы к серьезной политической конкурентной борьбе. Такая борьба должна быть, должны быть разные точки зрения, но если у человека есть своя, другая точка зрения, и он корректно ее выражает, он не может называться врагом народа.

 

ИЛЬЯ ЯШИН

Надо работать над собой просто и знать, что не прилетит никакой «волшебник в голубом вертолете» и не решит все наши проблемы. Самое глупое — перекладывать ответственность или вину на кого-то другого. Мы ответственны за все, что мы делаем. И мы заслуживаем всего того, что у нас есть: власть, коррупцию, экономику. Пока мы это не осознаем и не начнем от этого избавляться, создавать нормальное цивилизованное государство, до тех пор и будем купаться в дерьме.

Насколько вообще реально это понятие?

ФРАНЦ КЛИНЦЕВИЧ

Мы должны учитывать нюансы, связанные с нашим менталитетом и историческим наследием. Историческое наследие, связанное с понятием «враг народа» для многих российских семей — это некое содрогание. Оперировать этим понятием надо очень осторожно.

 

ИЛЬЯ ЯШИН

Оно реально в том смысле, что это исторический факт. Во времена сталинских репрессий врагов народа расстреливали, поэтому когда кто-то из политиков, особенно, наделенных властью, произносит такие слова, в первую очередь, возникают ассоциации именно со сталинскими репрессиями, которые осуществляли советские спецслужбы.

 

Почему это определение, использовавшееся преимущественно в советское время, вдруг стало снова звучать в публичном пространстве?

ФРАНЦ КЛИНЦЕВИЧ

Оно и не используется. Это связанно с определенным менталитетом, если один человек не до конца понимает, что он сказал... Он закладывал совсем другой смысл в это выражение.

 

ИЛЬЯ ЯШИН

Потому, что таким образом политики пытаются запугать своих оппонентов. Но я надеюсь, что Россия оставила в прошлом этот этап своей истории. Нам есть, чем гордиться, но есть эпизоды, которых надо стыдиться, и это один из таких эпизодов. Надеюсь, российский народ отвергнет тех политиков, которые пытаются возродить этот период, используя такие формулировки, реставрировать такое понятие в России. Во-первых, они не очень хорошо знают историю, потому что вообще люди не очень грамотные, и часто забывают, что люди, которые наиболее радикально требовали расправ, зачастую сами становились жертвами репрессий.

 

В 2016 году я (автор изданной в Интернете статьи) прочитал статью «Враги».

Снова — об истории сложнейших отношений определенной части творческой интеллигенции с народом: это известное российское злополучие достойно пера Шекспира, и оно к тому же кажется нескончаемым. При всей односложности драматургии (синопсис: наш народ, сотворивший себе кумиров, многие из этих кумиров регулярно, цинично и с удовольствием втаптывают в грязь) новые главы этой истории моментально захватывают в плен умы и сердца наблюдателей, и страсти тут же взметаются нешуточные. Но очень похоже, что здесь и сейчас мы уже вплотную подошли к точке кипения.

 

Враги народа

Кроме профессиональных останкинских врагов государства, небольшим табором кочующих из одного телевизионного политического шоу на другое, сейчас среди смотрящей и читающей публики чрезвычайно популярны и непрофессиональные враги народа. Это разного таланта и разной степени известности артисты, литераторы и музыканты, сделавшие своим любимым увлечением презрение к простым людям, воздвигшим их на пьедесталы и осыпавшим немалыми деньгами. В этом затянувшемся сериале главные роли разобрали в основном те, чьи годы большой славы давно канули в небытие, ­- либо деятели, обласканные Западом, но мало кому знакомые у нас.

Давно и хорошо известно: для посредственности с амбициями кратчайший путь к славе, пусть даже сомнительной, — это громкий скандал. Таким нехитрым и довольно подлым приемом почему-то особо полюбила пользоваться в нашей стране крохотная прослойка общества, именуемая себя либеральной интеллигенцией. Собственно либерализма, то есть трепетного, практически святого отношения к правам и свободам любого гражданина, особенно к его праву на собственное мнение, среди жизненных принципов этих людей нет в помине — и, в общем, никогда не было. Более хамское, чем принятое в их среде, отношение к иной точке зрения, к возможности для других выражать ее свободно и открыто, найти в нашем обществе сейчас практически невозможно.

Чем же так недовольны эти деятели? Тут все предельно просто, в этом они удивительно едины: им достался… не тот народ. А как же мы, сами воздвигшие этих дешевых по сути своей кумиров на их шаткие подиумы (знакомое словечко, не правда ли?), стали для них врагами, объектами для откровенных издевательств и прямых оскорблений? Все просто: в какой-то момент они окончательно уверовали в свое величие и избранность, в свою грандиозную миссию нести культуру народу как низшей расе — и потеряли какую-либо связь с действительностью, деградировали как личности и поселились в другой, параллельной вселенной.

