Сема с детства был всеобщим любимчиком. Родители в нём души не чаяли, да и как иначе: он был единственным чадом в семье.
Родные и знакомые восхищались прелестным ангелочком. Соседи с умилением хвалили вежливого и весьма воспитанного мальчика. Учителя в школе снисходительно прощали ему и невыполненные задания, и невыученные уроки за послушание и безукоризненное поведение. Девочки и девушки обожали его и за красивую внешность, и за умение быть среди них вроде милой подружки: разбирался в модных течениях, в женских нарядах и новостях косметики. И всегда мог дать дельный совет, и даже помочь в приобретении разных мелочей. Парни же только посмеивались над этим дамским угодником, поскольку не считали соперником в сердечных делах. Но при этом Сёма - этот милейший юноша - был ужасным шалопаем. Жизненное кредо: что бы ни делать, лишь бы ничего не делать. Его необязательность, беспечность, граничащая с рассеянностью, подчас откровенное разгильдяйство были притчей во языцах. Все знакомые давно смирились с этим неизбежным злом и были предусмотрительны в общении с Сёмой, зная, что рассчитывать и надеяться на него нет никакого смысла.
Так, благополучно дожив до двадцати пяти лет, по настоянию и с помощью папы окончив юридический, и считавшийся весьма завидным женихом,( но с женитьбой не спешил, да и маменька никак не могла решить, есть ли на свете девушка, достойная стать женой её сына.) Семён Ротенберг наслаждался жизнью и всеобщим обожанием, не заботясь о будущем. Вечеринки, ночные клубы, девушки — повседневная жизнь. Место работы было определено: помощник довольно известного адвоката Марка Львовича Симанского, друга семьи Ротенбергов. Правда, никаких особых поручений Семёну не поручалось, поскольку Марк Львович знал шалопая с детских лет. Забыть о делах, перепутать документы, потерять что-либо — Сёму никогда не смущало, хотя мешало карьере юриста. Но какая разница? Зарплату вполне достойную Марк Львович платил исправно, да и родители ни в чём не отказывали: пусть дитя нагуляется.
Но наступил момент, когда Марку Львовичу пришлось прибегнуть к помощи своего ненадёжного помощника. Дело в том, что адвокат был занят в одном важном судебном разбирательстве, и в это же время возникла необходимость заняться делами давней и очень важной клиентки Серафимы Аркадьевны Захватовой, проживающей в провинциальном городке Озерки. В лихие девяностые муж в надежде основать там доходный бизнес привёз её в родные края, удачно приватизировал старинный особняк, расширил земельные наделы, и записав всё на жену, отбыл в Москву, где погиб в одной из разборок. Вдове пришлось сидеть тихо и «не светиться», но благодаря Марку Львовичу имела постоянный доход от оставшегося имущества. Нежданно потребовались дополнительные ресурсы: к ней переехала внучатая племянница — дипломированный экономист без работы.
Марк Львович собственноручно уложил и запечатал пакет с энной суммой наличности, скрупулёзно подготовил необходимые документы и дал своему помощнику чёткие инструкции: всё передать лично в руки Серафиме Аркадьевне.
И очень волнуясь, присовокупил: « Во всём слушайся мадам Захватову! Исполняй её указания! Это умнейшая женщина, не женщина, а чистый клад!» При слове клад у Сёмы дёрнулись уши и загорелись глаза: из всего сказанного он запомнил именно это интересное слово.
Адвокат проводил молодого человека до поезда, проверил купе.
