Помочь сайту
Поздравления
Осенняя зарисовка
11 декабря 2017 -
Альфира Ткаченко
новелла
Осенняя зарисовка
Первые снежинки вперемешку с желтыми листьями опустились на тротуар и понеслись под легким ветерком куда-то в даль. Кто может знать, что их ждет там, вдалеке? Так и жизнь. Она сама не знает, что будет в следующую минуту.
Он сидел за столом и писал в протоколе о только что проведенной операции и... вдруг задумался. Она... Она опять стояла перед глазами, такая стройная, с изящной фигуркой и белыми волосами. Голубые глаза смотрели прямо на него. Он не знал, что в следующую минуту она разденется и впервые узнает, что такое измена. Поцелуй... Следующий. ОН закружился в сладком сне измены. Ещё никогда ему так не было хорошо, как с ней. Желтый свет проникал в окно и любовался ими. Она, хитро улыбаясь, смотрела ему в лицо и целовала, целовала.
Он забыл, что ему надо сидеть и рассчитывать схему применения лекарства для больного. Давно позади остались его первые минуты счастья с любимой женщиной. Каждый день приносил и счастье и горе. Больница ещё никогда не приносила счастье. Но, когда больные приходили и благодарили его, за его золотые руки и чистое сердце, он был счастлив своим особенным чувством взрослого мужчины.
Она опять поцеловала его в губы и они расстались. Мгновение... и нет её.
***
В палате с нею лежали ещё женщины. Кто из района, а кто из других городов и даже областей. Ольга лежала и смотрела в окно. Благо кровать находилась напротив окна, выходившего в прекрасный зеленый скверик. Она уже неделю проходила обследование и никто из врачей не мог сказать, что с нею. Настроение поднималось в зависимости от сказанных доктором слов.
- У вас повышено СОЭ и есть ряд не понятных для нас, пока, показателей, которые мы рассматриваем, пока, как заболевание почек. Есть, конечно, надежда на то, что почки смогут работать как и прежде, но есть одно но... Вы когда-нибудь болели ангиной? Я имею ввиду во взрослом возрасте, - спросил доктор, не высокого роста, с голубыми глазами и прямым носом. Его глаза смотрели на неё и она вынуждена была отвернуться от его острого взгляда.
- Вроде бы ... нет. Ну были ОРЗ,... Воспаление легких?... Тоже, пока, не было. Но все болезни проходили без осложнений. Врачи лечили меня амбулаторно, - она ещё раз посмотрела ему в лицо и заметила в глазах искринку смеха. "Что бы могло так рассмешить его?" - подумала она.
- Хорошо. Мы пока вас понаблюдаем. Вы сдадите некоторые анализы. Я напишу в маршрутном листе. Медсестра вам утром даст все направления.
Доктор ушел, а Ольга лежала и со смущенным видом посматривала в окно. Она знала, что у неё почти никогда не болели почки. Но за несколько дней, до того, как ей пришлось лечь в больницу, она почувствовала себя неуютно. Утром, когда она поставила варить кофе, острая боль заставила её присесть на диванчик. Переждав её, она встала и пошла в ванную. Подставив голову под струю воды, долго стояла в таком положении. Вода немного успокоила её. Но боль изредка возникала в последующие дни. Оля вздохнула и пошла в поликлинику. Когда сдала анализы, прошла УЗИ, пошла к урологу. Боли ещё никогда так сильно не преследовали её. Врач посмотрел все показания её здоровья и сразу же направил в стационар.
Уже прошел почти месяц, а Ольга так и лежала в стационаре. Сергей заходил к ней почти каждый день, но она с каждым днем все больше уходила от него. Она так и не понимала, что происходит. Её новый роман с лечащим врачом продолжался и все время ей казалось, что только кто-нибудь вмешается в эти очаровательные вечера с ним, оборвется какая-то нить, которая связывала их. Осенние дни нарастали с ещё большей силой. Осень! Она украшала их. Ветерок слегка покачивал ветки кленов в сквере. Желтые и красные листья сыпались с деревьев и покрывали своим природным божественным ковром тротуары, тропинки в сквере и воздух наполнялся какой-то особенной силой. Природа! Ольге с каждым днем приходилось бороться с непонятным ей чувством. Она взрослая. Но какая-то черта пролегла между нею и Сергеем. Что-то с каждым днем возрастало в её чувствах, а что это было, она так и не могла остановиться. Таких нежных поцелуев она не знала уже много лет.
Машины останавливались около больницы и уезжали. Люди приезжали, грустили о неизлечимом заболевании и улыбались, когда было все хорошо.
- Оля, вы должны зайти к Сергею Владимировичу через..., - медсестра посмотрела на часы, потом на Олю, - Через 30 минут. Он сейчас на совещании. Он просил зайти вас.
- Хорошо.
Женщина засмущалась. Она не могла понять от чего. То ли от того, что он опять вспомнил о ней или она испугалась, что в больнице все уже знают о её романе с Сергеем. Розовые щеки и блеск в глазах выдавал её волнение. Заправив кровать, посмотрела в зеркало:"Все нормально. Волосы, глаза... Глаза? Они опять врут о моих чувствах. Предатели! Что же делать с розовыми щеками?"
Нежно-розовые щеки предавали ее лицу еще больше моложавости и красоты. Голубые, почти синие, глаза блестели и смеялись над ее внутреннем мире. На сердце смешались все краски осени: желтые, красные, бурые. И сейчас ей казалось, что один лист ее жизни оторвался и полетел куда-то... Куда? Куда ты летишь? Боже, что я делаю? Ритмы сердца раздавались по всему телу и казалось, что они сейчас видны всем лежащим в палате женщинам. Оля заставила себя успокоиться и пошла в коридор. Так долго, а ей казалось, что она идет целую вечность, она не шла к нему. Эти дни, что она лежала в больнице не оставляли ей ни одного шанса развернуть все события в другую сторону. Вот она прошла последнюю дверь и ... его дверь. Оля постучалась:
- Да, да... войдите, - мягкий голос Сергея отозвался из-за двери. Он сидел за столом и писал в протоколах больных. Только что прошел обход.
