Как я ловил линя

          КАК Я ЛОВИЛ ЛИНЯ

Однажды приехал я на летние каникулы из техникума. Витя, мой сосед и в детстве постоянный спутник в походах на рыбалку, был еще школьником. В селе гостил брат моего сокурсника, тоже старшеклассник. Они на другой же день уговорили меня вспомнить прошлое, и наша троица отправилась на рыбалку за реку Алей, в Дальнюю Перемойку.

Эта старица, наиболее глубокая по сравнению с другими, с малых лет привлекала мое внимание. Первый раз меня привел туда отец. Не хотел он меня тогда брать: мал еще был. Но вскоре я очень даже пригодился! Лодка, на которой нужно было переплыть реку, оказалась на противоположном берегу. Я сплавал за ней, и мы пошли по некошеному лугу к Перемойке. Из обуви для меня нашлись только валенки. От росы они стали полными воды. Но я мирился с этим, даже виду не показывал, что мне тяжело шагать.

Берега и тогда были заросшие кустарником, на воде – лопухи и ряска. Лишь единственное место было пригодно для ужения с берега. Мы переночевали в стоге сена, а на зорьке явились к облюбованному месту. Моя первая в жизни бамбуковая удочка, краса и гордость, позволяла сделать довольно дальний заброс. Поплавки удочек мальчиков были ближе к берегу.

А вот и поклевка на моей удочке. Такая необычная. Я с удочкой с детства и всегда мог понять, какая рыба клюет и какого размера. Сообразил и на этот раз, что клюет линь. А поклевка у него осторожная. Он долго смакует насадку, и поплавок в это время кивает и кивает, находясь на одном месте. Тут уж надо набраться терпения. И когда поплавак лег на бок, а потом стал тонуть и уходить в сторону, я подсек. Что тут началось! На крючке сидел какой-то зверь. Он потянул с такой силой, что леска лопнула. Она оказалась очень тонкой для такой рыбы.

Трясущимися от волнения руками я заменил леску на более мощную. Подобрал крючок покрупнее. Через несколько  минут, показавшимися мне вечностью, снова сделал дальний заброс. Ребята, которых я еле утихомирил, так они были возбуждены увиденным, собрали свои удочки и ждали, что же будет дальше. А клев, несмотря на возню и в воде, и на берегу, все же продолжился. Полукилограммовые лини брали с перерывом минут в пять-десять. Это потому, что каждый пойманный линь выделывал такие фокусы, так рвался в разные стороны, что леска свистела, а лопухи всплывали, подрезанные. После такого шума обитателям глубин требовалось успокоиться.

Короче говоря, наловил я одной удочкой целое ведро линей, разложил их на три кучки и честно поделился с мальчиками. Все пришли домой с уловом! А вечером снова в стог, утром – на старое место. Но клев был уже хуже. Ребята совсем ничего не поймали. А я умудрился дополнительно к немногочисленным линям добыть несколько карасей и красноперок. И снова разделил рыбу. Вижу, мои попутчики этого уже ждали. Им понравилось. А мне стало обидно за себя. Дома едоков человек восемь, женщины и девочки, которые годами не видят рыбы. А я расщедрился, благородного из себя разыгрываю.

На третий день – снова на ночь в стог. А утром я сделал дипломатическое заявление: я оставляю вам свое проверенное уловистое место, а сам поищу себе другое, и пусть каждый ловит сам для себя. И ушел вдоль берега искать, где бы закинуть удочку. А такого участка чистой воды, без лопухов и ряски, больше нигде не было. Ни на что не надеясь, я метрах в ста от ребят обмял в промежутке между кустами траву, кончиком удилища раздвинул окошечко в ряске, снайперским броском запустил туда крючок, вымерил глубину и опустил червяка почти до самого дна.

Сижу и понимаю, что зря покинул насиженное место. Но дело было уже не в улове, а в принципе. До десятка килограммов отличной рыбы я подарил ребятам, сколько же можно? Мне было приятно дарить рыбу, но стыдно было перед матерью, перед сестрами и племянницами. Чем я им помогаю, явившись на каникулы?

Много времени прошло, солнце уже припекать начало. И вдруг мой поплавок ожил! Он так долго кивал, стоя на месте, приподнимаясь и опускаясь, что у меня еле хватило терпения дождаться, пока он стал медленно опускаться в глубину. Тут я сделал подсечку! Не буду рассказывать о том, что я пережил за время борьбы с рыбиной. Леска звенела и свистела. Подрезанные лопухи всплывали, ряска разлеталась, как от ножа. Выволок я его. Это был линь. Взвешивать  его было не начем. Тогда я еще не знал шутку, от чего у рыболова левая рука всегда болит. Он, дескить, стучит по ней ребром ладони правой руки, показывая, каких размеров была поймана, а чаще всего сорвалась рыба. В простоте своей я замерил линя старым способом. От кончиков пальцев он доставал мне до средины мускула. Это, как я понимаю, до 50 сантиметров!

Больше клева не было. Вспомнив о том, что у меня есть блесна, я привязал ее к длинной леске и стал кидать наугад на чистые места. И, о чудо! Вскоре я имел пару щук и солидного окуня. Парни мои от зависти посинели. Отобрали у меня удочку и блесну, метались по берегу, делали заброс за забросом. Но… Ничего они не поймали. Рыбы я им не дал. До сих пор сидит во мне двойственное чувство. Как будто я и прав. И в то же время пожадничал. Так и живу с этим.

                                                  Василий ХРАМЦОВ