Вместе с чувством собственной исключительности в любого человека неизбежно вселяется надменность и хамство, в знаменитость — тем более. И вот мы от них слышим то, что заставляет задуматься: а стоило ли сооружать этим самовлюбленным негодяям виртуальные святилища? Нужно ли теперь закрывать глаза на их отношение к нам? Есть ли смысл дальше терпеть их выходки и бесконечный бесстыжий цинизм?

Подчеркнутое пренебрежение, даже отвращение к Родине, к ее истории, к соотечественникам стало в среде "либеральной" (именно так: в кавычках) интеллигенции чем-то вроде теста на профпригодность, собственной опознавательной системой "свой — чужой".

 

Но, согласно давней традиции среди этой публики, их ненависть к простым людям не простирается дальше границ собственного государства.

Со времен Достоевского мало что изменилось: единственной иконой для них является Запад.

Их мелким сервильным душонкам Федор Михайлович дал краткое и предельно точное определение: "Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить".

Известный философ позапрошлого века Петр Чаадаев был так же верен и беспощаден в определении либерализма как непригляднейшего явления нашей жизни: "Русский либерал — бессмысленная мошка, толкущаяся в солнечном луче; солнце это — солнце Запада".

Идут года, десятилетия, века — а с ними все та же беда: у них те же кумиры, те же речи, те же замашки. Если не давать им отпор, не гнать обратно на их грязные кухни, они никогда не устанут оскорблять нас и нашу историю, культуру, бить наотмашь по самым важным нашим духовным и нравственным опорам.

За свежими примерами далеко ходить не надо; не правда ли, господа Бильжо, Кончаловский и иже с вами?

Мы пока еще продолжаем платить за билеты на фильмы с их участием, покупать их книги, компакт-диски с музыкой…

Но начинаем все больше и больше уставать от их кипучей деятельности против нас.

Вот характерная цитата, недавно оставленная в комментариях простым читателем "Правды.Ру":

"Я устал, что меня "деятели искусства" называют быдлом. Кортнев недавно назвал народ "ворами и пьяницами",

Миронов назвал "агрессивным невежей".

Если мне что-то не нравится, если меня оскорбляет спектакль, поставленный на мои налоги, мне затыкают рот, меня оскорбляют, я и возмутиться не могу. Мне разрешено лишь молчать. У нас диктатура в искусстве получается Райкиных и Мироновых".

 

Но так уж мы устроены: если мы устаем — мы не падаем от усталости в самый неподходящий момент. Мы стараемся убрать причину, из-за которой мы устаем, — а после уже отдыхаем.

Вскомним, "креативный класс"!

Помните, как для подобных вам господ, мнивших себя либералами, хозяевами и распорядителями русской жизни, их затянувшаяся история закончилась простой и короткой фразой: "Караул устал"? 

Цитатник

Писательница Улицкая: "Я уже не раз это говорила, нам очень повезло, потому что Альберту Швейцеру пришлось покупать билет, бросить Баха и ехать лечить грязных, диких, больных дикарей. Нам никуда не надо ехать — достаточно выйти из подъезда и вот мы уже в Африке".

Актер Ярмольник: "Вульгарные люди, которые тянут одеяло на себя и любым способом хотят, чтобы их заметили. Уверяю вас, если вопросы касаются Крыма, я думаю, что 90% из них не объяснят вам по географии, где находится Крым. Гарантирую".

Театральный деятель Райкин: "За словами о нравственности, родине, народе пробиваются, как правило, очень низкие цели. Не верю этим группам возмущенных и обиженных людей, чьи, видите ли, религиозные чувства оскорблены. Не верю им. Верю, что они проплачены".

Писатель Жванецкий: "Мы не похожи на всех. Нас видно. Мы агрессивны. Мы раздражительны. Мы куда-то спешим и не даем никому времени на размышления. Мы грубо нетерпеливы. Все молча ждут, пока передний разместится, мы пролезаем под локоть, за спину, мы в нетерпении подталкиваем впередистоящего: он якобы медленно переступает… Мы не можем поверить в окружающее. Мы должны оттолкнуть такого же и пройти насквозь, полыхая синим огнем мигалки. Мы все кагэбисты, мы все на задании. Нас видно. Нас слышно. Мы все еще пахнем потом, хотя уже ничего не производим. Нас легко узнать: мы меняемся от алкоголя в худшую сторону. Хвастливы, агрессивны и неприлично крикливы"; "И я бы сейчас — мне кажется, как вот моя мечта — разровнять место, где была Россия, и построить что-то новое".

Театральный деятель Миронов: "Что делать, когда агрессивные невежи влезают в сугубо профессиональную деятельность, пытаются дискредитировать понятия "художник", "творчество", "свобода"? Объяснять, что "Даная" — не порнография, "Купание красного коня" — не пропаганда гомосексуализма, а "Лолита" — не манифест педофилии? Но это нужно делать в школе. А взрослым людям этого уже не объяснишь".

