2016 г. Когда я овдовела

2016 г. Когда я овдовела В канун Нового Года, всегда как-то, невзначай, подводишь итоги уходящего года. Мысленно заново пробегая по его дням, перебирая свои успехи и неудачи, выясняя их причины, надеясь в следующем году добиться того, чтобы первых стало больше, а вторых - меньше. Так, что Рождественская неделя - неделя воспоминаний. Но иногда, вместе с недавними воспоминаниями, к нам приходят и более давние. Памяти не прикажешь. Так я, в это Рождество, неожиданно, вспомнил девушку с которой был знаком много лет назад, когда работал в институте. Наши пути давно разошлись и я, все это время, ничего о ней не знал. Позвонив по старому, сохранившемуся в памяти, сорокалетней давности, телефону (он почти не изменился - только двойка стала шестеркой, да добавился вездесущий «495»), я услышал ее голос... Здесь, как бы в скобках, хочется отметить одну человеческую особенность. Люди с годами меняются. Меняется не только внешность, но и характер, интересы, манеры, не говоря уже о жизненной позиции и приоритетах. Неизменен только голос. У людей, изменившихся за последние сорок-пятьдесят лет, до неузнаваемости, он остается таким же каким был в юности. Поэтому я люблю разговаривать со школьными приятелями по телефону. Не видя говорящего, можно абстрагироваться от реальности и вообразить, что с тобою говорит не дряхлая пенсионерка, жалующаяся на непрекращающиеся боли в шее, и спине, и на некомпетентность врачей, а молоденькая девушка, приглашающая тебя покататься на лыжах. А вот если у вашего знакомого изменился голос - это признак близкой беды. Во всяком случае, две мои подруги, голосов которых я не узнал, и разговаривал с ними, как с чужими, в течение года после этого скончались... Ну, я отвлекся! Старость многословна... Она была рада моему звонку (чего я, честно сказать, не ожидал). Мы разговорились и заболтались не на шутку. Часа на полтора, как в старые времена, забыв, что нам отнюдь не двадцать, а почти шестьдесят. Еще бы - столько лет прошло, столько событий произошло - обо всем надо вспомнить, обо всем рассказать. Начали с далекого - как она вышла замуж, как родила дочь, как работала и училась. Потом добрались до более близкого. Что муж ее, много лет тяжко болел и, семь лет назад, умер. Дочь в этом году, слава богу, вышла замуж и, как ей кажется, довольно удачно. Поговорили о насущном. О том, что у нее разваливается дача и траты на нее непомерно велики, а в квартире идет ремонт и пыль стоит столбом. Затем (мы все-таки, старики) обсудили здоровье, точнее - его отсутствие, поговорили о болезнях, нас одолевающих, о лекарствах, о хороших и плохих аптеках, больницах, врачах, о том, о сем... Выяснилось, что мать ее уже почти не встает, и ей тяжело - ведь все приходится делать самой, дома отдыха нет совсем. Но хорошо, что она пока еще работает и может хотя бы там отвлечься от домашних тяжестей. А вот начальство грозит всех пенсионеров разогнать и заменить молодежью. Это тоже ее беспокоит, хотя где найдут молодых, согласных работать за нищенскую зарплату? Но, все равно, волнительно. Пока есть работа - есть стимул: просыпаться, одеваться, двигаться, думать, действовать, жить. Не станет стимула - что тогда? Да, с каждым годом, все сложнее и труднее становится наша жизнь и никуда нам от этого не деться. Скоро и мы сами будем полдня идти из одной комнаты в другую и столько же возвращаться обратно. Возраст! К середине второго часа, она, по-моему, устала говорить и решила послушать, дав, наконец, мне вставить свое слово. Я сказал, что моя жизнь тоже не медом намазана - были взлеты, были падения, было тяжело, иногда - очень тяжело, но, рано или поздно, за полосой тягот, так или иначе шла полоса облегчения. Может не такого сильного, как хотелось бы, но все-таки облегчения. Я попытался этими словами вселить в нее уверенность, обнадежить ее. Дескать черная полоса не просто должна смениться белой, она ОБЯЗАНА смениться белой! Это произойдет, обязательно произойдет. Надо только подождать. Я говорил и сам не верил тому, что говорил! Да так, можно прождать всю жизнь, тем паче, что нам не так много осталось. Под лежачий камень вода не течет. Молитвой поля не засеять. Весь арсенал народных пословиц, подчерпнутых из словаря Даля, весело запрыгал у меня в голове. Но, уж так устроен человек - любит он поддержать словом, а не делом. Она слушала меня, не перебивая, поэтому я не мог понять - верит ли она моим словам или нет, соответственно - затрепался на полную катушку. А, когда поток моего красноречия иссяк... - Да, - ответила она, - и у меня был ОДИН (она выделила голосом слово «один») год, когда мне, неожиданно, стало легко, так легко, что я даже не могла представить, что меня вскорости ждут новые тяготы. - И что же это был за год - спросил я? - Год, когда умер Митя, когда я овдовела... Услышанное, сразило меня наповал своим неприкрытым прагматизмом. Легко... овдовела... освободилась... отмучилась... - завертелось у меня в голове - ждала, ждала и дождалась... Наконец-то! Я представил ее на кладбище под черной вуалью, кидающей комочек земли на гроб покойного мужа со словами «Спи спокойно, мой дорогой» и думающей: «Наконец-то ты скопытился, как я от тебя устала!» У меня забурлило в душе, захотелось гадливенько хохотнуть, но я сдержался и молчал, молчал в трубку, не зная - что сказать, что ответить. А в голове понеслось - Эпопея «Освобождение»... Веселая Вдова... Чертова баба! Вот она женская благодарность... Не-е-е-е! Меня поразила ее откровенность. Обычно женщины очень щепетильны в таких вопросах и выставляют себя эдакими мученицами, матерями-терезами, отдавшими больным, умирающим мужьям, все свои силы, всю свою душу. Посвятившими им свою жизнь. Окружившими их необыкновенной заботой, сделавшими все возможное и даже, порою, невозможное, чтобы скрасить их последние дни. И проводящими остаток жизни в тоске и воспоминаниях. А тут - неимоверной легко... Ни стыда, не совести... Женщина - что возьмешь... Поэтому мужики и заводят собак - жрет меньше, и предана больше. Жена... Ой, блин... Жена! Жена? У меня же у самого есть жена, которая, к тому же еще, и намного моложе, и уж точно переживет меня на много-много лет. Кто знает, вполне вероятно, вот так же будет чувствовать себя, после моей смерти, «неимоверно легко». Да и еще и рассказывать будет об этом своим старым знакомым. Ох-х-х-х-х! На душе стало так мерзко, будто бы мне преподнесли собачее дерьмо. К самому носу! Я скривился... - Алло, алло - раздалось в трубке - ты меня слушаешь? Ее голос вывел меня из размышлений. - Слушаю, слушаю, еще как слушаю - пробормотал я сквозь зубы, а сам подумал: «Сука! Подлая тварь!» Я думал о ней, а видел свою жену у своего гроба, с мыслью «Наконец-то, освободилась!» От этого по телу, электрическим током, пронеслась нервная дрожь. Пальцы дернулись и телефон упал на пол, экран треснул, а аккумулятор вылетел... Нас разъединило... Навсегда!

