ДЯДЯ ЕГОР

ВАЛЕНТИН ПИРОГОВ

ДЯДЯ ЕГОР ! ! !  

        Летние каникулы. Благословенные времена! Я, подросток четырнадцати лет выполняю мамино задание. Сегодня я должен вынуть из русской печи хлеб, который мама утром туда посадила печься. Хитрого ничего – на стене часы, на бумажке мамой записанное время выборки хлеба. Слышу, что кто-то подъехал ко двору. Выглядываю – приехал дядя Егор, мамин старший брат. Я, почему-то всегда был  рад  дяде Егору, хотя родственников было в поселке много. Мама была восемнадцатая в семье и родители её умерли, когда она была ещё маленькой. Старший мамин брат погиб ещё в первую мировую, так что мама попала в семью Егора. Зашел дядя Егор – мужчина пятидесяти пяти лет, невысокого роста, плотного телосложения, с кудрявыми седыми волосами, Красавец . При  разборке мужчина. Поздоровались.

- Чем занят?- спросил он меня.

- Хлеб караулю!

- Чего его караулить, может он уже готов.

- Нет, мамка велела вынуть по часам.  

- Ты, попробуй, прислони нос к буханке, если нос терпит, значит хлеб готов, если не терпит, значит надо ещё подержать.

       Покупка, думаю. Но на дядю Егора не похоже. Вынул, попробовал, нос терпит. И с тех пор я принял на вооружение метод дяди. А хлеб был визитной карточкой дома, по хлебу судили о хозяйке. Первое, чему учила мать свою дочь это умение печь хлеб.

      Дядя Егор  много чего знал и умел в крестьянской жизни. Например, его всегда звали проверить, беременна ли корова – основа крестьянского хозяйства. Он определял по венам, по впадинам на организме коровы беременность, сообщал время отела. И ещё много – много чего.

        Ковтунов Егор Давыдович был ровесником века. Участник гражданской войны. Первый, легендарный председатель колхоза. В Великую Отечественную – политрук роты. Раненый, без сознания, попал в плен. В плену был расшифрован, как коммунист и политработник .Сдал их предатель -  политрук полка Концлагеря. Побеги. Опять концлагеря. Освобожден из лагеря смерти был американскими войсками. На Дугласе был с другими умирающими вывезен в  США. Вес дяди после освобождения был 36 кг – кожа и кости. Выжил. Стал перемещённым лицом. И началась идеологическая обработка. Очень убедительная обработка. Сообщалось о преследовании властями бывших военнопленных. Люди верили. И многие дрогнули. А предоставлялось много возможностей для эмиграции. Но, что говорит наш герой на эту тему.

           - Я много мыслил о сложившейся ситуации. И на фоне сильно подорванного в плену здоровья, всё чаще долбила мысль – умереть на Родине, отсидеть, быть расстрелянным, но умереть в России. И победила - таки эта мысль!

           И вернулся  Ковтунов после войны из Штатов  на Родину. Соответствующие органы занимались им. Но, в конце концов, был оправдан и отпущен домой, к семье. А семья у него была не большая, по тем временам – жена, два сына и дочь. Мучила одышка. Колхоз оказывал материальную помощь. Как ни дико это кажется сегодня, но в те времена  колхозникам пенсия не предусматривалась вообще! Но о Егоре Давыдовиче, как о первом председателе колхоза народ рассказывал историю.    В 30-е  годы, когда уже третий раза колхоз сдал зерно, конечно сверх плана, Егор Давыдович вечером дал команду раздать скудные остатки зерна колхозникам, не доложив об этой акции в райком партии. Все было сделано, но за ночь кто-то сбегал за 40 км в Бутулиновку, в райцентр и доложил в райком партии о раздаче остатков хлеба. Естественно, вскоре прибыла комиссия. И началась разборка. Председатель доказывал, что колхоз три раза перекрыл план поставок зерна, а то, что выдано колхозникам, уже борьба за выживание колхозников и их детей. Но партийные бонзы готовы были на всё, ЛИШЬ БЫ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ ПОДРАСТИТЬ СВОЁ «Я». Какая уж там логика? Егора Давыдовича, в ходе разборки, настиг  приступ – последствие контузии и ранений в гражданскую войну. Он забился в конвульсиях, изо рта пошла пена. Присутствующие оказали помощь, проверяющие сбежали. Видимо приступ сыграл защитную роль. Председатель остался не репрессированным. И работал он председателем колхоза до самой войны. Я знавал многих крестьян, кому довелось работать в те дни в колхозе. И никогда не слышал плохого слова о Егоре Давыдовиче – только похвалу.

         По возвращению из плена, здоровье не позволяло работать. Сердце, одышка. Но Егор Давыдович имел от рождения шило в одном интимном месте, и это шило не давало ему спокойно жить. Хотя колхозом ему было назначено пособие. Жить можно было, если бы не шило.

Жил дед Егор на берегу пруда графини Раевской. Плотина пруда имела переток. И так как в пруд впадал ручей, то через плотину шел переток и под плотиной тоже тек ручей. Егор Давыдович организовал мужиков и в выходные дни они по его просьбе сделали внизу в овраге не большую плотину и прудок. И этот прудик стал основой овощного огородика, на котором были посажены огурцы, помидоры и капуста. При этом, Егор Давыдович сформировал на добровольной основе огородную бригаду из очень пожилых колхозниц. У меня руки чешутся написать «пенсионерок», но я-то знаю, что в те годы в колхозах не было статуса «пенсионер». Эта маленькая бригада производила овощи, которые использовались для питания механизаторов. Эти овощи можно было выписать и получить колхозникам. Для механизаторов тракторного отряда был вырыт погреб, где заготавливались соления, картошка для бесплатного питания механизаторов. Но это было только начало!

         Километрах в пяти от этого прудика находилось старое русло реки Добринки с лёссовыми почвами. Дед Егор организовал там посадку бахчи. Арбузы там росли отменные.  Я таких арбузов в жизни больше не встречал. Средних размеров,  темного цвета, покрытые терновым налетом красны внутри, необыкновенно вкусные. Популярность этих арбузов была необыкновенная. Дошло до того, что колхоз отправлял в Москву для Кремля вагон этих арбузов.

В определенное время сезона на бахче устанавливалось дежурство сторожей. Поле было достаточно большое и охранять его было проблематично. Однажды, когда уже арбузы начали созревать, поступила команда.

- Валентин! Собери всю команду своих приятелей и приведи их завтра в обед на бахчу!

Сказано, сделано. Надо признаться, мы несколько раз из лесопосадок приворовывали арбузы. Пришли мы на бахчу в назначенное время. Приехал Егор Давыдович но своей таратайке. И держал он речь, потрясшую наши юношеские умы.

- Вы, юноши, впредь приходите прямо к сторожам. Я, от имени колхоза, даю сторожам команду выбирать спелые арбузы и угощать Вас. Норма – кто сколько съест. С собой не давать.

Вопрос был решен. Мы были довольны, как слоны. И потрава арбузов была исключена.

В  восьмидесятые сыновья забрали Егора Давыдовича с супругой на проживание в Калининградскую область, где они жили и наши пути разошлись.

Но память о яркой судьбе на всю жизнь осталась в моей душе.