[doverchivie]
−Товарищ следователь, вот, принимайте это Чудо-Юдо. Свалился, понимаш, на мою голову позавчера, − вместо приветствия грудным голосом затараторила посетительница, − иду я, значит, вечерком, припозднилась на сортировке, темно уже, а он, бедолага, сидит, дрожит весь. Голый почти, одни труселя на нём, да майка. Хороша така, не нашенска. Ну, я, грешным делом, подумала, мол, допился, гад, до белой горячки, всё с себя за бутылку водки отдал. А он меня как завидел, да как залопочет не по-нашенски.
Что мне оставалось делать? К себе привела. Какой-никакой, а всё же мужик. Вот только на третьи сутки благодаря нашему участковому до Вас и добрались. Тута иноверцам награбленное возвращают?
Мгновенно в голове Марго всплыли английские слова и целые фразы, зазубренные когда-то, на уроках иностранного языка в юрфаке.
− What′s your name and what happened? (Как вас зовут, и что случилось?)
− The KGB officers took away all the documents, money and even took off my corduroy suit. I do not know why they need it. I have not violated any laws of your country. I was just driving to my friend′s house to see her collection of paintings. (Сотрудники КГБ отобрали все документы, деньги и даже сняли с меня вельветовый костюм. Зачем он им – я не знаю. Я никаких законов Вашей страны не нарушал, просто ехал к своей знакомой домой смотреть её коллекцию картин).
− Почему же Вы сразу не пошли в милицию? − Марго достала бланк протокола и стала его заполнять.
− Все же знают, что КГБ сильнее милиции. Я совсем не понимаю, зачем с меня надо было снимать одежду. Ни в одной стране мира так не поступают, даже в Африке. Поверьте, я много путешествую и знаю, что говорю.
***
Когда потерпевший замолчал, Крулевская открыла телефонный справочник и позвонила в серый дом, стоящий на противоположной стороне площади.
− Дежурный по областному комитету, сержант Пилипенко слушает, − хорошо поставленным голосом сообщила трубка.
− Соедините меня с капитаном Половинкиным.
− Как о Вас доложить?
− Советник юстиции третьего класса Маргарита Сергеевна Крулевская.
Минуту спустя она услышала голос Виктора:
− Если ты об одураченных иностранцах, то, увы, ничем помочь не могу. Наша контора уголовными делами не занимается, надеюсь, тебе это известно. Вот если в твои сети шпион какой попадётся, тогда милости просим.
− Витя, но они же корочки ваши показывают, почитай зарубежную прессу, там КГБ на каждой странице и так, и этак склоняют.
− Во-первых, найди эти корочки, приноси, тогда и поговорим, а во-вторых, нас в их средствах массовой информации ещё со времён ЧК разве что по матушке не посылают, да и то потому, что русский матерный язык ни на какие другие не переводится. Но ты не отчаивайся. Всего я тебе рассказать, сама понимаешь, не могу, но кое в чём я помогу. Сходи к своему шефу и возьми там нашу справку «О переписке конторы с иностранными консульствами на тему: „Заявление граждан их стран о потере паспортов“». В том, что их банально ограбили, никто из «растеряшек» не признаётся, но без этих корочек СССР легально покинуть не удастся. Поняла намёк? Пока они ещё здесь − находи повод и вызывай к себе без всякого стеснения. Надеюсь, эта статистика тебе поможет. Работай, удачи!
В трубке раздались сигналы отбоя.
***
Получив от прокурора папку с грифом «Совершенно секретно. Отпечатано в одном экземпляре» Марго до позднего вечера составляла план оперативных мероприятий:
1) Привлечь сотрудников городской милиции для усиления контроля за лицами, контактирующими с иностранными гражданами (барменами, официантами, переводчиками, горничными и другими сотрудниками гостиниц).
2) Обратить особое внимание на проститут…, так называемых «ночных бабочек». По имеющейся оперативной информации их число резко возросло в преддверии предстоящих международных соревнований.
3) Через участковых и ЖЭК выяснить, кто из одиноких женщин и девушек приехал в город, снял частное жильё и фиктивно трудоустроился (сторожами, уборщицами, вахтёршами, дворниками и. т. п.) за последние пару месяцев.
4) При общении в обязательном порядке показывать фоторобот девушки, составленный со слов потерпевших иностранцев.
