Кадавр.

Серёженька Муравьёв влюбился сходу: стремительно и бесповоротно. Весна бурными потоками волновалась не только в ручьях, стремящихся пробить себе дорожки в сером лежалом снегу. Весна бурлила во всём, и в молодом, напичканном тестостероном, организме юноши тоже. Шустрые солнечные зайчики отскакивали и переливались от её коротенькой курточки, расшитой пайетками. Длинные рыжие кудри ласково перебирал утренний ветерок. А раскосые зелёные глазищи призывно смотрели на Сергея, одуревшего от такой красоты.
С девушками ему не везло. Пухлый и розовощёкий, он всегда оставался для них только хорошим товарищем. Ни в школе, ни в институте женская часть коллектива не воспринимала его, как объект противоположного пола и, частенько посвящая в перипетии неудавшейся личной жизни, любила поплакаться в жилетку. На курсе за ним прочно закрепилось прозвище Апостол, по ассоциации с известным по школьной программе декабристом, а также с термином, обозначавшим устаревшее название апелляции, по которой спорное дело решалось в высшей инстанции. Не зря же он учился на кафедре международного частного и гражданского права юридического факультета одного из престижных институтов. Однако решение чужих проблем совсем не помогало ему справляться с собственными комплексами. Так и добрался он до двадцати трёх лет девственником. Учёба подходила к концу. На горизонте чётко просматривался блистательно защищённый диплом и стажировка в известнейшей французской юридической фирме, выбравшей его, как перспективного молодого специалиста.
Его любовь, приехавшая из маленького заброшенного посёлка под Москвой, закончила восемь классов сельской школы. Она обладала высоким сексуальным потенциалом и заоблачными амбициями. Антонина, иначе она просила себя не называть, в селе надоело навязшее на зубах Тонька, мечтала захомутать богатенького лопуха, обобрать его и выписать из посёлка своего непутёвого любовника Пашку, имевшего уже одну ходку по малолетке.
Первый сексуальный опыт сделал Серёженьку необычайно решительным. Он махнул рукой на плач и стенания матери, угрозы отца о лишении банковской карты и других денежных вливаний и, перелетая на крыльях любви через широко разлившиеся весенние лужи, через неделю устремился с возлюбленной к районному отделению ЗАГСа. Их расписали в тот же день благодаря протекции одной из сокурсниц, вечно плачущей на его груди. Мать билась в истерике, отец делал вид, что не замечает ни сына, ни блещущей вульгарной красотой невестки. Молодые поселились на подмосковной даче, отдельно от непримиримо настроенных родителей.
В сексуальных тренировках и подготовке к диплому стрижом пролетели весенние месяцы. Защитившись, Сергей с тоской ожидал отъезда в Париж. Он не представлял и дня без жарких и искусных ласк любимой Антонины. Жена могла приехать к нему только по истечении полугода стажировки, согласно контракту, заключённому им ранее. Только когда подписывался документ, так безжалостно разбивавший сердце пленённого любовью юноши, его эта графа не интересовала. Ведь он и представить не мог, что судьба выкинет такое коленце и подкинет ему счастье с грудью третьего размера и фигуркой манекенщицы. Опьянённый, он не замечал цинизма, невоспитанности и алчности молодой жены.

***

Из аэропорта Шарля Де Голля на экспрессе он добрался до центра города, затем нанял такси, которое доставило его к офису компании. Уладив все вопросы, он получил ключи от небольшой квартирки, расположенной в двух кварталах от офиса. Свободным оставался день и вечер дня прибытия, поэтому Сергей решил, закинув вещи в новую одинокую обитель, побродить по летнему Парижу. Он побывал на острове Сите и восхищался Собором Парижской Богоматери, прошёлся по Елисейским Полям, а к вечеру забрёл в Латинский квартал. Устало юноша шагал по узкой улочке, не испытывая никакого желания общаться с кем-либо. Он мечтал, чтобы любимая оказалась рядом с ним. Вот тогда, заливаясь соловьём, он бы рассказал ей историю Франции, её обычаи и нравы.
Он сам не мог вспомнить что, но ведь что-то заинтересовало его в витрине окна небольшого книжного магазинчика. Дверной колокольчик приветливо зазвенел, когда открыв дверь, Сергей шагнул через порог. За небольшим прилавком никого не было. Юноша пошёл вдоль стеллажей с книгами, рассматривая корешки обложек. Книги по большому счёту в основном были по оккультизму, хиромантии и всевозможным способам гадания. Серёженька, воспитанный родителями с чётким представлением о христианских заповедях, считал всю эту чушь грехом, поэтому не верил во всякие оккультные штучки. Сзади послышался лёгкий шорох и, обернувшись, он увидел пожилого мужчину, пристально смотрящего на него. Сергей поздоровался и торопливо объяснил, что он просто зашёл посмотреть и ничего покупать не будет, потому что, по его мнению, гадание это просто обман доверчивых простофиль. Старик, иронично приподняв кустистую бровь, предложил ему попробовать, а потом судить. Сам не понимая отчего, разгорячившийся Сергей решительно протянул ему руку. Старикашка крепко схватил её, близко поднёс к лицу, внимательно вглядываясь в переплетение линий на ладони и начал хмуриться и кряхтеть, косо поглядывая на Сергея. Потом решительно качнул седой лохматой головой и сказал тихо: «Сadavre». Сергей удивлённо уставился на него. Он что, смерть ему нагадал? Юноша только собрался открыть рот, чтобы расспросить старого чудака подробнее, но тот замахал руками, показывая, что магазинчик закрывается, и ему надо спешно покинуть его.

