Стены пахнут свежей тиккурило-краской. Окна облагорожены стеклопакетами, без москитных сеток. Потолок обшит пластиком, мои глаза – очками, смотрю вверх и наблюдаю как стаями кружатся мухи возле лампочек. Вокруг меня – обширная аудитория, в ней - 150 дремающих за крутыми финскими столами человек, не считая мух, комаров и лектора, который читает с бумажки возле телемонитора. Говорит он что-то об охране труда, четвёртом классе опасности, аттестации, оценки условий труда и том, что не нужно совать пальцы в работающее оборудование, особенно в шестерни и подшипники грузоподъёмных механизмов.
Мне скучно, лектору - еще скучнее, да и ста пятидесяти слушателям тоже не сладко: тяжелеют веки, зевота обременяет мозги, каждому хочется смыться с этой нудиловки куда-нибудь на периферию, то бишь в местную тошниловку, ещё точнее – в забегаловку, где поят рабочий класс после трудовой смены палёнкой и суррогатным пивом. Дремота и безысходность носится из угла в угол.
Когда лектор произнес слова: «товарищи, берегите ваши члены», зал проснулся.
- О чём это он? – Понеслось от стола к столу. - Может о главном уже говорит?
Мне это всё чертовски надоело, и я решил подать голос.
- Эй, товарищ, - крикнул я из глубин зала, обращаясь к лектору. – Вы сегодня чай пили утром?
Сто пятьдесят голов как по команде вздоргнули и уткнулись глазами в столы, робко из-под бровей постреливая взглядами то в меня, то лектора.
- Кстати, - сказал лектор, встряхнув плечами. – О горячем чае, который вы пьёте на работе. Поднимите рук те, кто это делает только во время обеденного перерыва.
Аудитория покрылась лесом рук, мужских и женских, молодых и очень немолодых.
- А вы почему же не подняли руки? - Обратился ко мне лектор.
- Потому что я пью чай всегда: завариваю и пью, когда приспичит.
- Как же вы выполняете трудовой долг, если вам чай разрешают употреблять на рабочем месте, устраивая на виду у всего коллектива этакую стихийную развлекалочку и отдыхушку, - ни в одном локальном документе не прописанную? Какая у вас профессия? Кем работаете, товарищ?
- Директором завода я тружусь. Хотя нет. Немножко не так сказал – генеральным директором завода. А первая буква в слове «генеральным» читается как заглавная. Это я всей аудитории говорю!
Мне показалось, что дрожали не только тела слушателей, но и мух, которые уже не летали, а пали на пол и кувыркались в пыли. Лектор побелел и слегка попятился к монитору, на экране которого красным на чёрном фоне светилась надпись: «Охрана труда – в сердце каждого».
- Не ну… Если в должностной инструкции написано директору пить чай, так кто ж возражает… - Промямлил, задыхаясь, лектор. - Я поддерживаю такие креативные начинания... Главное, чтоб на пользу, без злого умыслу.
- Да ничего в ней не записано… - сказал я твёрдо, усаживаясь на место. - Я её никогда не читал и другим не советую читать мою должностную!
Зал замер в ожидании крупного поворота событий. Сконфуженный лектор судорожно стал собирать бумажки со стола и сбрасывать их в открытый портфель. Делал он это так хаотично и неловко, что мне подумалось, что он всё-таки пил утром чай… Причём кружки две, заваренные в густой чифирь… Только этим я смог объяснить быстроту его действий.
- Ну вот кажется бодяга закончилась, сейчас нас всех распустят по домам, – сделал я вывод. - Работяги мне только спасибо скажут. Эх, тяжела ты, доля, директорская!
Помочь сайту
Поздравления