Листья за окном летали над крышами близлежащих домов и опускались под колеса машин на дорогу. Осенние денечки еще были желанными для людей, теплыми и солнечными. Они принимали их и радовались, что каждый день приносит им счастья. Какого? А кто его знает какого. Но день за днем солнце приносило радость в их жизнь. Сентябрь и дальше октябрь отдавал людям все свое тепло, словно оберегая их от не желанных событий.
- Оля, я позвал тебя, чтобы сказать тебе о твоем диагнозе. Ты прекрасно знаешь его. Мы еще раз проведем обследование и тебе надо будет подумать об операции. Ты же знаешь, что с таким диагнозом ты не проживешь долго. Я буду откровенен.
- Хорошо. А что мне надо будет делать сейчас?
- Медсестра тебя завтра, а вернее сегодня и завтра будет приглашать на разные процедуры. Тебе надо будет обязательно все пройти. А так мы не будем точно знать о твоей болезни. Время еще не упущено.
Сергей говорил, а она сидела на стульчике и смотрела за окно. Она уже давно привыкла к болям. Муж понимал ее и не уходил, как это часто бывает в других семьях. Дочь приходила, то одна, то с друзьями, к ней и она встречала ее и радовалась вместе с ними. Лето, его последние дни доставляли ей много хлопот по дому и удовлетворяли её желаниям. Потом наступил сентябрь. Она опять почувствовала себя плохо.Боли усилились. Врач местной поликлиники отправила в больницу. Оля шла по тротуару и смотрела под ноги. Трава уже начала желтеть. Ветер менял свой окрас на осенний. Он принес Оле много страданий. А потом палата и ее знакомство с Сергеем. Какая грустная история! Женщина ходила по коридору больницы и рассматривала картины, висевшие на стенах. Цветы были прекрасны.
- Вас интересуют цветы? - неожиданно за спиной раздался мягкий мелодичный голос.
- Да. А что плохого в том, что мне нравятся цветы? Они красивы. Летние, солнечные поляны и деревья. Они украшают нашу жизнь.
- Да. Они украшают и укрощают нашу жизнь. Когда бывает плохо надо обязательно уехать в лес и окунуться в его тайны. Солнце, пробивающееся сквозь листья берез или иголки сосен, очаровательно. Пахучесть хвои, аромат цветов и ягод. Ляжешь на поляне и смотришь вверх.
- Вы романтик?
- Может быть... Но это успокаивает. А вы любите лес?
- Не знаю. Я редко бываю там. Работа.
- Но лес лучше. Он наш. Вы уже устроились в палате? Я подойду к вам завтра утром.
Оля пошла дальше по коридору. "Какой интересный врач?" Картины уже кончились и она села на диванчик. Его кожаная обивка холодила спину. Оля встала и пошла в палату. Она легла. Женщина, лежащая рядом с нею, повернула голову к ней и спросила:
- Вы здесь живете? Я имею ввиду в этом городе?
- Да.
Оля с неохотой отвечала на её вопросы и больше молчала. Женщина поняла, что надоела Оле и замолчала.
...В город привезли цирк Шапито. Оля с дочкой пошли и купили билет, чтобы отдохнуть от повседневных забот. Дочка была занята в детском саду и с куклами, а мама на работе с бумагами и дома, готовила обеды и прибирала.
"Сегодня в нашей программе знаменитые тигры!"
Программа была объявлена и Маришка с мамой уселись удобнее, чтобы рассмотреть желто-коричневых полосатых зверей. Маришка все время вертела головой и кричала:
- Мама, мама, посмотри, какой он красивый! Весь полосатенький, как мой Тигруша. Это мама Тигруша прибежал сюда и показывает нам, как умеет прыгать, хвастается! Тигруша! Тигруша! - кричала девочка в третьем ряду и тормошила маму.
Дрессировщик подошел в краю арены и попросил Маришку спуститься к нему. Маришка побежала и была почти на арене, как тигр развернулся к ним и посмотрел на неё. Девочка испугалась. Тигр был очень большим. Но он был в клетке и никакой опасности для девочки не предвиделось. Дрессировщик был клоун и поэтому, когда девочка спустилась к нему, он взял её на руки и пошел вдоль арены. Тигры следили за ними. Настоящий дрессировщик взмахнул плеткой. Тигры начали бегать по клетке. А Клоун ушли с Маришкой за занавес. Просто девочка могла нарушить работу настоящего дрессировщика и тигры могли напасть на него. Маришка была возвращена к маме после выступления тигров и молчала. Она была так разгорячена и маме показалось, что она заболела. Всю дорогу домой она молчала, а дома, когда легла спать, она все время говорила маме:
- Ну, почему Тигруша не побежал ко мне? Ведь он самый любимый мой тигр... Мама... А почему этот дядя меня забрал к себе? Я же только Тигрушу звала к себе?
Девочка заболела. Она лежала и шептала, что Тигруша хороший и что она всегда будет к нему ходить в цирк. Она ему всегда будет оставлять любимые кусочки торта и печенье, яблоки и конфеты, и он, конечно, вернется к ней. Маришка болела уже неделю и мама не знала что делать. Она решилась и пошла в цирк. Но цирк уехал и никто из служащих не знал, что делать и как помочь переживаниям девочке Марише о Тигруше...
Оля подошла к окну и посмотрела. Сергей говорил что-то про диагноз и никак не давал понять, что она ему нравится. Оля чуть не заплакала, как её маленькая Маришка. Она поняла, что все кончилось и ей совсем не надо об этом переживать. Цирк уехал... Она осталась с мамой и никакого Тигруши больше нет. А осенние листья бегали по тротуару, по скверу и попадали под колеса машин и им, наверное, было больно, точно также, как Оле. Женщина дослушала врача о своем диагнозе и пошла к двери.