Убедившись, что попутчицей будет женщина забальзаковского возраста, успокоился: одна ночь в пути, а там его встретят. Сёма в свою очередь был весьма доволен предстоящим путешествием — без надзора можно было вольготно разгуляться. С Ириной Михайловной, попутчицей, познакомился быстро и произвёл на неё приятное впечатление. Достали припасённые деликатесы, Сёма выставил бутылочку коньячка, нарезанный руками мамы лимончик, выпили за знакомство и повели долгую беседу. Узнав, что Сёма направляется в тот же пункт назначения, что и она, дама стала вводить его в курс дела:»Ах, Семён Яковлевич, вы даже не представляете с какой мегерой вам предстоит общаться! Эта старуха — кляузница, всё пишет и пишет, во все инстанции и только для того, чтобы опорочить честное имя моего мужа — мэра Озерков. Покоя от неё нет. Будьте с ней начеку: хитрая всезнайка. Только представьте: живёт одна в двухэтажном особняке, старинном, купеческом, в самом центре города. А участок — сад, огород, цветник — и всё её? А теперь приехала эта девчонка - Эва, собирается то ли ферму открыть, то ли заводик. А мы столько средств вложили, чтобы восстановить птицефабрику, расширить производство! Конкуренция ужасная!» и она залпом осушила рюмку коньяка. Но Сёму это мало волновало, его дело передать пакеты и гуляй. Но, чтобы поддержать разговор, вдруг заявил: « Не зря, наверно, эта старуха живёт в провинции. Может, прячется от кого. Может она из дворянского рода — графиня или княгиня и знает нечто важное. Да и кто знает, что хранится в том особняке: может и клад !» Ирина Михайловна удивилась, но на заметку эти слова взяла. Так они в долгой и приятной беседе провели время, пока сон не сморил обоих.
Утром чуть не проспали, но по распоряжению мэра поезд задержали. За Ириной Михайловной приехал мерс с водителем, и пока тот укладывал в багажник обширный багаж, ещё немного побеседовала с новым жителем города с намерением познакомить со своими дочерьми: столичная штучка, хорош собой и состоятелен, - и пригласила в гости, обещая заехать за ним в ближайшее время. Сёму встретила девушка, которая сразу не понравилась: в джинсах и затрапезной куртке, коротко стриженная и без макияжа. И при том ростом чуть ли не выше его, что всегда считал недопустимым. Сели в старенькую Ниву и вмиг лихо подъехали к весьма внушительному кирпичному зданию страринной постройки — это было ясно с первого взгляда. Старуха очень удивила: тоже высокая, худощавая, с замысловатой причёской и с отменным макияжем. На мегеру не похожа. Но явно с характером.
Передав все свёртки по назначению, обильно и с аппатитом позавтраков, в сопровождении Эвы вышел на участок оценить масштабы и заодно наметить путь к удобствам ( это тебе не Москва ).
«Красиво тут у вас! И воздух свежий! А этот розарий — выше всяких похвал! Редкая роскошь! И такой участок -обширный! Случайно, там не зарыт какой-нибудь клад?» - пошутил Сёма. Девушка насмешливо глянула и фыркнула: « А как же, старуха закопала и забыла где, теперь точно не найдёт!» Знала бы Эва к чему приведёт её насмешка.
Среди ночи Сёма почувствовал некоторый дискомфорт в желудке. Перспектива отправиться в провинциальные «удобства» не радовала, но иного не дано. По дорожке, выложенной плитками, позёвывая и шаркая ногами в шлёпанцах, добрался до места назначения, где убедился, что и сюда цивилизация всё таки добралась хотя бы в образе белого унитаза. Он даже чуть было не заснул, но разбудила прохлада. Вышел, потянулся, смачно зевнул … Вдруг погас свет! Сёма от неожиданности зажмурился, но стало совсем темно. Осторожно разлепил веки — свет Луны всё же освещал близлежащую территорию. Шаг, второй, споткнулся, шлёпанец улетел в траву. Махнул рукой — босой ногой удобнее нащупывать плитки. Кое как дополз до дома. Внимание привлёк странный шорох, стук.
