Витьке Пряхину казалось, что день задался с самого утра. В школу идти не надо было по причине выходного дня, а домашние и личные дела удавались ему сегодня не просто легко, а с блеском. Даже отец, обычно немногословный и скупой на похвалу, глядя на кристально - прозрачные оконные стекла, с улыбкой произнес:
- Ну, Витек, классно! Здорово вымыл!
Пропылесосив палас, и протерев влажной салфеткой все горизонтальные поверхности, Витька и сам не заметил, как оказался около платяного шкафа. В который раз за последние полгода он открыл дверцу, и вновь с грустью и гордостью, провел ладонью по рукаву дедова парадного кителя. От его прикосновения китель легко качнулся, и медали, нежно звеня, поздоровались с мальчиком. Прослушав звон еще раз, он сурово сдвинул брови, и решительно закрыл шкаф. Деда больше нет, и китель останется висеть на плечиках, как память о полковнике Пряхине, замечательном артиллеристе, который прошел всю Великую войну от начала до конца.
Дед умер в ноябре, в возрасте девяноста лет, не дожив до очередного празднования Дня Победы. Вообще-то Витьке он приходился прадедом, но для всех в их большой семье он был просто Дедом. До последнего дня Дед оставался деятельным и энергичным, и только глубокие морщины на лице и узловатые пальцы рук выдавали его возраст. Он и умер не в постели, а за письменным столом, правя свои мемуары. Не признавая официальной истории Великой Отечественной, Дед предельно правдиво, с ужасающими подробностями рассказывал в своих воспоминаниях о пройденном им горьком пути, о тяжелых людских потерях, о великих людях, которые выстояли и победили.
В прошлом году Дед впервые взял Витьку с собой на праздничную встречу ветеранов. Для двенадцатилетнего мальчика это было большое событие. Под руководством Деда он неумело, но старательно начищал мягкой тряпочкой многочисленные дедовы медали и ордена, с гордостью разглядывая их, и читая надписи на воинских наградах. Его отец также служил в артиллерии, и у него было немного медалей, но отцу не пришлось воевать. Витька был этим слегка раздосадован, но твердо знал, что уж он-то, в свое время, постарается украсить свой китель не меньшим количеством наград, чем у Деда. А иначе и жить неинтересно!
Для небольшого районного центра, где жили Пряхины, в сквере собралось на удивление много народа. Кто-то из ветеранов пришел со своими родными, кто-то пришел с друзьями, а были и те, кто похоронив своего родственника — ветерана, пришли отдать долг памяти вместо него.
Витька с удивлением и восторгом разглядывал пеструю толпу ветеранов, звенящую медалями, и сверкающую боевыми орденами. Он с удовольствием, открыв рот, слушал воспоминания старых воинов, подпевал незатейливому пению военных песен под старенький аккордеон, и с аппетитом угостился вкуснющщей пшенной кашей из настоящего солдатского котелка.
И вот Деда не стало! Витька печально вздохнул, и решил, что завтра, 9 мая, обязательно пойдет в сквер. Вместо Деда. Пусть все знают, что Пряхины не подведут. И если один упал, на его место встанет другой!
А пока мальчик решил погулять, благо погода была хорошая, светило солнце, и ветер, так надоевший Витьке, утих. Он прошелся по двору, но никого не встретив, свернул за угол и пошел по улице. Редкие прохожие спешили по своим делам, и на мальчика никто не обращал внимания. Лишь парень лет двадцати, стоящий у стены дома, внимательно и пытливо посмотрел на Витьку. Мальчик отчего-то забеспокоился, но решив проявить характер, с независимым видом , не глядя на парня, продолжал идти мимо него.
Эй, пацан! Не поможешь?
Что?- удивленно спросил Витька. - Что вы сказали?
Помоги, будь другом! Дверь захлопнулась, а ключи дома остались. Залезь в форточку, открой дверь, а?
Так я, это, так не пролезу же.
Пролезешь, только куртку сними. Я подержу.
Ну, я не знаю, ну давай.
Как-то неудобно было отказать парню. С каждым же может быть такое. С Витькой, правда, не бывало, у них дверь не захлопывается, но вообще может быть. Витька со вздохом снял куртку и передал ее парню. Тот, зажав куртку подмышкой, и оглядевшись по сторонам, подхватил Витьку за талию, и приподнял прямо к открытой форточке квартиры первого этажа. Мальчик ухватился за раму, и, подтянувшись, неловко, головой вперед сполз на подоконник уже внутри квартиры.
В комнате, куда попал Витька, было тихо. Круглый стол под вязаной скатертью был завален газетами, в углу виднелся древний телевизор, марку которого мальчик не смог определить, у входа стоял платяной шкаф, с приоткрытой дверцей. Проходя мимо него, Витька машинально заглянул внутрь, и оцепенел. Блеск медалей так живо напомнил мальчику Деда, что он не утерпел, и ласково прикоснулся к наградам, которые знакомо и мелодично зазвенели. Китель был другой, не цвета морской волны, а синий, и на узорчатых погонах была вышита одна большая звезда.
Генерал,- подумал Витька. - Точно, генерал.
Неторопливо закрыв дверцу шкафа, он прошел к выходу, и легко открыл скрипучую дверь. Парень уже был там. Нервно оглядываясь, он сунул куртку Витьке, и шагнув за порог, за плечо выставил мальчика на площадку, торопливо прошептав свистящим шепотом:
- Спасибо, братан! Ты мне здорово помог! А теперь давай домой. Спешу я очень.
