"Золотое" правило

 

  Невыносимая жара. Захожу в ближайший бар и беру бутылку ледяного пива. — Олежка! — мой старинный друг-однокашник, с которым мы проси­дели пять лет за одной университетской скамьей и которого я не видел уже три года, стоял за стойкой и приветливо махал рукой.
  Крепкое сильное рукопожатие и он стискивает меня в своих тисках-объятиях.
  — Сколько лет, Олежка? — ровные белые зубы, приятное загоревшее лицо, массивная золотая цепь, часы "Ролликс", дорогой костюм спортив­ного типа.
  — Три года, дружище. А ты отлич­но выглядишь.
  — У меня все о'кэй.
  — Твой отец, наверное, доволен достойным продолжателем семей­ного бизнеса?
  — Да нет, я не работаю у него… Понимаешь, бумажки, отчеты, ба­лансы… Мне чертовски надоела эта рутина — я бросил… Теперь у меня свой бизнес, — Алексей заговорщески подмигнул и наклонился ко мне поближе. Запах перегара, шед­ший от него, был одуряющим, и тут я заметил две пустых бутылки из-под коньяка.
  — Брысь, — сказал он двум деви­цам, которые явно имели виды на него. Те поспешно ретировались за соседний столик, явно недовольные внезапной переменой настроения на­мечаемого клиента.
  — Так чем ты занимаешься? — спро­сил я.
  Алексей закурил и, сделав глу­бокую затяжку, тихо прошептал:
  — Порошок, травка… А ты чем занялся, бродяга?
  — Брокер я.
  — Ну, это не денежная работа, — он отхлебнул приличную порцию спиртного. Давай ко мне, как в старые добрые времена, вместе… Я подсоб­лю тебе, а?
  Я покачал головой.
  Алексей не унимался: "В нашем деле существует одно "золотое пра­вило": "Тот кто продает товар, его не употребляет", — придерживайся его и все будет в ажуре, понял?"
  Я снова покачал головой.
  — Ну, смотри… если передумаешь.., — и Алексей, пошатываясь, и потеряв ко мне всякий интерес, поплыл к столику, где сидели две путаны.
  Я бы не вспомнил об этом про­исшествии, если бы не телефонный звонок, прозвучавший спустя год.
  — Алло, Олег?
  — Да.
  Это был один из моих коллег по работе, в институте учились с ним на параллельных потоках. Посудачив о текущих проблемах, он как бы ненароком обронил:
  — Ты помнишь Леху Подгорного? Он, кажется, занимался с тобой в одной группе.
  — Да, а что?
  — Помер, бедолага. Утонул в собст­венной ванне. Передозировка.
  — Что? Как утонул?
  — Да наркоман он был. Укололся в ванной и захлебнулся… дурацкая смерть… Сегодня похороны, — он что-то говорил и говорил еще, а я словно в тумане силился переварить услышанное.
  К трем часам дня я подошел к Лехиному дому. Прибывших на траурную процессию было немного. Жалобно "скулил" оркестр, плакала мать,слепо бредя за гробом сына, и следом шла нестройная группа людей, не по погоде одетая в рубаш­ки с длинными рукавами.

  Возле подъезда стоял брат умер­шего, Виктор. Я подошел к нему и протянул руку:
  — Мои соболезнования...
  Он кивнул, пожал руку и нео­жиданно резко пробормотал:
  — Да ни к чему это. Дурак он, — «золотое правило» проигнорировал. Посмотри, кто провожает его на кладбище, — он махнул рукой в сторону процессии. — Знаешь, кто это? — Покупатели наши, которые не сегодня, так завтра будут там сами...
  Виктор махнул рукой и пошел к подъезду, по дороге тихо обронив:
  — Ну, ничего, я на этом не погорю...
  Р.S. Спустя два года Виктора не стало. Одни говорили, что он вы­бросился из окна сам, а другие суда­чили, что ему кто-то помог. Однако, как писали в газете, судмедэкспер­тиза обнаружила у него в крови сле­ды кокаина...