Шоумен Фоменко: "Очень трудно россиянам, на них за последние десять лет обрушилась цивилизация мировая. Он может машину купить, он может поехать за границу. Эти машины, электроника, новые телевизоры — этого же никогда не было у него, он ничего про это не знает. Он потихонечку сходит с ума и поэтому бежит, подкладывает свиней и неизвестно что, плюется, бросается чем-то — это их мнение и понимание. Сумасшедших стало больше".

Писатель Чхартишвили (Акунин): "То, что Путин дает российскому народу, действует как адреналин, как наркотик. Когда он вводит его, то начинается старая великодержавомания. Очень быстро наступает сильная эйфория. И это настоящее преступление! Снова открывать незалеченную рану у народа, который и так страдает от этой болезни — за это придется поплатиться всей стране"; "В России живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой. Есть Мы и есть Они. У Нас свои герои: Чехов там, Мандельштам, Пастернак, Сахаров. У Них — свои: Иван Грозный, Сталин, Дзержинский, теперь вот Путин. Друг друга представители двух наций распознают с первого взгляда и в ту же секунду испытывают приступ острой неприязни. Нам не нравится в Них все: как Они выглядят, разговаривают, держатся, ­радуются и горюют, одеваются и раздеваются. Нас тошнит от их любимых певцов, фильмов и телепередач. Они платят Нам той же монетой, и еще с переплатой".

Писатель Сорокин: "Двадцатый век через страх и насилие превратил народ в послушную биомассу. Этот страх глубоко укоренился в людях. И Путин со своей командой используют это себе во благо. Вдобавок российское телевидение делает из граждан зомби".

Писатель Виктор Ерофеев: "Ясно, что с Россией многое надо сделать, и лучше всего было бы ее заморозить, чтобы не воняла. А что воняет больше всего? Менталитет"; "Русские — позорная нация. Тетрадка стереотипов. Они не умеют работать систематически и систематически думать. Они больше способны на спорадические, одноразовые действия. По своей пафосной эмоциональности, пещерной наивности, пузатости, поведенческой неуклюжести русские долгое время были прямо противоположны большому эстетическому стилю Запада"; "Хочу ли я, чтобы Россия распалась на куски? Чтобы Татария отделилась от Мордовии? Чтобы Волга высохла? Чтобы судорога прошла по Сибири? Чтобы кончился балаган? Хочу! Хочу!"

Кинорежиссер Звягинцев: "В России сильны только те, кто близок к власти".

Поэт Быков: "Разговоры о российской духовности, исключительности и суверенности означают на самом деле, что Россия — бросовая страна с безнадежным населением. Глубокая уверенность в некачественности, неисправимости, исторической потерянности этого населения вообще свойственна спецслужбам с их демоническим презрением к гражданам. И надо сказать, основания для такого презрения мы им действительно даем, так и не выучившись эффективно противостоять их немудрящим разводкам. Большая часть российского населения ни к чему не способна, перевоспитывать ее бессмысленно, она ничего не умеет и работать не хочет. Российское население неэффективно. Надо дать ему возможность спокойно спиться или вымереть от старости, пичкая соответствующими зрелищами"».

 

«Снова — об истории сложнейших отношений определенной части творческой интеллигенции с народом: это известное российское злополучие достойно пера Шекспира, и оно к тому же кажется нескончаемым. При всей односложности драматургии (синопсис: наш народ, сотворивший себе кумиров, многие из этих кумиров регулярно, цинично и с удовольствием втаптывают в грязь) новые главы этой истории моментально захватывают в плен умы и сердца наблюдателей, и страсти тут же взметаются нешуточные. Но очень похоже, что здесь и сейчас мы уже вплотную подошли к точке кипения.

Кроме профессиональных останкинских врагов государства, небольшим табором кочующих из одного телевизионного политического шоу на другое, сейчас среди смотрящей и читающей публики чрезвычайно популярны и непрофессиональные враги народа. Это разного таланта и разной степени известности артисты, литераторы и музыканты, сделавшие своим любимым увлечением презрение к простым людям, воздвигшим их на пьедесталы и осыпавшим немалыми деньгами. В этом затянувшемся сериале главные роли разобрали в основном те, чьи годы большой славы давно канули в небытие, ­- либо деятели, обласканные Западом, но мало кому знакомые у нас.

Давно и хорошо известно: для посредственности с амбициями кратчайший путь к славе, пусть даже сомнительной, — это громкий скандал. Таким нехитрым и довольно подлым приемом почему-то особо полюбила пользоваться в нашей стране крохотная прослойка общества, именуемая себя либеральной интеллигенцией. Собственно либерализма, то есть трепетного, практически святого отношения к правам и свободам любого гражданина, особенно к его праву на собственное мнение, среди жизненных принципов этих людей нет в помине — и, в общем, никогда не было. Более хамское, чем принятое в их среде, отношение к иной точке зрения, к возможности для других выражать ее свободно и открыто, найти в нашем обществе сейчас практически невозможно.

