Помочь сайту
Поздравления
ГДЕ МОИ СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ! 3
«Лесоповал»
На буровых по-прежнему работали через сутки или через двое. Как только у нас совпадали сдвоенные выходные, мы с Германом отправлялись в райцентр, к нему домой. Двадцать два километра не казались нам большим расстоянием. У нас было так много общих интересов, что мы всю дорогу оживленно разговаривали. Делились опытом бурения, замены инструментов, регулировки насоса, подающего воду в скважину. И совершенно не обращали внимания на то, что из каждой вмятины сырой тропы из-под сапог летели в нас фонтанчики грязи. К райцентру подходили мокрыми по пояс. Сходу забредали в речку, и она смывала с нас грязь.
Я не уставал восхищаться красотой природы на маршруте между домом и прииском. За два месяца мы преодолели его раз десять. Что значит - горы! Они каждый раз выглядят по-новому. И очень велики. Поднялся в гору и спустился – уже двадцать километров! Однажды мы увидели, что на вершине «ночевала тучка золотая», как у поэта в стихотворении. Нигде ни облачка, а на нашем пути – тучка! Снизу она казалась плотной, как вата. Нам, особенно мне, страстно захотелось успеть войти в нее, пока она не растаяла.
И мы устремились вверх! Впереди – Герман, я – за ним. Никогда еще не показывали такой прыти. Где-то на средине подъема Герман стал пыхтеть и сбавил ход. Я вырвался вперед и оставил его далеко позади. До самой вершины я шел на предельной для себя скорости. Сердце работало, как часы. Разогревшиеся мускулы легко принимали нагрузку. И вот туча все ближе. Я вижу клочья тумана, застрявшие между деревьями. На вершине он -ровный и густой. Небо не просматривается. Я уселся на знакомую скамью, мокрую от росы, и стал ждать Германа. Стояла осязаемая тишина. Лишь с деревьев капало. Наконец из тумана вышел раскрасневшийся приятель и, пыхтя, уселся рядом. Мы всегда знали, что тучи – это всего лишь туман. А теперь радовались, что находимся внутри этого чуда. Было приятно, что успели войти в нее, прежде чем разгонят ветер и лучи солнца.
Когда мы пришли в очередной выходной, Валентина Ивановна объявила, что берет нас на «помочь» - на заготовку дров для себя и для семьи управляющего банком. Так впервые я, степной житель, попал на лесоповал. С неослабеваемым любопытством узнавал, как повалить дерево в нужном направлении и все остальные тонкости. Пилили стройный, полуметровой толщины осинник. Поваленные стволы освобождали от сучьев, распиливали на чурбаки, тут же раскалывали их на поленья и складывали в поленницу. К осени, когда за ними приедут, дрова будут уже сухими.
Работа была поставлена на конвейер. Участвовали в ней человек десять. Все были мне знакомы, кроме трех молодых мужчин. Я с ними быстро подружился.
Мы с Катей двуручной пилой распиливали поваленные деревья на чурбаки. Герман работал в паре с Зиной. Меня восхищала ритмичная, несложная на первый взгляд работа. И все же пришлось попотеть, прежде чем я стал выполнять ее осознанно. Катя была моим доброжелательным учителем. Оказалось, что не сила здесь нужна, а мастерство.
На сердце было какое-то ликование. Возможно от того, что вокруг был красивый нетронутый лес. Или от молодого брожения в крови. Катя была красивой, хорошо сложенной девушкой, очень ловкой в работе. Ее красотой нельзя было не любоваться.
Когда объявили перекур, нас отправили за водой. Девушка без всякой тропинки вывела меня к роднику. Когда наливали кружкой воду в бидон, она постоянно оказывались так близко, что даже мешала мне. Несколько раз уступив ей место, я, наконец, прямо посмотрел ей в глаза. Они блестели и смеялись. Серые, лучистые, с коричневыми крапинками, они притягивали, от них трудно было оторвать взгляд. Захотелось обнять Катю, притиснуть к груди. Но вместо этого я очень искренне, с чувством сказал:
- Красивые у тебя глаза. - И добавил: – Нас ждут с водой, пошли.