- Оля, прости... Я люблю тебя... - Сергей сказал тихо, но не стал задерживать её.
Солнечный зайчик подпрыгнул на окне и засмеялся ей в след.
***
Соседка по палате опять начала рассказывать о своей даче и что и как растет у нее. Оля оглянулась на нее и посмотрела. Ей показалось, что соседка, вроде бы и не молодая, но ещё и не совсем пожилая, может так долго рассказывать о своих чудесах на грядках и ей это совсем не наскучило. Дача! А что она, Оля, делала там? Приезжала с мужем и дочкой и точно также высаживала помидоры, огурцы и всяческие кусты и цветы. Целое лето на природе, не далеко от города, где постоянная пыль и смог, они отдыхали, работали и вечерами, конечно же, с соседями пили чай с вкусными пирогами и вареньем.
Оля молчала, пока соседка не стала рассказывать о своей молодости почти в двадцать пять лет. Бывает же такое! Почти в двадцать пять лет... Как-будто мы бываем еще и в двадцать восемь или тридцать.
- Извините, я не сказала, как меня зовут. Меня зовут Вера. Вы не слушаете меня? А я, такая бестактная, все время порываюсь рассказать вам о себе.
- Нет, нет... говорите. Я слушаю, - Оля посмотрела опять на свою соседку и улыбнулась, - Мы тоже имеем дачу и всегда отдыхаем там летом. У нас замечательные соседи.
- Правда? Это же просто очень хорошо. Вы не смотрите на ту женщину, что поступила к нам в палату неделю назад. У неё плохое настроение. Что-то не ладится в семье. Я не стала сильно расспрашивать ее. Да и зачем? Захочет, сама расскажет.
- Конечно. А что, у нее что-то серьезное произошло? Может ей помочь как-то надо?
- Разлад. Она полюбила мужчину... А он, тоже женат, ответил ей, что пока не хочет с нею быть. Да и болезни тебя, говорит, все время давят. Встречался, ничего не знал, а когда узнал, сразу бежать... Ну и мужики у нас пошли. А что муж теперь скажет ей? Он пока не знает еще. А тут вчера, пришел к ней, ну, этот, что ли... любовник. Она выбежала... Все смотрят. Знают, что к ней ходит муж и сынишка... Такой очаровательный, лет семи. А она смеется и заглядывает на него. Словно никого у нее нет. Боже! Какие есть женщины... И что ей надо?
- А он что, не знает, что у ней муж? Как-то странно ведет себя? - Оля поежилась, словно это она выбегала к своему любовнику, не стесняясь посторонних.
- Ну, что вы... Может быть и знает. А может они расстаются с мужем. Разве же сейчас поймешь, кто что делает в своей жизни. А вы, я смотрю и к мужу и к дочке ходите. Симпатичная девушка.
- Да. Марина. А муж работает целыми днями. У него почти нет времени ходить ко мне. Он адвокат. Мы оба юристы.
- Чего только в больницах не насмотришься... Хоть кино снимай про любовь и жизнь на поворотах. Как бы зигзаги не укололи тебя больнее. Ну, что там, обед - то скоро?
- Да. Надо идти руки помыть. Сейчас привезут.
Женщины встали и пошли к столику, что стоял около стены. По коридору шла толстая тетка и звала на обед. Больные выходили из палат и подавали чашки и тарелки. Аромат супа и котлет раздавался по всему коридору.
Оля взяла суп и отошла. Она уже почти неделю не могла поесть что-нибудь. Боли не давали ей покоя. Давление поднималось и ей приходилось лежать и только посматривать за окно.
- А вы влюблялись когда-нибудь? Ну, я спрашиваю, про другого мужчину, не мужа?
Оля повернулась к ней и остановила свой взгляд на ее лице. Вдруг она уже знает, что она влюблена в Сергея? Но откуда ей знать про это? Она почти всегда лежит в палате, выходит к своему мужу или сидит на скамейке в скверике больнице с другими хлопотушками. Она смущенно ответила:
- Нет.
- Да вы не смущайтесь. Это, как говорится, дело-то житейское. Есть, наверное,сокол, с которым и летать хочется? Ой. Я спросила что-то не так? Извините меня. Это же ваше дело.
- Да, ничего.
- Я знаю много разных историй из жизни. Но как-то неудобно рассказывать просто так чужому человеку.
- А что такого в этом? Их же нет с нами. И кто узнает, что вы рассказали?
- И то верно. Никто не узнает. А вам может быть пригодится в практике. Я тогда была молода. Почти тридцать лет мне было. Муж и маленький сын. Все нормально в семье. Мы на море ездили, за границу. Сидели в кафе, пока сын в номере спал. Подошел мужчина, иностранец. А на русском говорит также, как мы с вами. Пригласил меня на танго. Муж отпустил. А потом столько выговаривал: "Мол, зачем ты пошла, что, это для замужней женщины бестактно, а тем более за рубежом". Все они так говорят. А что мы знаем о них? Ну и пошла я с англичанином. Он высокий, светлые, каштановые волосы, глаза карие. Джентльмен. И руку подаст и до столика доведет, руку поцелует. А что нам, бабам, еще надо? А потом, на море увидел меня, что лежу одна. Подошел. Муж, не знаю где был. Начал рассказывать о себе. Кто и откуда он. Я слушала. Потом тайком от мужа бегала к нему. Цветы. Ночи напролет. А муж догадывался, но не мог поймать нас. Романтика молодости. А вы так никогда никого и не любили?
- Не знаю... - Оля улыбнулась своим мыслям и опять посмотрела на свою соседку.
- Ну не было и не надо. У тебя муж и дочка. Семья, хорошая. Что-то я разболталась о себе. Ох. Давайте отдохнем.
Соседка отвернулась от Оли и уснула, словно сбросила на нее огромный свой груз забот за свою большую жизнь.