© Copyright: Владимир Юрков, 2016

Регистрационный номер №0367206

от 16 декабря 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0367206 выдан для произведения: 2016 г. Когда я овдовела В канун Нового Года, всегда как-то, невзначай, подводишь итоги уходящего года. Мысленно заново пробегая по его дням, перебирая свои успехи и неудачи, выясняя их причины, надеясь в следующем году добиться того, чтобы первых стало больше, а вторых - меньше. Так, что Рождественская неделя - неделя воспоминаний. Но иногда, вместе с недавними воспоминаниями, к нам приходят и более давние. Памяти не прикажешь. Так я, в это Рождество, неожиданно, вспомнил девушку с которой был знаком много лет назад, когда работал в институте. Наши пути давно разошлись и я, все это время, ничего о ней не знал. Позвонив по старому, сохранившемуся в памяти, сорокалетней давности, телефону (он почти не изменился - только двойка стала шестеркой, да добавился вездесущий «495»), я услышал ее голос... Здесь, как бы в скобках, хочется отметить одну человеческую особенность. Люди с годами меняются. Меняется не только внешность, но и характер, интересы, манеры, не говоря уже о жизненной позиции и приоритетах. Неизменен только голос. У людей, изменившихся за последние сорок-пятьдесят лет, до неузнаваемости, он остается таким же каким был в юности. Поэтому я люблю разговаривать со школьными приятелями по телефону. Не видя говорящего, можно абстрагироваться от реальности и вообразить, что с тобою говорит не дряхлая пенсионерка, жалующаяся на непрекращающиеся боли в шее, и спине, и на некомпетентность врачей, а молоденькая девушка, приглашающая тебя покататься на лыжах. А вот если у вашего знакомого изменился голос - это признак близкой беды. Во всяком случае, две мои подруги, голосов которых я не узнал, и разговаривал с ними, как с чужими, в течение года после этого скончались... Ну, я отвлекся! Старость многословна... Она была рада моему звонку (чего я, честно сказать, не ожидал). Мы разговорились и заболтались не на шутку. Часа на полтора, как в старые времена, забыв, что нам отнюдь не двадцать, а почти шестьдесят. Еще бы - столько лет прошло, столько событий произошло - обо всем надо вспомнить, обо всем рассказать. Начали с далекого - как она вышла замуж, как родила дочь, как работала и училась. Потом добрались до более близкого. Что муж ее, много лет тяжко болел и, семь лет назад, умер. Дочь в этом году, слава богу, вышла замуж и, как ей кажется, довольно удачно. Поговорили о насущном. О том, что у нее разваливается дача и траты на нее непомерно велики, а в квартире идет ремонт и пыль стоит столбом. Затем (мы все-таки, старики) обсудили здоровье, точнее - его отсутствие, поговорили о болезнях, нас одолевающих, о лекарствах, о хороших и плохих аптеках, больницах, врачах, о том, о сем... Выяснилось, что мать ее уже почти не встает, и ей тяжело - ведь все приходится делать самой, дома отдыха нет совсем. Но хорошо, что она пока еще работает и может хотя бы там отвлечься от домашних тяжестей. А вот начальство грозит всех пенсионеров разогнать и заменить молодежью. Это тоже ее беспокоит, хотя где найдут молодых, согласных работать за нищенскую зарплату? Но, все равно, волнительно. Пока есть работа - есть стимул: просыпаться, одеваться, двигаться, думать, действовать, жить. Не станет стимула - что тогда? Да, с каждым годом, все сложнее и труднее становится наша жизнь и никуда нам от этого не деться. Скоро и мы сами будем полдня идти из одной комнаты в другую и столько же возвращаться обратно. Возраст! К