ДОРОГА

21 июля 2018 - Nataliy TRYABIN
                                                     ДОРОГА
            Если бы я знала, чем закончится вся эта история, я бы в жизни никогда не остановилась возле двух пожилых теток, которые каждое утро поливали соседский двор и газоны, окружающие его. Но история не терпит сослагательного наклонения, и что случилось, то прожито. Всё началось с того, что мы всей семьёй из трёх человек переехали из дальнего зарубежья, как сейчас говорят, на «малую» родину моей мамули. Переезжали без спешки, быстро и выгодно ликвидировали дело, которое приносило пусть небольшой, но стабильный доход. Контейнер с чашками-ложками собирать не стали, взяли только самое необходимое, дорогое и не очень тяжёлое, остальное подали вместе с домом. А уехали по банальной и простой причине – оказалось, что мамулин бой-френд какой-то полукриминальный тип, хотя поначалу выглядел как пасхальное яичко – весь положительный такой, в бантиках! Когда его приперло, он начал просить деньги у моей мамули, но у неё не то что денег – снегу зимой не выпросишь – есть такая русская народная поговорка. Когда просьбы перешли в неявные угрозы, грозящие перерасти в явные, то раздумья были недолгими.
            Приехав на мамулину, да и на мою малую родину, мы с ней быстро вспомнили, что эта южно-восточная республика страшно коррупционна, так что мы устроились так, как привыкли жить до отъезда в Италию. Жаль, что квартиры купили не в одном доме, и даже не на одном квартале, а через дорогу. Но машины приобрели одинаковые, только у мамули серая, а у меня белая: я всегда любила белые машины. И номера сделали одинаковые - на зависть всем соседям на положенном месте сверкала наша любимая цифра – 511. Квартира мамули в кирпичном доме, но двор неухоженный, в этой независимой республике своих дворников нет – все в Москве и в Питере тротуары метут. А здесь жители сами убираются, если есть сознательные. Но если нет, то раз в месяц из ЖКХ делегируется полудохлый бомж, который куцым веником заметает весь скопившийся мусор по углам.
            Жильцы, конечно, недовольны, но кто их слушает?
            Хотя соседний дом, стоящий рядом с мамулиным, был какой-то странный. Во всём городе водители, живущие в доме, паркуются в подъезде, а в этой девятиэтажке подъезды свободные; мало того, в них по обе стороны стоят вазоны с ромашками, рудбекиями, ночными красавицами и бархатцами. Торчат и другие цветы, но я их не разглядывала. Под окнами газоны, и не какие-то сорняково-сдыхающие от жаркого среднеазиатского солнца, а вполне ухоженные. На газонах весёлой стайкой расположились цементные раскрашенные птички, лебеди, клумбы с цветами, в общем -  парадиз. И это в девятиэтажном доме! Объяснение нашлось очень скоро. В этом доме жили две старухи. Если говорить о том, насколько они старые, то, наверное, не очень, лет по 65-66, но все, кто старше моей мамули для меня старухи. Они возились со своими газонами, вазонами, цветами и клумбами с раннего утра и часов до девяти – поливали, пололи, рыхлили, и ругались с теми, кто рвал цветы или залезал на газоны. Детей, насколько мы поняли с моей мамулей, ни у той, ни у другой не было. Вернее, у одной есть где-то сын, а у второй помер от водянки ещё в детстве. Понятно, делать им нечего, вот и рисуются перед соседями, пыль в глаза пускают.
            Я обозначила их порядковыми номерами с буквой «К», К-1 и К-2, где буква «К» означала «Кикимора». По ходу я высказала предположение мамулиным соседям, что они таким образом зарабатывают дешёвый авторитет, но одна разбитная бабёшка, Ритка-буфетчица, сказала что эти две убогие вот уже пятнадцать лет ковыряются в земле. Ладно бы одинокие, нет, у обоих мужья, видные, одного бы из них да для моей мамули! А то нашла здесь какого-то огрызка, ничего не может, ни кожи, ни рожи, и добыть ничего не умеет. Одно слово – примак.
            Эти бабки всем соседям мамулиного дома глаза мозолят – везде разнообразные кучи мусора, под окнами горы отбросов, в полиэтиленовых пакетах и вразбивку, и только в этой проклятой девятиэтажке чистота, как будто ожидается посещение Президента Республики, или на худой конец хакима города! Всё было бы хорошо, но во дворе наших домов, стоящих буквой «П» с советских времён вольготно расположился детский садик. Хорошо было до тех пор, пока машины были средством роскоши, а не передвижения. В садике было четыреста детей и каждого второго из них привозили и увозили на машине. Асфальт, положенный во дворе «ещё до исторического материализма», приказал долго жить, а узкий проезд не позволял разъехаться двум машинам. По утрам и вечерам было такое столпотворение, что многие дети заранее узнали, какие слова в жизни можно употреблять, а от каких лучше отказаться во избежание физического наказания со стороны родителя.