«Кто здесь?» - вопрос был явно не кстати, потому что две тени промелькнули мимо, а Сёма получил сильный удар вподдых и свалился на землю. Кое как отдышался, и, стеная от боли, согнувшись в три погибели двинулся к двери. Его ещё никто и никогда не бил, тем более так сильно. И больно, и обидно. Медленно продвигаясь вперёд, он издавал ритмично вздохи и стоны, которые в ночной тиши звучали громко и зловеще . Открыл дверь и... наступил на кота. Два диких вопля разбудили всю округу. В окнах появился свет, кто-то спросил: «А что случилось?» Сема, вспомнив все бранные слова по поводу этого негодяя кота, который постоянно вертится под ногами, вошел в прихожую и оцепенел: из темноты коридора на него плыло привидение с чёрными глазницами на белом лице. Ещё более сильные с завыванием крики так испугали соседей, немедля завопивших :»Караул! Пожар! Убивают!», что кто-то вызвал помощь. Одновременно приехала скорая , пожарные и полиция. (О том, в каком именно виде явилась эта «помощь», вырванная среди ночи из сна, долго обсуждалась среди населения.) Дом вмиг был окружён зеваками. Первым делом включили свет. Полицейские вошли в дом и не сразу оценили обстановку: в углу, клацая зубами и зажмурившись, сидел полуголый парень, в коридоре стонала, проклиная всех и вся, Серафима Аркадьевна, наверху грозно урчал котяра, а со второго этажа спускалась девушка в неглиже. Ойкнула и, к сожалению мужчин, исчезла. В первую очередь медицинскую помощь оказали женщине, которая сильно приложилась пятой точкой к полу. Сняли с лица омолаживающую маску, усадили на скамейку. Попытки разобраться в происшедшем у испуганного Сёмы не принесли результата: он только твердил: «Там, там!». Стражи порядка отправились в сад и были шокированы: огромная клумба с розами — предмет тщеславной гордости Серафимы Аркадьевны — превратилась в кучу перекопанной земли. Ясно было, что залезли не за розами, поскольку роскошные кусты были отброшены далеко. Понять — зачем копали — затруднительно!
Когда хозяйке продемонстрировали это, она тут же снова упала в обморок. Место проишествия оцепили, но расследование отложили до утра, и все отбыли по местам.
Весь следующий день Сёма пролежал в постели, однако, отдавал должное досталяемой ему еде, и даже высоко оценил заботу девушки, которая и без макияжа показалась ему симпатичнее всех знакомых подружек. Серафима Аркадьевна в прострации принимала бесконечных посетительниц, высказывающих искренные соболезнования в связи с варварским уничтожением розария, но втайне злорадствующих,
ибо всегда завидовали этакой роскоши. А Эва пыталась как-то навести порядок и отбивалась от любопытствующих, утверждавших, что на огороде и в саду наверняка закопаны сокровища. Разубеждать надоело, и пришла идея: «А копайте! Кто что найдёт — то и получит. Но с условием: траву и мусор вывезти самим!»
Удивительно, но желающих попытать счастье, оказалось много, даже возникли споры насчёт определения границ для каждого. Правда, скоро раж несколько поутих — копать запущенный и заросший огород не такое уж удовольствие — но когда кто-то нашел пятак советских времён, работа разгоралась. Эта эпидемия поиска клада продолжалась довольно долго, в результате значительная часть участка была очищена. А Эва только подсмеивалась: ей бы вовек с этим не справится.
Через пару дней за нашим шалопаем заехала Ирина Михайловна и пригласила его на уик-энд в своё «поместье». Приглашение ему весьма польстило. Такого радушного приёма он не ожидал, поскольку и не подозревал о планах Ирины Михайловны, давно просчитавшией все ходы. Москвич, вполне обеспеченный, образован, весьма симпатичный и холостой!
К тому же почему-то решила, что в Озерки приехал он не зря и, возможно, является наследником этой дерзкой старухи. Сам же Сёма был несколько озадачен, поскольку представили ему дочерей- близняшек, причём девушки были похожи друг на дружку необыкновенно, он даже не мог понять — какая из них Машенька, а какая Дашенька. Не ведал он и о том, что сестрички это сходство использовали постоянно при разных обстоятельствах.