Чем же так недовольны эти деятели? Тут все предельно просто, в этом они удивительно едины: им достался… не тот народ. А как же мы, сами воздвигшие этих дешевых по сути своей кумиров на их шаткие подиумы (знакомое словечко, не правда ли?), стали для них врагами, объектами для откровенных издевательств и прямых оскорблений? Все просто: в какой-то момент они окончательно уверовали в свое величие и избранность, в свою грандиозную миссию нести культуру народу как низшей расе — и потеряли какую-либо связь с действительностью, деградировали как личности и поселились в другой, параллельной вселенной.

Вместе с чувством собственной исключительности в любого человека неизбежно вселяется надменность и хамство, в знаменитость — тем более. И вот мы от них слышим то, что заставляет задуматься: а стоило ли сооружать этим самовлюбленным негодяям виртуальные святилища? Нужно ли теперь закрывать глаза на их отношение к нам? Есть ли смысл дальше терпеть их выходки и бесконечный бесстыжий цинизм?

Подчеркнутое пренебрежение, даже отвращение к Родине, к ее истории, к соотечественникам стало в среде "либеральной" (именно так: в кавычках) интеллигенции чем-то вроде теста на профпригодность, собственной опознавательной системой "свой — чужой". Но, согласно давней традиции среди этой публики, их ненависть к простым людям не простирается дальше границ собственного государства. Со времен Достоевского мало что изменилось: единственной иконой для них является Запад. Их мелким сервильным душонкам Федор Михайлович дал краткое и предельно точное определение: "Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить". Известный философ позапрошлого века Петр Чаадаев был так же верен и беспощаден в определении либерализма как непригляднейшего явления нашей жизни: "Русский либерал — бессмысленная мошка, толкущаяся в солнечном луче; солнце это — солнце Запада".

Идут года, десятилетия, века — а с ними все та же беда: у них те же кумиры, те же речи, те же замашки. Если не давать им отпор, не гнать обратно на их грязные кухни, они никогда не устанут оскорблять нас и нашу историю, культуру, бить наотмашь по самым важным нашим духовным и нравственным опорам. За свежими примерами далеко ходить не надо; не правда ли, господа Бильжо, Кончаловский и иже с вами? Мы пока еще продолжаем платить за билеты на фильмы с их участием, покупать их книги, компакт-диски с музыкой… Но начинаем все больше и больше уставать от их кипучей деятельности против нас. Вот характерная цитата, недавно оставленная в комментариях простым читателем "Правды.Ру": "Я устал, что меня "деятели искусства" называют быдлом. Кортнев недавно назвал народ "ворами и пьяницами", Миронов назвал "агрессивным невежей". Если мне что-то не нравится, если меня оскорбляет спектакль, поставленный на мои налоги, мне затыкают рот, меня оскорбляют, я и возмутиться не могу. Мне разрешено лишь молчать. У нас диктатура в искусстве получается Райкиных и Мироновых".

Но так уж мы устроены: если мы устаем — мы не падаем от усталости в самый неподходящий момент. Мы стараемся убрать причину, из-за которой мы устаем, — а после уже отдыхаем.

Эй, "креативный класс"! Помните, как для подобных вам господ, мнивших себя либералами, хозяевами и распорядителями русской жизни, их затянувшаяся история закончилась простой и короткой фразой: "Караул устал"? 

© Copyright: Владимир Винников, 2022

Регистрационный номер №0504999

от 4 апреля 2022

[Скрыть] Регистрационный номер 0504999 выдан для произведения:

 

 

«Враг народа (лат. hostis publicus — буквально «враг общества» и лат. hostis populi Romani — «враг римского народа») — термин римского права, предполагавший объявление лица вне закона и подлежащим безусловному уничтожению (и в этом смысле как бы приравнивающий его к вражескому солдату, воюющему против республики с оружием в руках)В новое время получил широкое распространение во времена Французской революции для обозначения противников режима и для обоснования массового террора. Лица, покушающиеся на общественную, социалистическую собственность, являются врагами народа».

 

Есть ли в России враги народа?

ФРАНЦ КЛИНЦЕВИЧ зампредседателя комитета СФ по обороне и безопасности, «Единая Россия»

Некие современные люди, исходя из содержательной части, особенно молодые, не всегда правильно воспринимают такую сложную категорию, как враги народа. К сожалению, у нас есть люди, которые под видом борьбы с какими либо недугами, коих у нас много, например, коррупция, взяточничество, на самом деле работают против страны. С точки зрения правильных категорий русского языка, они, наверное, подходят под категорию «врагов народа», но таким образом можно подвести всех под одну гребенку. Но из-за того, что это напоминает либеральной части народа, интеллигенции, времена, когда врагов народа расстреливали, это вызывает в обществе некую настороженность.

