Почти по Пушкину

Анжела в который раз пришла с работы с заплаканным лицом. Как только муж Саша участливо спросил: «Опять?», слёзы хлынули по пухленьким щёчкам с новой силой.

- Всё, завтра пишу заявление по собственному желанию. Не могу больше терпеть эту грымзу, загрызла!!! – сквозь слёзы, всхлипывая, буквально провыла Анжела.

Она работала секретарём в Конторе почти десять лет. За это время начальников сменилось немерено, но со всеми девушка находила общий язык, и все они были довольны её работой. И вот появилась Салтычиха - так всей Конторой прозвали новую «замшу» директора.

Приехала Салтычиха в Город из Речегорска – районного городка, живущего за счёт атомной станции. Было такое впечатление, что перетащила она в Контору всю свою родню, да что там - весь Речегорск. Вроде всё у бабы было: семья, устроенная судьба детей, муж замечательный, загородный дом, квартира, машина, стремительная карьера в Конторе (директор под неё даже должность новую ввёл в штатное расписание). И сама по себе Салтычиха была довольно привлекательна для своих лет, но, не смотря на это всё - завистлива  и злобна непомерно. Терзала весь коллектив, даже босса покусывала. Народ за спиной шептался со смехом: «Видно, муж не удовлетворяет». А на что ещё думать?

Больше всего доставалось Анжеле – молодой, красивой, умной, успешной. Логично  с точки зрения Салтычихи, не так ли? И всё-таки со временем секретарь привыкла к этой тётке, научилась предугадывать её реакцию на происходящее в Конторе. Воспринимала рёв «замши» отстранённо, просто «выключала слух». Но тут появился сынок Салтычихи, для которого тоже придумали новую должность в «дочке» Конторы. Яблочко от яблоньки укатилось недалеко, совсем рядом упало: «Салтычёнок» вёл себя со всеми по-хамски, фамильярничал даже с высокими гостями директора Конторы. Самооценка у щенка была очень завышена. «Мы приехали из Речегорска ваш сраный Город с колен поднимать», - любил он говорить о «речегорской диаспоре» Конторы.

С Анжелой гадёныш не считал нужным церемониться: будучи уверенным в своей неотразимости, решил затащить девушку в койку. Его грязные приставания и  пощипывания  стали последней каплей в чаше терпения Анжелы. Она пыталась достучаться до Салтычихи, чтобы та увещевала своего отпрыска. Но тётка, конечно, свято верила в непогрешимость сыночка, обвинила Анжелу в том, что та пыталась совратить и увести из семьи Салтычёнка. После этого разговора и было принято решение уйти из Конторы, пусть даже в никуда.

Саша пытался переубедить жену:

- Со щенком я разберусь по-мужски, а ты  поговори  с боссом, он – мужик адекватный, поймёт. Таких медуз горгон, как ваша Салтычиха, в каждой конторе до пса, где гарантия, что ты устроишься в хороший коллектив?

Но девушка была безутешна. Слёзы лились рекой, всхлипывания и завывания не прекращались.

Саша внезапно встал, ушёл в детскую и долго там шумел, что-то передвигал. Вышел, наконец, держа в руке яркую детскую книжку, и неожиданно бросил её на диван рядом с женой.

- Прочитай!!! – сказал и ушёл в кухню.

Анжела с удивлением сквозь слёзы стала рассматривать книжку: «Сказка о рыбаке и рыбке» Пушкина. С недоумением повертела в руках и пошла к мужу за разъяснениями.

- И зачем ты мне дал детскую книжку? – обиженно спросила она.

- Прочитай! – повторил Саша.

- Ты издеваешься надо мною? – опять захныкала Анжела.

- Нет, не издеваюсь, а вразумляю. Тут всё написано про вашу Салтычиху.

Девушка послушно побрела к дивану, раскрыла книгу и полчаса сидела тихо, изредка сморкаясь в платок. Потом подошла к Саше:

- Я всё поняла. Надо терпеливо ждать, когда старуха останется одна у разбитого корыта.

- Ты же у меня умная девочка!..

Через несколько недель одна за другой полетели головы «речегорской диаспоры», в том числе и сынка Салтычихи. «Зажрались", - так говорили про речегорцев старожилы Конторы. Видимо, не очень получилось у них «поднять Город с колен». Сама тётка затаилась, выжидая, но по всему было видно, что дни её пребывания в Конторе сочтены. Поговаривали, что она замахнулась «на святое» - стала рыть под босса. Директор этого простить не смог.

 Сказка – ложь, да в ней намёк.