***
Ранним утром следующего дня женщин разбудила суматоха в коридоре. Кто-то сильно стонал, звал на помощь, но видимо так и не дождался её, затих. Больные в палате поежились и молчали. Привыкнуть к смерти таких лежащих людей, как они сами, было сложно. Отделение урологии находилось на третьем этаже, но больным разрешалось выходить в фойе и сквер. Рядом с женской палатой расположились гордые мужчины. Кто-то лежал после операции, дожидаясь выписки. Носил специальные приспособления в виде бутылочек на вязке из бинта и бандажи. Грузным мужчинам было тяжелее переносить все испытания операций. Осенние дни доставляли хлопот не только им, но и санитаркам. Приходилось чаще мыть палаты и выносить судна от тяжелобольных. Пожилые санитарки, а иногда и молодые девчонки ворчали на больных, но что поделаешь, это их работа. Не которые мужчины, которые были шустрее, просили девчонок купить им что-нибудь в буфете на втором этаже, а иногда и близлежащих магазинах. Кто-то, кто был моложе, встречался с ними вечером в курилке на первом этаже и тогда любовным романам не было конца. Осень хоть и не весна, а все же приносит свои плоды. Жаркие поцелуи и красные осенние листья в подарок занимали все свободное место во время нахождения в стационаре.
В приемном отделении притормозила скорая помощь. Врач и санитары выскочили из отделения и развернули каталку. Кого они ввезли в стационар, не было видно. Все-таки третий этаж. Ольга смотрела на улицу из окна коридора. Воробьи носились по веткам кленов. Яркие астры раскрасили клумбу в центре сквера и счастливые пары временно влюбленных пар разметались под деревьями. Иногда пожилая санитарка выходила под вечер и разгоняла их.
Мужчина, а это оказался молодой кавказец, был поднят на их этаж и оставался пока в коридоре, пока медсестра, дежурившая в этот день, не оформит его. Он лежал и стонал. Мужчины, словно маленькие дети, хуже переносили боли. Но кто погладит и приголубит их как мама? Поэтому он лежал и еде слышно постанывал, не мешая остальным людям в отделении.
- Ваше имя и фамилия. Повторите мне ещё раз, - не громко спрашивала медсестра его и четким почерком заносила в медицинскую карту.
- Ну, потерпи еще немного. Я сейчас закончу. Вы будете лежать в 307 палате. Своим родным позвоните и скажете, чтобы они к вам приходили только в отведенные для посещений родными часы. Но сейчас надо, чтобы возле вас подежурил кто-то из родных. Кто вас доставил сюда?
- Моя первая жена. Она внизу осталась.
- Первая? Ну, хорошо. Я сейчас позову ее, - она усмехнулась на его ответ, но ничего не поделаешь, у каждого человека разные жизненные условия и позвонила вниз, чтобы пригласили его первую жену.
- А теперь вас перевезут в палату. Она у нас отдельная. Люкс. Там вам будет очень комфортно. Сергей Владимирович подойдет к вам через не которое время. Вы его ожидайте там.
Каталку с мужчиной кавказцем перевезли в палату для платных больных. На лифте поднялась его так сказать первая жена. Но она поднялась не одна.
- Женщины, вы куда? Вас столько? - остановилась Катя, увидев несколько женщин, направляющихся в палату к кавказцу.
- Мы его жены. Мы должны быть с ним... - начала было говорить не молодая женщина, видимо и есть первая жена кавказского джигита.
- Но вам надо разрешение врача на посещение всеми вами его.
- Хорошо. Мы оформим, - и они гуськом, а их было четыре, двинулись в палату, не обращая внимания ни на медсестру, ни на санитарку, которая пыталась преградить им путь.
- Вера Ивановна, пропустите их. У них с этим строго. А то ещё припишут национальный конфликт, - улыбалась Катя, - Пусть Сергей Владимирович разбирается с ними. И как они будут ухаживать за ним. Что у него так сильно болит, что все жены приехали?
Женщины, а вернее жены кавказца, прошли в палату и сели на пол, возле кровати своего мужчины. Как было смешно наблюдать эти сцены с многоженством кавказцев.
В коридоре показался врач. Он решительно направился в палату к кавказскому мужчине, но дверь была придавлена изнутри.
- Молодой человек, простите, но вы не соблаговолите открыть дверь врачу? У нас все-таки больница!
Женщины, словно по команде, встали возле окна палаты и смотрели, как врач осматривал их хозяина.
- Так. Я думаю, что лежать вам придется долго. Проведем обследование и позже решим, что же вас так сильно беспокоит. Но я не советовал бы вашим любящим женам всем находится здесь. Вы нарушаете больничный режим и покой. Ведь вы не один лежите в отделении.
Женщины, словно по команде, взяли причитать.
- О! Это наш хозяин! Мы не можем его бросать. Ему надо и мыться и есть. Как же он останется без Загират и Рабият? Как можно заставить уйти его любимую жену Зиннат и вторую жену Захру? Нам нельзя покидать хозяина.
- Вам надо попросить разрешения у главного врача больницы. Я не могу оставить вас всех в палате. Мне для больного нужен покой.
- Но мы не решаем такие вопросы. Это может решить только его доверенный. Он внизу сидит и ждет нас, - вторая жена хозяина посмотрела своими яркими карими глазами на врача.
- Хорошо. Я сейчас попрошу медсестру позвать его доверенного и мы решим все вопросы. Вы можете посещать своего больного, но только по одной и через день. В нашей больнице есть санитарки...
Только врач произнес слово санитарки, как женщины заплакали, причитая, что нельзя другим женщинам, кроме них, смотреть на хозяина.
- Катя, позови его доверенного, а то скоро вся больница сбежится на этот спектакль с многоженством.
Медсестра ушла и женщины замолчали, словно им кто-то невидимый командовал, что делать по тому или иному случаю. Доверенный хозяина, а это молодой красивый кавказец, зашел к врачу и через какое-то время вышел. Он что-то сказал женщинам и они, вереницей, ушли вниз.
- Ну, вот, а говорят, что у нас нет многоженства, - сказала Катя бабе Вере, санитарке.