 

Зампредседателя партии ПАРНАС - ИЛЬЯ ЯШИН

Если у нас и есть враги, то это такие черты характера, которые нам, к сожалению, свойственны: лень и безответственность. Я и по себе это замечаю: мы очень часто надеемся, что какие-то важные решения кто-то должен принимать за нас. Рассчитываем, что где-то можно отсидеться и переждать, как говорится, «моя хата с краю». Вот эти качества очень враждебны российскому народу, они зачастую загоняют нас в такую ситуацию, из которой потом очень тяжело выбраться, но выбираться все равно нужно. Поэтому в личностном плане я считаю, что врагов народа в России нет. А в философском плане их предостаточно, но победить их гораздо тяжелее, чем, если бы имели физическую форму.

 

Можно ли считать внесистемную оппозицию тем самым врагом народа?

ФРАНЦ КЛИНЦЕВИЧ

Среди внесистемной оппозиции реально есть люди, которые работают против России. Но есть и большое количество тех, кто там находится просто потому, что они не согласны со многими вещами, которые у нас действительно есть. Кто отрицает, что у нас у власти большой процент коррумпированности? Сегодня люди очень остро это ощущают, наша страна переживает кризис. Использовать вот эти все моменты, в том числе и недостатки, в каких-то условиях, порой — это пытаться навредить своей стране. Бывает, у нас люди очень правильно говорят, но делают очень неправильно. Правда, сказанная со злобой, хуже лжи, — так говорят на Востоке. Есть люди, которые говорят так, что с ними даже не хочется рядом находиться. Вот среди внесистемной оппозиции как раз много таких людей. Вот это меня очень беспокоит.

 

ИЛЬЯ ЯШИН

Нет. Это несомненно патриоты России, которые отважно борются с коррупцией, произволом, зачастую рискуя собственной безопасностью и свободой. Это те люди, которые желают добра своей стране и многое для этого делают.

 

Как бороться с врагами народа?

ФРАНЦ КЛИНЦЕВИЧ

Мы еще не всегда готовы к серьезной политической конкурентной борьбе. Такая борьба должна быть, должны быть разные точки зрения, но если у человека есть своя, другая точка зрения, и он корректно ее выражает, он не может называться врагом народа.

 

ИЛЬЯ ЯШИН

Надо работать над собой просто и знать, что не прилетит никакой «волшебник в голубом вертолете» и не решит все наши проблемы. Самое глупое — перекладывать ответственность или вину на кого-то другого. Мы ответственны за все, что мы делаем. И мы заслуживаем всего того, что у нас есть: власть, коррупцию, экономику. Пока мы это не осознаем и не начнем от этого избавляться, создавать нормальное цивилизованное государство, до тех пор и будем купаться в дерьме.

Насколько вообще реально это понятие?

ФРАНЦ КЛИНЦЕВИЧ

Мы должны учитывать нюансы, связанные с нашим менталитетом и историческим наследием. Историческое наследие, связанное с понятием «враг народа» для многих российских семей — это некое содрогание. Оперировать этим понятием надо очень осторожно.

 

ИЛЬЯ ЯШИН

Оно реально в том смысле, что это исторический факт. Во времена сталинских репрессий врагов народа расстреливали, поэтому когда кто-то из политиков, особенно, наделенных властью, произносит такие слова, в первую очередь, возникают ассоциации именно со сталинскими репрессиями, которые осуществляли советские спецслужбы.

 

Почему это определение, использовавшееся преимущественно в советское время, вдруг стало снова звучать в публичном пространстве?

ФРАНЦ КЛИНЦЕВИЧ

Оно и не используется. Это связанно с определенным менталитетом, если один человек не до конца понимает, что он сказал... Он закладывал совсем другой смысл в это выражение.

 

ИЛЬЯ ЯШИН

Потому, что таким образом политики пытаются запугать своих оппонентов. Но я надеюсь, что Россия оставила в прошлом этот этап своей истории. Нам есть, чем гордиться, но есть эпизоды, которых надо стыдиться, и это один из таких эпизодов. Надеюсь, российский народ отвергнет тех политиков, которые пытаются возродить этот период, используя такие формулировки, реставрировать такое понятие в России. Во-первых, они не очень хорошо знают историю, потому что вообще люди не очень грамотные, и часто забывают, что люди, которые наиболее радикально требовали расправ, зачастую сами становились жертвами репрессий.

 

В 2016 году я (автор изданной в Интернете статьи) прочитал статью «Враги».

Снова — об истории сложнейших отношений определенной части творческой интеллигенции с народом: это известное российское злополучие достойно пера Шекспира, и оно к тому же кажется нескончаемым. При всей односложности драматургии (синопсис: наш народ, сотворивший себе кумиров, многие из этих кумиров регулярно, цинично и с удовольствием втаптывают в грязь) новые главы этой истории моментально захватывают в плен умы и сердца наблюдателей, и страсти тут же взметаются нешуточные. Но очень похоже, что здесь и сейчас мы уже вплотную подошли к точке кипения.

 

Враги народа

Кроме профессиональных останкинских врагов государства, небольшим табором кочующих из одного телевизионного политического шоу на другое, сейчас среди смотрящей и читающей публики чрезвычайно популярны и непрофессиональные враги народа. Это разного таланта и разной степени известности артисты, литераторы и музыканты, сделавшие своим любимым увлечением презрение к простым людям, воздвигшим их на пьедесталы и осыпавшим немалыми деньгами. В этом затянувшемся сериале главные роли разобрали в основном те, чьи годы большой славы давно канули в небытие, ­- либо деятели, обласканные Западом, но мало кому знакомые у нас.