            Неугомонные жильцы девятиэтажки собрали собрание и постановили – ограничить проезд для посторонних машин и поставить шлагбаум, а ключи раздать только жильцам. Конечно, все согласились, потому что эта утренняя и вечерняя кутерьма в конце концов привели бы к смертоубийству. Жизнь началась райская – оказалось, что своих машин совсем немного, они никому не мешали, дети теперь ходили по двору, не опасаясь того, что их раздавит в лепёшку, и родители не выглядывали каждые пять минут в окно, пытаясь удостовериться, живо ли их чадо или надо милицию вызывать. Недовольны были только родители детей, приезжающих в детский сад – но от ограничителя въезда до калитки детского сада было метров сто, и все сто метров – по исключительно облагороженной и озеленённой части двора.
            Если кто думает, что на этом всё закончилось, то эти люди глубоко ошибаются! «Выскочки» как я стала называть жильцов девятиэтажки, опять собрали собрание и под протокол приняли решение заасфальтировать двор за свой счёт - машин-то чужих больше нет! Все сорок идиотов, собравшихся на собрание, как в советское время дружно проголосовали «ЗА». Правда, была одна деталь – с владельцев машин собирают по триста тысяч – это двадцати долларов, а с «безлошадных» по сто. Когда вечером я приехала за сыном, мамуля ознакомила меня с предстоящими тратами. Мне двадцатки не жалко, но почему бы эти комсомольцы не добились от управляющей организации, чтобы им во дворе восстановили асфальт. Мамуля пыталась меня остановить, но мне шлея под хвост попала и я сказала:
            -Я сделаю так, что они про асфальт забудут, и тебе не придётся платить. – Мамуля меня знает – сказала – сделала. Часто не то, что нужно, но чего это они раскомандовались? Нас это касалось потому, что со стороны мамулиного подъезда была стоянка и въезд в нашу часть дома. И въезд через новый асфальт, если он будет положен. Ну уж нет!
            События понеслись вскачь! Субботним утром я выезжала от мамулиного подъезда на вымытой предыдущем вечером машине. И тут же увидела своих врагинь – одна с упоением поливала соседский газон, а вторая, судя по всему просто пялилась по сторонам. Лихо развернув свою отмытую до блеска «Ласточку» я крикнула из окна той, которая держала шланг:
            -Ты! Шланг убери, я вчера машину помыла! – Рядом со мной сидел семилетний сынишка, только что ставший первоклашкой, и я никак не могла перед ним опозориться. Очкастая кикимора №1 с недоумением уставившаяся на меня, почему-то стала грубить:
            -Я вам не мешаю, проезжайте спокойно. – И шланг смотрит далеко в сторону, наверное, в район Кассиопеи, и голос такой благостный! У них что, нет чувства собственного достоинства? Я же напрямую её отшлифовала!
            Вторая резво подскочила к первой кикиморе и умоляюще протянула хиленькие ручонки к шлангу:
            -Светлана Владимировна, давайте я шланг отведу в сторону, а то не ровён час, вдруг нечаянно машину забрызгаете девушке. – Я-то хотела конфликта, я хотела, чтобы они завопили, заорали и тогда я заявлю, что мы за асфальт платить не будем, потому что нас, одиноких незамужних женщин, систематически оскорбляют и обижают.
            С сожалением я увидела, что вторая бабка, тоже очкастая, надо сказать, оттащила шланг так далеко к подъезду, как только было можно, практически впечаталась в него! Но на моей улице был праздник! На конце шланга была железная сплющенная трубка, сквозь которую вырывалась струя воды. Ни в одной цивилизованной стране мира вы такого не увидите, но там, где я жила практически нет никакого садового инвентаря, вот они и изгаляются. И вот вторая (с сухонькими ручками), поливает газон достаточно далеко от меня и моей машины. Но Бог есть! Она, эта дурища, видимо задумалась о своих многочисленных болезнях, железная трубка дёрнулась в её руках и она обрызгала мою машину!
            Счастью не было предела! Я немедленно выскочила из машины и побежала в сторону К-2, (Кикиморы № 2), на ходу вереща что-то о том, что жить ей осталось две минуты! Видели бы вы её глаза! Мельничные колёса отдыхают! Точно скажу, что она испугалась. Но на подлёте к К-2 я столкнулась с тугой струёй воды, которая буквально сбила меня с ног. От злости я сделала ещё два необходимых шага и схватила за шланг. Мне удалось перехватить его и несколько раз ударить по этим сухоньким, но таким цепким ручонкам. Бабка улыбалась. Стерва! Она ни разу не попыталась меня ударить, но каким-то хитрым способом облила меня с ног до головы – на мне не осталось ни одной сухой нитки! Зато я отыгралась – я несколько раз приложила её железным наконечником по рукам, но эта безмозглая даже не пикнула. Неужели ей не было больно?
            Моё счастье закончилось довольно быстро – я по запарке забыла оставить машину на ручнике, и она тронулась. Хорошо бы просто проехала несколько шагов, нет, она боком задела припаркованную у газона машину. Я одновременно услышала несколько голосов:
            -Сука, ты мою машину ударила! – Вопил мужик из окна третьего этажа.
            -Мама, мама, я боюсь!! – Это кричал оставленный в машине сын.