***
продолжение следует...
28.09.2017 годам
Осенняя зарисовка
Первые снежинки вперемешку с желтыми листьями опустились на тротуар и понеслись под легким ветерком куда-то в даль. Кто может знать, что их ждет там, вдалеке? Так и жизнь. Она сама не знает, что будет в следующую минуту.
Он сидел за столом и писал в протоколе о только что проведенной операции и... вдруг задумался. Она... Она опять стояла перед глазами, такая стройная, с изящной фигуркой и белыми волосами. Голубые глаза смотрели прямо на него. Он не знал, что в следующую минуту она разденется и впервые узнает, что такое измена. Поцелуй... Следующий. ОН закружился в сладком сне измены. Ещё никогда ему так не было хорошо, как с ней. Желтый свет проникал в окно и любовался ими. Она, хитро улыбаясь, смотрела ему в лицо и целовала, целовала.
Он забыл, что ему надо сидеть и рассчитывать схему применения лекарства для больного. Давно позади остались его первые минуты счастья с любимой женщиной. Каждый день приносил и счастье и горе. Больница ещё никогда не приносила счастье. Но, когда больные приходили и благодарили его, за его золотые руки и чистое сердце, он был счастлив своим особенным чувством взрослого мужчины.
Она опять поцеловала его в губы и они расстались. Мгновение... и нет её.
***
В палате с нею лежали ещё женщины. Кто из района, а кто из других городов и даже областей. Ольга лежала и смотрела в окно. Благо кровать находилась напротив окна, выходившего в прекрасный зеленый скверик. Она уже неделю проходила обследование и никто из врачей не мог сказать, что с нею. Настроение поднималось в зависимости от сказанных доктором слов.
- У вас повышено СОЭ и есть ряд не понятных для нас, пока, показателей, которые мы рассматриваем, пока, как заболевание почек. Есть, конечно, надежда на то, что почки смогут работать как и прежде, но есть одно но... Вы когда-нибудь болели ангиной? Я имею ввиду во взрослом возрасте, - спросил доктор, не высокого роста, с голубыми глазами и прямым носом. Его глаза смотрели на неё и она вынуждена была отвернуться от его острого взгляда.
- Вроде бы ... нет. Ну были ОРЗ,... Воспаление легких?... Тоже, пока, не было. Но все болезни проходили без осложнений. Врачи лечили меня амбулаторно, - она ещё раз посмотрела ему в лицо и заметила в глазах искринку смеха. "Что бы могло так рассмешить его?" - подумала она.
- Хорошо. Мы пока вас понаблюдаем. Вы сдадите некоторые анализы. Я напишу в маршрутном листе. Медсестра вам утром даст все направления.
Доктор ушел, а Ольга лежала и со смущенным видом посматривала в окно. Она знала, что у неё почти никогда не болели почки. Но за несколько дней, до того, как ей пришлось лечь в больницу, она почувствовала себя неуютно. Утром, когда она поставила варить кофе, острая боль заставила её присесть на диванчик. Переждав её, она встала и пошла в ванную. Подставив голову под струю воды, долго стояла в таком положении. Вода немного успокоила её. Но боль изредка возникала в последующие дни. Оля вздохнула и пошла в поликлинику. Когда сдала анализы, прошла УЗИ, пошла к урологу. Боли ещё никогда так сильно не преследовали её. Врач посмотрел все показания её здоровья и сразу же направил в стационар.
Уже прошел почти месяц, а Ольга так и лежала в стационаре. Сергей заходил к ней почти каждый день, но она с каждым днем все больше уходила от него. Она так и не понимала, что происходит. Её новый роман с лечащим врачом продолжался и все время ей казалось, что только кто-нибудь вмешается в эти очаровательные вечера с ним, оборвется какая-то нить, которая связывала их. Осенние дни нарастали с ещё большей силой. Осень! Она украшала их. Ветерок слегка покачивал ветки кленов в сквере. Желтые и красные листья сыпались с деревьев и покрывали своим природным божественным ковром тротуары, тропинки в сквере и воздух наполнялся какой-то особенной силой. Природа! Ольге с каждым днем приходилось бороться с непонятным ей чувством. Она взрослая. Но какая-то черта пролегла между нею и Сергеем. Что-то с каждым днем возрастало в её чувствах, а что это было, она так и не могла остановиться. Таких нежных поцелуев она не знала уже много лет.
Машины останавливались около больницы и уезжали. Люди приезжали, грустили о неизлечимом заболевании и улыбались, когда было все хорошо.
- Оля, вы должны зайти к Сергею Владимировичу через..., - медсестра посмотрела на часы, потом на Олю, - Через 30 минут. Он сейчас на совещании. Он просил зайти вас.
- Хорошо.
Женщина засмущалась. Она не могла понять от чего. То ли от того, что он опять вспомнил о ней или она испугалась, что в больнице все уже знают о её романе с Сергеем. Розовые щеки и блеск в глазах выдавал её волнение. Заправив кровать, посмотрела в зеркало:"Все нормально. Волосы, глаза... Глаза? Они опять врут о моих чувствах. Предатели! Что же делать с розовыми щеками?"
Нежно-розовые щеки предавали ее лицу еще больше моложавости и красоты. Голубые, почти синие, глаза блестели и смеялись над ее внутреннем мире. На сердце смешались все краски осени: желтые, красные, бурые. И сейчас ей казалось, что один лист ее жизни оторвался и полетел куда-то... Куда? Куда ты летишь? Боже, что я делаю? Ритмы сердца раздавались по всему телу и казалось, что они сейчас видны всем лежащим в палате женщинам. Оля заставила себя успокоиться и пошла в коридор. Так долго, а ей казалось, что она идет целую вечность, она не шла к нему. Эти дни, что она лежала в больнице не оставляли ей ни одного шанса развернуть все события в другую сторону. Вот она прошла последнюю дверь и ... его дверь. Оля постучалась:
- Да, да... войдите, - мягкий голос Сергея отозвался из-за двери. Он сидел за столом и писал в протоколах больных. Только что прошел обход.