Давно и хорошо известно: для посредственности с амбициями кратчайший путь к славе, пусть даже сомнительной, — это громкий скандал. Таким нехитрым и довольно подлым приемом почему-то особо полюбила пользоваться в нашей стране крохотная прослойка общества, именуемая себя либеральной интеллигенцией. Собственно либерализма, то есть трепетного, практически святого отношения к правам и свободам любого гражданина, особенно к его праву на собственное мнение, среди жизненных принципов этих людей нет в помине — и, в общем, никогда не было. Более хамское, чем принятое в их среде, отношение к иной точке зрения, к возможности для других выражать ее свободно и открыто, найти в нашем обществе сейчас практически невозможно.

Чем же так недовольны эти деятели? Тут все предельно просто, в этом они удивительно едины: им достался… не тот народ. А как же мы, сами воздвигшие этих дешевых по сути своей кумиров на их шаткие подиумы (знакомое словечко, не правда ли?), стали для них врагами, объектами для откровенных издевательств и прямых оскорблений? Все просто: в какой-то момент они окончательно уверовали в свое величие и избранность, в свою грандиозную миссию нести культуру народу как низшей расе — и потеряли какую-либо связь с действительностью, деградировали как личности и поселились в другой, параллельной вселенной.

Вместе с чувством собственной исключительности в любого человека неизбежно вселяется надменность и хамство, в знаменитость — тем более. И вот мы от них слышим то, что заставляет задуматься: а стоило ли сооружать этим самовлюбленным негодяям виртуальные святилища? Нужно ли теперь закрывать глаза на их отношение к нам? Есть ли смысл дальше терпеть их выходки и бесконечный бесстыжий цинизм?

Подчеркнутое пренебрежение, даже отвращение к Родине, к ее истории, к соотечественникам стало в среде "либеральной" (именно так: в кавычках) интеллигенции чем-то вроде теста на профпригодность, собственной опознавательной системой "свой — чужой".

 

Но, согласно давней традиции среди этой публики, их ненависть к простым людям не простирается дальше границ собственного государства.

Со времен Достоевского мало что изменилось: единственной иконой для них является Запад.

Их мелким сервильным душонкам Федор Михайлович дал краткое и предельно точное определение: "Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить".

Известный философ позапрошлого века Петр Чаадаев был так же верен и беспощаден в определении либерализма как непригляднейшего явления нашей жизни: "Русский либерал — бессмысленная мошка, толкущаяся в солнечном луче; солнце это — солнце Запада".

Идут года, десятилетия, века — а с ними все та же беда: у них те же кумиры, те же речи, те же замашки. Если не давать им отпор, не гнать обратно на их грязные кухни, они никогда не устанут оскорблять нас и нашу историю, культуру, бить наотмашь по самым важным нашим духовным и нравственным опорам.

За свежими примерами далеко ходить не надо; не правда ли, господа Бильжо, Кончаловский и иже с вами?

Мы пока еще продолжаем платить за билеты на фильмы с их участием, покупать их книги, компакт-диски с музыкой…

Но начинаем все больше и больше уставать от их кипучей деятельности против нас.

Вот характерная цитата, недавно оставленная в комментариях простым читателем "Правды.Ру":

"Я устал, что меня "деятели искусства" называют быдлом. Кортнев недавно назвал народ "ворами и пьяницами",

Миронов назвал "агрессивным невежей".

Если мне что-то не нравится, если меня оскорбляет спектакль, поставленный на мои налоги, мне затыкают рот, меня оскорбляют, я и возмутиться не могу. Мне разрешено лишь молчать. У нас диктатура в искусстве получается Райкиных и Мироновых".

 

Но так уж мы устроены: если мы устаем — мы не падаем от усталости в самый неподходящий момент. Мы стараемся убрать причину, из-за которой мы устаем, — а после уже отдыхаем.

Вскомним, "креативный класс"!

Помните, как для подобных вам господ, мнивших себя либералами, хозяевами и распорядителями русской жизни, их затянувшаяся история закончилась простой и короткой фразой: "Караул устал"? 

Цитатник

Писательница Улицкая: "Я уже не раз это говорила, нам очень повезло, потому что Альберту Швейцеру пришлось покупать билет, бросить Баха и ехать лечить грязных, диких, больных дикарей. Нам никуда не надо ехать — достаточно выйти из подъезда и вот мы уже в Африке".

Актер Ярмольник: "Вульгарные люди, которые тянут одеяло на себя и любым способом хотят, чтобы их заметили. Уверяю вас, если вопросы касаются Крыма, я думаю, что 90% из них не объяснят вам по географии, где находится Крым. Гарантирую".