Приём был на высшем уровне. Глава семейства — Макар Игнатьевич Островерхов — превзошел сам себя в хлебосольстве: уж очень хотелось насолить этой занозе Серафиме Аркадьевне, злейшему врагу, и заодно прощупать почву насчёт возможности расширения бизнеса ( почему-то решил, что этот молодой человек имеет влияние в правящих кругах). «Ну как там поживает милейшая Серафим Аркадьевна!» - басовито вопрошал гостя, но тому было не до этого: рядом мило ворковали две очаровательные птички, но которой из них отдать предпочтение — не мог решить: они были абсолютно одинаковы. Хоть бы платья разные надели бы, или причесались по-разному! Вот досада!
Вечер удался! Сёма был в ударе, рассказывал всякие байки о жизни в Москве, где приврал, где нафантазировал, но его слушали с таким восторгом, что и сам представлял себя героем. Естественно, что сразу не мог уснуть, и не очень-то удивился, когда в комнату к нему пробралась одна из близняшек. Через некоторое время девушка шепнула: «Подожди, я сейчас!» выскользнула почти неслышно и вернулась с бутылочкой коньяка и закусочкой. «Праздник» продолжился, но Сёма не сразу понял, почему всё стало двоиться, пока рано утром не обнаружил, что лежит между двумя сестрами. Пришёл в ужас, бесцеремонно растолкал озорниц , те ойкнули и исчезли, а он вновь погрузился в сон. Весь следующий день Сёма провёл в окружении девчонок, при чём родители присутствовали номинально. После ужина все разошлись по комнатам, тишина, но одолела жажда. Спустился на кухню, в полутьме кое как нашёл кувшин с кипячёной водой, потом заглянул в холодильник и дополнил питиё прямо из горлышка. В полусне поднялся наверх, нырнул под одеяло и сладко уснул. Разбудил его страшный ор. С трудом разлепил веки: перед ним размахивал руками хозяин и возмущённо выкрикивал соответствующие слова. «А что вы здесь делаете, уважаемый Макар Игнатьевич?» - Тот даже захлебнулся словами: «Что я делаю? Нет, каков наглец! Что вы здесь забыли, и смеете спать в моей постели?» Сёма огляделся и с ужасом понял, что он каким-то невероятным образом оказался в супружеской спальне и в супружеской кровати! И перед ним стоит маман и грозит пальчиком: «Пить надо меньше!». Вспомнил: лучшая оборона — это нападение. Решительно вскочил на ноги, стянул на себя одеяло, завернулся в него, и нахально завопил: « Как вы смеете орать на меня, да ещё и не разобравшись в чём дело! Не знаете, с кем дело имеете? Узнаете!» - Игнат Макарьевич откровенно струхнул: а и правда, чёрт знает, чей это сыночек у него в гостях.
На шум прибежали близняшки, не поняв в чём дело, в свою очередь возмущённо заохали — заахали, размахивая ручками. Шалопай, гордо откинув одеяло, со словами: «Я и минуты не останусть в вашем негостеприимном доме!» - прошествовал мимо оцепеневших хозяев, оделся. У входа стояла машина. Властно открыл дверцу, уселся и кинул:»Отвезти обратно!» Кто мог возразить?
Эва удивлённо взмахнула руками: «Что-то случилось? Почему так рано?» Сема бесцеремённо схватил её за руку и потащил в свою комнату. И рассказал о происшествии — довольно красночно и в лицах, после чего оба расхохотались до слёз. Так их и нашла Серафима Аркадьевна: « Что за веселье, по какому поводу? Опять Семён что-то натворил?» - Но Сема опустился на одно колено перед женщиной и торжественно проговорил: «Уважаемая Серафима Аркадьевна! Не извольте сердиться! Нижайше прошу руки вашей Эвы!» Бабушка изумлённо взглянула на девушку, но та, покраснев от чего-то, прошептала: «Да!»
Самое удивительное во всей этой истории то, что Изольда Карловна, мать Семёна, увидев будущую невестку, тоже решительно сказала: «Да!». И очень мудро: хорошая жена любого шалопая превратит в настоящего мужчину.
Помочь сайту
Поздравления