            -Шлюха позорная, ты что здесь творишь!? – Незнакомый мужской голос из непонятного окна, явно из девятиэтажки.
            -Зинаида Львовна, с вами всё в порядке? – Бабский противный голос, наверняка К-1. Лесбиянки хреновы!
            Пулей я влетела в машину, на ходу успокаивая сына и думая о том, насколько сильно я раскурочила автомобиль, припаркованную возле газона. Если не обратятся в ГАИ, то всё будет в порядке, а если пожалуются – свидетелей-то полон двор, и кошелёк надо готовить толстенький. Про избитую мною К-2 я не думала совсем, просто радовалась тому, что наконец-то поставила их на место, показав, кто в доме хозяин. Жаль, что сын слышал мою матерщину, но от мамули он и не то слышит, пусть привыкает к взрослой жизни!
            Оставив сына в школе, я вернулась к мамуле, чтобы доложить диспозицию и обомлела. По донесению соседок, К-2 отправилась в милицию. Она что, совсем дура? Я же ничего такого не сделала, это она облила меня с ног до головы. Но мамуля сказала, что я сломала ей руку и теперь надо сильно поломать голову, чтобы решить проблему.
            Сразу скажу, что наша республика самая коррумпированная. Мне пришлось заплатить участковому, потом судмедэксперту, потом следователю, но самое ужасное было впереди. Следователем оказалась очень понимающая молодая и жадная до денег армянка. Она сделала так, что виноватой оказалась К-2, поскольку судмедэксперт был ещё умнее (и дороже) и написал в заключение, что у меня от удара об машину сместился копчик. Это Бурастан меня надоумила, следователь. Я рассказала ей, что в Италии меня любил валять ногами по полу отец моего сына. Мы не были женаты, а куда жаловаться, я не знала, как не знала итальянских законов. Но копчик он мне наверняка повредил, потому что иногда я не только сесть не могла, даже лежать в расслабленном состоянии было проблематично. Мамуле про художества Джованни я никогда не говорила. Очень любила. Сами знаете, как у русских – бьет, значит любит. Справка от врача медэксперту, и соответствующий рентгеновский снимок стоили мне пятьсот баксов.
На эти деньги я бы могла в одиночку заасфальтировать двор и подъездную дорогу. И это было только начало. Судмедэксперт оказался на редкость профессиональным мужиком – он сразу понял, что моя травма липа натуральная, и спросил:
-Девушка, а за чужой снимок сколько отдали? – Я призвала всё своё актёрское мастерство, даже попыталась всхлипнуть:
-Да как вы смеете! Я на ногах не стою, а вы меня пытаетесь унизить и выставить лгуньей? – Мужик в белом халате скучно улыбнулся и сказал, совершенно не используя никаких интонаций:
-Дорогой снимок. Дорогая травма. Минимум пятьсот баксов. Я смотрю, за окном машина твоя стоит? Сама водишь? С такой травмой ты должна лежать, не шевелясь минимум три недели, иначе потом можешь вообще не встать на ноги. А ты в машине приехала – да ты за руль не могла бы держаться с такой травмой. Ну что, будем говорить или я напишу в заключении, что ты симулянтка. Да, и платить придётся, потому что избитая тобой бабка в госпитале лежит, гипертонический криз. Она ещё когда у меня была со своей изуродованной рукой, я уже тогда увидел, что у неё давление зашкаливает. Это же ты её железкой отходила? – Он спокойно перекладывал бумажки с места на место, видимо, сортируя их по размеру. Или по цвету, я не поняла. Но поняла, что со справкой из больницы я переборщила. «Лучшее враг хорошего», тут уж ничего не поделаешь, надо было предварительно в интернет заглянуть, посмотреть, что за диагноз я себе придумала. Отбросив актёрство, в котором я не преуспела, я взяла быка за рога:
-Плачу тысячу за благоприятное заключение по моему делу. Не сум, разумеется. – Чёрт бы побрал эту К-2, за те деньги, что я трачу, я могла бы весь квартал заасфальтировать!
Не порадовала меня и следователь, всё должна была делать я, а она только направлять суть разговора, который должен был состояться в понедельник.
            -Ты говоришь, пожилая? Так она ничего не запомнила! А ты говори, что она тебя толкнула на машину, и ты сильно ударилась; заключение судмедэксперта у тебя чики-пуки, комар носа не подточит! Не переживай, главное, на совесть давить, эти старики очень теряются, когда их совестить приходится. Сами показания против себя дают! – Я всегда верила профессионалам. Кто же знал, что эта Бурастан недоучка, которая диплом получила за взятки?