Театральный деятель Райкин: "За словами о нравственности, родине, народе пробиваются, как правило, очень низкие цели. Не верю этим группам возмущенных и обиженных людей, чьи, видите ли, религиозные чувства оскорблены. Не верю им. Верю, что они проплачены".

Писатель Жванецкий: "Мы не похожи на всех. Нас видно. Мы агрессивны. Мы раздражительны. Мы куда-то спешим и не даем никому времени на размышления. Мы грубо нетерпеливы. Все молча ждут, пока передний разместится, мы пролезаем под локоть, за спину, мы в нетерпении подталкиваем впередистоящего: он якобы медленно переступает… Мы не можем поверить в окружающее. Мы должны оттолкнуть такого же и пройти насквозь, полыхая синим огнем мигалки. Мы все кагэбисты, мы все на задании. Нас видно. Нас слышно. Мы все еще пахнем потом, хотя уже ничего не производим. Нас легко узнать: мы меняемся от алкоголя в худшую сторону. Хвастливы, агрессивны и неприлично крикливы"; "И я бы сейчас — мне кажется, как вот моя мечта — разровнять место, где была Россия, и построить что-то новое".

Театральный деятель Миронов: "Что делать, когда агрессивные невежи влезают в сугубо профессиональную деятельность, пытаются дискредитировать понятия "художник", "творчество", "свобода"? Объяснять, что "Даная" — не порнография, "Купание красного коня" — не пропаганда гомосексуализма, а "Лолита" — не манифест педофилии? Но это нужно делать в школе. А взрослым людям этого уже не объяснишь".

Шоумен Фоменко: "Очень трудно россиянам, на них за последние десять лет обрушилась цивилизация мировая. Он может машину купить, он может поехать за границу. Эти машины, электроника, новые телевизоры — этого же никогда не было у него, он ничего про это не знает. Он потихонечку сходит с ума и поэтому бежит, подкладывает свиней и неизвестно что, плюется, бросается чем-то — это их мнение и понимание. Сумасшедших стало больше".

Писатель Чхартишвили (Акунин): "То, что Путин дает российскому народу, действует как адреналин, как наркотик. Когда он вводит его, то начинается старая великодержавомания. Очень быстро наступает сильная эйфория. И это настоящее преступление! Снова открывать незалеченную рану у народа, который и так страдает от этой болезни — за это придется поплатиться всей стране"; "В России живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой. Есть Мы и есть Они. У Нас свои герои: Чехов там, Мандельштам, Пастернак, Сахаров. У Них — свои: Иван Грозный, Сталин, Дзержинский, теперь вот Путин. Друг друга представители двух наций распознают с первого взгляда и в ту же секунду испытывают приступ острой неприязни. Нам не нравится в Них все: как Они выглядят, разговаривают, держатся, ­радуются и горюют, одеваются и раздеваются. Нас тошнит от их любимых певцов, фильмов и телепередач. Они платят Нам той же монетой, и еще с переплатой".

Писатель Сорокин: "Двадцатый век через страх и насилие превратил народ в послушную биомассу. Этот страх глубоко укоренился в людях. И Путин со своей командой используют это себе во благо. Вдобавок российское телевидение делает из граждан зомби".

Писатель Виктор Ерофеев: "Ясно, что с Россией многое надо сделать, и лучше всего было бы ее заморозить, чтобы не воняла. А что воняет больше всего? Менталитет"; "Русские — позорная нация. Тетрадка стереотипов. Они не умеют работать систематически и систематически думать. Они больше способны на спорадические, одноразовые действия. По своей пафосной эмоциональности, пещерной наивности, пузатости, поведенческой неуклюжести русские долгое время были прямо противоположны большому эстетическому стилю Запада"; "Хочу ли я, чтобы Россия распалась на куски? Чтобы Татария отделилась от Мордовии? Чтобы Волга высохла? Чтобы судорога прошла по Сибири? Чтобы кончился балаган? Хочу! Хочу!"

Кинорежиссер Звягинцев: "В России сильны только те, кто близок к власти".

Поэт Быков: "Разговоры о российской духовности, исключительности и суверенности означают на самом деле, что Россия — бросовая страна с безнадежным населением. Глубокая уверенность в некачественности, неисправимости, исторической потерянности этого населения вообще свойственна спецслужбам с их демоническим презрением к гражданам. И надо сказать, основания для такого презрения мы им действительно даем, так и не выучившись эффективно противостоять их немудрящим разводкам. Большая часть российского населения ни к чему не способна, перевоспитывать ее бессмысленно, она ничего не умеет и работать не хочет. Российское население неэффективно. Надо дать ему возможность спокойно спиться или вымереть от старости, пичкая соответствующими зрелищами"».

 

«Снова — об истории сложнейших отношений определенной части творческой интеллигенции с народом: это известное российское злополучие достойно пера Шекспира, и оно к тому же кажется нескончаемым. При всей односложности драматургии (синопсис: наш народ, сотворивший себе кумиров, многие из этих кумиров регулярно, цинично и с удовольствием втаптывают в грязь) новые главы этой истории моментально захватывают в плен умы и сердца наблюдателей, и страсти тут же взметаются нешуточные. Но очень похоже, что здесь и сейчас мы уже вплотную подошли к точке кипения.