Накинув куртку, мальчик вышел из подъезда, и продолжил свой прерванный путь. Парень показался ему странным, но генеральский китель в квартире примирял Витьку с ним. Ведь генерал тоже был ветераном, а парень был его родственником, как видно. Иначе, что ему там делать?
С этими мыслями Витька дошагал до киоска, купил мороженое, и уселся неподалеку на скамейке, старательно облизывая лакомство. Мороженое было замечательным, день был замечательным, и все было прекрасно!
Наслаждаясь мороженым, он лениво следил за прохожими, не особо приглядываясь к ним, но моментально встрепенулся, увидев знакомое лицо. Тот самый парень с сумкой в руке торопливо шагал по улице, не замечая Витьку, сидящего на скамейке. Отчего-то Витька насторожился, напрягся, и ни с того ни с сего решил пойти следом за парнем. Словно почувствовал, что дело неладно.
Парень целеустремленно шагал к одному ему ведомой цели, не оглядываясь, и вскоре свернул в узкую подворотню старого, полуразрушенного дома. Повинуясь неясному чувству тревоги, Витька осторожно, стараясь не шуметь, скользнул в грязную, полутемную подворотню, и попал в захламленный дворик. Поломанные доски, битый кирпич, тряпки и бумаги покрывали толстым слоем все пространство двора, кое-где возвышаясь отвратительными на вид кучами. Да и запах здесь стоял соответствующий. Мальчик пригнулся, и, сделав пару осторожных шагов, притаился за одной из куч мусора. Во дворе было тихо, только с улицы, через арку в стене, неясным фоном доносился шум редких машин.
Витька замер, чутко прислушиваясь, и стараясь понять, где находится парень. Его усилия увенчались успехом, и он услышал донесшийся из дальнего угла дворика неясный возглас. Затем раздался настолько знакомый звук, что Витька оцепенел. Звон медалей, тесно устроившихся на дедовом кителе. Ни с чем несравнимый. Мальчик встряхнул головой, словно пытаясь очнуться, но знакомый звук не пропал. Кто-то тряс китель с наградами, и они весело и мелодично звенели.
Выпрямившись во весь рост, и уже не таясь, мальчик направился туда, откуда доносился звон. Обходя кучи мусора, и стараясь не наступать в особенно загрязненные участки двора, Витька, за очередным нагромождением хлама обнаружил знакомого парня, который при виде мальчика вскочил с поломанного деревянного ящика, и угрожающе воскликнул:
- Ты, пацан! Тебе чего здесь надо? Ты что, падла, за мной следишь, что ли?
Мальчик молча смотрел во все глаза на знакомый синий китель, увешанный наградами, и лежащий на грязной земле. Возмущение, удивление перед людской неблагодарностью, гнев на самого себя, и на парня, стоящего перед ним так переплелись между собой, что он осипшим голосом только и сумел выдавить из себя:
- Как можно? Это ведь с войны! Ведь люди воевали! За нас воевали!
Парень сделал скучающее лицо, и гнусно ухмыляясь, сказал:
- А ты чо, не просек, как я тебя купил? Ты же сам и слямзил эти побрякушки. Нет, скажешь? А кто в фортку лазил?
И громко захохотал.
- Ах ты сволочь, - взъярился Витька. - Дурачка из меня делаешь? Да люди за эти побрякушки кровь проливали, с фашистами воевали. А ты хуже фашиста. Ты- предатель! Таких уничтожать надо!
- Но-но, щенок, умолкни, иначе я тебя здесь и закопаю, понял? Сто лет никто не найдет. А мне за эти железки нехилые бабки дадут. И ищи меня - свищи!
- Отдай! Это не твое! Это генерала! Он ветеран! А ты у него все награды украл! Отдай, говорю!
- И Витька, бросившись вперед, схватил китель, снова звякнувший наградами. Но внезапно в глазах его потемнело, в голове вспыхнула ужасная боль, и он потерял сознание.
Очнувшись, и с усилием открыв глаза, Витька увидел спину парня, который помахивая сумкой, уходил прочь, перешагивая длинными ногами мусорные развалы. Освобожденный от наград китель грязной тряпкой валялся в луже нечистот. Сквозь боль, замутившую рассудок, мальчик ужаснулся тому, что ордена и медали, завоеванные ветераном в боях, будут проданы на рынке, словно горсть семечек, как никчемные безделушки. Он в отчаянии приподнялся, сжал кулаки, и внезапно ощутил, что правой ладонью сжимает обломок кирпича. Не размышляя, Витька встал во весь рост, и изо всех сил метнул обломок в спину вора. Тот удивленно вскрикнул, покачнулся, и упал ничком в кучу пустых пластиковых бутылок, которые подскакивая, веером вылетели из-под его тяжелого тела.
Витька сорвался с места, и, подвывая от боли в голове, побежал к упавшему. Вор лежал недвижимо. Кусок каленого кирпича попал ему в затылок, пробив кожу. Кровь тонкой струйкой текла из небольшой ранки по коротким волосам, и, окрашивая ухо, капала на землю. Витька ошалело уставился на парня, и, еле совладав с собой, потряс его за плечо. Вор негромко застонал и что-то невнятно произнес.
- Жив, жив!- с облегчением подумал Витька.
Мальчик огляделся по сторонам, и, увидев кусок грязной бельевой веревки, подобрал его, свел руки вора за спиной, и неумело, но крепко связал их. Закончив эту тяжелую работу, он поднялся, вытер грязными руками лицо, размазав слезы по щекам, крепко сжал губы, и, достав из внутреннего кармана куртки мобильник, испачканным пальцем твердо нажал «02».
Помочь сайту
Поздравления