            На первом допросе я развернулась вовсю, я говорила о том, что жители 87 дома все взяточники и вымогатели и требовали денег за дорогу, что они не дают прохода людям и жить рядом с ними невозможно. Что  эта Зинаида Львовна самый главный зачинщик всех неприятностей, которые только происходят на расстоянии пятидесяти миль от дома! Я была на высоте. К-2 сначала пыталась что-то возражать, потом как-то поникла и замолчала, опустив голову. Ничто так меня не возбуждает, как поверженный противник! Я буквально искрила:
            -Вы пожилая женщина! Как вы могли толкнуть меня на машину? Вы напугали моего сына, он до сих пор по ночам от страха кричит! Все соседи нашего дома знают, что вы вымогали по триста тысяч с владельцев машин неизвестно на что, у меня и свидетели есть, их заявления приложены к моему иску! Вы меня так облили, что у меня началось воспаление лёгких, я две недели пролежала в больнице! Я не могу ходить, у меня от вашего удара смещён копчик, что мне делать, если я стану инвалидом? Да на вас креста нет! – Я считала, что последняя фраза доконала её. Следователь почему-то меня остановила, обратившись к К-2.
            -Что вы можете сказать по данному факту? – От этого вопроса я пришла в себя. Я молодец! Гордо оглядев поверженного противника, я заметила недоумённый взгляд следователя, он как будто говорил: «Ты палку перегнула, как бы чего плохого из этого не вышло, дело то наше дохлое!»  
К-2 подняла голову. Такого взгляда я никогда не видела и очень надеюсь, что больше никогда не увижу. Когда-то в детстве я читала сказку про василиска, который взглядом замораживает всё живое, потом про медузу-Горгону… Здесь было что-то такое, от чего  не только слова, но и мысли застыли в моей голове. А голос! Вы когда-нибудь слышали голос Марии Бабановой, когда она говорит о смерти сына? Нет? Послушайте, мало не покажется!
            -Я никогда не толкала эту женщину на её машину и не могла бы этого сделать, поскольку машина стояла на расстоянии трёх метров и пятидесяти четырёх сантиметров от меня. Я никогда не могла бы ударить живого человека, да и за что? В моих руках ничего не было, кроме гибкого резинового шланга, в то время как металлический наконечник находился у вас в руках и вы нанесли мне им несколько ударов, от которых у меня образовались синяки, являющиеся телесными повреждениями средней тяжести. После этого инцидента я десять дней пролежала в больнице с гипертоническим кризом. Ваши травмы и болезни – явный подлог и симуляция, но об этом разговор будет в другом месте. – Она повернула своё замороженное лицо в сторону следователя. – Могу заявить со всей ответственностью, что никто ни у кого денег не вымогал, а за клевету все замешанные в ней участники ответят. Судя по всему, людской суд лжесвидетелям не грозит, но есть божий суд.
            И тут она вытаскивает из-за пазухи золотой крестик. И трясёт им. Хорошо, что я сидела, я-то была уверена, что эта бабка бывшая коммунистка и во дворе вкалывает из-за дурацких и вредных коммунистических убеждений.
            На этом первая и последняя наша официальная встреча закончилась. Всё это происходило в понедельник, меня обещали вызвать, но никуда не приглашали, и в субботу я в нетерпении от неведения и незнания ситуации позвонила Бурастан, но та не изъявила никакого желания со мной разговаривать. Её уволили с работы без выходного пособия. И плакали мои денежки! Я кинулась к судмедэксперту – его тоже не было на работе, его тоже уволили и взяли под стражу. Что случилось, куда катится мир? Это же простая бабка – без роду, без племени и вообще – дворничиха на общественных началах.
            Помните фильм, старый и совсем неинтересный, но там есть смешная фраза: «Начальство надо знать в лицо». Моя К-1, оказалась женой полковника КГБ в отставке, К-2 – подполковника милиции в отставке. Она сама – кандидат искусствоведения, которая сорок лет проработала в единственном на всю республику Художественном институте. Я не могу понять, какого чёрта она возилась во дворе? Оказывается, из любви к прекрасному! А ещё они с мужем каждый год уезжали за границу – в Италию, Францию, Англию или другие страны – на два-три месяца, как я узнала краем уха, приобщится к культуре. Откуда деньги? И почему, если есть деньги, у них нет  машины, и они сами ковыряются в земле? Всё это мне непонятно до сих пор.
            Но не это самое ужасное. Три женщины, которые написали заявления по поводу вымогательства денег.
            Первую похоронили через полгода после того, как я бесславно проиграла дело.
            Вторая через год благополучно сошла с ума и тихонько угасает в дурдоме.
            Третья жива. В уме. Только единственный внук погиб – перебегал через дорогу, попал под колёса автомобиля, а водитель скрылся. Ребятишки, которые были рядом с ним, давали путаные показания: то машина серая, то зелёная, то импортная, то вообще «Волга», которых у нас в городе нет…
            Со мной всё в порядке. В полном. Но через год после этого происшествия я сошлась с одним потрясающим мужчиной. Мы поженились. У нас родилась дочь. Не спрашивайте, что с ней не так – этого никто определить не может. Ей уже годик. Глаза красивые, но совершенно бессмысленные. Из её рта беспрерывно течёт слюна. Головку она не держит. Я всё время переворачиваю её, обтираю, чтобы не было пролежней, потому что по своей инициативе она не шевелится. И ничего не говорит, даже не гукает.
            А дорога заасфальтирована, и обе «К» так же копаются в цветниках и газонах.