Листья за окном летали над крышами близлежащих домов и опускались под колеса машин на дорогу. Осенние денечки еще были желанными для людей, теплыми и солнечными. Они принимали их и радовались, что каждый день приносит им счастья. Какого? А кто его знает какого. Но день за днем солнце приносило радость в их жизнь. Сентябрь и дальше октябрь отдавал людям все свое тепло, словно оберегая их от не желанных событий.
- Оля, я позвал тебя, чтобы сказать тебе о твоем диагнозе. Ты прекрасно знаешь его. Мы еще раз проведем обследование и тебе надо будет подумать об операции. Ты же знаешь, что с таким диагнозом ты не проживешь долго. Я буду откровенен.
- Хорошо. А что мне надо будет делать сейчас?
- Медсестра тебя завтра, а вернее сегодня и завтра будет приглашать на разные процедуры. Тебе надо будет обязательно все пройти. А так мы не будем точно знать о твоей болезни. Время еще не упущено.
Сергей говорил, а она сидела на стульчике и смотрела за окно. Она уже давно привыкла к болям. Муж понимал ее и не уходил, как это часто бывает в других семьях. Дочь приходила, то одна, то с друзьями, к ней и она встречала ее и радовалась вместе с ними. Лето, его последние дни доставляли ей много хлопот по дому и удовлетворяли её желаниям. Потом наступил сентябрь. Она опять почувствовала себя плохо.Боли усилились. Врач местной поликлиники отправила в больницу. Оля шла по тротуару и смотрела под ноги. Трава уже начала желтеть. Ветер менял свой окрас на осенний. Он принес Оле много страданий. А потом палата и ее знакомство с Сергеем. Какая грустная история! Женщина ходила по коридору больницы и рассматривала картины, висевшие на стенах. Цветы были прекрасны.
- Вас интересуют цветы? - неожиданно за спиной раздался мягкий мелодичный голос.
- Да. А что плохого в том, что мне нравятся цветы? Они красивы. Летние, солнечные поляны и деревья. Они украшают нашу жизнь.
- Да. Они украшают и укрощают нашу жизнь. Когда бывает плохо надо обязательно уехать в лес и окунуться в его тайны. Солнце, пробивающееся сквозь листья берез или иголки сосен, очаровательно. Пахучесть хвои, аромат цветов и ягод. Ляжешь на поляне и смотришь вверх.
- Вы романтик?
- Может быть... Но это успокаивает. А вы любите лес?
- Не знаю. Я редко бываю там. Работа.
- Но лес лучше. Он наш. Вы уже устроились в палате? Я подойду к вам завтра утром.
Оля пошла дальше по коридору. "Какой интересный врач?" Картины уже кончились и она села на диванчик. Его кожаная обивка холодила спину. Оля встала и пошла в палату. Она легла. Женщина, лежащая рядом с нею, повернула голову к ней и спросила:
- Вы здесь живете? Я имею ввиду в этом городе?
- Да.
Оля с неохотой отвечала на её вопросы и больше молчала. Женщина поняла, что надоела Оле и замолчала.
...В город привезли цирк Шапито. Оля с дочкой пошли и купили билет, чтобы отдохнуть от повседневных забот. Дочка была занята в детском саду и с куклами, а мама на работе с бумагами и дома, готовила обеды и прибирала.
"Сегодня в нашей программе знаменитые тигры!"
Программа была объявлена и Маришка с мамой уселись удобнее, чтобы рассмотреть желто-коричневых полосатых зверей. Маришка все время вертела головой и кричала:
- Мама, мама, посмотри, какой он красивый! Весь полосатенький, как мой Тигруша. Это мама Тигруша прибежал сюда и показывает нам, как умеет прыгать, хвастается! Тигруша! Тигруша! - кричала девочка в третьем ряду и тормошила маму.
Дрессировщик подошел в краю арены и попросил Маришку спуститься к нему. Маришка побежала и была почти на арене, как тигр развернулся к ним и посмотрел на неё. Девочка испугалась. Тигр был очень большим. Но он был в клетке и никакой опасности для девочки не предвиделось. Дрессировщик был клоун и поэтому, когда девочка спустилась к нему, он взял её на руки и пошел вдоль арены. Тигры следили за ними. Настоящий дрессировщик взмахнул плеткой. Тигры начали бегать по клетке. А Клоун ушли с Маришкой за занавес. Просто девочка могла нарушить работу настоящего дрессировщика и тигры могли напасть на него. Маришка была возвращена к маме после выступления тигров и молчала. Она была так разгорячена и маме показалось, что она заболела. Всю дорогу домой она молчала, а дома, когда легла спать, она все время говорила маме:
- Ну, почему Тигруша не побежал ко мне? Ведь он самый любимый мой тигр... Мама... А почему этот дядя меня забрал к себе? Я же только Тигрушу звала к себе?
Девочка заболела. Она лежала и шептала, что Тигруша хороший и что она всегда будет к нему ходить в цирк. Она ему всегда будет оставлять любимые кусочки торта и печенье, яблоки и конфеты, и он, конечно, вернется к ней. Маришка болела уже неделю и мама не знала что делать. Она решилась и пошла в цирк. Но цирк уехал и никто из служащих не знал, что делать и как помочь переживаниям девочке Марише о Тигруше...
Оля подошла к окну и посмотрела. Сергей говорил что-то про диагноз и никак не давал понять, что она ему нравится. Оля чуть не заплакала, как её маленькая Маришка. Она поняла, что все кончилось и ей совсем не надо об этом переживать. Цирк уехал... Она осталась с мамой и никакого Тигруши больше нет. А осенние листья бегали по тротуару, по скверу и попадали под колеса машин и им, наверное, было больно, точно также, как Оле. Женщина дослушала врача о своем диагнозе и пошла к двери.
- Оля, прости... Я люблю тебя... - Сергей сказал тихо, но не стал задерживать её.