- Подождут! Куда торопиться? Почти весь день впереди.
Я решил, что девушка не имеет элементарного понятия о дисциплине и настоял на своем.
К концу дня среди леса выросла огромная поленница дров.
- Нашим семьям на зиму хватит, - констатировал Аристарх Фомич.
В село возвращались вразнобой, унося с собой инструменты. Катю отправили раньше – помогать матери готовить ужин. Мы шли вдвоем с Зиной. Мне досталось нести толстый моток веревки. Я положил его на плечо и не поддерживал. Зина обратила на это внимание и стала говорить о том, что она такая нескладная. В ее словах чувствовалась зависть. Мне казалось, что к Кате. Высокого роста, она имела покатые плечи, длинную шею и маленькие груди - типичная девчонка своего возраста.
Я стал ее успокаивать.
- О чем ты говоришь! К концу учебы в школе ты станешь очень симпатичной девушкой! Ты будешь красавицей!
И я рассказал, как с возрастом менялись на наших глазах девочки в техникуме. Зина заулыбалась.
На закате дня мы вошли в село. Всех пригласили… в банк. Оказалось, что часть здания занимала квартира управляющего. Вход в нее и в банк был общий. Там стоял вооруженный охранник. Он был в курсе, куда и зачем мы идем. В небольшом зале Раиса Григорьевна с помощью соседки и Кати накрыла шикарный по тем временам стол. Кое в чем он повторял стол Валентины Ивановны, но сверх того были колбасы, сыры, копченая и малосольная сельдь и еще много чего. Мы с Германом подналегли на еду. Как ни уговаривали нас, но выпили мы только по одной рюмке водки. В этом нас поддержала Валентина Ивановна.
Когда компания раскраснелась и заговорила, Катя отозвала меня в прихожую, а потом мимо охранника вывела на улицу. Была уже ночь, но яркие звезды и восходящая луна позволяли видеть дорогу, силуэты домов и деревьев. По отлогой тропе мы спустились на берег небольшой речушки. Найдя удобное место, уселись рядом. Мы оживленно переговаривались, и Катя все больше прижималась ко мне. Возникшая в лесу взаимная симпатия стала бурно развиваться.
На речке мы были не одни. До нас доносился разговор рыболовов, неподалеку тянувших бредень. Катя же ни на что не обращала внимания. Она легла навзничь и, притянув меня, стала целовать сначала легкими поцелуями, а потом так втянула мои губы, что я впервые понял, что такое целоваться «взасос». Ее возбуждение передалось, во мне все пылало. Она была так доступна! Я терял рассудок.
Но, весы по гороскопу, я жил умом, а не сердцем. Катино поведение меня насторожило. Я был начеку. И внутренний голос настойчиво твердил: «Школьница! Школьница! Школьница!».
Я энергично отжался и сел рядом, потом встал и подал руку Кате:
- Пойдем домой.
- Еще рано, мы мало погуляли!
- Нет, Катя, нам с Геркой завтра рано вставать и идти на прииск. Так что пойдем.
Я почти силой увел ее, недовольную и потухшую, и пронаблюдал, как охранник закрыл за ней дверь. Герман, его мать и сестра только что пришли домой. Все мы дружно улеглись спать.
В поселении золотодобытчиков мы постоянно были под обстрелом девичьих глаз. О любовных похождениях пока не помышляли и почти не имели опыта ухаживания за девушками. Короче говоря, слегка комплексовали. Витали в облаках и не собирались спускаться на грешную землю.
