Падре смотрит на меня с интересом, никакого упрека в его глазах я не вижу. Я молчу, после сказанного на исповеди у меня точно иссякли слова, и я не в силах произнесли еще хоть что-то, в свете того признания, что как огромный монолит слов лежит сейчас между мной и падре Мишелем.
Наше молчание, кажется, длится очень долго. Я опускаю взгляд, и жду.. В церкви тихо, тут всегда тихо, когда приходит падре исповедовать монахинь. всегда спокойно, никто не потревожит беседующих. Странно, что я думаю сейчас о тишине и покое обители, а не о том признании что может навсегда закрыть двери монастыря за моей спиной. причем я останусь по другую сторону монастырской стены. Вне нее, то есть..
Теплая ладонь падре сжимает мою руку, я вскидываю глаза, неуместное сравнение скользит на втором плане моих мыслей - сравнение теплого прикосновения с прохладным. Наверное , я краснею. Падре убирает руку, он наверняка решил что я испугалась его приговора.. Потому он заговорил успокаивающе, ровным и не враждебным тоном. Хотя я ждала чего угодно, вплоть до проклятий. Я ко всему была готова заранее.
Но.. не к тому что услышала. Я неуверенно хмурюсь - верно ли то что я слышала? Падре коротко кивает, ободряюще улыбнувшись, и снова хлопает меня по руке, прямо как падре Себастьян когда-то..
" У каждого свой путь, сестра Ева. Вы знаете, что у необычных служителей церкви (так он всегда называет тех кто происходит из магических семей) и удел не может быть прост. Вам выпал странный жребий, но кто вправе судить вас с.. ним (ничто не заставит отца Мишеля назвать темного мага по имени, или просто даже произнести словосочетание "темный маг"). Только всемилостивый Творец, только у него все ответы. Я говорю как такой же непростой слуга Господа как и вы, сестра. А как ваш исповедник, я не могу не наложить епитимью, в глазах церковного порядка и монастырских правил вы совершили.. проступок (как долго он подбирает правильное слово). Покаянные молитвы и строгий пост на сорок дней, ночные бдения. И.. не покидать стены монастыря, до завершения срока епитимьи."
Падре смотрит даже как-то виновато. Хотя его наказание нельзя назвать слишком строгим, в сравнении с изгнанием оно просто милость. Хотя я знаю, что таких строгих наказаний никто из сестер нашей обители не исполнял еще. Я буду первой. Не станет ли это причиной неприятностей для монастыря? Падре Мишель будто услышал мои мысли, а может они были написаны на моем лице? Он развеял мои опасения.
"Тайна исповеди нерушима, сестра. И ваше наказание останется такой же тайной, никто не будет знать ни причин ни последствий нашего разговора. Благо, здешние сестры не грешат любопытством".
Он вздыхает и грустно улыбается мне. Я знаю.. почти слышу его мысли.. Но я молчу. Киваю ему, целую перстень и ухожу.
Говорить я не могу, слов нет. Но у двери я оборачиваюсь нерешительно кашлянув, одна мысль пришла мне в голову..
- Падре?
"Да?", настороженный голос, он уловил напряженность в моем тоне..
- Обет молчания.. я хочу.. слова меня не слушаются, становятся чужими и я не могу сложить их в правильную фразу..
Падре понял, встает, и подойдя ко мне заглядывает в глаза. Я не отвожу взгляд. Он кивает, видит что это не каприз. Я так чувствую..
"Хорошо. Я сообщу настоятельнице. С Этого дня?"Его вопрос утвердительный, я киваю. Больше говорить не могу, и нужды нет.
Падре благословляет, и я ухожу..
Помочь сайту
Поздравления