середине второго часа, она, по-моему, устала говорить и решила послушать, дав, наконец, мне вставить свое слово. Я сказал, что моя жизнь тоже не медом намазана - были взлеты, были падения, было тяжело, иногда - очень тяжело, но, рано или поздно, за полосой тягот, так или иначе шла полоса облегчения. Может не такого сильного, как хотелось бы, но все-таки облегчения. Я попытался этими словами вселить в нее уверенность, обнадежить ее. Дескать черная полоса не просто должна смениться белой, она ОБЯЗАНА смениться белой! Это произойдет, обязательно произойдет. Надо только подождать. Я говорил и сам не верил тому, что говорил! Да так, можно прождать всю жизнь, тем паче, что нам не так много осталось. Под лежачий камень вода не течет. Молитвой поля не засеять. Весь арсенал народных пословиц, подчерпнутых из словаря Даля, весело запрыгал у меня в голове. Но, уж так устроен человек - любит он поддержать словом, а не делом. Она слушала меня, не перебивая, поэтому я не мог понять - верит ли она моим словам или нет, соответственно - затрепался на полную катушку. А, когда поток моего красноречия иссяк... - Да, - ответила она, - и у меня был ОДИН (она выделила голосом слово «один») год, когда мне, неожиданно, стало легко, так легко, что я даже не могла представить, что меня вскорости ждут новые тяготы. - И что же это был за год - спросил я? - Год, когда умер Митя, когда я овдовела... Услышанное, сразило меня наповал своим неприкрытым прагматизмом. Легко... овдовела... освободилась... отмучилась... - завертелось у меня в голове - ждала, ждала и дождалась... Наконец-то! Я представил ее на кладбище под черной вуалью, кидающей комочек земли на гроб покойного мужа со словами «Спи спокойно, мой дорогой» и думающей: «Наконец-то ты скопытился, как я от тебя устала!» У меня забурлило в душе, захотелось гадливенько хохотнуть, но я сдержался и молчал, молчал в трубку, не зная - что сказать, что ответить. А в голове понеслось - Эпопея «Освобождение»... Веселая Вдова... Чертова баба! Вот она женская благодарность... Не-е-е-е! Меня поразила ее откровенность. Обычно женщины очень щепетильны в таких вопросах и выставляют себя эдакими мученицами, матерями-терезами, отдавшими больным, умирающим мужьям, все свои силы, всю свою душу. Посвятившими им свою жизнь. Окружившими их необыкновенной заботой, сделавшими все возможное и даже, порою, невозможное, чтобы скрасить их последние дни. И проводящими остаток жизни в тоске и воспоминаниях. А тут - неимоверной легко... Ни стыда, не совести... Женщина - что возьмешь... Поэтому мужики и заводят собак - жрет меньше, и предана больше. Жена... Ой, блин... Жена! Жена? У меня же у самого есть жена, которая, к тому же еще, и намного моложе, и уж точно переживет меня на много-много лет. Кто знает, вполне вероятно, вот так же будет чувствовать себя, после моей смерти, «неимоверно легко». Да и еще и рассказывать будет об этом своим старым знакомым. Ох-х-х-х-х! На душе стало так мерзко, будто бы мне преподнесли собачее дерьмо. К самому носу! Я скривился... - Алло, алло - раздалось в трубке - ты меня слушаешь? Ее голос вывел меня из размышлений. - Слушаю, слушаю, еще как слушаю - пробормотал я сквозь зубы, а сам подумал: «Сука! Подлая тварь!» Я думал о ней, а видел свою жену у своего гроба, с мыслью «Наконец-то, освободилась!» От этого по телу, электрическим током, пронеслась нервная дрожь. Пальцы дернулись и телефон упал на пол, экран треснул, а аккумулятор вылетел... Нас разъединило... Навсегда!

 

2016 г. Почему дедушка плачет?

Две руки