 

© Copyright: Alexander Ivanov, 2017

Регистрационный номер №0380548

от 23 марта 2017

[Скрыть] Регистрационный номер 0380548 выдан для произведения:   Невыносимая жара. Захожу в ближайший бар и беру бутылку ледяного пива. — Олежка! — мой старинный друг-однокашник, с которым мы проси­дели пять лет за одной университетской скамьей и которого я не видел уже три года, стоял за стойкой и приветливо махал рукой.
  Крепкое сильное рукопожатие и он стискивает меня в своих тисках-объятиях.
  — Сколько лет, Олежка? — ровные белые зубы, приятное загоревшее лицо, массивная золотая цепь, часы "Ролликс", дорогой костюм спортив­ного типа.
  — Три года, дружище. А ты отлич­но выглядишь.
  — У меня все о'кэй.
  — Твой отец, наверное, доволен достойным продолжателем семей­ного бизнеса?
  — Да нет, я не работаю у него… Понимаешь, бумажки, отчеты, ба­лансы… Мне чертовски надоела эта рутина — я бросил… Теперь у меня свой бизнес, — Алексей заговорщески подмигнул и наклонился ко мне поближе. Запах перегара, шед­ший от него, был одуряющим, и тут я заметил две пустых бутылки из-под коньяка.
  — Брысь, — сказал он двум деви­цам, которые явно имели виды на него. Те поспешно ретировались за соседний столик, явно недовольные внезапной переменой настроения на­мечаемого клиента.
  — Так чем ты занимаешься? — спро­сил я.
  Алексей закурил и, сделав глу­бокую затяжку, тихо прошептал:
  — Порошок, травка… А ты чем занялся, бродяга?
  — Брокер я.
  — Ну, это не денежная работа, — он отхлебнул приличную порцию спиртного. Давай ко мне, как в старые добрые времена, вместе… Я подсоб­лю тебе, а?
  Я покачал головой.
  Алексей не унимался: "В нашем деле существует одно "золотое пра­вило": "Тот кто продает товар, его не употребляет", — придерживайся его и все будет в ажуре, понял?"
  Я снова покачал головой.
  — Ну, смотри… если передумаешь.., — и Алексей, пошатываясь, и потеряв ко мне всякий интерес, поплыл к столику, где сидели две путаны.
  Я бы не вспомнил об этом про­исшествии, если бы не телефонный звонок, прозвучавший спустя год.
  — Алло, Олег?
  — Да.
  Это был один из моих коллег по работе, в институте учились с ним на параллельных потоках. Посудачив о текущих проблемах, он как бы ненароком обронил:
  — Ты помнишь Леху Подгорного? Он, кажется, занимался с тобой в одной группе.
  — Да, а что?
  — Помер, бедолага. Утонул в собст­венной ванне. Передозировка.
  — Что? Как утонул?
  — Да наркоман он был. Укололся в ванной и захлебнулся… дурацкая смерть… Сегодня похороны, — он что-то говорил и говорил еще, а я словно в тумане силился переварить услышанное.
  К трем часам дня я подошел к Лехиному дому. Прибывших на траурную процессию было немного. Жалобно "скулил" оркестр, плакала мать,слепо бредя за гробом сына, и следом шла нестройная группа людей, не по погоде одетая в рубаш­ки с длинными рукавами.

  Возле подъезда стоял брат умер­шего, Виктор. Я подошел к нему и протянул руку:
  — Мои соболезнования...
  Он кивнул, пожал руку и нео­жиданно резко пробормотал:
  — Да ни к чему это. Дурак он, — «золотое правило» проигнорировал. Посмотри, кто провожает его на кладбище, — он махнул рукой в сторону процессии. — Знаешь, кто это? — Покупатели наши, которые не сегодня, так завтра будут там сами...
  Виктор махнул рукой и пошел к подъезду, по дороге тихо обронив:
  — Ну, ничего, я на этом не погорю...
  Р.S. Спустя два года Виктора не стало. Одни говорили, что он вы­бросился из окна сам, а другие суда­чили, что ему кто-то помог. Однако, как писали в газете, судмедэкспер­тиза обнаружила у него в крови сле­ды кокаина...

 

 

Дипломатия – это главное

Последний "марафон"