***

Сообщение об исчезновении отца заставило его прервать стажировку и вернуться срочно в Москву. Мать не находила себе места от горя и неизвестности. Все застарелые болячки с особым ожесточением вернулись и терзали её ослабшее от слёз тело. Не справившись с навалившимся на неё испытанием, она умерла от инфаркта через неделю после его возвращения. Только любимая жена казалась всем довольной. Ещё бы, ведь теперь препятствий к вожделенным деньгам не осталось. Сергей чувствовал себя потерянным. Только одно помогло справиться ему с отчаяньем и болью: Антонина ждала ребёнка.
Прошли положенные месяцы срока беременности. Под Новый год у них родился мальчик, и Сергей, не ожидавший от себя такой твёрдости, вопреки желанию жены назвал его в честь отца Алексеем. Пропавшего полгода назад отца так и не нашли. Уголовное дело, заведённое по его исчезновению, грозило стать одним из висяков.
Отмечали они тот Новый год на даче. Компания подобралась даже слишком весёлая. Незнакомые Сергею развязные девицы с молодчиками подозрительного бандитского вида, все знакомые жены. Ни одного его друга она в доме не выносила. Антонину выписали из роддома без ребёнка, неонатологу не нравились анализы малыша. И жена предавалась безудержному разгулу, вливая в себя один за другим коктейли с мартини и водкой и куря сигареты. На неё не действовали увещевания Сергея, что она должна кормить ребёнка. К слову, любящая когда-то его девушка, вдруг куда-то исчезла, и Сергей с ужасом осознал, что делит жизнь со склочной и жадной до денег хищницей.
Тогда он первый раз и увидел нечто странное. Сначала Сергею показалось, что кто-то заглянул в окно. Он вышел из пропахшего едой, водкой и разгорячёнными телами дома на заснеженный участок, но тот был пуст. Ему ещё не раз до утра казалось, что с той стороны на улице некто наблюдает за безобразной попойкой, происходящей в доме. Сергей, сам не пивший совершенно, тяготился этой компанией. К утру гости, наконец, устали и разъехались, оставив хозяев в одиночестве. Сергей, уложив в усмерть пьяную жену, начал уборку. И каждый раз, проходя мимо окон, ему чудилось неясное присутствие и движение за ними.
У малыша обнаружили врождённый порок сердца. Для операции требовалась донорская кровь редкой четвёртой группы с отрицательным резусом. Сергей испытал шок. Из уроков анатомии в школе он твёрдо помнил, что у родителей с первой и второй группами крови никак не может родиться дитя с четвёртой группой. Это значило, что сын не его? Сколько ещё секретов скрывала от него Антонина?
Ощущение чужого присутствия усиливалось с каждым днём. Теперь силуэт мелькал не только в стёклах, но и в зеркалах, и других полированных поверхностях. Он возникал неожиданно, и от раза к разу изображение становилось чётче и в нём просматривались неуловимо знакомые черты. А Сергею ни с того, ни с сего вспомнился старичок – француз, что в книжной лавчонке увидел в линиях его ладони мертвеца. Он полез в интернет, чтобы больше узнать, что могло означать короткое предсказание. Вот действительно: век живи, век учись. При неплохом знании французского языка, только тогда он узнал, что одно из значений слова кадавр - скрываемый грех, аналогично нашему выражению «скелет в шкафу».

***

Малышу сделали операцию. Состояние ребёнка врачи оценивали, как критическое. Антонину это абсолютно не волновало. Чем она занималась целыми днями, он не знал. Но то, что не просиживала в больнице рядом с сыном, это точно. Сергей решился на слежку за женой. И нанял частного детектива. Тот установил в доме скрытые камеры и жучки для прослушки. Через неделю, расплатившись и получив отчёт на руки, он сидел в машине, не зная, как жить дальше. Его некогда любимая жена Антонина планировала снять все деньги с их общего счёта и вместе со своим любовником, бывшим уголовником, уехать из страны. Конечно, больной ребёнок в их далеко идущие планы не входил. В своих разговорах они радовались, что убийство его отца, тело которого они закопали на садовом участке их загородного дома, так и не раскрыли. А Антонина даже не попала под подозрение. Отец, чувствовавший, что шустрая девица, так быстро окрутившая его сына, аферистка, поехал поздним вечером на дачу, чтобы посмотреть, чем занимается новоявленная невестка в отсутствии молодого супруга. И застал голубков прямо в постели, предающихся безудержному сексу.
Следственная группа откопала останки отца, и после судебно-медицинской экспертизы Сергею отдали их для захоронения. Он похоронил его рядом с матерью, на Ваганьковском кладбищё. Антонину с подельником осудили на пятнадцать лет. Маленький Алёшенька поправился после операции, и врачи больше не опасаются за его здоровье. А кадавра не стало. Больше никакие силуэты и призрачные фигуры не преследовали Сергея.