Солнечный зайчик подпрыгнул на окне и засмеялся ей в след.
***
Соседка по палате опять начала рассказывать о своей даче и что и как растет у нее. Оля оглянулась на нее и посмотрела. Ей показалось, что соседка, вроде бы и не молодая, но ещё и не совсем пожилая, может так долго рассказывать о своих чудесах на грядках и ей это совсем не наскучило. Дача! А что она, Оля, делала там? Приезжала с мужем и дочкой и точно также высаживала помидоры, огурцы и всяческие кусты и цветы. Целое лето на природе, не далеко от города, где постоянная пыль и смог, они отдыхали, работали и вечерами, конечно же, с соседями пили чай с вкусными пирогами и вареньем.
Оля молчала, пока соседка не стала рассказывать о своей молодости почти в двадцать пять лет. Бывает же такое! Почти в двадцать пять лет... Как-будто мы бываем еще и в двадцать восемь или тридцать.
- Извините, я не сказала, как меня зовут. Меня зовут Вера. Вы не слушаете меня? А я, такая бестактная, все время порываюсь рассказать вам о себе.
- Нет, нет... говорите. Я слушаю, - Оля посмотрела опять на свою соседку и улыбнулась, - Мы тоже имеем дачу и всегда отдыхаем там летом. У нас замечательные соседи.
- Правда? Это же просто очень хорошо. Вы не смотрите на ту женщину, что поступила к нам в палату неделю назад. У неё плохое настроение. Что-то не ладится в семье. Я не стала сильно расспрашивать ее. Да и зачем? Захочет, сама расскажет.
- Конечно. А что, у нее что-то серьезное произошло? Может ей помочь как-то надо?
- Разлад. Она полюбила мужчину... А он, тоже женат, ответил ей, что пока не хочет с нею быть. Да и болезни тебя, говорит, все время давят. Встречался, ничего не знал, а когда узнал, сразу бежать... Ну и мужики у нас пошли. А что муж теперь скажет ей? Он пока не знает еще. А тут вчера, пришел к ней, ну, этот, что ли... любовник. Она выбежала... Все смотрят. Знают, что к ней ходит муж и сынишка... Такой очаровательный, лет семи. А она смеется и заглядывает на него. Словно никого у нее нет. Боже! Какие есть женщины... И что ей надо?
- А он что, не знает, что у ней муж? Как-то странно ведет себя? - Оля поежилась, словно это она выбегала к своему любовнику, не стесняясь посторонних.
- Ну, что вы... Может быть и знает. А может они расстаются с мужем. Разве же сейчас поймешь, кто что делает в своей жизни. А вы, я смотрю и к мужу и к дочке ходите. Симпатичная девушка.
- Да. Марина. А муж работает целыми днями. У него почти нет времени ходить ко мне. Он адвокат. Мы оба юристы.
- Чего только в больницах не насмотришься... Хоть кино снимай про любовь и жизнь на поворотах. Как бы зигзаги не укололи тебя больнее. Ну, что там, обед - то скоро?
- Да. Надо идти руки помыть. Сейчас привезут.
Женщины встали и пошли к столику, что стоял около стены. По коридору шла толстая тетка и звала на обед. Больные выходили из палат и подавали чашки и тарелки. Аромат супа и котлет раздавался по всему коридору.
Оля взяла суп и отошла. Она уже почти неделю не могла поесть что-нибудь. Боли не давали ей покоя. Давление поднималось и ей приходилось лежать и только посматривать за окно.
- А вы влюблялись когда-нибудь? Ну, я спрашиваю, про другого мужчину, не мужа?
Оля повернулась к ней и остановила свой взгляд на ее лице. Вдруг она уже знает, что она влюблена в Сергея? Но откуда ей знать про это? Она почти всегда лежит в палате, выходит к своему мужу или сидит на скамейке в скверике больнице с другими хлопотушками. Она смущенно ответила:
- Нет.
- Да вы не смущайтесь. Это, как говорится, дело-то житейское. Есть, наверное,сокол, с которым и летать хочется? Ой. Я спросила что-то не так? Извините меня. Это же ваше дело.
- Да, ничего.
- Я знаю много разных историй из жизни. Но как-то неудобно рассказывать просто так чужому человеку.
- А что такого в этом? Их же нет с нами. И кто узнает, что вы рассказали?
- И то верно. Никто не узнает. А вам может быть пригодится в практике. Я тогда была молода. Почти тридцать лет мне было. Муж и маленький сын. Все нормально в семье. Мы на море ездили, за границу. Сидели в кафе, пока сын в номере спал. Подошел мужчина, иностранец. А на русском говорит также, как мы с вами. Пригласил меня на танго. Муж отпустил. А потом столько выговаривал: "Мол, зачем ты пошла, что, это для замужней женщины бестактно, а тем более за рубежом". Все они так говорят. А что мы знаем о них? Ну и пошла я с англичанином. Он высокий, светлые, каштановые волосы, глаза карие. Джентльмен. И руку подаст и до столика доведет, руку поцелует. А что нам, бабам, еще надо? А потом, на море увидел меня, что лежу одна. Подошел. Муж, не знаю где был. Начал рассказывать о себе. Кто и откуда он. Я слушала. Потом тайком от мужа бегала к нему. Цветы. Ночи напролет. А муж догадывался, но не мог поймать нас. Романтика молодости. А вы так никогда никого и не любили?
- Не знаю... - Оля улыбнулась своим мыслям и опять посмотрела на свою соседку.
- Ну не было и не надо. У тебя муж и дочка. Семья, хорошая. Что-то я разболталась о себе. Ох. Давайте отдохнем.
Соседка отвернулась от Оли и уснула, словно сбросила на нее огромный свой груз забот за свою большую жизнь.
