Женщина, размазывая по щекам грязные от косметики слезы, умоляла полного парня из коммерческого киоска, который спокойно курил, и, казалось, совсем не обращал на нее внимания.
-Умоляю, верните орден, - говорила женщина. – Очень надо. Отец умирает. Проклянет, если не положу на место. Вот деньги, здесь больше, чем вы мне заплатили. Ну, что мне сделать? На колени встать!
Женщина опустилась на колени и зарыдала. Две недели назад она прочитала объявление в городской газете «Куплю орден Ленина». В шкатулке у отца среди десятка других нашелся и такой. Позвонила по указанному телефону и не поверила своим ушам, за орден предлагали сумасшедшие, по ее меркам, деньги. На полученную сумму купила себе зимние сапоги и кое-что из одежды дочке. Радовалась, словно в лотерею выиграла солидную сумму. Но вчера вечером от радости остались одни слезы. У отца случился сердечный приступ. Сердце у него стало пошаливать в последнее время от просмотра телепрограммы «Время». Когда ушел врач, он подозвал ее к себе и сказал:
-На днях, видать, Богу душу отдам. Об одном прошу, похороните по-людски. С оркестром. А главное, доченька, ордена чтоб на подушечках несли. Да, кстати, где они? Давай-ка, мы их приведем в надлежащий вид, а то, поди, потускнели!
В груди у нее что-то оборвалось, но она не подала виду, обняла отца и затараторила:
-Ну, что ты такое говоришь-то! Какую душу? Ты еще нас переживешь! Ну, что раскис-то?! Э-э-эх, ты! В разведку один ходил. «Языков» брал! А тут перед каким-то недугом лапки кверху!
-Ладно, ладно, ты меня не утешай! – смахнул отец слезу с изрезанной морщинами щеки. – Пришла пора, дочка. Но, я не боюсь умирать. Жил честно, каяться особо не в чем. Ты лучше давай-ка, принеси ордена-то.
-Ордена, ордена! – взорвалась она. – Какие ордена? Разве об этих побрякушках сейчас думать нужно? И где я их буду искать? Поди, затерялись! Вон, давеча, дочка ими играла!
-Брось мне это! Не до шуток мне! – Отец попытался встать, но сил хватило лишь облокотиться на руку. – Дай шкатулку!
Она опустилась на краешек кровати и все ему рассказала. Отец побледнел и заявил, что проклянет ее, если не увидит перед смертью орден Ленина среди своих боевых наград.
У киоска собралась толпа. Многие сочувствовали женщине, но ни у кого в кармане ордена Ленина не было. Парень из киоска на реплики улыбался и говорил, что нет у него ордена, забрали за валюту, был бы у него, отдал бы, какой разговор.
Подошел милиционер.
-В чем дело? – спросил он женщину, но она еще пуще залилась слезами.
-Да вот, понимаешь, сержант, орден отцовский продала, вот этому спекулянту! – стал объяснять мужчина в потертых комнатных тапочках на босо ногу. – Говорит, проклянет, если на место не положит. Умирать собрался. Желает перед Богом с боевыми наградами предстать, можоть, место хорошее в раю дадут.
-Вот это точно, перед Господом! – протиснулся щупленький старичок в заштопанном трико. – Может хоть Бог-то оценит наши заслуги перед страной и народом. Дожили. Теперь-то ордена, что побрякушки! Надеть и то стыдно. Воевали, трудились, - прослезились. Тьфу ты!
-Ну, ты, вояка бздовый, прикуси язык, а то я тебе его щас вырву по самый корень! – навис над ним, носатый парень, успевший уже где-то опохмелиться. – Мы вас не просили Ки Пи Си Сес защищать. Меньше бы лезли под пули, сейчас бы спину не гнули на государство, которое вам бросило, как не нужную шелуху. Не сломали бы хребет Гитлеру, отдыхал бы ты, трухля, сейчас где – ни будь на ранчо.
-Ах, ты, сучара! – скрипнул зубами милиционер и ударил носатого кулаком в зубы. Носатый повалился на толпу, дернул головой и со словами: «Да я тебя, штакетина в мундире, щас инвалидом сделаю!», - кинулся на милиционера, но челюстью снова наткнулся на удар. Мотнул головой, обратился к толпе:
-Все видели, как этот ментюган, козлина в мундире, трудовой народ дубинкой избивал? За нас счет живет и нас же бьет! Ты, отец, видел? Главным свидетелем будешь!
-Нет, не видел я ничего! – зло буркнул «отец», опустив глаза.
-Вот, из-за таких, как ты, «отец», Сталин и пил кровь людскую! – похлопал носатый пожилого мужчину по плечу. – Ничего не видел, ничего не слышал! Моя хата с краю! А ты, мать? Ты-то видела, как он меня по зубам палкой?
-Старая я, сынок. Очки дома забыла! – пробубнила женщина и поспешила спрятаться в толке.
-Да что он себе позволяет? – забасил мужчина со шрамом на щеке. – Не понимаю. Хулиган тут, фактурой, распоясался, народ терроризирует, где-то уже успел с утра нажраться, морду разбить. А вы, сержант, стоите, словно это вас не касается. Если так, то мы его сами на место поставим.
Толпа одобрительно загудела, беря носатого в кольцо, но тот успел прорваться и, сочно матерясь, скрылся за автобусной остановкой.
-Спасибо! – пересохшим горлом выдохнул сержант. – Извините, нервы, афган чертов, дает о себе знать. Ну, а ты что? – обратился он к полному парню из киоска.
-А что? – съежился тот. – Я что заставлял ее? Можете проверить, у меня все документы в норме. Я то здесь при чем?
-Товарищи! – засуетился старичок в трико. – А не портит ли этот киоск нам пейзаж?
-Но, но, я тебе попорчу! – посуровел милиционер. – Расходитесь, граждане, расходитесь. Разберемся! А вам, женщина, придется пройти со мной.
-Куда с тобой-то? – вздохнул пожилой мужчина в спецовке. Есть у меня орден. От отца мне достался, дам уж тебе на прокат, вернешь, когда отца схоронишь.
Женщина бежала домой, зажав в руке орден, и шептала:
-Господи, только бы успеть! Только бы успеть!
Не успела. Она упала возле кровати, на которой лежало остывающее тело отца, и заголосила:
-Как же я теперь буду жить – то, проклятая?! Что ж это ты отец! Как же это ты? Из-за ордена! Ой, дура я, дура! Будь, прокляты эти сапоги! Ой, что ж мне теперь делать? Ой, папочка! Ой, родненький!
-Мама, мама! – дернула ее за подол платья трехлетняя дочка. – Дедушка письмо тебе написал, а я картинку вот нарисовала.
«Прощаю! Прощайте!..» - только и смогла сквозь слезы прочитать женщина и потеряла сознание.
Потрясающий рассказ! Нельзя не задуматься о судьбе ветеранов, их положении в нашем современном обществе, о восприятии и осознании незнавшими войны значимости подвига отцов.
Помочь сайту
Поздравления