           
                       

© Copyright: Nataliy TRYABIN, 2018

Регистрационный номер №0421162

от 21 июля 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0421162 выдан для произведения:                                                      ДОРОГА
            Если бы я знала, чем закончится вся эта история, я бы в жизни никогда не остановилась возле двух пожилых теток, которые каждое утро поливали соседский двор и газоны, окружающие его. Но история не терпит сослагательного наклонения, и что случилось, то прожито. Всё началось с того, что мы всей семьёй из трёх человек переехали из дальнего зарубежья, как сейчас говорят, на «малую» родину моей мамули. Переезжали без спешки, быстро и выгодно ликвидировали дело, которое приносило пусть небольшой, но стабильный доход. Контейнер с чашками-ложками собирать не стали, взяли только самое необходимое, дорогое и не очень тяжёлое, остальное подали вместе с домом. А уехали по банальной и простой причине – оказалось, что мамулин бой-френд какой-то полукриминальный тип, хотя поначалу выглядел как пасхальное яичко – весь положительный такой, в бантиках! Когда его приперло, он начал просить деньги у моей мамули, но у неё не то что денег – снегу зимой не выпросишь – есть такая русская народная поговорка. Когда просьбы перешли в неявные угрозы, грозящие перерасти в явные, то раздумья были недолгими.
            Приехав на мамулину, да и на мою малую родину, мы с ней быстро вспомнили, что эта южно-восточная республика страшно коррупционна, так что мы устроились так, как привыкли жить до отъезда в Италию. Жаль, что квартиры купили не в одном доме, и даже не на одном квартале, а через дорогу. Но машины приобрели одинаковые, только у мамули серая, а у меня белая: я всегда любила белые машины. И номера сделали одинаковые - на зависть всем соседям на положенном месте сверкала наша любимая цифра – 511. Квартира мамули в кирпичном доме, но двор неухоженный, в этой независимой республике своих дворников нет – все в Москве и в Питере тротуары метут. А здесь жители сами убираются, если есть сознательные. Но если нет, то раз в месяц из ЖКХ делегируется полудохлый бомж, который куцым веником заметает весь скопившийся мусор по углам.
            Жильцы, конечно, недовольны, но кто их слушает?
            Хотя соседний дом, стоящий рядом с мамулиным, был какой-то странный. Во всём городе водители, живущие в доме, паркуются в подъезде, а в этой девятиэтажке подъезды свободные; мало того, в них по обе стороны стоят вазоны с ромашками, рудбекиями, ночными красавицами и бархатцами. Торчат и другие цветы, но я их не разглядывала. Под окнами газоны, и не какие-то сорняково-сдыхающие от жаркого среднеазиатского солнца, а вполне ухоженные. На газонах весёлой стайкой расположились цементные раскрашенные птички, лебеди, клумбы с цветами, в общем -  парадиз. И это в девятиэтажном доме! Объяснение нашлось очень скоро. В этом доме жили две старухи. Если говорить о том, насколько они старые, то, наверное, не очень, лет по 65-66, но все, кто старше моей мамули для меня старухи. Они возились со своими газонами, вазонами, цветами и клумбами с раннего утра и часов до девяти – поливали, пололи, рыхлили, и ругались с теми, кто рвал цветы или залезал на газоны. Детей, насколько мы поняли с моей мамулей, ни у той, ни у другой не было. Вернее, у одной есть где-то сын, а у второй помер от водянки ещё в детстве. Понятно, делать им нечего, вот и рисуются перед соседями, пыль в глаза пускают.
            Я обозначила их порядковыми номерами с буквой «К», К-1 и К-2, где буква «К» означала «Кикимора». По ходу я высказала предположение мамулиным соседям, что они таким образом зарабатывают дешёвый авторитет, но одна разбитная бабёшка, Ритка-буфетчица, сказала что эти две убогие вот уже пятнадцать лет ковыряются в земле. Ладно бы одинокие, нет, у обоих мужья, видные, одного бы из них да для моей мамули! А то нашла здесь какого-то огрызка, ничего не может, ни кожи, ни рожи, и добыть ничего не умеет. Одно слово – примак.
            Эти бабки всем соседям мамулиного дома глаза мозолят – везде разнообразные кучи мусора, под окнами горы отбросов, в полиэтиленовых пакетах и вразбивку, и только в этой проклятой девятиэтажке чистота, как будто ожидается посещение Президента Республики, или на худой конец хакима города! Всё было бы хорошо, но во дворе наших домов, стоящих буквой «П» с советских времён вольготно расположился детский садик. Хорошо было до тех пор, пока машины были средством роскоши, а не передвижения. В садике было четыреста детей и каждого второго из них привозили и увозили на машине. Асфальт, положенный во дворе «ещё до исторического материализма», приказал долго жить, а узкий проезд не позволял разъехаться двум машинам. По утрам и вечерам было такое столпотворение, что многие дети заранее узнали, какие слова в жизни можно употреблять, а от каких лучше отказаться во избежание физического наказания со стороны родителя.
