Около нашего дома была телемастерская. Граждане получали отремонтированные телевизоры, выставляли за дверь, так как приёмный покой был очень узким и состоял из комнатушки с прилавком. Пока они расписывались в квитанциях и занимались прочей бумажной волокитой, мы, подобрав каменюги поувесистей, со всей дури пуляли по кинескопам!!! О, этот звук взрывающейся электронно-лучевой трубки! О, это вздымающееся облачко люминофорного напыления после взрыва!!! О… о дальнейших событиях не в курсе, так как мы уносились быстроногими ланями «как заяц от орла».
Так я к чему? Так я к тому, что однажды на каникулах у дедушки я обнаружил в сарае телевизор! Нет, это сейчас плазму в туалет типа «сортир» хоть завешайся, кухня и балкон давно отелевизоризованы, а об те времена...
Но ведь как думал я? Я вапще не думал. Рефлекс, приобретённый в городе, сработал моментально: я схватил кувалду и тяжким ударом молотобойца обрушил все свои комплексы на электрическое устройство для приёма и отображения звука и изображения!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Всё произошло как происходило всегда. И треск и облачко… Я даже привычно занёс толчковую ногу для побега из курятника, но тут же застыл в ужасе...
Сквозь окошко сарая щедро светило летнее солнце, бабушка, возвратившись из библиотеки, хлопотала у самовара, где-то не ко времени раскричался петух, прогрохотал трактор по улице, а я так и стоял в позе окаменевшего тушканчика, не смея сделать ни шага...
Дед мой — директор сельской школы, где одновременно преподавал несколько несочетаемых дисциплин: математику, иностранный язык и историю — был гордостью нашего рода, красавцем мужчиной, предметом тайных вздохов всего женского поголовья близлежащих аулов, поэтом и музыкантом, силачом — он кулаком в лоб сшибал коня, когда ему было за семьдесят!
Я на цыпочках покинул место страшного преступления, которого ужаснулись бы даже набившие оскомину в современных репортажах «видавшие виды оперативники»...
Тёплый вечер опускался над степью. Закатная пыль возвращающего стада клубилась за речкой, звонко щёлкал бич пастуха (понимать следует в контексте реалий того времени, а не по-нынешнему!), горлинки томно ворковали под крышами, среди перистых облаков на эшелоне 10 000 проследовал рейс «Москва — Ташкент»...
Ничего не предвещало беды.
И её не случилось! Вот зупдаю, честным словом клянусь, нынешний я прибил бы гадёныша той же кувалдой, нахлобучил бы по самые плечи этот телевизор, привязал бы к хвосту шелудивого ишака и, посыпав неразумную голову пеплом кизячного костра, пинком бы отправил добираться до города собственными силами!!!
Тихие слова деда:
— Так нельзя было делать, балам...
перевернули все моё чёрное нутро, вывернули душу наружу, осветили чистым лучем настоящей любви, прощающей глупости и ошибки, за одну секунду вместо долгих нудных лекций по воспитанию сделали из нерассуждающего пацана человека, ответственного за свои поступки.
Всё нужно делать с любовью — эта невысказанная дедом, но прочувствованная мною мудрость до сих пор сопровождает меня в жизни.
[Скрыть]Регистрационный номер 0219036 выдан для произведения:
Около нашего дома была телемастерская. Граждане получали отремонтированные телевизоры, выставляли за дверь, так как приёмный покой был очень узким и состоял из комнатушки с прилавком. Пока они расписывались в квитанциях и занимались прочей бумажной волокитой, мы, подобрав каменюги поувесистей, со всей дури пуляли по кинескопам!!! О, этот звук взрывающейся электронно-лучевой трубки! О, это вздымающееся облачко люминофорного напыления после взрыва!!! О… о дальнейших событиях не в курсе, так как мы уносились быстроногими ланями «как заяц от орла».
Так я к чему? Так я к тому, что однажды на каникулах у дедушки я обнаружил в сарае телевизор! Нет, это сейчас плазму в туалет типа «сортир» хоть завешайся, кухня и балкон давно отелевизоризованы, а об те времена...