Отработав сутки на буровой вышке, я пошел в магазин прикупить продуктов. Мне встретилась симпатичная молоденькая девушка. Она беззастенчиво разглядывала меня как что-то новое или необычное. Поражала ее непосредственность. Под впечатлением пристального взгляда я вернулся на квартиру, подкрепился и улегся в постель на полу. Анна Игнатьевна задернула темные шторы и стала разговаривать с Митей в полголоса. Для нас, пришельцев из шумного общежития, их присутствие не было помехой для сна.
Не прошло и минуты, как явилась эта девушка.
- Познакомьтесь, Вера, она недалеко живет. А это Вася, наш квартирант.
- Я уже его видела. Подвинься, я лягу, - сказала она и забралась ко мне под одеяло. Я был ошеломлен, обескуражен, выбит из колеи! «Ненормальная какая-то!», - решил я, сгорая от стыда. И совершенно не знал, как поступить.
Горячие руки обвили мою шею. Я их убрал. Потом избежал повторных объятий, заблокировав руки. Анна Игнатьевна вышла. Мы остались вдвоем в постели. Именно это мне не понравилось больше всего. Я терпеть не мог, когда что-нибудь навязывали мне против воли.
- Не мешайте мне отдыхать.
- А вот и буду!
Вспомнилась Нина, старшая сестра Ивана Сидорова. Она забеременела от охранника лагеря - солдата срочной службы Генки Смягликова. Но парень не женился на ней, а демобилизовался и уехал. Раньше я считал, что он поступил подло. А теперь вот засомневался. Допустил безответственность – это да. «Вот он – слабый пол! А я – крепкий пол! - складывались мысли в моей голове. – У меня суразов не будет!»
Я рассердился и вытолкал гостью из-под одеяла, положил ее под голову.
- Послужишь мне подушкой!
Она встала и, к великой моей радости, ушла.
В свободное от смены время я проводил за чтением книг или печатанием фотографий. У нас был безотказный широкопленочный фотоаппарат «Смена». Мы не только фотографировали, но был он и как фотоувеличитель. Голь на выдумки хитра! Пока подсыхала фотопленка, я сидел на крыльце с книгой. Ласково светило предвечернее солнце. Анна Игнатьевна с Митей были, как всегда, у знакомых.
К калитке подошли две девушки. Раньше я их никогда не видел.
- Можно к вам зайти? – спросили они.
- Пожалуйста. Только тети Нюры дома нет.
- Это даже лучше. Мы решили вас навестить, студентов.
Они прошли к крыльцу и сели рядом.
- Меня зовут Маша, - сказала девица слева.
- А меня - Даша.
- Мы обе не замужем. Можешь выбирать любую.
Они моментально меня смутили. Я пытался не подать вида, но скрыть этого не мог. Мои щеки пылали. Я не знал, о чем с ними говорить. Девушки были «в возрасте», лет двадцати пяти. Они так и сияли здоровьем. У Маши была высокая грудь, казалось, что ситцевая кофточка вот-вот лопнет. А Даша поразила толстой русой косой до самого пояса.
- Что читаем?
Я показал обложку книги.
- Гаргантюа и Пантагриэль, - прочла Маша. – Не читала. Ну, рассказывай, как вы с другом живете, чем еще занимаетесь, ходите ли в клуб, дружите ли с девочками?
Мои ответы их явно разочаровали.
- Зря мы сюда пришли, - без обиняков констатировала Маша.
- Да, подруга, пойдем искать женихов в другом месте. Эти мальчики еще не собираются жениться.
Анна Игнатьевна по моему рассказу узнала в гостьях работниц обогатительной фабрики.
- На разведку приходили. Перезрели уже девушки. А замуж никто не берет. А вы для них – мальчишки.
Прошло недели две. В этот день тетя Нюра попросила меня присмотреть за Митей, а сама с утра отправилась по делам. Неожиданно у меня оказалась помощница: нагрянула Вера. Она стала играть с Митей, а я уселся за стол и попытался читать. Но мое внимание постоянно отвлекала девушка. И не только разговорами. Она наклонялась над столом то справа, то слева от меня и даже пыталась закрыть книгу. Я просил ее не мешать и упорно занимался чтением. Она стала обнимать меня. Я отталкивал ее и возмущался, после чего она уходила из поля зрения. Потом снова начинала донимать.