            Неугомонные жильцы девятиэтажки собрали собрание и постановили – ограничить проезд для посторонних машин и поставить шлагбаум, а ключи раздать только жильцам. Конечно, все согласились, потому что эта утренняя и вечерняя кутерьма в конце концов привели бы к смертоубийству. Жизнь началась райская – оказалось, что своих машин совсем немного, они никому не мешали, дети теперь ходили по двору, не опасаясь того, что их раздавит в лепёшку, и родители не выглядывали каждые пять минут в окно, пытаясь удостовериться, живо ли их чадо или надо милицию вызывать. Недовольны были только родители детей, приезжающих в детский сад – но от ограничителя въезда до калитки детского сада было метров сто, и все сто метров – по исключительно облагороженной и озеленённой части двора.
            Если кто думает, что на этом всё закончилось, то эти люди глубоко ошибаются! «Выскочки» как я стала называть жильцов девятиэтажки, опять собрали собрание и под протокол приняли решение заасфальтировать двор за свой счёт - машин-то чужих больше нет! Все сорок идиотов, собравшихся на собрание, как в советское время дружно проголосовали «ЗА». Правда, была одна деталь – с владельцев машин собирают по триста тысяч – это двадцати долларов, а с «безлошадных» по сто. Когда вечером я приехала за сыном, мамуля ознакомила меня с предстоящими тратами. Мне двадцатки не жалко, но почему бы эти комсомольцы не добились от управляющей организации, чтобы им во дворе восстановили асфальт. Мамуля пыталась меня остановить, но мне шлея под хвост попала и я сказала:
            -Я сделаю так, что они про асфальт забудут, и тебе не придётся платить. – Мамуля меня знает – сказала – сделала. Часто не то, что нужно, но чего это они раскомандовались? Нас это касалось потому, что со стороны мамулиного подъезда была стоянка и въезд в нашу часть дома. И въезд через новый асфальт, если он будет положен. Ну уж нет!
            События понеслись вскачь! Субботним утром я выезжала от мамулиного подъезда на вымытой предыдущем вечером машине. И тут же увидела своих врагинь – одна с упоением поливала соседский газон, а вторая, судя по всему просто пялилась по сторонам. Лихо развернув свою отмытую до блеска «Ласточку» я крикнула из окна той, которая держала шланг:
            -Ты! Шланг убери, я вчера машину помыла! – Рядом со мной сидел семилетний сынишка, только что ставший первоклашкой, и я никак не могла перед ним опозориться. Очкастая кикимора №1 с недоумением уставившаяся на меня, почему-то стала грубить:
            -Я вам не мешаю, проезжайте спокойно. – И шланг смотрит далеко в сторону, наверное, в район Кассиопеи, и голос такой благостный! У них что, нет чувства собственного достоинства? Я же напрямую её отшлифовала!
            Вторая резво подскочила к первой кикиморе и умоляюще протянула хиленькие ручонки к шлангу:
            -Светлана Владимировна, давайте я шланг отведу в сторону, а то не ровён час, вдруг нечаянно машину забрызгаете девушке. – Я-то хотела конфликта, я хотела, чтобы они завопили, заорали и тогда я заявлю, что мы за асфальт платить не будем, потому что нас, одиноких незамужних женщин, систематически оскорбляют и обижают.
            С сожалением я увидела, что вторая бабка, тоже очкастая, надо сказать, оттащила шланг так далеко к подъезду, как только было можно, практически впечаталась в него! Но на моей улице был праздник! На конце шланга была железная сплющенная трубка, сквозь которую вырывалась струя воды. Ни в одной цивилизованной стране мира вы такого не увидите, но там, где я жила практически нет никакого садового инвентаря, вот они и изгаляются. И вот вторая (с сухонькими ручками), поливает газон достаточно далеко от меня и моей машины. Но Бог есть! Она, эта дурища, видимо задумалась о своих многочисленных болезнях, железная трубка дёрнулась в её руках и она обрызгала мою машину!
            Счастью не было предела! Я немедленно выскочила из машины и побежала в сторону К-2, (Кикиморы № 2), на ходу вереща что-то о том, что жить ей осталось две минуты! Видели бы вы её глаза! Мельничные колёса отдыхают! Точно скажу, что она испугалась. Но на подлёте к К-2 я столкнулась с тугой струёй воды, которая буквально сбила меня с ног. От злости я сделала ещё два необходимых шага и схватила за шланг. Мне удалось перехватить его и несколько раз ударить по этим сухоньким, но таким цепким ручонкам. Бабка улыбалась. Стерва! Она ни разу не попыталась меня ударить, но каким-то хитрым способом облила меня с ног до головы – на мне не осталось ни одной сухой нитки! Зато я отыгралась – я несколько раз приложила её железным наконечником по рукам, но эта безмозглая даже не пикнула. Неужели ей не было больно?
            Моё счастье закончилось довольно быстро – я по запарке забыла оставить машину на ручнике, и она тронулась. Хорошо бы просто проехала несколько шагов, нет, она боком задела припаркованную у газона машину. Я одновременно услышала несколько голосов:
            -Сука, ты мою машину ударила! – Вопил мужик из окна третьего этажа.
            -Мама, мама, я боюсь!! – Это кричал оставленный в машине сын.
