Пропавшие ключи
Что меня всегда удивляло в моей матери, так это ее - «презумпция невиновности». А попросту говоря - нежелание признаваться в собственной вине. Виноватым мог быть кто угодно, даже некие странные безликие «они», напоминающие то ли чертей из пьяного бреда, то ли инопланетян из научной фантастики. Мне это казалось странным - зачем городить огороды, выдумывать какие-то немыслимые объяснения, вместо того честно признаться в своей вине.
Время шло и я стал понимать одну очень простую вещь - она не городит огороды, она не придумывает оправдания, она внутренне не способна считать себя виновной. Она этого не понимает. Ее сторона всегда правая и другою быть не может. Своей вины она не то, что не признает, она ее не понимает.
Вот показательный пример.
Мать работала с секретными документами. Пусть их секретность и кажется нам смехотворной, но работа, есть работа и обращение с ними было подчинено определенной форме. Их доставали в хранилище из ящичка, очень похожего на современный банковский сейф, работали там, не покидая помещения, потом запирали на ключ, а ключ сдавали начальнику Первого Отдела.
Наступило время обеда - святое время для каждого, кто работал по найму. Мать заперла ящичек, но ключ сдавать не стала - зачем лишние хождения по зданию - ведь после обеда ей снова возвращаться сюда. Она вышла из хранилища и направилась к лифту.
Лифт как раз стоял на этом этаже, народа было полно (все стремились в столовую), но одно местечко еще оставалось. Раздалось «Юля, садись!» Мать прибавила шаг и впрыгнула в кабину, уплотнив своим мощным телом, тех, кто там находился. Ее рука от неожиданности дрогнула и с пальца соскочили секретные ключи...
Казалось бы - невелика беда - нагнулся да поднял, но дело происходило в лифте, где есть щель между кабиной и зданием. Вот в эту щели и провалились ключи... Угораздило...
Караул. Пролетев несколько этажей они упали на дно шахты лифта.
Достать их тайком не удалось - нао было лезть в шахту, отключать лифты, а без разрешения руководства механик ни за что не хотел этого делать. Пришлось признаваться в содеянном...
В конце концов, лифт остановили и ключи достали, но начальник Первого отдела объявил матери выговор за «Утерю ключей».
Вот в этой «утере» и была вся загвоздка - мать никак не хотела признавать «утерю» - ведь ключи нашлись! Значит обвинение напрасное. Никаких доводов вроде «а если бы не нашлись» она не воспринимала. Нашлись - значит утери нет.
Довод, что в течение нескольких часов у нее с собой этих ключей не было то же не принес результата. Ну не было - потом же появились!
Я ей пытался объяснить, что она виновата хотя бы в том, что не выполнила предписание - вовремя не сдала ключи. Хотя за работу с секретными материалами получала прибавку к жалованию. Ответы «если каждую дурь выполнять» и «зачем - ведь после обеда возвращаться» говорили сам за себя. Непробиваемая...
А для себя из всего этого я вынес идею - никогда, ни в лифте, ни около лифта в руках не держать и их карманов не доставать.
[Скрыть]Регистрационный номер 0357516 выдан для произведения:
Пропавшие ключи
Что меня всегда удивляло в моей матери, так это ее - «презумпция невиновности». А попросту говоря - нежелание признаваться в собственной вине. Виноватым мог быть кто угодно, даже некие странные безликие «они», напоминающие то ли чертей из пьяного бреда, то ли инопланетян из научной фантастики. Мне это казалось странным - зачем городить огороды, выдумывать какие-то немыслимые объяснения, вместо того честно признаться в своей вине.
Время шло и я стал понимать одну очень простую вещь - она не городит огороды, она не придумывает оправдания, она внутренне не способна считать себя виновной. Она этого не понимает. Ее сторона всегда правая и другою быть не может. Своей вины она не то, что не признает, она ее не понимает.
Вот показательный пример.
Мать работала с секретными документами. Пусть их секретность и кажется нам смехотворной, но работа, есть работа и обращение с ними было подчинено определенной форме. Их доставали в хранилище из ящичка, очень похожего на современный банковский сейф, работали там, не покидая помещения, потом запирали на ключ, а ключ сдавали начальнику Первого Отдела.
Наступило время обеда - святое время для каждого, кто работал по найму. Мать заперла ящичек, но ключ сдавать не стала - зачем лишние хождения по зданию - ведь после обеда ей снова возвращаться сюда. Она вышла из хранилища и направилась к лифту.
Лифт как раз стоял на этом этаже, народа было полно (все стремились в столовую), но одно местечко еще оставалось. Раздалось «Юля, садись!» Мать прибавила шаг и впрыгнула в кабину, уплотнив своим мощным телом, тех, кто там находился. Ее рука от неожиданности дрогнула и с пальца соскочили секретные ключи...
Казалось бы - невелика беда - нагнулся да поднял, но дело происходило в лифте, где есть щель между кабиной и зданием. Вот в эту щели и провалились ключи... Угораздило...
Караул. Пролетев несколько этажей они упали на дно шахты лифта.
Достать их тайком не удалось - нао было лезть в шахту, отключать лифты, а без разрешения руководства механик ни за что не хотел этого делать. Пришлось признаваться в содеянном...
В конце концов, лифт остановили и ключи достали, но начальник Первого отдела объявил матери выговор за «Утерю ключей».
Вот в этой «утере» и была вся загвоздка - мать никак не хотела признавать «утерю» - ведь ключи нашлись! Значит обвинение напрасное. Никаких доводов вроде «а если бы не нашлись» она не воспринимала. Нашлись - значит утери нет.
Довод, что в течение нескольких часов у нее с собой этих ключей не было то же не принес результата. Ну не было - потом же появились!
Я ей пытался объяснить, что она виновата хотя бы в том, что не выполнила предписание - вовремя не сдала ключи. Хотя за работу с секретными материалами получала прибавку к жалованию. Ответы «если каждую дурь выполнять» и «зачем - ведь после обеда возвращаться» говорили сам за себя. Непробиваемая...
А для себя из всего этого я вынес идею - никогда, ни в лифте, ни около лифта в руках не держать и их карманов не доставать.