Мне это сильно надоело. Я еще не знал тогда, каким бываю в гневе. Оказалось, что довольно крутым. Я решительно встал. Она тут же прилипла ко мне, стараясь поцеловать. Я подумал: - «Если есть женская честь, то есть и мужская. «Береги честь с молоду!».
- Иди-ка ты домой, Вера! – сказал я и грубо оттолкнул ее.
- А вот и не пойду!
- Пойдешь!
С этими словами я взял ее за руку и поволок к двери. Она сопротивлялась, как могла, но я был сильнее.
- Это не твой дом! Я пришла к тете Нюре!
- А мешаешь мне! Можешь подождать ее на улице!
Она уперлась в косяк двери, но не удержалась. Протащив через сени, я выставил ее на улицу.
- Ну и дурак! – крикнула она и пошла к калитке. А я вернулся в комнату и стал развлекать Митю.
Настал черед идти в магазин Герману. Мы уже получили аванс. Хранили деньги во внутреннем кармане моего пиджака, который висел на гвозде у входной двери.
- А где деньги? – спросил приятель.
- На месте. Тридцать пять рублей.
- Нет их тут!
«Разыгрывает», решил я и сам полез в карман. Там действительно ничего не было!
- Мальчики, вы не подумайте, что я взяла ваши деньги! – запричитала тетя Нюра. – Нам своих хватает!
На ее лице отразился ужас. Ведь она постоянно выпивала, и можно было легко обвинить ее в краже.
- Мы и не сомневаемся в вас. Но где же деньги? Может, Вера их украла?
- Не замечалось за ней такого. А если выронили как-нибудь?
Ничего не придумав, мы взяли у тети Нюры взаймы десятку, и Герман отправился в магазин.
Прошло несколько дней. Вдруг Анна Игнатьевна торжественным голосом зовет нас в сени:
- Идите-ка сюда! Вот, посмотрите!
В сенях на лавке лежали аккуратно сложенные стопкой мешки. Тетя Нюра приподняла верхний, а под ним лежали наши тридцать пять рублей! Как они туда попали? Мы все развели руками. Решили, что это все-таки дело рук Веры. Она могла припрятать деньги. Если бы я не протащил ее мимо мешков, она, уходя, спокойно забрала бы их. Не случайно она упиралась! Как хорошо, что пропажа нашлась, иначе так бы и остался для каждого вопрос: кто же их все-таки взял?
Михаил Соснин и Анна Игнатьевна тоже стали брать нас с собой «на помочь» - на строительство дома, на заготовку дров. А заканчивались «мероприятия» грандиозной пьянкой. Мы отбрыкивались от выпивки, как только могли. Но и хозяева, кому мы помогали, были опытные, не хотели отпускать нас трезвыми. Они считали, что угощение и выпивка должны быть адекватны вложенному труду. Работали же мы с Германом охотно, целый день без устали. И если мало пили, то им казалось, что нам нужно что-то другое, а другой оплаты при «помочи» не полагалось. Заступиться за нас было некому. Вот и старались влить в нас водку, самогон, бражку - на выбор. Каждый раз происходило такое «сражение».
На строительстве дома мы познакомились с интересным человеком – Дмитрием Ивановичем Корсаковым. Огромного роста, рыжеволосый и рыжебородый, он шутя управлялся с тяжелыми бревнами, а также мастерски владел топором. А за столом он был душой компании, произносил тосты и давал команду «наливай». Всех забавляли его шутки, адресованные жене. Женщина злилась, выбегала из дома и возвращалась. А рыжий детина веселился и хохотал.
- Она старше меня, поэтому ревнует постоянно, - сказал он мне на ухо, когда жена вышла. – А я подтруниваю над ней.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