            -Шлюха позорная, ты что здесь творишь!? – Незнакомый мужской голос из непонятного окна, явно из девятиэтажки.
            -Зинаида Львовна, с вами всё в порядке? – Бабский противный голос, наверняка К-1. Лесбиянки хреновы!
            Пулей я влетела в машину, на ходу успокаивая сына и думая о том, насколько сильно я раскурочила автомобиль, припаркованную возле газона. Если не обратятся в ГАИ, то всё будет в порядке, а если пожалуются – свидетелей-то полон двор, и кошелёк надо готовить толстенький. Про избитую мною К-2 я не думала совсем, просто радовалась тому, что наконец-то поставила их на место, показав, кто в доме хозяин. Жаль, что сын слышал мою матерщину, но от мамули он и не то слышит, пусть привыкает к взрослой жизни!
            Оставив сына в школе, я вернулась к мамуле, чтобы доложить диспозицию и обомлела. По донесению соседок, К-2 отправилась в милицию. Она что, совсем дура? Я же ничего такого не сделала, это она облила меня с ног до головы. Но мамуля сказала, что я сломала ей руку и теперь надо сильно поломать голову, чтобы решить проблему.
            Сразу скажу, что наша республика самая коррумпированная. Мне пришлось заплатить участковому, потом судмедэксперту, потом следователю, но самое ужасное было впереди. Следователем оказалась очень понимающая молодая и жадная до денег армянка. Она сделала так, что виноватой оказалась К-2, поскольку судмедэксперт был ещё умнее (и дороже) и написал в заключение, что у меня от удара об машину сместился копчик. Это Бурастан меня надоумила, следователь. Я рассказала ей, что в Италии меня любил валять ногами по полу отец моего сына. Мы не были женаты, а куда жаловаться, я не знала, как не знала итальянских законов. Но копчик он мне наверняка повредил, потому что иногда я не только сесть не могла, даже лежать в расслабленном состоянии было проблематично. Мамуле про художества Джованни я никогда не говорила. Очень любила. Сами знаете, как у русских – бьет, значит любит. Справка от врача медэксперту, и соответствующий рентгеновский снимок стоили мне пятьсот баксов.
На эти деньги я бы могла в одиночку заасфальтировать двор и подъездную дорогу. И это было только начало. Судмедэксперт оказался на редкость профессиональным мужиком – он сразу понял, что моя травма липа натуральная, и спросил:
-Девушка, а за чужой снимок сколько отдали? – Я призвала всё своё актёрское мастерство, даже попыталась всхлипнуть:
-Да как вы смеете! Я на ногах не стою, а вы меня пытаетесь унизить и выставить лгуньей? – Мужик в белом халате скучно улыбнулся и сказал, совершенно не используя никаких интонаций:
-Дорогой снимок. Дорогая травма. Минимум пятьсот баксов. Я смотрю, за окном машина твоя стоит? Сама водишь? С такой травмой ты должна лежать, не шевелясь минимум три недели, иначе потом можешь вообще не встать на ноги. А ты в машине приехала – да ты за руль не могла бы держаться с такой травмой. Ну что, будем говорить или я напишу в заключении, что ты симулянтка. Да, и платить придётся, потому что избитая тобой бабка в госпитале лежит, гипертонический криз. Она ещё когда у меня была со своей изуродованной рукой, я уже тогда увидел, что у неё давление зашкаливает. Это же ты её железкой отходила? – Он спокойно перекладывал бумажки с места на место, видимо, сортируя их по размеру. Или по цвету, я не поняла. Но поняла, что со справкой из больницы я переборщила. «Лучшее враг хорошего», тут уж ничего не поделаешь, надо было предварительно в интернет заглянуть, посмотреть, что за диагноз я себе придумала. Отбросив актёрство, в котором я не преуспела, я взяла быка за рога:
-Плачу тысячу за благоприятное заключение по моему делу. Не сум, разумеется. – Чёрт бы побрал эту К-2, за те деньги, что я трачу, я могла бы весь квартал заасфальтировать!
Не порадовала меня и следователь, всё должна была делать я, а она только направлять суть разговора, который должен был состояться в понедельник.
            -Ты говоришь, пожилая? Так она ничего не запомнила! А ты говори, что она тебя толкнула на машину, и ты сильно ударилась; заключение судмедэксперта у тебя чики-пуки, комар носа не подточит! Не переживай, главное, на совесть давить, эти старики очень теряются, когда их совестить приходится. Сами показания против себя дают! – Я всегда верила профессионалам. Кто же знал, что эта Бурастан недоучка, которая диплом получила за взятки?