Кроме профессиональных останкинских врагов государства, небольшим табором кочующих из одного телевизионного политического шоу на другое, сейчас среди смотрящей и читающей публики чрезвычайно популярны и непрофессиональные враги народа. Это разного таланта и разной степени известности артисты, литераторы и музыканты, сделавшие своим любимым увлечением презрение к простым людям, воздвигшим их на пьедесталы и осыпавшим немалыми деньгами. В этом затянувшемся сериале главные роли разобрали в основном те, чьи годы большой славы давно канули в небытие, ­- либо деятели, обласканные Западом, но мало кому знакомые у нас.

Давно и хорошо известно: для посредственности с амбициями кратчайший путь к славе, пусть даже сомнительной, — это громкий скандал. Таким нехитрым и довольно подлым приемом почему-то особо полюбила пользоваться в нашей стране крохотная прослойка общества, именуемая себя либеральной интеллигенцией. Собственно либерализма, то есть трепетного, практически святого отношения к правам и свободам любого гражданина, особенно к его праву на собственное мнение, среди жизненных принципов этих людей нет в помине — и, в общем, никогда не было. Более хамское, чем принятое в их среде, отношение к иной точке зрения, к возможности для других выражать ее свободно и открыто, найти в нашем обществе сейчас практически невозможно.

Чем же так недовольны эти деятели? Тут все предельно просто, в этом они удивительно едины: им достался… не тот народ. А как же мы, сами воздвигшие этих дешевых по сути своей кумиров на их шаткие подиумы (знакомое словечко, не правда ли?), стали для них врагами, объектами для откровенных издевательств и прямых оскорблений? Все просто: в какой-то момент они окончательно уверовали в свое величие и избранность, в свою грандиозную миссию нести культуру народу как низшей расе — и потеряли какую-либо связь с действительностью, деградировали как личности и поселились в другой, параллельной вселенной.

Вместе с чувством собственной исключительности в любого человека неизбежно вселяется надменность и хамство, в знаменитость — тем более. И вот мы от них слышим то, что заставляет задуматься: а стоило ли сооружать этим самовлюбленным негодяям виртуальные святилища? Нужно ли теперь закрывать глаза на их отношение к нам? Есть ли смысл дальше терпеть их выходки и бесконечный бесстыжий цинизм?

Подчеркнутое пренебрежение, даже отвращение к Родине, к ее истории, к соотечественникам стало в среде "либеральной" (именно так: в кавычках) интеллигенции чем-то вроде теста на профпригодность, собственной опознавательной системой "свой — чужой". Но, согласно давней традиции среди этой публики, их ненависть к простым людям не простирается дальше границ собственного государства. Со времен Достоевского мало что изменилось: единственной иконой для них является Запад. Их мелким сервильным душонкам Федор Михайлович дал краткое и предельно точное определение: "Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить". Известный философ позапрошлого века Петр Чаадаев был так же верен и беспощаден в определении либерализма как непригляднейшего явления нашей жизни: "Русский либерал — бессмысленная мошка, толкущаяся в солнечном луче; солнце это — солнце Запада".

Идут года, десятилетия, века — а с ними все та же беда: у них те же кумиры, те же речи, те же замашки. Если не давать им отпор, не гнать обратно на их грязные кухни, они никогда не устанут оскорблять нас и нашу историю, культуру, бить наотмашь по самым важным нашим духовным и нравственным опорам. За свежими примерами далеко ходить не надо; не правда ли, господа Бильжо, Кончаловский и иже с вами? Мы пока еще продолжаем платить за билеты на фильмы с их участием, покупать их книги, компакт-диски с музыкой… Но начинаем все больше и больше уставать от их кипучей деятельности против нас. Вот характерная цитата, недавно оставленная в комментариях простым читателем "Правды.Ру": "Я устал, что меня "деятели искусства" называют быдлом. Кортнев недавно назвал народ "ворами и пьяницами", Миронов назвал "агрессивным невежей". Если мне что-то не нравится, если меня оскорбляет спектакль, поставленный на мои налоги, мне затыкают рот, меня оскорбляют, я и возмутиться не могу. Мне разрешено лишь молчать. У нас диктатура в искусстве получается Райкиных и Мироновых".

Но так уж мы устроены: если мы устаем — мы не падаем от усталости в самый неподходящий момент. Мы стараемся убрать причину, из-за которой мы устаем, — а после уже отдыхаем.

Эй, "креативный класс"! Помните, как для подобных вам господ, мнивших себя либералами, хозяевами и распорядителями русской жизни, их затянувшаяся история закончилась простой и короткой фразой: "Караул устал"? 

 

Штукатур – моляр, кто у нас враги народа, ч. 3

Штукатур – моляр, кто у нас враги народа ч. 1