Но ведь как думал я? Я вапще не думал. Рефлекс, приобретённый в городе, сработал моментально: я схватил кувалду и тяжким ударом молотобойца обрушил все свои комплексы на электрическое устройство для приёма и отображения звука и изображения!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Всё произошло как происходило всегда. И треск и облачко… Я даже привычно занёс толчковую ногу для побега из курятника, но тут же застыл в ужасе...
Сквозь окошко сарая щедро светило летнее солнце, бабушка, возвратившись из библиотеки, хлопотала у самовара, где-то не ко времени раскричался петух, прогрохотал трактор по улице, а я так и стоял в позе окаменевшего тушканчика, не смея сделать ни шага...
Дед мой — директор сельской школы, где одновременно преподавал несколько несочетаемых дисциплин: математику, иностранный язык и историю — был гордостью нашего рода, красавцем мужчиной, предметом тайных вздохов всего женского поголовья близлежащих аулов, поэтом и домбристом, силачом — он кулаком в лоб сшибал коня, когда ему было за семьдесят!
Я на цыпочках покинул место страшного преступления, которого ужаснулись бы даже набившие оскомину в современных репортажах «видавшие виды оперативники»...
Тёплый вечер опускался над степью. Закатная пыль возвращающего стада клубилась за речкой, звонко щёлкал бич пастуха (понимать следует в контексте реалий того времени, а не по-нынешнему!), горлинки томно ворковали под крышами, среди перистых облаков на эшелоне 10 000 проследовал рейс «Москва — Ташкент»...
Ничего не предвещало беды.
И её не случилось! Вот зупдаю, честным словом клянусь, нынешний я прибил бы гадёныша той же кувалдой, нахлобучил бы по самые плечи этот телевизор, привязал бы к хвосту шелудивого ишака и, посыпав неразумную голову пеплом кизячного костра, пинком бы отправил добираться до города собственными силами!!!
Тихие слова деда:
— Так нельзя было делать, балам...
перевернули все моё чёрное нутро, вывернули душу наружу, осветили чистым лучем настоящей любви, прощающей глупости и ошибки, за одну секунду вместо долгих нудных лекций по воспитанию сделали из нерассуждающего пацана человека, ответственного за свои поступки.
Всё нужно делать с любовью — эта невысказанная дедом, но прочувствованная мною мудрость до сих пор сопровождает меня в жизни.
Насчет любви - не знаю, но вот то, что все надо делать хотя бы с минимальным желанием - согласна! У меня довольно часто возникает следующая ситуация: куча дел лежит на письменном столе, покрываясь веселой пылью. Я не тороплюсь. Жду. Любуюсь этой самой работой, представляю, как мне будет хорошо, когда я ее сделаю. И - вот оно! Желание! Коли возникло - не следует мешкать, а работать-работать-работать, независимо от погоды и времени суток. Смешно звучит, но получается гораздо быстрее, нежели ежедневного "скрипя-зубами-ненавистного-труда" Ваш дед - мудрец. Вы, видимо, в него уродились? Впрочем, можете не отвечать - природная скромность и все такое...) Один вопрос напоследок. Как на духу - что такое "А"? Любопытствую очень.
Нет, для меня - это пытка. Человеку свойственно общаться путем членораздельных осмысленных... хотя бы, слогов. Ма-ма мы-ла ра-му. Тоже - лаконично, но несет в себе массу информации. Со звуком "ы" у меня связано детское хныканье. Помните? Стоматолог, больной зуб, эта его стоматологическая неприятная машина с жужжанием? И Вы (ну, или я) - маленький, плачущий: "Ыыыыыы!" О! О чем это я? Похоже, зубы заговариваю)
А мне в силу насыщенности окружающей с вооот такусенького возраста речи этим самым "ы" (ну вот такая специфика), наоборот, оный звук кажется динамичным, напористым, лапидарным. Восприятие-с)))