***
Ранним утром следующего дня женщин разбудила суматоха в коридоре. Кто-то сильно стонал, звал на помощь, но видимо так и не дождался её, затих. Больные в палате поежились и молчали. Привыкнуть к смерти таких лежащих людей, как они сами, было сложно. Отделение урологии находилось на третьем этаже, но больным разрешалось выходить в фойе и сквер. Рядом с женской палатой расположились гордые мужчины. Кто-то лежал после операции, дожидаясь выписки. Носил специальные приспособления в виде бутылочек на вязке из бинта и бандажи. Грузным мужчинам было тяжелее переносить все испытания операций. Осенние дни доставляли хлопот не только им, но и санитаркам. Приходилось чаще мыть палаты и выносить судна от тяжелобольных. Пожилые санитарки, а иногда и молодые девчонки ворчали на больных, но что поделаешь, это их работа. Не которые мужчины, которые были шустрее, просили девчонок купить им что-нибудь в буфете на втором этаже, а иногда и близлежащих магазинах. Кто-то, кто был моложе, встречался с ними вечером в курилке на первом этаже и тогда любовным романам не было конца. Осень хоть и не весна, а все же приносит свои плоды. Жаркие поцелуи и красные осенние листья в подарок занимали все свободное место во время нахождения в стационаре.
В приемном отделении притормозила скорая помощь. Врач и санитары выскочили из отделения и развернули каталку. Кого они ввезли в стационар, не было видно. Все-таки третий этаж. Ольга смотрела на улицу из окна коридора. Воробьи носились по веткам кленов. Яркие астры раскрасили клумбу в центре сквера и счастливые пары временно влюбленных пар разметались под деревьями. Иногда пожилая санитарка выходила под вечер и разгоняла их.
Мужчина, а это оказался молодой кавказец, был поднят на их этаж и оставался пока в коридоре, пока медсестра, дежурившая в этот день, не оформит его. Он лежал и стонал. Мужчины, словно маленькие дети, хуже переносили боли. Но кто погладит и приголубит их как мама? Поэтому он лежал и еде слышно постанывал, не мешая остальным людям в отделении.
- Ваше имя и фамилия. Повторите мне ещё раз, - не громко спрашивала медсестра его и четким почерком заносила в медицинскую карту.
- Ну, потерпи еще немного. Я сейчас закончу. Вы будете лежать в 307 палате. Своим родным позвоните и скажете, чтобы они к вам приходили только в отведенные для посещений родными часы. Но сейчас надо, чтобы возле вас подежурил кто-то из родных. Кто вас доставил сюда?
- Моя первая жена. Она внизу осталась.
- Первая? Ну, хорошо. Я сейчас позову ее, - она усмехнулась на его ответ, но ничего не поделаешь, у каждого человека разные жизненные условия и позвонила вниз, чтобы пригласили его первую жену.
- А теперь вас перевезут в палату. Она у нас отдельная. Люкс. Там вам будет очень комфортно. Сергей Владимирович подойдет к вам через не которое время. Вы его ожидайте там.
Каталку с мужчиной кавказцем перевезли в палату для платных больных. На лифте поднялась его так сказать первая жена. Но она поднялась не одна.
- Женщины, вы куда? Вас столько? - остановилась Катя, увидев несколько женщин, направляющихся в палату к кавказцу.
- Мы его жены. Мы должны быть с ним... - начала было говорить не молодая женщина, видимо и есть первая жена кавказского джигита.
- Но вам надо разрешение врача на посещение всеми вами его.
- Хорошо. Мы оформим, - и они гуськом, а их было четыре, двинулись в палату, не обращая внимания ни на медсестру, ни на санитарку, которая пыталась преградить им путь.
- Вера Ивановна, пропустите их. У них с этим строго. А то ещё припишут национальный конфликт, - улыбалась Катя, - Пусть Сергей Владимирович разбирается с ними. И как они будут ухаживать за ним. Что у него так сильно болит, что все жены приехали?
Женщины, а вернее жены кавказца, прошли в палату и сели на пол, возле кровати своего мужчины. Как было смешно наблюдать эти сцены с многоженством кавказцев.
В коридоре показался врач. Он решительно направился в палату к кавказскому мужчине, но дверь была придавлена изнутри.
- Молодой человек, простите, но вы не соблаговолите открыть дверь врачу? У нас все-таки больница!
Женщины, словно по команде, встали возле окна палаты и смотрели, как врач осматривал их хозяина.
- Так. Я думаю, что лежать вам придется долго. Проведем обследование и позже решим, что же вас так сильно беспокоит. Но я не советовал бы вашим любящим женам всем находится здесь. Вы нарушаете больничный режим и покой. Ведь вы не один лежите в отделении.
Женщины, словно по команде, взяли причитать.
- О! Это наш хозяин! Мы не можем его бросать. Ему надо и мыться и есть. Как же он останется без Загират и Рабият? Как можно заставить уйти его любимую жену Зиннат и вторую жену Захру? Нам нельзя покидать хозяина.
- Вам надо попросить разрешения у главного врача больницы. Я не могу оставить вас всех в палате. Мне для больного нужен покой.
- Но мы не решаем такие вопросы. Это может решить только его доверенный. Он внизу сидит и ждет нас, - вторая жена хозяина посмотрела своими яркими карими глазами на врача.
- Хорошо. Я сейчас попрошу медсестру позвать его доверенного и мы решим все вопросы. Вы можете посещать своего больного, но только по одной и через день. В нашей больнице есть санитарки...
Только врач произнес слово санитарки, как женщины заплакали, причитая, что нельзя другим женщинам, кроме них, смотреть на хозяина.
- Катя, позови его доверенного, а то скоро вся больница сбежится на этот спектакль с многоженством.
Медсестра ушла и женщины замолчали, словно им кто-то невидимый командовал, что делать по тому или иному случаю. Доверенный хозяина, а это молодой красивый кавказец, зашел к врачу и через какое-то время вышел. Он что-то сказал женщинам и они, вереницей, ушли вниз.
- Ну, вот, а говорят, что у нас нет многоженства, - сказала Катя бабе Вере, санитарке.
***
продолжение следует...
28.09.2017 годам
Рейтинг: +2
449 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