            На первом допросе я развернулась вовсю, я говорила о том, что жители 87 дома все взяточники и вымогатели и требовали денег за дорогу, что они не дают прохода людям и жить рядом с ними невозможно. Что  эта Зинаида Львовна самый главный зачинщик всех неприятностей, которые только происходят на расстоянии пятидесяти миль от дома! Я была на высоте. К-2 сначала пыталась что-то возражать, потом как-то поникла и замолчала, опустив голову. Ничто так меня не возбуждает, как поверженный противник! Я буквально искрила:
            -Вы пожилая женщина! Как вы могли толкнуть меня на машину? Вы напугали моего сына, он до сих пор по ночам от страха кричит! Все соседи нашего дома знают, что вы вымогали по триста тысяч с владельцев машин неизвестно на что, у меня и свидетели есть, их заявления приложены к моему иску! Вы меня так облили, что у меня началось воспаление лёгких, я две недели пролежала в больнице! Я не могу ходить, у меня от вашего удара смещён копчик, что мне делать, если я стану инвалидом? Да на вас креста нет! – Я считала, что последняя фраза доконала её. Следователь почему-то меня остановила, обратившись к К-2.
            -Что вы можете сказать по данному факту? – От этого вопроса я пришла в себя. Я молодец! Гордо оглядев поверженного противника, я заметила недоумённый взгляд следователя, он как будто говорил: «Ты палку перегнула, как бы чего плохого из этого не вышло, дело то наше дохлое!»  
К-2 подняла голову. Такого взгляда я никогда не видела и очень надеюсь, что больше никогда не увижу. Когда-то в детстве я читала сказку про василиска, который взглядом замораживает всё живое, потом про медузу-Горгону… Здесь было что-то такое, от чего  не только слова, но и мысли застыли в моей голове. А голос! Вы когда-нибудь слышали голос Марии Бабановой, когда она говорит о смерти сына? Нет? Послушайте, мало не покажется!
            -Я никогда не толкала эту женщину на её машину и не могла бы этого сделать, поскольку машина стояла на расстоянии трёх метров и пятидесяти четырёх сантиметров от меня. Я никогда не могла бы ударить живого человека, да и за что? В моих руках ничего не было, кроме гибкого резинового шланга, в то время как металлический наконечник находился у вас в руках и вы нанесли мне им несколько ударов, от которых у меня образовались синяки, являющиеся телесными повреждениями средней тяжести. После этого инцидента я десять дней пролежала в больнице с гипертоническим кризом. Ваши травмы и болезни – явный подлог и симуляция, но об этом разговор будет в другом месте. – Она повернула своё замороженное лицо в сторону следователя. – Могу заявить со всей ответственностью, что никто ни у кого денег не вымогал, а за клевету все замешанные в ней участники ответят. Судя по всему, людской суд лжесвидетелям не грозит, но есть божий суд.
            И тут она вытаскивает из-за пазухи золотой крестик. И трясёт им. Хорошо, что я сидела, я-то была уверена, что эта бабка бывшая коммунистка и во дворе вкалывает из-за дурацких и вредных коммунистических убеждений.
            На этом первая и последняя наша официальная встреча закончилась. Всё это происходило в понедельник, меня обещали вызвать, но никуда не приглашали, и в субботу я в нетерпении от неведения и незнания ситуации позвонила Бурастан, но та не изъявила никакого желания со мной разговаривать. Её уволили с работы без выходного пособия. И плакали мои денежки! Я кинулась к судмедэксперту – его тоже не было на работе, его тоже уволили и взяли под стражу. Что случилось, куда катится мир? Это же простая бабка – без роду, без племени и вообще – дворничиха на общественных началах.
            Помните фильм, старый и совсем неинтересный, но там есть смешная фраза: «Начальство надо знать в лицо». Моя К-1, оказалась женой полковника КГБ в отставке, К-2 – подполковника милиции в отставке. Она сама – кандидат искусствоведения, которая сорок лет проработала в единственном на всю республику Художественном институте. Я не могу понять, какого чёрта она возилась во дворе? Оказывается, из любви к прекрасному! А ещё они с мужем каждый год уезжали за границу – в Италию, Францию, Англию или другие страны – на два-три месяца, как я узнала краем уха, приобщится к культуре. Откуда деньги? И почему, если есть деньги, у них нет  машины, и они сами ковыряются в земле? Всё это мне непонятно до сих пор.
            Но не это самое ужасное. Три женщины, которые написали заявления по поводу вымогательства денег.
            Первую похоронили через полгода после того, как я бесславно проиграла дело.
            Вторая через год благополучно сошла с ума и тихонько угасает в дурдоме.
            Третья жива. В уме. Только единственный внук погиб – перебегал через дорогу, попал под колёса автомобиля, а водитель скрылся. Ребятишки, которые были рядом с ним, давали путаные показания: то машина серая, то зелёная, то импортная, то вообще «Волга», которых у нас в городе нет…
            Со мной всё в порядке. В полном. Но через год после этого происшествия я сошлась с одним потрясающим мужчиной. Мы поженились. У нас родилась дочь. Не спрашивайте, что с ней не так – этого никто определить не может. Ей уже годик. Глаза красивые, но совершенно бессмысленные. Из её рта беспрерывно течёт слюна. Головку она не держит. Я всё время переворачиваю её, обтираю, чтобы не было пролежней, потому что по своей инициативе она не шевелится. И ничего не говорит, даже не гукает.
            А дорога заасфальтирована, и обе «К» так же копаются в цветниках и газонах.
           
                       
 
Рейтинг: 0 355 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!