5) Попросить в помощь коллег для статистической обработки поступающей из различных источников информации и усиления работы с местными фарцовщиками. Предлагаю немедленно арестовать и допросить самых активных из них, заставив одного-двух сообщать в прокуратуру нужную информацию.
[doverchivie 2]
***
Скрупулёзно изучая материалы, полученные от комитета Госбезопасности, группа сотрудников милиции и прокуратуры, созданная по просьбе Крулевской, единодушно пришла к выводу, что иностранцы, заявившие об утере паспортов своих стран, как-то очень невнятно указывали на возможное место и время их утери, часто путались в своих показаниях и все как один не желали обращаться по этому поводу в советские правоохранительные органы.
Тому могли быть следующие причины:
1) У них отнимали паспорта при совершении незаконных валютных операций или продаже фарцовщикам привезённых из-за границы товаров.
2) Боясь огласки своих связей с местными девушками лёгкого поведения (почти все из заявивших о пропаже были женаты).
Из всего этого можно было сделать вывод, что банда преступников орудовала в Южнороссийске уже как минимум месяца три, с каждым днём наращивая число грабежей.
Городской район «Черёмушки». Трёхкомнатная квартира в новом доме улучшенной планировки. То же самое время.
Аня Количенко лежала на недавно приобретённом по блату и всё ещё пахнущим лаком и кожей огромном диване, лениво листала журнал «Бурда-моден» и вспоминала свою в общем-то ещё очень короткую жизнь.
Первая награда − почти что красный диплом, полученный ею в станичной школе весной прошлого года. Если бы не те три четвёрки по физике, математике и черчению, она бы сдала один вступительный экзамен и стала бы студенткой областного университета. А так, пришлось сдавать все и не прошла по баллам. Родне, и станичной, и этой, городской, наплела, что записалась на рабфак[1] и уж на следующий год всенепременно поступит! Сама же целыми днями слонялась по центру города, где располагались лучшие гостиницы и рестораны, рассматривала галдящие на всех языках толпы иностранцев, садящихся и выходящих из «Интуристовских автобусов», мечтала, что один из них обратит внимание на неё и сначала пригласит в ресторан, а потом возьмёт, да и влюбится. И тогда она, сменив фамилию, улетит в даль светлую и будет именоваться там госпожой, или сеньорой, или мадам. И не надо будет работать, а только бродить по магазинам, всегда торгующим иностранными шмотками, а по вечерам, конечно, походы в театры или их рестораны.
Но всё случилось с точностью до наоборот − влюбились не в неё, втюрилась по самые уши она!
Толика она заприметила сразу. Одетый в дорогой, по последней моде, костюм, явно при деньгах, он тоже высматривал кого-то в толпе иностранцев, снующих в холле гостиницы. Поборов робость, подошла, спросила по-английски:
− Aren′t you looking for me? (Не меня ли вы ищете?).
Ну а дальше пошло-поехало. После одной из бурных ночей любимый предложил ей вместе фарцевать2 (она тогда впервые услышала это слово) – скупать у приезжих шмотки, аппаратуру, диски с записями модных певцов, используя её знание английского языка. Перепродавали спекулянтам на местных рынках. Полученных денег не хватало даже на то, чтобы снять приличную квартиру и жить вдвоём, пусть даже и без штампа в паспорте. Зато статья 154 УК РФ[2] висела над ними как дамоклов меч[3].
***
Однажды во время очередного застолья их подельник, Вовка-таксист, рассказал, что пассажир-поляк понял, что его дурачат и разводят на деньги, везя через весь город на соседнюю улицу, платить по счётчику наотрез отказался, орал, что напишет жалобу в таксопарк и пожалуется в милицию. Но Вован не растерялся, пригрозил, что у него очень хорошие связи с КГБ, и если поляк не уймётся, то будет доказывать свою правоту, рубя деревья в далёкой Коми АССР.
Услышав это Толяна осенило, и он придумал новую схему, простую и вместе с тем сверхприбыльную!
[1] − Рабо́чий факульте́т – учреждение системы народного образования в СССР, которое подготавливало рабочих и крестьян для поступления в высшие учебные заведения.
[2] − Скупка и перепродажа товаров или иных предметов с целью наживы, наказывается лишением свободы на срок до двух лет с конфискацией имущества.
[3] − символ нависшей угрозы. Это устойчивое сочетание буквально имеет значение «висеть на волоске», «находиться в одном шаге от гибели».
Помочь сайту
Поздравления
