У товарища нашего умерла тёща. Горе есть горе,
надо помочь товарищу, как никак все росли вместе в одном дворе.
Без всякого приглашения, к вечеру друзья уже
были у Володи дома. Лицо Ирины, жены Володи, было припухшее от слёз, до неё
мало что доходило, ею полностью овладела депрессия. Все заботы и хлопоты легли
на нашего друга, а их всех не перечесть. Вышли мы тихонько на улицу и
остановились у подъезда, всё легче на душе. «Молодцы, что пришли, а то голова
кругом идёт, то надо, другое, хоть разорвись. Решили похоронить тёщу возле её
мужа, есть место, только копать могилу некому, помогите, если можете». - «
Затем и пришли», - успокоили мы друга и уже обсуждали всякие мелочи, которые
надо не забыть.
Утром следующего дня летел «уазик» по шоссе,
подальше от нашей суетной жизни, в сторону кладбища, где царил вечный покой.
«Растёт город», - показал Михаил на кладбище и притормозил машину у самых
ворот. Смуглое лицо его было задумчиво: «Все мы там будем когда-то». Сашка
Семенов похлопал Михаила по плечу: «Занесло тебя парень, а торопиться не надо,
жизнь прекрасна, и взять от неё надо всё, что можно, а дальше видно будет».
Как всегда случается, штыковую лопату забыли.
Пошли к сторожу за лопатой все вместе. Прямо по ходу находился домик сторожа, у
самого края кладбища. Вплотную к домику подступал и огород, зеленела там
картошка, виднелись грядки с огурцами. И создавалось впечатление, что росли они
на могилках, а не на грядках. Росли там также помидоры, капуста и ещё прочая,
разная неразбериха. У колодца, высунув языки, лежали две собаки, спасаясь от
жары. Только один раз что-то тявкнула самая лохматая из них и тут же смолкла. Лицо
сторожа было багрово, свекольного оттенка, всё в крупных оспинах. Глаза его
метались от одного из нас к другому. И скоро задерживались на сумке с провизией
и водкой, что висела у Николая на плече.
«Иннокентий меня зовут - представился он, а
попросту - Кеша», - и уставился на квитанцию, на могилу, что я поднес ему к
носу. Он мало,
что там увидел, да и не нужна ему была эта
бумажка: «Здесь я хозяин, как скажу, так и будет, пусть там себе пишут, что
хотят, это их дело». Выглянула из дома его жена, была она лет пятидесяти, в
цветастом халатике, её ещё штормило от всего выпитого: «Ты чего там к мужикам
прицепился, дай им лопату, и не морочь голову». - «Ах ты, пьянь такая!» -
огрызнулся Кеша. И та поняла, что лучше ей исчезнуть по-хорошему, тут же
юркнула в грядки с помидорами. И уже оттуда с тоской глядела на нас, а вернее,
на сумку с провизией. Показали мы сторожу место, где будем копать могилу.
«Тесно здесь, и оградка маленькая, придётся её убрать и другую делать. Но
ничего и эта не пропадёт, найдём и ей хозяина», -утробно икнул сторож. Тут
подъехала ещё машина, из неё вылезли ребята с лопатами и сумками и двинулись в
глубь кладбища. - «Ты посмотри на них: как к себе домой идут, будто порядка не
знают. А порядок здесь ещё больше чем в доме нужен», - и, сердитый, двинулся
сторож за ними.
Начали мы копать могилу, и было уже не до
разговоров.
Земля поросла корнями, и приходилось больше
рубить, чем копать. Мы часто менялись, но дело шло медленно. Углубились всего
на два штыка в землю, дальше должно быть легче. Вскоре подошёл к нам
Иннокентий, присел у края могилы на корточки и мудро произнёс: «Домовину ведь
тоже надо делать с чувством, чувствует человек, хоть и мёртвый, всю заботу и
внимание ему оказанное. Если плохо её сделаете, то неловко там будет лежать, будет
ворочаться покойник и вас ругать». Мы оторопели от такой философии, а он взял
из моих рук лопату, и начал углубляться в землю. Работал он без суеты. Земля
ровненько ложилась с одной стороны могилы. Наконец он устал и вылез из ямы.
«Работаешь, как трактор, - бросил ему леща Сашка Семёнов. - Может, выпьешь с
нами немного?» Тот для виду поотнекивался, но взял стакан из рук Саньки и ловко
опрокинул. «Не дурно!» - изрёк наш товарищ и последовал его примеру, пил он
медленно, с чувством, блаженно прикрыв глаза. «Опять что-то задумал, - шепнул
мне Михаил, знал он повадки друга нашего. - Может, жену пригласишь
опохмелиться? Чай болеет она после вчерашнего», - предложил Иннокентию Сашка,
чтобы завязать разговор. «Что ты, спилась совсем, подлая, - заухал сторож, вытаращив
глаза. - А если баба пьёт, то это уже «труба дело», толку из неё не будет. Как
сорока мусор, везде находит водку, и к вечеру уже готовая, ума не приложу, что
с ней делать. Бил уже не раз, а что с пьяной возьмёшь, что мешок соломы, утром
она даже ничего не помнит». - «Ну, а ты как с этим делом? Ведь здесь и спиться
можно, - вёл осторожно разговор Саша. - Да, халтурной работы здесь море и
никому не откажешь, надо всем помочь. Деньги люди сами дают, грех просить,
сколько считают нужным, столько и дают. Можно было уже не одну машину купить,
но уходят деньги куда-то, будто их и не было. Хотя вроде и не пью так сильно.
Поначалу, когда мы приехали сюда с запада, я закладывал, не мог свыкнуться с
этой жизнью. - А в вытрезвитель попадал? - подвёл осторожно свой вопрос Саша.
Ожил Иннокентий, его рябое лицо, ощерилось в улыбке. Хлопнул он ещё полстакана
водки и продолжил. - Сейчас не берут, а по началу был такой конфуз. Приехал я в
город за мелочью всякой, пошатался по базару, да и зашёл в забегаловку. Выпил немного,
тут друзья появились, деньги были у меня, и угостил я их на славу. Очнулся уже
в милиции, пошарил по карманам, а там хоть шаром покати. Стал возмущаться, а
милиционер только и буркнул: «пить надо меньше». Короче, привели меня к майору
для разговора и решения моей судьбы. - Что же ты, Шитов, так напился, или места
другого не было, как центр города? - Качается тот на стуле, весело ему, и рожа
у него такая холёная, что так и хочется плюнуть в неё. «Где работаешь?» -
спросил начальник. «Сторожем на кладбище», - бросил я. Тот ехидненько
улыбнулся: «Сторож у нас личность известная, и сюда он не попадает. «Да я новый
сторож, новый», - не стерпел я, но это действовало на майора мало. «Заливай,
брат, заливай. Бывает, что сюда и Наполеонов привозят, одних только Лаврентиев
Берия пять человек через мои руки прошло, и все грозят расправой, а утром что?»
Тут уже я не стерпел, всё во мне клокотало, и я высказал ему всё, что думал,
бросал слова в эту ехидную рожу: «Я похороню тебя в таком месте, где всё время
вода в могиле стоит. Ты у меня спокойно лежать и там не будешь, я тебе это
обещаю». Сползла улыбка с лица начальника. «Чем чёрт не шутит, лучше не
связываться», - решил он. «Отвезите его на кладбище и больше его не трогайте»,
- приказал он сержанту. «Ты, брат, не серчай на нас, - и тут уже уважительно
обращается ко мне, даже руку протянул. - У тебя своя работа, у нас своя, и
ссориться нам ни к чему». Тем всё и кончилось.
С тех пор мы и не ссоримся, если перебрал я,
то сами домой и везут меня милиционеры, - почёт и уважение со стороны милиции.
А как же?
Хоть и грех смеяться на кладбище, а сил
сдержаться у нас не было. Поди, проверь, правда всё это или нет.
А Иннокентий уже брёл по-хозяйски между могил
в сторону дома, пошёл наставлять жену на путь истинный. И здесь шла своя жизнь,
мало нам понятная, она не могла умереть даже здесь.
Помочь сайту
Поздравления
